Лев Сидоровский: Вспоминая…

Борис Валентинович и теперь живет с семьей в том же Подмосковье. Человек, сполна испытавший коварство Космоса, не раз побывавший на волосок от гибели, дважды Ге­рой Советского Союза — в общем, настоящий мужик, который (что автору этих строк весьма льстит) приходится мне четвероюродным братом…

Лев Сидоровский: Вспоминая… Читайте далее

Лев Мадорский: Когда начался Галут?

Подсчитано, что евреев изгоняли из 109 стран. Последнее изгнание в 1968 году при Гомулке из Польши. Но если бы только изгоняли. Их убивали, вешали, топили целыми семьями, жгли на кострах, расстреливали, травили газом. Если же не уничтожали, то дискриминировали. Почему? Почему, чёрт возьми!

Лев Мадорский: Когда начался Галут? Читайте далее

Марк Мильграм: Ноев Ковчег — место приземления. Окончание

По сравнению с Араратом приземление Ковчега на Арагаце наиболее безопасно и поэтому более предпочтительно, а для последующего спуска людей и животных в долину южный его склон весьма удобен.

Марк Мильграм: Ноев Ковчег — место приземления. Окончание Читайте далее

Борис Гулько: Ум и разум

Посмотрим на политические воззрения величайших гениев шахмат современной эпохи, показавших уникальные способности к стратегическому мышлению, к глубокому планированию, далёкому расчёту возможностей, да ещё обладавших исключительной интуицией. Политика стала одним из их интересов.

Борис Гулько: Ум и разум Читайте далее

Александр Бархавин: Судить иль не судить

Верховный суд большая сила, и ощутимое консервативное большинство — это, с точки зрения республиканцев, большое достижение Трампа. Однако не следует забывать, что если обстановка накалится до сравнимой с Гражданской войной — ни верховный суд, ни его консервативное большинство не будут играть роли.

Александр Бархавин: Судить иль не судить Читайте далее

Сергей Баймухаметов: Раскол

Раскольниками во все времена объявляли не тех, кто отклонялся от той или иной идеологии, от того или иного канона, а тех, кто отклонялся от ее государственного воплощения. Те же, что проводили в жизнь ту или иную новую государственную идеологию и политику, называли и называют себя реформаторами.

Сергей Баймухаметов: Раскол Читайте далее

Лазарь Фрейдгейм, Александр Болясный: Репортаж из завтра, или Предисповедь властелина

Авторы, кажется, собирались написать этакую сказку-фантазию о радужных перспективах. А вышел мрачный прогноз, по крайней мере, по судьбе неназванной могучей некогда личности. Наш герой при пробуждении уже вспоминал пинок под зад. Реальный. Наш замах — не больше, чем этакая дорожная карта. Вы о ком-то подумали?..

Лазарь Фрейдгейм, Александр Болясный: Репортаж из завтра, или Предисповедь властелина Читайте далее

Арье Барац: Смех бога и ирония Воланда («Ваигаш»)

Верно, Бог Израиля и Ангел смерти работают в тандеме: в некоторых аспектах посмеивающийся Бог Израиля трудно отличим от ироничного Воланда, но путать их все же не рекомендуется.

Арье Барац: Смех бога и ирония Воланда («Ваигаш») Читайте далее

Марк Мильграм: Ноев Ковчег — место приземления

Считается, что если Ковчег будет найден, то и вся его история правдива и реальна. Ученые и любители затратили много сил на поиски Ковчега на Арарате, слишком буквально руководствуясь словами Библии

Марк Мильграм: Ноев Ковчег — место приземления Читайте далее

Владимир Янкелевич: Экспресс «Варшава — Тель-Авив». Продолжение

Она умерла в последний час ночи, перед рассветом, крепко держа меня за руку, но думаю, что уже давно не узнавала меня. Я не мог ничем ей помочь. Марк обнял меня за плечи: «Она умерла. — Нет, подожди — возражал я. — Видишь, она крепко держит мою руку. — Дина, — …

Владимир Янкелевич: Экспресс «Варшава — Тель-Авив». Продолжение Читайте далее

Михаил Ривкин: Недельный раздел Ваигаш

Местное население, которое ожидают крупные неприятности после возвращения Израиля домой, должно эти неприятности заслужить! Только если эти «местные» прогневят Всевышнего как следует, Израиль сможет вернуться в родную землю? Ну, а если «местные» будут вести себя хорошо? Об этом Тора деликатно умалчивает.

