В это утро Яша пришёл на работу снова с тяжёлым настроением. В последнее время ювелир стал плохо спать, а тяготила его, как ни странно, недавняя покупка. Он уже давно крепко стоял на своих ногах: дело пошло в гору, от заказов отбоя не было, а это кольцо могло свести на нет все его успехи.

Золотой талисман

Александр Шапиро

1.

Почти сутки провела эта семья в купе поезда, прежде чем раннее утро проснувшейся столицы встретило их мелким дождём. Под стать унылому настроению всех попутчиков, пересевших вместе с ними в автобус, отправившийся в аэропорт. На улицах стали появляться первые прохожие, замелькали небольшие очереди у ещё закрытых «Булочных». Серые стены уносившихся зданий иногда пересекались широкими проспектами, и тогда первые солнечные лучи, купаясь в огромных лужах, ослепляли пассажиров своими яркими брызгами. Но это не радовало и ничего не меняло в их состоянии смутной тревоги по мере приближения к лётному полю. С него им скоро предстояло покинуть страну. Навсегда. Устремляясь в непонятное будущее с нового, начинающего покрываться позолотой, весеннего дня.

Уезжали они всей семьёй, а точнее «бежали», как значилось в их выездном статусе. Были беженцами и многие из тех людей, которые сейчас шли им навстречу, поднимались по эскалаторам, сидели, окружённые багажом, в этом огромном здании. Свободные места все пятеро нашли в дальнем конце зала. Бабушка тут же уложила маленьких внуков на деревянный топчан досматривать пропущенные сны, а сама присела рядом. Пока её дочь доставала пакеты с едой, зять побежал к буфетным стойкам в поисках ситро и пива.

Скоро наступило обеденное время, но и после него ничего не изменилось. Также продолжился людской круговорот в котором стучали и хлопали двери, заходили и выходили пассажиры, а какие-то голоса говорили, кричали, звали, объявляли…

На улице давно стемнело. Первыми устали дети, набегавшиеся за день. Наигравшись, они прикорнули у баулов и тут же заснули.

— Почему не объявляют посадку? — в который раз спрашивала Нюся у своего мужа.

— Не знаю, — хмуро отвечал он, — в расписании указано: час тридцать дня.

Давид уже несколько раз подходил к окошку справочного бюро, но ответ был один: «Ждите, рейс задерживается». Эти слова облетали весь зал, вызывая недовольный гул, но возмущаться было бессмысленно — никто из служащих ничего не знал. Люди смирились с такой ситуацией, а на табло неожиданно потухло время отправления. Зато зажглись десятки других ламп, осветивших более сотни уставших от ожидания лиц…

В четыре часа утра все спали, устроившись на разных сидениях, на полу, где попало. И когда около пяти прозвучало долгожданное приглашение на рейс, в очередь к таможенным стойкам стали звать и резкие гудки появившихся уборочных машин. Плакали, поднятые спросонья, дети. Тихо поругивались, измотанные временем, их родители.

Спустя час, пройдя все процедуры проверок, семья Давида подошла к последнему переходу — небольшому искусственному туннелю, ведущему прямо в самолёт. Люди быстро входили в этот слабо освещённый зев, растворяясь за последним поворотом. В это время три человека в непонятной униформе — чёрных комбинезонах подошли к Нюсе:

— Покажите документы на провоз багажа, — предложил высокий усач.

— Но мы уже прошли таможню, — стала она копаться в сумке.

— У нас так положено, — успокоил её другой из подошедших. — Откройте ваш баул, кивнул он стоявшему рядом Давиду, мы ещё раз проверим.

Ничего, кроме него и двух небольших сумок, у них с собой не было. Всё остальное сдали в багаж после досмотра.

— Проходите скорей, не задерживайтесь, мы и так опаздываем! — послышался громкий голос дежурной по отправлению. Подтягивайтесь, быстрее прошу вас!

