Виктор Финкель: Властитель метафоры. Окончание

Loading

Борис Леонидович Пастернак, как Великий Поэт, ярче всего был выражен в уникальном, беспрецедентном метафорическом богатстве своей поэзии. По существу, он не имеет конкурентов в мировой поэтической практике в этом отношении.

Властитель метафоры

Метафоричность и естественно-научная ветвь поэзии Бориса Пастернака

(Окончание. Начало здесь)

Виктор Финкель

3. Время 

Пастернаково Время, (не менее 18 упоминаний) как правило, носит не столько физический, сколько будничный характер — «Лицо времен». Иногда, это метафорический образ («Mein liebchen, was willst du noch mehr? 1918):

По стене сбежали стрелки.
Час похож на таракана.
……….
Год сгорел на керосине
Залетевшей в лампу мошкой.

Исключением является тема, близкая Поэту — тема торможения времени «Но время шло и старилось» («Сон» 1913,1928) или полной его остановки. Так в стихотворении «Из поэмы» (1916 год):

Стоят времена, исчезая за краешком
Мгновенья.

Интересно сопоставить эти строки с написанными позднее — в 1959 году («Единственные дни») классическими:

И целая их череда
Составилась мало-помалу
Тех дней единственных, когда
Нам кажется, что время стало.
……………
И полусонным стрелкам лень
Ворочаться на циферблате,
И дольше века длится день,
И не кончается объятье.

4. Колебания и волны 

Колебания встречаются на страницах Поэта часто и их присутствие — выразительно (25 раз). Так, в «Лейтенант Шмидт» (1926-27) они участвуют в создании тревожного фона и в нарастании напряженности перед трагической развязкой:

Каждые еле слышный шелест,
Чем он мельче и дряблей,
Отдается дрожью в теле
Кораблей.

Общеизвестно, что под действием внешних механических колебаний упругие системы способны совершать вынужденные, резонансные колебания той же частоты и с максимально возможной амплитудой. Именно о резонансе стекол, вибрирующих в оконных рамах, пишет Пастернак в «Спекторский» (1926-31):

Но где ж сестра? Куда она ушла?
Откуда эта пара цинераний?
Тележный гул колеблет гладь стекла,
И слышен каждый шаг на тротуаре.

Со вторым фрагментом из того же «Спекторского» у Поэта возникла физическая нечеткость. Вот этот отрывок:

Вот радость! Здравствуй. Просто стыд и срам.
Ну, чтоб черкнуть? Как ехалось? Надолго?
Оставь, пустое, взволоку и сам.
Толкай смелей, она у нас заволгла.
Да, резонанс ужасный…

Здесь, вероятно, речь идет о так называемых автоколебаниях, возникающих из-за сцепления между неподвижной и вращающейся частями дверной петли. Вначале из-за трения подвижная тянет за собой поверхность неподвижной. Затем, когда внешнее усилие превышает силу сцепления, движущаяся часть петли освобождается, срываясь с возникновением звукового импульса. Возможно, речь идет и о трении осевшей двери о половицу. Пожалуй, даже предпочтительно именно такое толкование — ведь Пастернак говорит «заволгла». Но как бы то ни было, процесс этот неоднократно воспроизводится, генерируя череду акустических сигналов. Как можно понять из приведенного, импульсы эти заставили резонировать самую дверь, стены и пространство прихожей или сеней. Можно, конечно, допустить, что Поэт принял за резонанс собственно череду автоколебательных толчков. Но так хочется думать, что Великий Поэт ощущал сложную физику этого явления.

И еще один, на этот раз действительно резонансный процесс, описал Пастернак. Хорошо известно, что некоторые певцы, обладающие мощным басом, способны ввести в резонанс пустой бокал и вызвать его разрушение — буквально взорвать его. Поэт не довел бокал до критического состояния, но предоставил нам вообразить это, продлив его (Поэта), мысль («Всё снег да снег, — терпи и точка». 1931):

Зубровкой сумрак бы закапал,
Укропу к супу б накрошил,
Бокалы, — грохотом вокабул,
Латынью ливня оглушил.

5. Акустика 

Поэзия и звук во всей их многоликости связаны неразрывно (Эта общность подтверждается неоднократно — 40 раз). И связь эта куда богаче утилитарной вещательной формы излучения стихотворения в пространство и «в люди». Возможно, дело в том, что едва ли не важнейшая форма звука — музыка, — занимает особое место в мышлении, миропонимании и восприятии поэта ( не менее 29 раз). Возможно и другое — рождаются стихи Вне нас и приходят к нам. Но формируются конкретные поэтические формы внутри нас. При этом, вероятно, всегда проговариваются, прозвучиваются, прослушиваются еще до появления на свет и неоднократно — после. Как бы то ни было, звук органически связан с самим существом поэзии, с самими основами творческого процесса. И совсем не случайно в классическом хрестоматийном стихотворении «Февраль. Достать чернил и плакать» (1912) поэтический процесс озвучен:

Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.

Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.

Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.

Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.

Возьмем лишь три фрагмента. Прежде всего, «Грохочущая слякоть» не грохочет, она чавкает. Далее: «Ливень /Еще шумней чернил и слез», «И ветер криками изрыт»! На первый взгляд это физический нонсенс. Сопоставление изначально несопоставимых вещей. Тем более, что ни слезы ни чернила не шумят сами по себе вообще. Но поэзия не физика, и Поэтом движут совсем иные побуждения. Его сверхзадача — передать эмоциональный накал, его высокий вольтаж, его дрожащую озвученость, его вибрирующую чувственность Вам и передать всё это так, чтобы Вы, Читатель, вздрогнули! Для этой сверхзадачи и нарушение физики приемлемо, более того, необходимо — как знать, может быть она, физика, в глазах Великой Поэзии для того и существует, чтобы отталкиваться от неё и нарушать её! Вот почему: «Писать о феврале навзрыд,»! Вот почему: «Слагаются стихи навзрыд»! Пастернак верен себе и своему уникальному таланту и тогда , когда он пишет о проталине под сухою грустью на дне очей. Тем самым он предполагает что грусть — тепла. Не просто в метафорическом смысле, что, конечно же, верно. Нет, нет, в чисто физическом — она обладает теплотой, скажем, в калориях, и способна растопить нечто на дне глазного яблока, оставив под собою проталину, как на снегу под чем-то горячим.

Поэзия Пастернака — это своего рода акустическая коллекция. При её рассмотрении нужно лишь оторваться от основной концепции стихотворения, от его фабулы и социального и жизненного фона. Тогда приобретают вес и значимость подкорка поэта и физическая структура его мозга. Так, из «9-е января» (1925) вырываем из контекста две строчки:

И звук упал в пустую полость,
И выси выгнулись дугой.

В физике существуют резонаторы — пустые полости с отверстиями, способные откликаться, резонировать на звук одной определенной частоты. Вероятно, именно это имел в виду Поэт в первой строчке. Вторая строка означает, что свершившийся в первой резонанс приобрел мощность и в качестве спускового крючка привел в действие космические силы.

Акустическая коллекция Поэта богата, ибо он, понимая, чувствуя значимость звука в поэзии, внимательно собирает, я подчеркивая, не отбирает, а собирает звуковые раритеты, причем, в любом контексте: «Как на разведке, чуден звук/Любой. Ночами звуки редки.» («Рудник», 1919); «И сон, как отзвук колокола, смолк» («Сон», 1913, 1928); «…И гром прокатишь по оврагам» («Приближение грозы», 1927); «И у туч, громогласных до этого,— /Фистула и надтреснутый присвист.» («Осень. Но им суждено было выцвесть», 1916); «Стотысячной бронзой о бронзу: /Клянемся! Клянемся!» («Лейтенант Шмидт». 1926-27); «И вот, залившись тонкой фистулой,/чугунный смерч уносится за Яузу» («Спекторский», 1925-27); и, почти, фотографическая смесь физики и метафоры («У себя дома», 1922):

В городе — говор мембран,
Шарканье клумб и кукол.

Касается поэт и более тонких физических процессов, например, эха («Спекторский». 1925-31):

Он долго в дверь стучался без успеха,
А позади, как бабочка в плену,
Безвыходно и пыльно билось эхо.
Отбив кулак, он отошел к окну.

Вначале непонятно, почему, собственно, эхо билось позади? Однако поэт документален и физически точен. Он имеет в виду не эхо в пустом доме, который был некогда «ложею масонской». Оказывается, эхо отражалось от заднего плана поэтической сцены: «Тут горбились задворки института».

Коснулся Пастернак и еще одного исключительно интересного и нетривиального физического процесса, который он четко обозначил, но природы коего он, вероятно, не знал («Заместительница». 1920):

Я живу с твоей карточкой, с той, что хохочет,
У которой суставы в запястьях хрустят,
Той, что пальцы ломает и бросить не хочет,
У которой гостят и гостят и грустят.

