Журнал-газета истории, традиции, культуры
Некоторые лозы — ярко-бордовых тонов, очень гармоничных тусклой сизости ягод цвета городских голубей. Эти красные листья, говорят, очень полезны от чего-то, но нам это уже не поможет: старость — болезнь неизлечимая, так что лучше наслаждаться жизнь, чем нудно бороться за неё и лечиться от неё.
…я застал их в некотором смятении. Таково, замечу, частое состояние российских служак самого низкого ранга, потративших остатки благоразумия на то, чтобы зацепиться за искомую должность и готовых за неё держаться даже под страхом гибели своей бессмертной души — они либо лентяйничают, либо пребывают в тревоге.
На стене, над кроватью родителей, висел кинжал… И только сейчас дошло до Имбирского — родители были вполне счастливы друг с другом, раз могли позволить себе подобную роскошь. Ведь при определённых обстоятельствах, с такой игрушкой под рукой, недолго и до греха…
Котенок был маленький, и у него была короткая, очень мягкая серая шерсть. Я его любил, и он меня, наверное, тоже — на ночь устраивался спать у меня поперек шеи, как меховой воротник. А потом у него появились котята — Пуфик оказался кошечкой, и мы стали звать ее Пуфка.
Настя поправляется, ее «болезнь бабочек» под надежным уходом… Пока она не вернулась на родину. В стране, где деньги на медицину, фармакологию, образование, науку, зарплату, социальные нужды сжираются военным бюджетом, судьба человека не стоит ничего.
Когда мы поднялись по захламленной и вонючей лестнице на пятый этаж старого кирпичного дома и остановились перед обшарпанной дверью, я впал в какое-то оцепенение. Так, наверное, чувствует себя осужденный на смертную казнь перед дверью, за которой его ждет электрический стул.
Старик сидел на своей лавке, вдруг небо затянуло тучами, ухнул гром и пространство пересекла, ослепляя, кривая молния. Прошла ещё минута, и вот, по стеклу забарабанили крупные капли дождя. Я видел сквозь пелену растекающихся по стеклу ручейков бесформенную фигуру старика. Он по-прежнему сидел и не двигался с места.
Павел оказался одним из самых неудачных правителей России — настолько неудачным, что правда о его смерти была предана гласности только в ходе революции I905 года, когда обрушились цензурные барьеры.
Приехали мы в поселение Нахалат Егуда, к пустынной каменистой горе. После польских садов и лесов, это было унылое место, не очень похожее на землю, текущую молоком и медом. Нужно было обладать очень большим желанием, чтобы возродить эту землю, но уже через пару лет там стоял кибуц «гиват ганим» — Холм …
Справедливости ради следует отметить, что Вальтер Шольц и раньше смутно подозревал, что его любимые коммунистические идеалы далеко не всегда совпадают с реальностью. Но только сегодня, после разговора по душам с закадычными друзьями, он окончательно понял всю глубину своих заблуждений.
04.11.95 (К двадцатой годовщине убийства Ицхака Рабина) Сёма Давидович Так сложилось, что мне не часто доводится бывать в Тель Авиве, впрочем меня не очень и тянет в этот первый построенный после почти двухтысячелетнего перерыва еврейский город. Не Иерусалим.
И не исключаю возможности, что объяснив Агнона себе, мы станем понятнее и интереснее миру, который сейчас НЕ видит в нас ничего интересного, так мелких оппортунистов-конформистов, пытающихся делать гешефт на «библейских историях»…
В послевоенные времена русские ашкеназы претендовали на организацию еврейской автономии в Крыму, что исторически обосновано. Крым — родина значительной части народа ашкеназов!
Мехмат МГУ по праву гордится научными работами своих выпускников, но в конечном счёте поступок Миши Лейкина может оказаться сравнимым по значимости со всеми профессиональными исследованиями выпускников того года.
Пусть сам Шопен заговорит языком своей музыки. Пусть на территории гвардейской мотострелковой зазвучат его вальсы и полонезы. Мотивировка? Все очень просто. Наше воспитание должно быть не только патриотическим, но и интернационалистским!
Выставка работ Михаила Матусевича с 26 октября в 19.30 («Гордон Колледж», ул. Черниховского, 73, Хайфа). Выставка открыта для посетителей: воскресенье — четверг: 10.00 — 17.30; пятница: 10.00–12.00.
Вот что надо — приказать в Москву, чтобы поставили за городом, где-нибудь… так, глянем на карту, к примеру, в Серпухове, особую заставу, и всех идущих с Украины примерно проверять и подробно допрашивать. Нет, мало, вообще всю Малороссию надобно взять в кордон, иначе без толку.
Недавно делала говядину в кисло-сладком соусе. Что-то особенное! Её подруга была с мужем-американцем, так он, представляете — вегитарианец! Вы меня извините, Леня, вы свой человек, но мужчине надо мяса, тогда он шевелится.
Бычки за неимением пепельницы наскоро затаптывались и пропихивались, как обычно, под сцену сквозь щели в полу. И вдруг из-под ног музыкантов повалил дым. Нет, это не земля горела под ногами халтурщиков, наживающихся на народной любви к Владимиру Семёновичу. Это воспламенились залежи старых половых тряпок…
Детство ее прошло на оккупированной немцами территории, и хотя ни она, ни ее родители, ни маленький брат не пострадали физически, но отпечаток животного страха остался у нее на всю жизнь. Скорее всего, въевшийся глубоко в ее подсознание такой же страх она теперь испытывет и по отношению к своим детям.
Когда в 1972 году «убили» живой «Турнир СК»… отец отказался. Он никогда бы не предал своих коллег по Турниру. И, кроме того, у него было особое отношение к цензуре, особенно когда это касалось детей. В ГУЛАГ ему приходили «проверенные» письма даже от 10-летнего сына Алеши.