В бауле лежали только детские вещи для трёхлетней Зины и пятилетнего Юлика. Ими он был набит до отказа и многое вывалилось наружу, когда Давид растянул в оба конца створки центрального зиппера. Мужчины опустились на корточки и не спеша стали вынимать и разворачивать платьица, рубашки, полотенца… Всё вытряхивалось и бросалось на пол. Наконец, усач, судя по тону разговора главный из них, измерив баул со всех сторон складным сантиметром, сделал заключение:

— Сшит не по правилам, длиннее на 15 сантиметров. Платите штраф.

— За что? — протянула Нюся найденные документы. — Вот, смотрите, нам всё сделали по заказу в специальной мастерской, они не могли ошибиться…

— Меня не интересует, где вы делали, — отмахнулся он, — платить будете?

— Сколько? — машинально спросила Нюсина мама.

— Сто долларов, — достал мужчина из нагрудного кармана набор бланков, — я сейчас вам квитанцию выпишу.

— Какую квитанцию? — спросил Давид, переглянувшись с женой…

— Заходим, все заходим! — прервала разговор подбежавшая дежурная, — через пять минут я прекращаю посадку!

В накопительном зале, кроме них, уже никого не было. Яркое освещение сменили слабо горящие синие плафоны и воцарилась мертвящая тишина, которую прервал решительный голос Давида:

— Идите в самолёт, я догоню вас, — взглянул он на Нюсю, пытавшуюся дрожащими руками закрыть свою сумку. Рядом, опустив голову, прижимала к себе обеими руками полуспящих детей его тёща.

Мужчины в комбинезонах расступились, но едва послышался гулкий шум шагов из туннеля, один из них снова спросил:

— Так ты будешь платить?

— За что? — теперь удивился Давид, расставив ноги на ширину плеч. Он уже давно догадался кто они, но никак не мог поверить в это…

— Объясняю, непонятливый — улыбнулся главный, — за твои шмотки, а если тебе не нравится — придумай сам, что хочешь… У тебя ещё осталось минуты три…

Юношей Давид занимался борьбой, да и сейчас силы было не отбавлять. Их трое, но он выше на голову, наверняка раскидает всех. А что потом? Драка… Милиция… Самолёт улетит без него… Там дети, жена… От этих мыслей у него всё похолодело внутри. Что делать? Надо взять себя в руки! Дать им какие-то деньги, чтобы отвязаться. Он стал шарить руками в карманах, но вспомнил, что его портмоне, паспорта, другие документы — всё лежало в сумке жены. Непонятная дрожь прошла по всему телу, появилась слабость в ногах, и Давид чуть не упал, сделав несколько шагов в сторону.

— Нет у меня денег, ничего с собой нет! — вывернул он карманы брюк, а затем и снятого пиджака.

— Вот сволочь! — как в тумане донеслись до него голоса, — а затем и мат сообщников. Они стояли совсем рядом, но выхватив из рук пиджак, тут же все втроём отпрянули назад, уставившись на его повисшую в воздухе ладонь.

— Лопата, — с уважением произнёс усатый.

И был абсолютно прав. После школы Давид пошёл работать на завод. Вернулся туда и отслужив срочную, стал слесарем высшего разряда. В свободное время играл в волейбол за сборную команду своего цеха. Мало кому удавалось принять его мяч, когда он стоял на подаче — такова была сила удара. Да и здоровался он только протягивая руку… Тяжёлую, огромную, с пальцами то ли кузнеца, то ли пахаря, какими были его далёкие предки. А сейчас на них блеснул золотой перстень, подаренный ему отцом к свадьбе. Пришёлся он ему впору как раз на безымянный палец. На таможне его пропустили, а тут заметили сразу три пары глаз…

— Ты хочешь остаться здесь, идиот?! — не выдержав, закричал усач. — Без денег и документов? Плати кольцом и убирайся!