Суть дела, оказывается, в явлении кавитации. Вообще говоря, это процесс образования микропузырьков в жидкости, в процессе её турбулентного движения. Например, при вращении в жидкости гребного винта. В этих условиях жидкость буквально разрывается и в ней создаются пузырьки пара. Процесс их захлопывания создает звуковые импульсы и ударные волны. Нечто подобное происходит в суставной сумке когда вы «ломаете» пальцы. В процессе захлопывания этих пузырьков и слышится то, что называют «хрустом» суставов.

Есть у Пастернака и очевидные физические акустические невязки («Разрыв», 1919):

Помешай мне, попробуй. Приди покусись, потушить
Этот приступ печали, гремящей сегодня, как ртуть
В пустоте Торичелли.

С физической точки зрения это стихотворение имеет, по меньшей мере, два толкования. Первое — явно физически несостоятельное. Ничто, в том числе, ртуть и «приступ печали» не могут греметь в пустоте. Причина очевидна — звук через вакуум не проходит. Второе толкование предполагает вибрацию собственно столба ртути с последующими генерированием и передачей звука через стенку капилляра или стеклянной трубки. Этот вариант вполне правдоподобен, но о нем в стихотворении Пастернака ничего не говорится. В пользу первого толкования говорит и то, что, примерно, такое же упоминание о пустоте встречается у Поэта в 1912 году в «Там, в зеркале, они бессрочны»: «Я доношусь из пустоты!».

Антиподом громкости в физическом и бытовом смысле является тишина.

Представление о ней Пастернака, как нередко бывает в его творчестве, удивительно и парадоксально:

Тишина, ты — лучшее
Из всего, что слышал.
Некоторых мучает,
Что летают мыши.

Это было опубликовано в «Звезды летом» в 1920 году. А в 1925 году в «Двадцать строф с предисловием» Пастернак возвращается к этой теме, по крайней мере, трижды. Во — первых, в модели снегопада:

Когда, снуя на задних лапах,
Храпел и шерсть ерошил снег,

Тишина подразумевается в образе снега, осторожно, то есть тихо снующего на задних лапах. Затем, в физически правильной зарисовке:

В часы, когда у доктора приём,
Салон безмолвен, как салоп на вате.

Действительно, вата прекрасный поглотитель звука. И, наконец, в уникальной, внеконкурентной строфе:

Представьте дом, где пятен лишена
И только шагом схожая с гепардом,
В одной из крайних комнат тишина,
Облапив шар, ложится под бильярдом.

В этом четверостишии — поэтическом шедевре, — каждая строка — стрела, — автономна и содержательна. И все они направлены в одну сторону. В первой — тишина еще менее заметна, чем гепард. Здесь Пастернак сознательно, а вероятнее, бессознательно (это и есть гениальность) смешивает два плана: световой и акустический, справедливо полагая, что мозговое восприятие читателя их совместит и уравняет. Для этого он лишает тишину (гепарда) пятен — темный, но всё же блик. Предположение о том, что при восприятии это будет ассоциироваться со звуковым всплеском, а точнее, с его отсутствием над общим спокойным фоном, полностью оправдывается. Во второй строке тишина столь же бесшумна, как неслышим шаг гепарда. В третьей — тишина сама по себе, — исходная тишина сцены, на которой разыгрывается спектакль ТИШИНА. И, наконец, последняя — финал. Вы невольно представляете себе одноцветную суконную гладь бильярдного стола, гасящую и без того почти неслышимые звуки катящегося шара. Заторможенный же и остановившийся — естественно бесшумен. И апофеозом является эта огромная кошка — сама по себе символ тишины, и потому, что звук глохнет в её шерсти, и потому, что движение её, даже стремительное, беззвучно, и потому, что символизирует она внутренне напряженное, бесшумное, но хищное начало. Её мягкие лапы обволакивают шар, подобно пуховой подушке, исключая движение его и столкновение. Кто знает, что творилось в подкорке Поэта, написавшего эти чудесные строки. Может быть тревога перед неопределенным грядущим?

6. Термодинамика и молекулярная физика 

Термодинамика это наука о преобразовании энергии из одних форм в другие. Она оперирует категориями давлений, температур, плотности, удельного веса и т.д. Это научное направление представлено Пастернаком достаточно выразительно — не менее 40 упоминаний. По словам поэта, видевшим весь мир исключительно в поэтических тонах, об удельном весе способен петь даже восклицательный знак (Appassionata (Страстная. Итал. 1915):

Был одинок, как ужас,
Ее восклицательный знак.

Проставленный жизнью по сизой
Безводной Сахаре небес,
Он плыл, оттянутый книзу,
И пел про удельный вес.

