Элеонора Шифрин: Эпизод из черно-белого романа

Loading

За столом, положив на него ноги, обутые в шикарные лаковые туфли гигантского размера, возвышался в кресле чернокожий гигант, державший возле уха телефонную трубку. На нас он даже не взглянул. Хватило нескольких секунд, чтобы понять, что разговор он ведет сугубо частный, выясняя отношения со своей подругой. Наше присутствие его явно не смущало…

Эпизод из черно-белого романа

Элеонора Полтинникова-Шифрин

В связи с нынешней набившей оскомину «политкорректностью», которая зачастую больше смахивает на элементарную трусливость «фраеров», или, пользуясь другим лагерным выражением, «фан-фанычей», перед лагерными блатарями или даже перед мелкой подворотной шпаной, мне все чаще вспоминается эпизод, который имел место где-то в районе 1980 года. Несколько раз я рассказывала эту незамысловатую историю своим американским друзьям, и все они неизменно приходили в восторг, хохотали, а пару мину спустя, отсмеявшись, горестно цокали языками и говорили, что сегодня это было бы невозможно. Но на самом деле, это было «невозможно» и тогда. Невозможно для них, которых «борцы за права человека» приучили чувствовать себя навсегда виноватыми перед своими чернокожими соотечественниками.

Вот что произошло. Мы с Авраамом были в очередном лекционном турне в Америке. Как всегда, это было связано с чуть ли не ежедневными перелетами из города в город, из штата в штат. В каждом месте нас встречали местные спонсоры — люди незнакомые, но неизменно оказывавшиеся симпатичными, так что сразу завязывались спонтанные дружеские отношения.

В очередной раз мы прилетели откуда-то в Нью-Йорк, где нас встречала очень милая, интеллигентного вида женщина с типично еврейскими чертами лица. Вместе с ней мы долго ждали прибытия багажа, а когда дождались, то оказалось, что наш чемодан прибыл не только здорово помятым, но и с оторванной ручкой. Мы расстроились, но наша новая знакомая сказала: «Ничего страшного! Мы сейчас сделаем заявку о порче багажа, и вам на месте выдадут стоимость нового чемодана, после чего мы прямо здесь в аэропорту зайдем в магазин, и вы купите себе новый».

Перспектива шагать на протезе неизвестно сколько времени по длиннющим аэропортовским коридорам Авраама отнюдь не радовала, но делать было нечего, и мы пошли на поиски нужной комнаты. У меня сердце кровью обливалось: я знала, какой болью отдается Аврааму каждый шаг, потому что культя в протезе была и до этого уже стерта, и он не чаял добраться до гостиницы и снять протез. Найдя, наконец, соответствующую надпись на двери, мы вошли.

За столом, положив на него ноги, обутые в шикарные лаковые туфли гигантского размера, возвышался в кресле чернокожий гигант, державший возле уха телефонную трубку. На нас он даже не взглянул. Хватило нескольких секунд, чтобы понять, что разговор он ведет сугубо частный, выясняя отношения со своей подругой. Наше присутствие его явно не смущало, потому что выражений он не выбирал. Сбоку у стенки стояли стулья, но обладатель стола и лаковых туфель даже жестом не пригласил нас сесть, продолжая разговаривать так, словно на нас были шапки-невидимки, Закругляться он явно не собирался.

Не требовалось особой проницательности, чтобы распознать столь часто встречающийся тип банального хама. У меня при виде такого хамства всегда перехватывало дыхание. Как реагировала в подобных ситуациях наша новая знакомая, я так и не успела узнать. Авраам, после десяти лет, проведенных в хрущевских лагерях того периода, когда политзаключенные сидели вместе с уголовниками (когда СССР запустил на Запад слух, что политические лагеря ликвидированы, и все «политические» вышли на свободу), был не только хорошо знаком с этим типом, но и знал, какой язык эта публика понимает.