Давида всего передёрнуло, лицо покрылось потом от злобы и бессилия… Он хотел что-то ответить, но услышал гул. Моторы, это заводятся моторы самолёта — пронеслось в голове… А затем перед ним появились лица его детей и он увидел, а скорее ощутил на себе обречённый взгляд жены, который она кинула ему перед уходом. Пытаясь подавить стон ярости, Давид сорвал перстень с руки и отшвырнул в сторону. Тут же перед ним пронеслись какие-то тени — через мгновение он остался один. Исчезли гул и псевдотаможеники. В зале воцарилась тишина, страшная тишина одиночества, которая вдруг сильно напугала его. Бросившись на колени, он стал быстро набивать валявшимися вещами баул, который не хотел закрываться… Набитый до предела, тот, как будто издеваясь, вываливал из себя всё обратно. Как только не тискал его хозяин, снова и снова затягивая «молнию», пока она не сломалась и окончательно разъехалась в обе стороны…

Снова послышался знакомый, но быстро нарастающий шум двигателей. Подхватив баул снизу обеими руками, Давид прижал его к груди и вбежал в туннель-переход к самолёту, что-то теряя на ходу. Пытаясь подобрать выпавшее, он несколько раз нагибался, но при этом каждый раз ронял больше, чем собирал… Увидев почти закрытый вход в самолёт, из него вырвался страшный крик: а-а-а-а-а!!!.., и испуганная стюардесса, еле успев оттянуть дверцу люка обратно, вжалась спиной в металлическую перегородку… Мимо неё, споткнувшись и чуть не упав, влетел в салон рослый мужчина с баулом в руках, к которому по проходу бросилась плачущая женщина.

Уже, сидя в кресле, Давид стал понемногу приходить в себя, утешенный лицами спящих детей, находившихся рядом. Но на все вопросы тёщи только кивал головой, а потом закрыл глаза. «Не трогай его, мама, — взмолилась жена, — дай отдохнуть!»

Давид не спал, потому что снова ощутил нарастающую тревогу и увидел себя… в лесу, маленьким оленёнком, за которым гнались волки. Это же сказка, мне её мама в детстве читала, вспомнил он, но видение не уходило. Более того, за спиной он почувствовал громкое дыхание целой стаи, ещё немного и они настигнут его… Перед ним неожиданно появилась расщелина, очень широкая… Раздумывать было некогда — сильно напрягшись, Давид прыгнул… Дёрнулась его голова и тело, которые удержал ремень безопасности.

— Что с тобой? — забеспокоилась жена, — мы уже летим. Она стала нежно гладить его по руке, перебирая каждый палец, и обнаружила, что на безымянном ничего нет…

В это время муж захрапел, как это часто случалось с ним дома. Потом спрошу, подумала Нюся, вспоминая, как её тесть подарил сыну перстень:

— Мне он от деда моего достался, — рассказывал старик, — а тот получил его в подарок от очень богатого человека, которому спас жизнь во время пожара. В знак благодарности и с надписью на печатке. Она на древнееврейском языке, а я его не знаю.

Давид повернул голову к жене и улыбнулся, потому что увидел во сне поляну, всю в цветах. Он стоял среди них, прикрывая глаза ладонью от ярких лучей солнца, а радость спасения полностью успокоила его.

Окончательно он проснулся после посадки самолёта, сохранив эту улыбку, а она, застыв на мертвенно-бледном лице, почему-то сильно испугала его детей и тёщу. Давид попытался что-то сказать, но стюардесса пригласила всех к выходу. Уже в большом зале ожидания их встретили родственники, а потом совсем незнакомые люди помогли ему с женой сесть в машину скорой помощи. И вновь перед ними замелькали серые тени большого города.

2.

Трое мужчин в одинаковых комбинезонах быстро пересекли дорогу в терминале аэропорта. Они спешили к автомобильной стоянке и, увидев свою машину, сорвались на бег. Скоро их автомобиль вырулил на шоссе, ведущее в город.

— К оценщику? — спросил водитель.

— Ещё рано, он открывается с десяти. Давайте ко мне на хату. Покемарим часок-другой до обеда, а там решим, — ответил, сидевший рядом, приятель.

Их усатый предводитель, развалившийся на заднем сидении, молчал. Не первый раз он шёл на «дело», но сегодняшняя добыча показалась просто чудом. Поэтому всё в нём дрожало, а пришедшая в голову не новая, но скользкая мысль не давала покоя… Причиной её были друзья, сидевшие в машине… Почему, собственно, он должен делиться с ними?

