Лазарь Беренсон: Нехемия Мандель (Наум Коржавин) о себе

Другое дело Израиль. Жить здесь, а мыслями и сердцем ежеминутно быть с Россией — такого двоедушия и предательства он не мог бы вынести.

Лазарь Беренсон: Нехемия Мандель (Наум Коржавин) о себе Читайте далее

Наталия Рапопорт: Гуляли, целовались, жили-были…

Коржавин, кстати, Бродского ругал, как и всех остальных собратьев по цеху. От него редко когда можно услышать доброе слово о поэтах, и не только. Тем ценнее редкая коржавинская похвала.

Наталия Рапопорт: Гуляли, целовались, жили-были… Читайте далее

Юлий Герцман: Экспромты (избранное из Гостевой). Продолжение

Канович пишет о местечке с кругозором человека мира, а Оз — о мире с кругозором местечкового меламеда… Бесспорная «вина» Иона Дегена в том, что он написал действительно гениальное стихотворение, а такое всякой швалью не прощается, им хочется возвысить себя, унижая поэта.

Юлий Герцман: Экспромты (избранное из Гостевой). Продолжение Читайте далее

Михаил Смирнов: Язык

Чиновника пригласили на открытие мясокомбината. Правда, комбинат старый был, на ладан дышал, топни ногой — рассыплется, но в его покраску вложили немалые народные средства, даже высохшую траву на территории в зелёный цвет покрасили. Чиновник хотел показать, как ночами не спит, всё заботится о своём народе…

Михаил Смирнов: Язык Читайте далее

Мирон Амусья: «Иди своей дорогой» (Памяти моего ближайшего друга профессора Михаила Абрамовича Зака)

В США резко усилилось его отвращение к весьма распространённому тогда на Западе, а, начиная с девяностых и в РФ, «платному признанию», всем этим «Человекам Столетия» за 250-500 долларов, к поступлению во всякие полуфейковые организации и академии, вроде Нью-Йоркской…

Мирон Амусья: «Иди своей дорогой» (Памяти моего ближайшего друга профессора Михаила Абрамовича Зака) Читайте далее