«Stand up, son of a bitch! There are ladies standing in front of you! (Встать, сукин сын! Перед тобой дамы стоят!)», крикнул он намеренно грубым голосом и для убедительности пристукнул по полу своей палкой. Я оцепенела от неожиданности. Наша спонсорша потрясенно вцепилась Аврааму в рукав и зашипела: «Авраам, что вы делаете?! Как вы смеете его оскорблять, он же черный!» (Афро-американцами черных тогда еще в разговорном языке не называли, этот вывих еще только начинали внедрять.)

На что Авраам, возмущенно и нисколько не приглушая голоса, ответил: «Ну, так что, что он черный? Он что, больной, если он черный?»

Между тем, на «жертву оскорбления» неожиданная атака произвела именно то впечатление, на которое Авраам рассчитывал. Чернокожий гигант вскочил, бросив трубку на полуслове, и даже слегка согнулся в поясе по направлению к Аврааму: «Excuse me , Sir! — пролепетал он заплетающимся языком. — How can I help you, Sir! Will you kindly sit down?» (Простите, сэр! Чем я могу быть вам полезен, сэр? Не присядете ли вы?) Последняя фраза была уже обращена ко всем нам.

В течение нескольких минут были заполнены необходимые формы, и мы получили наличными стоимость чемодана, причем значительно более дорогого, чем наша развалюха.

Я не уверена в том, что тот хам навсегда «перевоспитался», но не сомневаюсь, что с тех пор он запомнил, что есть люди, с которыми нужно быть вежливым, даже если они белые.

***

Интересно, что слово «хам» в русском языке происходит из библейской истории о праотце Ноахе, у которого было три сына: Шем, Яффет и Хам. Последний печально прославился тем, что не прикрыл наготу своего отца, когда Ноах, вырастив после окончания Потопа виноград и сделав вино, увлекся в процессе дегустации и, опьянев до потери сознания, уснул нагим. Как говорят Мидраши, младший сын Ноаха — Хам пришел к отцу и, воспользовавшись его состоянием, кастрировал его (так как не хотел, чтобы у Ноаха были еще дети). Проспавшись и узнав, что с ним сотворил младший сын, Ноах проклял его. «Чтобы ты вовеки веков был рабом у своих братьев, служил им и подчинялся» И в подтверждение этого проклятия Всевышний изменил цвет кожи Хама на черный, цвета смолы.

А Божественное проклятие — работает всегда и во все времена, никем и никогда не может быть отменено. Как проклял, к примеру праотец наш Авраам своего сына Ишмаэля. » Жить будешь грабежом и насилием. Твоя рука простерта на всех, и руки всех на тебя простерты». Сегодня мы снова являемся свидетелями того, что это проклятие по-прежнему работает.

Одним из первоначальных значений слова «хам» в русском языке было уничижительное описание крепостного или человека, принадлежавшего к низшему классу. Это значение закрепилось в пословицах типа «Из хама нe сделаешь пана». Исключения, как известно, лишь подтверждают правила.

Одна моя приятельница, живущая вот уже лет 25 в Америке, женщина умная и наблюдательная, подметила, что негры (ох, простите, чернокожие… или, если по-нынешнему, афро-американцы, хотя мне все эти эвфемизмы неизменно напоминают «советских людей еврейской (или кавказской) национальности», так что я уж буду называть вещи своими именами) обладают какой-то особой проницательностью, способностью, глядя на собеседника, тут же определять, как нужно с ним себя вести. Благодаря этому, они знают, когда следует опустить взгляд и вежливо спросить «Чего изволите?», а когда — глянуть волком и облаять собеседника. Эту способность я назвала способностью к социальной выживаемости, и приятельница со мной согласилась.

По лагерным рассказам Авраама, да и по многочисленной лагерной литературе, я поняла, что этой способностью в высокой степени обладали уголовники в лагерях — в этом человеческом сообществе, живущем по законам джунглей. Те политзаключенные, которые быстро это схватывали и в ответ на звероподобный взгляд выбрасывали вперед кулак, пользовались уважением блатарей и жили в относительной безопасности. Не формулируя этого словами, уголовники уважали тех, кто не боялся за себя (и за более слабого друга) постоять и не унижался перед грубой физической силой.