Михаил Ривкин: Недельный раздел Ваигаш Читайте далее

[Дебют] Герман Судаков: Цвет красный, цвет жёлтый…

С нами случались ситуации серьезнее Ковида: обледенения, потопы, изменения климата, болезни. Казалось, шансов выжить никаких. Однако выживали, и всякий раз в чем-то прибавляли. Сейчас и вызов скромнее, и мы стали другими. Информированные, мы реально оцениваем обстановку и даже продолжаем радоваться жизни.

[Дебют] Герман Судаков: Цвет красный, цвет жёлтый… Читайте далее

Алекс Манфиш: «Поэзия — вечный прорыв»

И кто же из Поэтов не подвергался такому? О нет, конечно, если над твоими творениями кто-то ехидничает, это — ещё не обязательно «знак качества». Но обратное — фатально и неотвратимо верно. Встреча поэта с настоящим читателем, — награда за решимость выпрямиться в полный — и немалый, — рост.

Алекс Манфиш: «Поэзия — вечный прорыв» Читайте далее

Эдуард Малинский: «Каждый народ имеет то правительство, которое он заслужил»

Шансов на утверждение госбюджета до назначенной даты роспуска Кнессета — 23 декабря — уже не осталось: слишком уж велики разногласия у оппонентов, а требуемые уступки сродни требованиям безоговорочной капитуляции. Да и времени тоже нет.

Эдуард Малинский: «Каждый народ имеет то правительство, которое он заслужил» Читайте далее

Мирон Амусья: Памяти Евгения Григорьевича Друкарёва

Женя был ярким научным работником, уважаемым и в СССР/РФ, и за границей. В нём жила непримиримость, подчас чрезмерная, даже дон-кихотская, к любому проявлению зла и насилия. Женя оставил запоминающийся след в ряде областей физики, а как человек — в наших сердцах. Добрая память о нём будет всегда с нами.

Мирон Амусья: Памяти Евгения Григорьевича Друкарёва Читайте далее

Лев Мадорский: Никуда не денешься. Два рассказа

«А если на немые роли?» Мысль оказалась плодотворной. Юля сыграла стражника, неподвижно замершего с мечом. В «Золушке» придворную даму. По совместительству — кучера кареты. А однажды дерево, в которое превратила одну их героинь сказки, Баба-Яга. Актёрская деятельность Юле нравилась…

Лев Мадорский: Никуда не денешься. Два рассказа Читайте далее

[Дебют] Лимор Самимиан-Дараш: Трагедия правых повторяется именно тогда, когда они находятся на пике своей силы. Перевод Ариэлы Яннай

Либерман, презентовавший себя ястребом в вопросах безопасности, без колебаний использовал свою политическую силу, чтобы не допустить формирования правого правительства — три раза подряд. Политическая перверсия становится привычным, повторяющимся образом действия.

[Дебют] Лимор Самимиан-Дараш: Трагедия правых повторяется именно тогда, когда они находятся на пике своей силы. Перевод Ариэлы Яннай Читайте далее

Лев Сидоровский: Вспоминая…

Свою жизнь считал вполне сос­тоявшейся: «На совести моей — никакого гнёта упрека». Герой войны и светский «повеса», князь и каторжник, генерал и «хлебопашец», он остался верен своей любимой пословице: «Ка­ков в колыбели, таков и в могиле»… Какая трагическая и всё же великолепная судьба!

Лев Сидоровский: Вспоминая… Читайте далее

Эрих фон Нефф: Фрау Райхе. Перевод Олега Кустова

«О, мой Берлин, Эрих, — заговорила Хелен, — это был город кабаре, джазовых оркестров и музыкальных ревю, пока Гитлер не пришёл к власти в 1933-м. Курфюрстендамм, «Эльдорадо», «Монокль», оркестр Рудольфа Нельсона. И моя подруга, Маргарита фон Фалькензее…»

Эрих фон Нефф: Фрау Райхе. Перевод Олега Кустова Читайте далее

Елена Пацкина: Беседы с мудрецами: Джозеф Аддисон

Восхищение — недолговечное чувство, тотчас гаснущее при ближайшем знакомстве со своим предметом. Брак отличается той особенностью, что с ним прекращается преклонение идолу. Когда мужчина ближе присматривается к своей богине, она снова становиться просто женщиной.

Елена Пацкина: Беседы с мудрецами: Джозеф Аддисон Читайте далее

Мирон Амусья: Что дальше?

Черчилля, явно для него неожиданно, не переизбрали на пост премьера в 1945. Однако он не обвинял никого, что у него «украли великую победу», хотя был виднейшим руководителем победы в ВМВ, не подстрекал своих фанатов к уличному протесту. А приняв поражение, смог в 1951 привести партию к победе.

Мирон Амусья: Что дальше? Читайте далее