— Ты уже спишь, Жека? — окликнул обернувшийся к нему Сева, — вот теперь погуляем, братцы, так погуляем!

— Ещё бы, — подтвердил Конопатый, — сильнее нажав на газ. Давайте, кореша, я за закусью сбегаю, скоро гастроном будет. У меня в багажнике бутылочка лежит…

— Опосля! — запретил Жека, не успеем что ли? Сначала отдохнуть после такой ночи надо.

Машина укачивала его, но сон не шёл, а вместо него полезли воспоминания… Второй год занимался он этим промыслом, сразу после отчисления из института. В ту летнюю сессию, когда только начались экзамены, сосед по дому из армии дембельнулся. Совсем некстати, потому что выпили сначала от радости, как водится, за приезд… На следующий день опять «сообразили»… А потом Конопатый, кирюха старый, подъехал на своей тачке. Рассказал, что потерял работу. Поэтому выпили уже с горя, потом ещё добавили. Вот так и завалил всю сессию… Через неделю друзья снова встретились в беседке, во дворе.

— Поскреби по сусекам, Сева, — почесал за ухом Жека, — может на пиво хватит. Но Конопатый предложил съездить в аэропорт. Работала там буфетчицей его подруга. «Может в долг и нальёт чего, — уточнил он».

Пока они расхаживали по длинным переходам, рассматривая самолёты на лётном поле, сотни людей сновали мимо них. Но услышав громкий зов женщины, сидевшей возле стенки на своём чемодане: «Помогите! Спасите, люди добрые!», подошли к ней.

Она была сильно растеряна: летела в дом отдыха с пересадкой, опаздывала на самолёт, и не могла от волнения разобраться куда ей идти. Показав ребятам билет, попросила донести её вещи, а когда, благодаря их помощи, увидела свою посадочную стойку, то от радости так щедро вознаградила спасителей, что они не сговариваясь сами кинулись искать подобных клиентов. Так продолжалось недели три, а их «гонорары» превысили все возможные ожидания, пока к стойке бара, куда они время от времени наведывались «смочить горло», не подошло несколько незнакомых пацанов.

— Слушайте сюда, залётные, — достав нож, — спокойно сказал один из них. Или вы работаете за половину, или вместо коктейля я вам сейчас устрою настоящую «кровавую Мэри»…

Пришлось подчиниться. А через несколько месяцев им предложили поменять квалификацию. Теперь их официально оформили грузчиками, и они, работая только в ночные смены уже под «крышей» своих покровителей, стали «ощипывать лохов». Несмотря на дань, появились шальные деньги, и немалые, но возможность крепко подзалететь возросла многократно. Теперь они имели дело и с валютой, а это была уже совсем другая статья…

Жека открыл глаза и осмотрелся вокруг. В последнее время он стал часто думать об этом, понимая, что удача — дама слишком капризная, и не сегодня — завтра всё может обернуться крахом. Город проснулся, но ещё светились неоновым огнём некоторые рекламы магазинов и ресторанов. Одну из них он даже проводил взглядом, обернувшись назад… Совсем недавно был тут и, наблюдая, как его дама водит по меню пальцем, небрежно бросил: «Выбирай всё, что хочешь… Проблем не будет». На её руке сверкало несколько колец, но это была дешёвая бижутерия, купленная в киоске на базаре. И Жека представил, как в следующий раз поднимет за ресторанным столиком свою руку с рюмкой коньяка и, поймав её изумлённый взгляд, спокойно скажет: «Вот, купил по случаю у знакомого ювелира…».

— А почему бы и нет? — снова в полудрёме подумал он, — одно дело — деньги, их они всегда делили с ребятами по-честному. Но ювелирная красота не для Севы с Конопатым, что они понимают в ней, да и такое изделие не разделишь. Перстень-то им сейчас попался не простой, старинный, да ещё с печаткой. Точно талисман… А он всегда приносит удачу!