Для людей, пришедших в лагеря из цивилизованного сообщества, этот возврат на предыдущую ступень варварства был чрезвычайно труден. А еще труднее было сохранить целостной свою личность, свое понятие о человечности и порядочности, научаясь при этом мгновенно определять, к каким из двух миров принадлежит стоящий перед тобой человек, и на каком языке нужно с ним разговаривать. Нередко от этого зависела жизнь.

Иной раз, когда я, или кто-то из друзей спрашивал: «Да откуда ты знаешь, что он за человек?», Авраам удивленно поднимал брови: «Так ведь у него же на лбу написано — разве не видишь?».

В лагерных воспоминаниях Авраама «Четвертое измерение» есть эпизод, в котором описывается знакомство с бывшим офицером американской армии Аликом Шорником, ставшим потом другом Авраама на все лагерные годы. Вначале идет беседа группы евреев, с которыми Авраам пришел знакомиться в соседний барак. В беседе участвовал бывший раввин из Белоруссии Моисей, который сказал в отношении лагерных антисемитов, что не советует лезть на кулаки, пояснив при этом: «Их много, нас мало». На что Алик тут же возразил: «Но нас никогда не может стать также много, как их! И, значит, всегда унижаться?!»

«Мы вышли вместе с Аликом: он пошел проводить меня. По дороге, в узком проходе барака, мы столкнулись с каким-то нагло прущим вперед здоровяком. Алик шел впереди меня, и встречный, что-то рявкнув, хотел силой отодвинуть его в сторону. В одно мгновение Алик ударил его снизу в подбородок, и тот брякнулся без сознания на пол.

— Идем, — сказал Алик и повел меня дальше. — Я так всегда поступаю. Меня боятся те, кто знает, что я неплохой боксер. Но упаси Бог самому упасть…»

Еще раньше, описывая первый этап из тюрьмы в лагерь, Авраам рассказывает, как на вопрос попутчиков в набитом уголовниками вагонзаке о причинах его ареста, он начал рассказывать им об еврейском народе и его героической истории, о возрождении еврейского государства, о преследованиях евреев в СССР… Эта импровизированная «лекция о сионизме» сначала помогла Аврааму спасти старика-ученого из Ленинграда, «проигранного» ворами в карты, а затем фактически спасла жизнь и ему самому, когда при очередной посадке в вагон антисемитский конвой попытался — просто для развлечения — натравить на него уголовников: «Чего глядите? Это же жид!» Неожиданно выступил один из слушателей той «лекции»: «Ты, начальник, брось: это не жид, это израильтян!»

Вот этого понимания своего достоинства явно недоставало американским евреям, которые, едва став американцами и уверовав во всеобщее равноправие в этой «стране свободы», причислили себя к «белому большинству» и тут же принялись бороться за права черных.

При этом равноправия для евреев в Америке не было и в помине: в престижных университетах для евреев существовала процентная норма, в престижные клубы евреев не принимали, даже вставших на ноги и разбогатевших евреев не приглашали в «приличные» дома белых протестантов или католиков. Именно антисемитизм, резко усилившийся в американском обществе накануне Второй Мировой войны, препятствовал спасению европейского еврейства даже несмотря на то, что имелась масса неиспользованных въездных виз, и даже тогда, когда было уже хорошо известно, что речь в Европе идет о физическом уничтожении. Опросы накануне вступления Америки в войну показывали, что значительно более высокий процент американцев считал главной опасностью для американского общества евреев, чем немцев. Именно опасаясь антисемитских преследований, американские евреи не смели поднять голос в защиту европейских собратьев.

Отношение к евреям в обществе отражает известный анекдот.

Накануне Дня благодарения — всеамериканского праздника, отмечаемого одинаково всеми американцами — на военной базе во Флориде раздался телефонный звонок. Дело было вскоре после Второй мировой войны. Жеманный женский голос сказал поднявшему трубку капитану, что семья патриотов хотела бы доставить удовольствие защитникам Америки и пригласить нескольких солдат на праздничный ужин в домашней обстановке. «Вы можете прислать пятерых. Только, пожалуйста, сделайте так, чтобы это не были евреи». «Yes, madam!», ответил капитан и записал адрес. Точно в назначенный час в дверь шикарного особняка на побережье позвонили. Очаровательно улыбаясь, хозяйка сама открыла дверь и …. замерла в ужасе: перед ней стояли навытяжку пять рослых негров. «Хелло, Мэм! Прибыли по вашему приглашению», четко отрапортовали они. «Простите, это какая-то ошибка, — в смущении забормотала дама, — ваш капитан, видимо, ошибся». «Никак нет, мэм, капитан Рабинович никогда не ошибается».