Неразрывная привязанность Великого Поэта к материальному устройству мира позволила в 1914 году в «Артиллерист стоит у кормила» нарисовать свою солнечную систему и свои законы её движения. Это удивительная смесь пессимизма и трагичности с восприятием мира через поражение в русско-японской войне:

Артиллерист стоит у кормила,
И земля, зачерпывая бортом скорбь,
Несется под давлением в миллиард атмосфер,

Движущей силой в этой явной фантасмагории является: давление в миллиард атмосфер. Конечно же, подобный прессинг, в действительности, на землю не действует. Но Поэт решил пренебречь физикой, что, впрочем, является его правом, и использовать такое давление, как неотразимый аргумент, единственно способный сокрушить землю, перегруженную скорбью и сбросить её с орбиты в бездну. Смежное понятие закамуфлировано и в голосе «пересохшей гаубицы». Ведь при выстреле в ней развиваются тоже высокие давления в тысячи атмосфер. На заднем плане присутствует еще нечто близкое — «со всеми батареями в пучину» и вокруг «пушки японской». О высоких давлениях пишет Поэт и в «Лейтенант Шмидт» (1926-27): «Мгновенный взрыв котельной».

Существует в поэзии Пастернака и температура («Лейтенант Шмидт», 1926-27):

Три градуса выше нуля.
Продрогшая земля.
…….
Ушаты холода…

В связи с этим, интересна использованная Поэтом ёмкая ассоциация между Августом, тугоплавкостью, вафлями, платиной из тигля и волнами летнего моря. Все эти понятия в компаунде отражают высокую температуру, ни разу не называя её прямо «Волны.» 1931):

Октябрь, а солнце, что твой Август,
И снег, ожегший первый холм,
Усугубляет тугоплавкость
Катящихся, как вафли, волн.

Когда он платиной из тигля
Просвечивает сквозь листву,
Чернее лиственницы иглы, —
И снег ли то по существу?

Читатель помнит, что если человек не видит раздражителя, то сильный ожог может в субъективном восприятии быть эквивалентным контакту с очень холодным металлом. Это обстоятельство, сознательно ли или интуитивно, обыграно Поэтом, который пишет: «…снег, ожегший первый холм». Этот же мотив обыгрывается и в «Еще более душный рассвет» (1922):

Я умолял приблизить час,
Когда за окнами у вас
Нагорным ледником
Бушует умывальный таз
И песни колотой куски,
Жар наспанной щеки и лоб
В стекло горячее, как лед,
На подзеркальник льет.

Прежде всего, ледник — холодная вода в тазу. Что стоит за «стекло горячее, как лед». Дело в том, что мы плохо различаем жар и холод за короткий момент времени. Отсюда и ожоги на коже, к которой вне нашего поля зрения, приложена монета, не нагретая на огне, а охлажденная на льду!

Как известно, поверхностное натяжение обеспечивает «прочность» капельки влаги на поверхности листа и упругость ее формы («Душистой веткою машучи,..» 1920):

На чашечку с чашечки скатываясь,
Скользнула по двум, — и в обеих
Огромною каплей агатовою
Повисла, сверкает, робеет.

Пусть ветер, по таволге веющий,
Ту капельку мучит и плющит.
Цела, не дробится, — их две еще
Целующихся и пьющих

7. Электричество и магнетизм

В мире образов Бориса Пастернака мозаика электрических и магнитных явлений не случайна и не эпизодична. Около тридцадцати раз (!) раз он возвращается к электро-магнитному пространству не только, как к сцене, где живут и действуют его герои, но и как к участнику событий. Вероятно, это исходило из его убежденности в прямой причастности электро-магнитных процессов к функционированию человеческого, вообще, и лично его, Пастернака, организма и процесса мышления. Вначале, о месте электричества в «других». Вот две строфы из «Скрипка Паганини» (1915) о Паганини:

Он на карнизе узком,
Он из агата выточен,
Он одуряет сгустком
Какой-то страсти плиточной.

Отчетлив, как майолика,
Из смол и молний набран,
Он дышит дрожью столика
И зноем канделябров.
…..
И воздух более надтреснутый, чем вскрик,

Здесь три элемента, способных быть прямо или косвенно связанными с электрическими ассоциациями. Прежде всего агат — это электрический изолятор. Далее «сгусток». Это может быть эмоциональная энергия — страсть, в данном контексте, но может быть понято и как сгусток электрической энергии. Наконец, прямое: «Из смол и молний набран». Смола — изолятор, молния — носитель огромной электрической энергии. Итак — Паганини — заряженный конденсатор, выплескивающий накопленную энергию в зал. Отсюда и дрожь столика и «…И воздух более надтреснутый, чем вскрик». Речь, вероятно, идет о наэлектризованном воздухе в аудитории.