Жека вспомнил, что ещё в школе учительница русской литературы, показывая в классе портрет Пушкина, рассказывала о перстне на его пальце. О том, что он был подарен поэту какой-то княгиней. И даже строчки стихотворения пришли в голову: «Храни меня мой талисман». Возбуждённый этим, Жека понял, что в его кармане лежит уникальная вещь, которую он никому не отдаст. Что навестила их компанию редкая удача, но именно его теперь будет хранить этот перстень от всех бед. А пока кольцо надо было куда-то спрятать и придумать подходящую историю с его исчезновением. От напряжения он даже согнулся, но машина тормознула перед светофором, легонько откинув его назад. Вцепившись руками в сидение, Жека случайно зацепился за дырку под ним. Машинально засунув туда палец, почувствовал, как тот проходит сквозь поролоновую начинку… Это был выход, который так неожиданно подсказал случай, а вернее — вход! В кармашке сидения перед ним он нашёл небольшую промасленную тряпку, в которую осторожно, чтобы не увидели подельники завернул перстень, а потом затолкал получившийся пакет в эту дыру.

Теперь надо было придумать историю с его потерей. Облегчённо вздохнув, Жека положил руки на затылок, но что-то заставило его обернуться, а взгляд упал на серую «Волгу», ехавшую за ними. Движение транспорта по этой улице только начинало возрастать и ничего удивительного тут не было, если бы через несколько минут он интуитивно не обернулся снова — «Волга» никуда не свернула. Более того, она показалась ему знакомой из-за дополнительной антенны… И он вспомнил, что именно эта машина последние дни парковалась почти рядом с их стоянкой…

Жеку всего передёрнуло. Он быстро растормошил рукой приятеля на переднем сидении, который успел заснуть, и чуть не закричал: «Посмотри в зеркало, мы под колпаком!» Скоро все убедились, что их преследуют, а ехать к дому Севы оставалось совсем ничего — пересечь трамвайные пути через две улицы и свернуть направо.

— У путей замедли ход и продержись сколько сумеешь, — нервно выпалил в затылок Конопатому Жека, — а как подойдёт трам — сразу дёрни перед ним. Попробуем оторваться…

Так и вышло, когда прямо перед носом разъярённого водителя трамвая проскочила машина, а он от неожиданности затормозил и перекрыл своим вагоном движение по улице. Но водитель, резко нажав на газ и набрав скорость, не сумел справиться с рулём. Машина на повороте врезалась в дерево у обочины тротуара — погибли все…

3.

Фёдор Степаныч, а по-простому Федюня, уже много лет работал на автомобильной свалке. И, если бы ему предложили поменять работу, то он ни за какие коврижки не согласился. И не зарплата держала его на этом месте, о ней даже говорить было смешно, а тот довесок к ней и уважение, с которым относились к нему все друзья и знакомые. Ведь он помогал каждому, правда, за хорошие деньги, но запчасти у него можно было купить любые.

Сегодня ему позвонили по поводу магнитолы и он отправился в дальний конец двора, где уже с год стояла одна из разбитых машин. Это была относительно новая «иностранка» с разными прибамбасами, но до сих пор руки не доходили покопаться в ней. Стояла она в кузове старого грузовика без бортов, упираясь искорёженной носовой частью в его кабину, и открытая задняя дверца, казалось, вот-вот соскочит с петель. Став на попавшийся под руку ящик, Степаныч хотел подтянуть и закрыть её, но увидел, что из порванной обшивки сидения что-то выглядывает. Вытянув оттуда сложенную тряпицу, он развернул её и с изумлением обнаружил кольцо. Тут же, оглядевшись по сторонам, засунул его себе в карман. «Вот это находка, — радостно подумал про себя, — сказать жене или нет? Скупщик даст большие деньги». Поразмыслив, всё же решил сначала показать жене.

После работы Федюня, минуя буфет, сразу пошёл домой. Удивлённая отсутствием винного перегара, супруга тут же заподозрила что-то неладное.

— Случилось что? — взяла она поварёшку в руку, — суп наливать али нет?

— Погоди пока, — положил он кольцо на стол, — посмотри лучше.

— Украл что ли? — недоверчиво взяла Ксения его в руки.