Очень многие евреи послевоенного поколения, особенно отошедшие от иудаизма, присоединились к борьбе белых либералов за равноправие черных в надежде (нередко на подсознательном уровне), что это сделает их неотличимой частью белого большинства.

Белые же либералы, в свою очередь, оказавшись в ситуации, когда быть открытым антисемитом стало неприлично, но и не найдя в себе интеллектуальной честности и мужества признать, что нацисты уничтожали евреев как носителей морали и ценностей Торы, определили нацистский антисемитизм как «расизм» и… принялись бороться за равноправие рас в Америке.

Введенная во имя этой цели в марте 1965 г. президентом Джоном Кеннеди исправительная дискриминация в пользу черных, позднее дополненная дискриминацией в пользу испаноязычного населения и женщин любых цветов, привела в результате к снижению общего уровня образования в США, потере рабочей этики и общему снижению морально-этического уровня. Иначе и быть не могло: ведь если способности, уровень образования и морально-этические качества перестают быть главными критериями при отборе претендентов на любую должность, и главными критериями становятся происхождение, цвет кожи или пол, это не может не привести к снижению всеобщего уровня.

Таким образом, массовая неспособность быть честными с самими собой, нежелание видеть неприятную правду и называть вещи своими именами позволили политкорректности взять верх и разрушить морально-этические основы когда-то великой страны Америки.

***

Умершая несколько лет назад Ориана Фаллачи, величайшая журналистка современности, Жанна д’Арк современной Европы, определила причину этой трагедии как отсутствие интеллектуального мужества.

Еще в ранней молодости Ориана выбрала себе в герои Мастро Чеко, итальянского ученого, который был в 1328 г. заживо сожжен на костре за написание еретической, с точки зрения Инквизиции, научной книги, от которой он не пожелал отречься даже под страхом мучительной смерти, потому что верил, что написал Правду. В своей последней книге, “Сила разума”, которая начинается с подробного описания мученичества Мастро Чеко, Ориана Фаллачи пишет, что сегодня, семь веков спустя, она сама идет на виртуальное аутодафе ради того, что она считает Правдой.

Многие ли в современном морально и интеллектуально измельчавшем обществе способны на такой подвиг — говорить и писать Правду?

Print Friendly, PDF & Email

21 комментарий для “Элеонора Шифрин: Эпизод из черно-белого романа

  1. «Умершая несколько лет назад Ориана Фаллачи, величайшая журналистка современности, Жанна д’Арк современной Европы, определила причину этой трагедии как отсутствие интеллектуального мужества.
    Еще в ранней молодости Ориана выбрала себе в герои Мастро Чеко, итальянского ученого, который был в 1328 г. заживо сожжен на костре за написание еретической, с точки зрения Инквизиции, научной книги, от которой он не пожелал отречься даже под страхом мучительной смерти, потому что верил, что написал Правду. В своей последней книге, “Сила разума”, которая начинается с подробного описания мученичества Мастро Чеко, Ориана Фаллачи пишет, что сегодня, семь веков спустя, она сама идет на виртуальное аутодафе ради того, что она считает Правдой.» — когда вижу имя Орианы Фаллачи , — сразу же попадаю в другой мир . Вы , конечно ,
    понимаете , о чём я пытаюсь сказать , верно ? — в мир мужества , Правды , мир отсутствия иллюзий , мир реальный . А мечты-иллюзии Ефима Л. — что же , мечтает человек. Дело хорошее , в Питере можно и помечтать , наверное . В Израиле ( и Мордовии , сибирской глухомани и т.д.) — сложнее. Спасибо за статью , прелестный анекдот и напоминание об О.Ф . Без неё и таких , как она , — таки плохо. Шалом !