А вот строчки, посвященные Ахматовой («Анне Ахматовой». 1928):

Таким я вижу облик ваш и взгляд.

Он и во всех, как искры проводник,
Событья былью заставляют биться.

Итак, облик Ахматовой — искры проводник. Недалека от этого и ассоциация между Поэтом и азбукой Морзе («Баллада», 1916):

Бывает, курьером на борзом
Раскачается сердце, и, точно
Отрывистость азбуки Морзе,
Черты твои в зеркале срочны.
……….
Я несся бедой в проводах телеграфа,

Но прямее всего об этом сказано в «Объяснение» (1947):

Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током.
Друг к другу вновь, того гляди,
Нас бросит ненароком.
……….
Но, как ни сковывает ночь
Меня кольцом тоскливым,
Сильней на свете тяга прочь
И манит страсть к разрывам.

Действительно, в физике хорошо известно, что два параллельных электрических тока притягиваются друг к другу, а два антипараллельных — отталкиваются. Кстати, у Поэта имеется оригинальные «электрические» метафоры, обыгрывающие слово «ток»: «Электрический ток/Только с год/Протянул провода» («Девятьсот пятый год».1925-26); «Но иссякает ток подков,/И облетает лес флажков» («Лейтенант Шмидт». 1926-27); «И только то, что тюль и ток,/Душа, кушак и в такт/Смерчу умчавшийся носок/Несут, шумя в мечтах».

Наиболее часто Поэт использует термин «Молния». Вероятно, это слово было ему близко. Возможно оно соответствовало его видению импульсивного, внезапно меняющегося и опасного мира: «И по-прежнему молнии/В небе шарят и шарят» («Лето в городе». 1953); «Меж блюд и мисок молнии вертелись,/А следом гром откормленный скакал» («Спекторский». 1925-1931); «Последних молний вздрагивала гроздь» («Спекторский». 1925-1931); «Синеногие молньи/Лягушками прыгают в лужу» («Девятьсот пятый год». 1925-26); «Может молния ударить,-/Вспыхнет мокрою кабинкой». («Mein liebchen, was willst du noch mehr? 1918). Молния присутствует и в религиозном цикле стихотворений («Чудо». 1947).

Необычными являются две строчки («Высокая болезнь», 1925), явно связанные с шаровой молнией:

Как этот, в комнату без дыма
Грозы влетающий комок.

Наиболее яркими «электрическими» страницами поэзии Пастернака являются те, что связаны с так называемой электростатикой. Речь идет о научном разделе, изучающем неподвижные электрические заряды и их системы. Наша жизнь и мы сами неразрывно связаны с электростатикой. И Поэт это чувствует («Памяти Демона». 1917):

Но сверканье рвалось
В волосах, и, как фосфор, трещали.

Как ощущает он и понятие электрической изоляции. И совершенно не важен контекст стихотворения. Он может быть вполне личен и интимен. Однако физика прорывается и сквозь него («Всё утро с девяти до двух». 1918):

Прикосновение руки —
И полвселенной в изоляции,
И там плантации пылятся
И душно дышат табаки.

Удивительно и емко рисует Поэт грозу («Гроза моментальная навек». 1922):

А затем прощалось лето
С полустанком. Снявши шапку,
Сто слепящих фотографий
Ночью снял на память гром.

Мерзла кисть сирени. В это
Время он, нарвав охапку
Молний, с поля ими трафил
Озарить управский дом.

И когда по кровле зданья
Разлилась волна злорадства
И, как уголь по рисунку,
Грянул ливень всем плетнем.

Стал мигать обвал сознанья:
Вот, казалось, озарятся
Даже те углы рассудка,
Где теперь светло, как днем.

Физическая перевернутость очевидна — первична молния, а не гром. Именно молния — носитель энергии, именно она создает световую вспышку, именно она «фотографирует» дом. Однако образность покоряет и подавляет. Тем более, что она имеет и некую основу в подсознании. Гром-то — мужчина, причем гневный мужчина! Тем более, что за физической картиной стоит и вполне эмоциональная — можно допустить, что молнии подожгли «управский дом». Отсюда и «злорадство», отсюда и «обвал сознания», отсюда и высвечивание темных углов подкорки, где теперь становится светло. Необратимость происшедшего закодирована и в названии стихотворения «Гроза моментальная навек».

8. Оптика, космические лучи, силы связи

Это физическое направление встречается в поэзии Пастернака не реже 26 раз.