— Типун тебе на язык, дура, — в машине нашёл. Помнишь, рассказывал тебе об аварии с год тому… В той самой и обнаружил. Не в стол же находок относить, самим сгодится.

— Верно, — подтвердила Ксюша, — у нас дочь-школьница, а годы-то идут, и не заметишь как она на выданье будет. В самый раз для приданого жениху подойдёт, да ещё как. Впервой такое богатство вижу, золотое ведь колечко, не иначе…

— А раз так, поднеси мужу стопочку по этому случаю, или не заслужил?

— Заслужил, кормилец, заслужил… И закуска хорошая тебе, Федюнька, найдётся. Ты вот подумай: не лучше ли со мной по-семейному посидеть, чем с мужиками в буфете мордаситься…

Дочери, Варе, они решили пока ничего не говорить и не показывать, а кольцо надёжно спрятать до поры, до времени.

Много лет утекло с той поры, уже и школу дочь окончила, и техникум, на фабрике давно свою лямку тянула, а вот никак не могла подыскать себе мужа. Тот ей не нравился, другому сама не подходила, хоть была не дурна собой, да и в поклонниках отбою не было… Встревоженная её долгими поисками, Ксюша решила по совету подруг обратиться к гадалке. И поехала в одну из окрестных деревень к старухе, о которой люди рассказывали чудеса. А та, выслушав очередную историю, произнесла только одну фразу: «Уберёшь из дома то, что не принадлежит ни тебе, ни дочери, ни твоей семье — жених и объявится». От дальнейших объяснений она отказалась.

Долго не могли они заснуть с мужем в ту ночь, пока эту загадку разгадывали, и вспомнили про кольцо… Ещё несколько дней раздумывали как поступить… И Федюне пришла в голову мысль продать кольцо знакомому ювелиру — деньги на свадьбу всё равно нужны будут. Был у него такой человек — Яша Якобсон. Однажды, он ему заграничный аккумулятор с подержанного «Форда» продал.

Яков Семёнович долго канителиться не стал — сразу увидел, что пришло ему в руки… Для приличия достал лупу, нацелился на печатку, бросил перстень на весы и… назвал хорошую цену.

— Другому бы столько не предложил, Федя, — в долларах плачу, — достал он свой портмоне. Для себя беру, поэтому ничего не спрашиваю.

— Спасибо, Яша! — да ты не боись, не воровано оно. — Сам нашёл в салоне машины. Дочку выдавать замуж надобно, вот и копим потихоньку. Ты наведайся ко мне, много чего свезли за последнее время, от иномарок уже отбоя нет…

Якобсон славился как опытный ювелир с большим стажем. Отец его был водопроводчиком, но сына своей профессии учить не стал, а отдал в подмастерья к родственнику.

— С нашей фамилией в институт поступить трудно, тем более, что в науках ты не силён. А на свой кусок хлеба, и не только с маслом, у дяди Изи сумеешь заработать, — напутствовал его папа.

Так и случилось. Яков давно стал классным специалистом, ведущим свой бизнес. Его изделия из золота раскупались мгновенно, а фамилия стала тем фирменным знаком, или как уже по новому говорили — брендом, который знали во многих странах мира. Поэтому очередной звонок из США совсем не удивил его. Звонил приятель, давно уехавший туда:

— Привет, Янкель! Недели через три к тебе зайдёт моя хорошая знакомая, наш семейный доктор. Сын её скоро женится, так ты подбери ей что-нибудь подходящее. Будешь иметь хороший навар, «гут дил». Врачи, сам понимаешь, у нас люди не бедные. Договорились? Я должен ей перезвонить, потому что сейчас она гостит в вашей стране, но другом городе, а обратно будет улетать через тебя.