  2. ЭЛЕОНОРА! Спасибо! ВАШ материал, особенно последняя фраза о ПРАВДЕ, имеет интернациональное содержание. Это как атмосфера планеты с обязательным кислородом. У нас правда задвинута на задворки, а это позволяет молчать о многом. Вот только два примера абсолютного замалчивания.
    1. -Исчезла личная инициатива людей. К этому не призывают, не напоминают, а для любого чиновника инициативный – личный враг.
    2. -Обесценен интеллектуальный труд. Высокообразованные и честные мастера своего дела, обладатели необозримого и бесценного опыта живут на жалкой зарплате. У нас обилие инстанций, наживающихся на «халяве».
    В стране, где инициатива и интеллект ничего не стоят наивно ждать скорых улучшений. Я мог бы привести личный опыт, он подталкивает написать об этом, да что заполнять «ящик»….

  3. «Вот этого понимания своего достоинства явно недоставало американским евреям, которые, едва став американцами и уверовав во всеобщее равноправие в этой «стране свободы», причислили себя к «белому большинству» и тут же принялись бороться за права черных.
    При этом равноправия для евреев в Америке не было и в помине…»
    Самому себе противоречить не каждому дается, но автор сумела. 🙂

  4. «Если не допускать, все равно вернется (и уже возвращается) при любом кризисе. И никакой диалектикой его не пронять.»
    «Кроме того, антисемитизм – он ведь никуда не исчезал. Его градус то повышается, то понижается в мире. Евреи с ним живут уже 4 тыс. лет. И встретят еще, даст Б-г Мошиаха.»
    ————————————————————————————-
    Это идеология «осажденной крепости», а я призываю вас, дамы, к открытому обществу, без расизма.

    1. Это идеология «осажденной крепости», а я призываю вас, дамы, к открытому обществу, без расизма.

      Это то есть как «призываете»? У вас что — есть такое? И где же вы его запрятали? А то ведь получится как у Коржавина:

      Ведет!
      Не может, не умеет,
      Куда — не знает, но… ведет!

  5. если сегодня допустить хотя бы элементы расизма, то в будущем дело опять вернется к антисемитизму. Такова диалектика истории.

    Если не допускать, все равно вернется (и уже возвращается) при любом кризисе. И никакой диалектикой его не пронять.

  6. Г-ну Левертову. «Сила многообразия» — это, пардон, из другой оперы. Она хороша в праздничных этнофестивлях и очень плоха, когда снижает качество жизни граждан. Так вот с нынешней неуемной политкорректностью мы имеем как раз второй случай. Что касается «красных бригад», то это сравнение с нынешней мусульманской экспанисей уж совсем не корректно. Просто разные весовые категории, так сказать, явления разного порядка, если говорить об угрозе всему миру. Ну а в отношении возврата антисемитизма, ежели евреи будут проявлять признаки расизма, то позвольте, с каких пор называть вещи своими именами стало расизмом? Собственно, об этом и статья Элеоноры. Кроме того, антисемитизм — он ведь никуда не исчезал. Его градус то повышается, то понижается в мире. Евреи с ним живут уже 4 тыс. лет. И встретят еще, даст Б-г Мошиаха.

  7. Cтатья о гипертрофированной американо-европейской политкорректности очень актуальна сегодня. И это касается не только черных и латинов, но, что еще более опасно для цивилизованного мира — мусульман, выходцев с Ближнего Востока и северной Африки. Поскольку, если дискриминация в пользу первых двух групп лишь снижает общий уровень профессионализма, образования и культуры работников гос. аппарата и сферы обслуживания (куда в основном и попадают эти кадры), то мусульманская диаспора, агрессивно захватывающая позиции, несет с собой прямую угрозу жизни общества. И если сегодня не посмотреть правде в глаза, то через 2-3 десятилетия мир окажется в совершенно новой реальности. И тут уж не до самоиронии. (Попутно замечу г-ну Левертову, что статья вообщем-то не об особенностях еврейского национального характера, а о перешедшей разумные границы политкорректности).