Строфа («Когда за лиры лабиринт» (1914):

Я — свет. Я тем и знаменит,
Что сам бросаю тень.
Я — жизнь земли, ее зенит,
Ее начальный день.

редкая для раздела оптических ассоциаций поэзии Пастернака. Редкая потому, что он ссылается на Свет, как на изначальное, корневое событие в образовании Земли. Это принципиальное, почти библейское толкование встречается у Пастернака только лишь один раз. Между тем в почти научном смысле поэт использует эту физическую категорию достаточно часто (не менее 11 раз). Так, в представлении Поэта мощные световые лучи ассоциируются с возможностью процесса разрушения. Вполне вероятно, что этому споспешествовал Толстовский «Гиперболоид инженера Гарина», опубликованный в 1927 году. Разрушенческие мотивы могут носить имитационный образный характер («Спекторский». 1925-27). Но могут быть и более определенными, как в «Лейтенанте Шмидте», где Поэт говорит: «Потоки света рушатся». В этом «рушатся» звучит нечто, потенциально содержащее большую и опасную энергию. А в стихотворении «Волны» (1931) свет уже способен проникать и рассекать:

Перегородок тонкоребрость
Пройду насквозь, пройду, как свет.
Пройду, как образ входит в образ
И как предмет сечет предмет.

А вот в следующем фрагменте из «Лейтенант Шмидт»(1926-27) луч света уж и вовсе напоминает гиперболоид:

Это канонерка пристала к люку угольному.
Свет всадил с шипеньем внутрь свою иглу.

Встречаются и элементы, так называемой, геометрической оптики, изучающей движение света, как линейных световых лучей. Особое место в ней занимают линзы различных сортов («Ночное панно». 1913):

Когда мечтой двояковогнутой
Витрину сумерки покроют,..

Небезынтересно, почему поэт ввел в стихотворение двояковогнутую, а не, скажем, двояковыпуклую линзу. Оказывается, совсем не случайно. Первая — рассеивает, вторая — фокусирует, собирает свет в точку. В представлении Поэта, сумерки, должны покрыть достаточно большую поверхность витрины и для этого нужно рассеивать свет. Совершенно иное дело глазной хрусталик — двояковыпуклая линза. Это — тончайший «соколинный» инструмент локализации, вглядывания в детали «и зоркий, как глазной хрусталик,/Незастекленный небосклон» («Волны». 1931).

Как известно, луч света, идущий в пустоте, невидим. Поэт обращает внимание на реальную ситуацию («Тишина». 1957):

Пронизан солнцем лес насквозь.
Лучи стоят столбами пыли.

Когда световые лучи рассеиваются на мелких пылинках воздуха, они становятся видимыми. По этому поводу Жюль Ренар остроумно заметил: «Приглядитесь к солнечному лучу, проникшему в комнату. Он полон пыли. Солнечный луч — ужасный грязнуля».

Использует Поэт и оптический термин «спектр», и даже в юмористическом контексте («Спекторский». 1925-27):

На пятый день, при всех, Спекторский, бойко
Взглянув на Ольгу, говорит, что спектр
Разложен новогоднею попойкой
И оттого-то пляшет баромéтр.

Свет и оптические элементы — часть метафорического насыщения и обрамления Поэзии Пастернака: «Изламываясь радугой стыда,/Гремел вопрос.-» («Спекторский». 1925-27); «Заря из сада обдавала стекла/Кровавыми слезами сентября.» («Сон». 1913,1928). И в этом ряду приведем строфу, имитирующую тепловое излучение Солнца («Ты здесь, мы в воздухе одном», 1931):

Как тихий Киев за окном,
Который в зной лучей обернут

Известно, что во время взрывов на солнце из него выбрасываются частицы, движущиеся с огромной скоростью и вторгающиеся в земную атмосферу вблизи северного и южного магнитных полюсов, вплоть до широт Ленинграда-Петербурга. Именно там они вызывают полярные сияния. Сопоставьте это со стихотворением Бориса Пастернака «Звезды летом»:

Июльской ночью слободы —
Чудно белокуры.
Небо в бездне поводов,
Чтоб набедокурить

Блещут, дышат радостью,
Обдают сияньем,
На таком-то градусе
И меридиане.

А теперь сравните написанное Поэтом с чудесными июльскими (!) белыми ночами Северной Столицы!