В это утро Яша пришёл на работу снова с тяжёлым настроением. В последнее время ювелир стал плохо спать, а тяготила его, как ни странно, недавняя покупка. Он уже давно крепко стоял на своих ногах: дело пошло в гору, от заказов отбоя не было, а это кольцо могло свести на нет все его успехи. «А если оно ворованное и находится в розыске?» — будила по ночам одна и та же мысль…. Ему часто приходилось покупать драгоценности у своих клиентов, и он старался всегда быть предельно осторожным, всё оформлял как положено, а тут не сдержался: увидел уникальную работу мастера, да и сама надпись на печатке, сделанная на иврите, очень заинтриговала его. С детства Яков хорошо говорил на идиш, а этого языка не знал. И в довершение ко всему, словно специально чтобы «насыпать соль на рану», позвонил Федюня: «Дочки моей ухажёр вчера заявился со своими родителями. Свататься приходили. Так жена моя, Ксюша, им сразу сказала, что кольца заказывать будем только у Якобсона. В эту среду или четверг можно зайти?»

Чтобы успокоиться, Яша взялся за работу, но ближе к полудню в мастерскую зашла хорошо одетая, моложавая женщина, без лишней косметики на лице. Убедившись, что попала по верному адресу, она протянула свою визитную карточку, уверенно кивнув:

— Здравствуйте, я от вашего приятеля. Надеюсь, он успел сообщить обо мне?

— Конечно. Чем я могу помочь? Эдик сказал, что вам нужны кольца для молодожёнов?

— Да, — но я хочу, чтобы они выглядели не совсем обычно, а неординарно, оригинально — это будет моим подарком к их свадьбе. Ведь о вас, как о мастере, ходят легенды…

— Разумеется, я сейчас принесу рекламный проспект с моими готовыми изделиями, но там есть и эскизы, по которым вы тоже можете что-то заказать. Пожалуйста, присядьте за столик.

Наблюдая за тем, как посетительница перелистывает страницы его каталога, Яков вдруг поймал себя на том, что если повезёт, он совсем скоро сумеет избавиться от ненужной занозы, так бередившую его нервы. Что, если спросить об этом прямо сейчас?

— Я могу вам уже предложить одну уникальную работу, которая выполнена не мной, а неизвестным, но замечательным мастером — старинный перстень с печаткой, правда большого размера. Но это вполне поправимо. Вопрос в том, подойдёт ли вам? — положил он его на стол.

Яша стоял, но если бы он вёл разговор сидя, то увидел резко изменившееся лицо женщины, после того как она взяла в руки кольцо и очень низко опустила над ним голову.

Это была Нюся. Та самая, которая столько пережила в день своего отъезда из страны. Но судьба приготовила ей и другие сюрпризы. После случившегося, муж попал в психиатрическое отделение больницы, где позже ему диагностировали и другую, неизлечимую болезнь. Скоро он ушёл из жизни в один год с её мамой. Пришлось одной тянуть двоих детей, работать санитаркой, и сдавать трудные экзамены по своей основной профессии врача. Ребята подросли, а она, подтвердив специализацию кардиолога, получила работу в муниципальном госпитале. Замуж больше не вышла, но жизнь наладилась: купила дом, машину, выучила детей. А сейчас и Юлик собрался жениться. Он стал полной копией папы — таким же высоким, крепким, красивым парнем…

Увидев перстень, Нюся сразу опознала его по внутренней зарубке — инициалам, сделанным ещё первым носителем. И тут же захотела спросить: «Откуда он у вас?!» Но испугалась своего вопроса, подумав, что может выдать своё волнение голосом. Ведь если ювелир узнает её отношение к кольцу — он может не захотеть продать его… Поэтому, отодвинувшись от стола и, слегка упираясь дрожащими руками в колени, как бы оценивая будущую покупку, медленно произнесла:

— Я беру перстень… Мне нравится работа… Оригинальна и надпись на печатке… Сыну моему подойдёт, а для его невесты я выбрала номер девятнадцать по вашему каталогу… Номера их колец записаны на обратной стороне визитки.

Положив покупки в красивый, яркий пакетик, хозяин и сам засветился от пришедшего к нему счастья. Гостья купила всё не торгуясь, а он просто парил возле неё, провожая к выходу. Уже у самых дверей Яков всё-таки решился на давно интересовавший его вопрос:

— Я понял, что вы знаете иврит. Что же выгравировано на печатке?..

— Это мудрая мысль, взятая из «Книги псалмов» царя Давида: «Да воздастся каждому по делам его…»