    1. «дискриминация в пользу первых двух групп (афро- и латиноамериканцев, Е.Л.) лишь снижает общий уровень профессионализма, образования и культуры работников гос. аппарата и сферы обслуживания»
      —————————————————-
      За это не стоит сильно беспокоиться. Характер американского общества настолько силен внутренне, что такие мелочи его не могут поколебать. Наоборот, здесь видна сила в многообразии.
      «мусульманская диаспора, агрессивно захватывающая позиции, несет с собой прямую угрозу жизни общества»
      ———————————————————————
      Помните ли Вы, госпожа Ирена, «красные бригады» в Европе? Они несли прямую угрозу жизни общества, хотя все члены этих «бригад» были белыми. Значит, дело не расе и национальности, а в поведении людей.
      «статья вообщем-то не об особенностях еврейского национального характера, а о перешедшей разумные границы политкорректности»
      —————————————————————-
      Нет, как раз именно это характерно для евреев. Будучи угнетенными в прошлом, но приобщенные сейчас к «высшему обществу», они не могут позволить себе понять, что если сегодня допустить хотя бы элементы расизма, то в будущем дело опять вернется к антисемитизму. Такова диалектика истории.

  8. Элеонора, спасибо за статью! Плохо быть через чур вежливым. Плохо во время не остановиться в борьбе за угнетённых меньшинств.
    Cовсем не риторический вопрос Вы задали в конце статьи «Многие ли в современном морально и интеллектуально измельчавшем обществе способны на такой подвиг — говорить и писать правду?»

    1. Да, это очень плохо, что американцы во время остановились в отношении антисемитизма. Вам хотелось бы, чтобы еще немножко осталось.

  9. Есть такой порок — быть чересчур вежливым. См. Чехов «Смерть чиновника». Раз, нечаянно чихнувши на генерала, он не переставал много раз извиняться. Пока генералу это не наскучило, и он не прогнал надоеду.

  10. Я могу понять, что позиция, высказанная автором, может быть не по душе некоторым из читателей. Хочется только надеятся, что они найдут в себе мужества признать правоту Элеоноры Шифрин. Ведь умение отличать правду от лжи, это то что спасало евреев в самих тяжелых обстоятельствах

    1. C первым предложением согласен, со вторым и третьим — нет. Особенно меня умилило третье, об умении отличать правду от лжи — того, что якобы спасало евреев в самих тяжелых обстоятельствах. Здесь как раз — с точностью до наоборот. В Германии тридцатых годов евреи, когда уже было вполне ясно куда катится колесо, просили аудиенции у Гитлера, чтобы доказать ему, что они, евреи, не враги политическому строю Германии. Об этом я прочитал в одной из статей уважаемого Евгения Берковича, к сожалению не записал в какой.

      1. Спасибо, что Вы поиллюстрировали мою точку зрения, именно это я имела ввиду.
        Те евреи, которые сумели отличать правду от лжу, спаслась, те которые не сумели- погибли.
        Мы не должны повторять их ошибки.

        1. Идо Нетаниягу, брат ПМ Израиля, пишет о своей пьесе «Хэппи-энд» и евреях 30-х годов: «Они ничего не знают о грядущем Холокосте и, как многие евреи того времени, которые решили не уезжать, недооценивают опасность. И дело не в том, что герои слепы. они прекрасно видят, что происходит. Но тут возникает проблема интерпретации, понимания реальности. Это история о соблазне не замечать опасность. Я бы сказал, что еврейский народ вообще на протяжении всей своей истории плохо понимает, что вокруг него происходит. Думает, что понимает. Но на самом деле — нет. Мы почему-то гораздо более слепы (политически, я имею в виду), чем другие народы».

          1. Рад бы промолчать , «да Заратустра не позволяет» — опять Вы нашли литератора , который «всё знает про евреев » , примерно так же , как и «Дина из матнаса» . Кажется , этот писатель ставит свою пьесу в Ташкенте ? Уж если искать «с кого делать жизнь» , то лучшего примера , чем Ориана Фаллачи , вряд ли найдёте. Такие как она , рождаются редко. Почитайте её и про неё , очень рекомендую , финал (вышерасположенной) статьи — тоже об этом.