И последнее в этом разделе. Во времена молодого Пастернака сверхпроводимость была известна (Камерлинг-Оннес. Нобелевская премия. 1913), но её теория отсутствовала. Да о них в стихотворении «Петербург» (1915) нет и речи. Речь идет о Петровских планах строительства столицы. И вот здесь-то встречается фраза:

Попробуйте, лягте-ка
Под тучей серой,
Здесь скачут на практике
Поверх барьеров.

Почти сто процентов, что фраза эта случайна. А вдруг? А вдруг Поэт что-то почувствовал? Ведь после написания этих строк прошло примерно 35 лет и в 1959— 1960 годах было открыто явление «туннелирования». Этот термин применяется в квантовой механике для обозначения проникновения частиц (электронов) через область, которую, согласно классическому закону сохранения энергии, они пройти бы не смогли. Дальнейшие исследования показали, что подобное «просачивание» частиц через потенциальные барьеры привело к подлинной революции в теории и практике сверхпроводимости (Эсаки Л., Живер А., Джозефсон Б. Нобелевская премия по физике. 1973 ).

9. Энтропия, разрушение

Важнейшим понятием физики является энтропия. Речь идет о процессах никогда не прекращающегося распада материи. Энтропия — это функция, возрастающая со временем и прямо свидетельствующая о не останавливающейся деградации материи, предоставленной самой себе. Она же, в сущности, и есть мера текущего времени и нарастающего хаоса. Пастернак чувствует эти категории и прямо или косвенно отмечает ее 5 раз. Еще в 1919 году в «Распад» он писал:

Куда часы нам затесать?
Как скоротать тебя, Распад?
Поволжьем мира чудеса
Взялись, бушуют и не спят.

Энтропия — один из самых сложных вопросов физики, неразрывно связанный с проблемами философии, космогонии и ….Религии. Что-то из сказанного Поэт ощущает. Например, в том же стихотворении, вне зависимости от его контекста, есть фрагмент «У звезд немой и жаркий спор…» Есть и, на первый взгляд, случайные указания на хаос — сердце энтропии:» солдатские бунты», «Ни лечь, ни прикорнуть,/По площадям летает трут,». Да и выбранный поэтом эпиграф из Гоголя «Вдруг стало видимо далеко во все концы света», представляется далеко не случайным. Физический абрис энтропии явно мелькает в поэтических образах перед глазами Пастернака. И это подтверждается и его, приведенными ранее, космическими ощущениями («Станция». 1919): «Ад кромешный! К одному/Гибель солнц, стальных вдобавок.»

Инструментом энтропии являются разрушение и трещина. И в этом направлении Пастернак предметен. Мало того, что он пишет («Драматические отрывки». Июнь — июль 1917): «А надо резать разумом стекло», он указывает и конкретные технические детали («Свидание».1949):

Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему,

Заглядывает Поэт и в будущее («Над банями дымятся трубы». 1927):

Лучи стругают, вихри сверлят.

Сегодня — это обыденная ситуация, например, при обработке металла и других материалов лазерными лучами. Но, во времена Пастернака технически этот вопрос не существовал (кроме литературного гиперболоида инженера Гарина). Не менее интересна и фраза из стихотворения «Встреча» (1923):

На тротуарах было скользко,
И ветер воду рвал, как вретище.

Ленинградский физик М.И.Корнфельд перед войной провел серию великолепных опытов. Он стрелял в обыкновенную струю воды. И оказалось, что пуля в полном смысле слова раскалывала воду. Последняя рассекалась не столько пулей, сколько возникающими трещинами и разлеталась на «осколки». Следовательно, даже жидкость можно колоть трещинами, если скорость приложения нагрузки достаточно велика. По существу, Поэт имеет в виду нечто подобное — «ветер воду рвал»!!!

Категория разрушения широко представлена на страницах поэзии Пастернака. Это может быть прямое указание на рузрушение физических тел («Заря на севере». 1916): «Но льдин ножи обнажены». Но, чаще, разрушение участвует в сложных и красивых метафорических образах и построениях: «Нас двое: мы — Сердце и Спутник,/И надвое тот и другой» («Сердца и спутники» 1913); «Туман на щепки колет тротуар» («Двадцать строф с предисловием». 1925); «Весь вечер вьюга, не щадя затрещин,/Врывается сквозь трещины тесин» («Спекторский». 1925-1931); «С утра жара. Но отведи/Кусты, и грузный полдень разом/Всей массой хряснет позади,/Обламываясь под алмазом» («Ландыши» 1927). И завершим этот небольшой раздел уже цитированными ранее удивительными яркими «разрушенческими» строчками из «Еще более душный рассвет» (1922):

Нагорным ледником
Бушует умывальный таз
И песни колотой куски,

Прежде всего, ледник — холодная вода в тазу. Известно, что при охлаждении тела становятся более хрупкими. Вот и песня, по мнению Поэта, тоже! Отсюда и «охлажденная» мелодия — «разорванная песня» — «песни колотой куски» !