  11. Симпатичное эссе, хотя я не согласен с тем, что незачем было проводить эмансипацию меньшинств.
    Если следовать этой логике, то возможно надо было бы остановиться на евреях?
    Однако самое ужасное в обществе — это наличие угнетённых меньшинств.
    Самое важное найти золотую середину.

    1. Что Вы пишете, уважаемый Борис? Золотую середину? Прекрасно! Освободите негров и оставьте антисемитизм! Согласны?

  12. Уважаемая Эллеонора!
    Ваш «Эпизод» чрезвычайно интересен. Я все-таки остановлюсь на некоторых моментах, которые, так сказать, включили «реле», зацепили.
    Начинаете Вы рассказ с нападок на политкорректность. Не могу с Вами согласиться.
    » Невозможно для них, которых «борцы за права человека» приучили чувствовать себя навсегда виноватыми перед своими чернокожими соотечественниками.» — Разве не к этому сейчас нас, евреев, побуждают наши эмигранты, говоря о русских?
    «Как говорят Мидраши….» — Одни мидраши говорят так, другие — совсем иначе, даже «небо — не доказательство» — говорится в одном мидраше о спорах мудрецов.
    «“Чтобы ты вовеки веков был рабом у своих братьев, служил им и подчинялся” И в подтверждение этого проклятия Всевышний изменил цвет кожи Хама на черный, цвета смолы.» — Сегодня это выглядит как расистский выпад.
    «Одна моя приятельница, живущая вот уже лет 25 в Америке, женщина умная и наблюдательная, подметила, что негры (….) обладают какой-то особой проницательностью, способностью, глядя на собеседника, тут же определять, как нужно с ним себя вести.» — В скобках опущен Ваш очередной расистский выпад. Однако не этой ли способностью обладали евреи в Диаспоре на протяжении веков, что позволило им выжить.
    «Вот этого понимания своего достоинства явно недоставало американским евреям, которые, едва став американцами и уверовав во всеобщее равноправие в этой «стране свободы», причислили себя к «белому большинству» и тут же принялись бороться за права черных.» — Это всем известная так называемая «еврейская отзывчивость», чем мы должны только гордиться.
    «…антисемитизм, резко усилившийся в американском обществе накануне Второй Мировой войны, препятствовал спасению европейского еврейства даже несмотря на то, что имелась масса неиспользованных въездных виз, и даже тогда, когда было уже хорошо известно, что речь в Европе идет о физическом уничтожении. Опросы накануне вступления Америки в войну показывали, что значительно более высокий процент американцев считал главной опасностью для американского общества евреев, чем немцев. Именно опасаясь антисемитских преследований, американские евреи не смели поднять голос в защиту европейских собратьев.» — Истину говорите, спасибо!
    «Белые же либералы, в свою очередь, оказавшись в ситуации, когда быть открытым антисемитом стало неприлично, но и не найдя в себе интеллектуальной честности и мужества признать, что нацисты уничтожали евреев как носителей морали и ценностей Торы, определили нацистский антисемитизм как “расизм” и… принялись бороться за равноправие рас в Америке.» — Это очень хорошо, что они стали за это бороться, но Вы опять проявляете себя со вполне определенной стороны.
    «…привела в результате к снижению общего уровня образования в США…» — Будем ли мы, евреи Израиля и России, так уж горевать об этом?
    «Таким образом, массовая неспособность быть честными с самими собой, нежелание видеть неприятную правду и называть вещи своими именами позволили политкорректности взять верх и разрушить морально-этические основы когда-то великой страны Америки.» — Если Вы говорите здесь о былом антисемитизме Америки, то такому разрушению «морально-этических основ» можно только радоваться.
    В целом, повторю, Ваш рассказ очень интересен, Одновременно он показывает Вашу неспособность, извините, взглянуть на саму себя со стороны. И очень не хватает самоиронии!
    Спасибо!

Добавить комментарий для Ефим Левертов Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.