ИТОГ:

1. Борис Леонидович Пастернак, как Великий Поэт, ярче всего был выражен в уникальном, беспрецедентном метафорическом богатстве своей поэзии. По существу, он не имеет конкурентов в мировой поэтической практике в этом отношении.

2. Поэзия Пастернака содержит элементы из многих областей современной науки. Её уровень на поэтических страницах отвечает состоянию науки тех лет, практически не опережая её. Частота использования научных элементов превышает 300!

3. Научная компонента содержится в недрах метафорической структуры.

4. Физико-математическая насыщенность поэзии служит нескольким целям. Прежде всего — это основа функционирования метафорических персонажей. Это мощный рычаг стимулирования образности, придания ей эмоционального накала. Это — линейка для количественного измерения масштаба чувств и эмоций. Это, наконец, изначальная привязка всей поэзии Пастернака к интеллектуализму высшей пробы.

5. Великая Поэзия Пастернака органически включает в себя научную информацию или понятия, смежные с ней. И совсем не случайно для характеристики героической эпохи физики Бора-Резерфорда, зачастую, используют пастернаковскую строчку:

МЫ БЫЛИ МУЗЫКОЮ МЫСЛИ

Автор выражает глубокую признательность профессору Karen Evans-Romaine за помощь в подборе литературы.

ЛИТЕРАТУРА

Vladimir Markov. RUSSIAN FUTURIZM: A HISTORY.University of California Press Berkeley and Los Angeles,California, 1968.

Ippolit Sokolov. ERSPRESSIONIZM. Moskow, 1920.

Борис Пастернак. ОХРАННАЯ ГРАМОТА. Собрание сочинений в пяти омах. Том четвертый. Москва. Художественная литература. 1991. стр. 188.

Efim Etkind ПАСТЕРНАК, НОВАТОР ПОЭТИЧЕСКОЙ РЕЧИ. BORIS PASTERNAK (1890-1960) Bibliotheque Russe De L’Institut D’Etudes Slaves. Tome {XLVII). P.117-142.

Darlene Redaway. “PASTERNAK, SPENGLER, AND QUANTUM MEXHANICS: CONSTANTS, VARIABLES, AND CHAINS OF EQUATIONS. RUSSIAN LITERATURE.Croatian and Serbian Czech and Slovak Polish. XXXi-I 1 January 1992. p. 37-70.

Виктор Финкель ЕСТЕСТВЕННО-НАУЧНАЯ ВЕТВЬ ПОЭЗИИ ПАСТЕРНАКА: ЛОКАЛИЗАЦИЯ, ГЕНЕЗИС, ФИЗИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ Program of the 2003 Annual Meeting AATSEEL 2003, p.120, 27-30 December 2003 San Diego, CA.

Виктор Финкель ЕСТЕСТВЕННО-НАУЧНАЯ ВЕТВЬ ПОЭЗИИ ПАСТЕРНАКА: ЛОКАЛИЗАЦИЯ, ГЕНЕЗИС, ФИЗИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ МОСТЫ, 33, 2012, стр. 319.

Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “Виктор Финкель: Властитель метафоры. Окончание

  1. Трубу, заполненную водой и закрытую с одной (верхней) стороны, поставили вертикально; столб воды опустился частично. Затем открыли верхний конец; слышен был шум врывающегося воздуха. То есть, это воздух гремит, врываясь в вакуум, подобно “приступу печали”, врывающемуся в “душевную” пустоту” ….Видимо, и с ртутью наблюдали подобный шумовой эффект. Верно, гремит не ртуть, но на самом деле Пастернак точно описал физическое явление, а уж о его сравнении и говорить не приходится. Можно лишь восхититься глубиной образования Бориса Пастернака и богатством ассоциаций. (A&B)
    Уважаемый A&B!
    Мне очень понравилось Ваше истолкование строчек Б.Пастернака. Действительно, категории «печали» и «ртути» в стихотворении существуют. Далее, для Пастернака материализация «печали» совершенно естественна. Почему бы ей и не греметь, вторгаясь в пустоту! Спасибо!!!

  2. Виктор Финкель
    — Fri, 30 May 2014 09:23:22(CET)
    1. С физической точки зрения это стихотворение имеет, по меньшей мере, два толкования. Первое — явно физически несостоятельное. Ничто, в том числе, ртуть и “приступ печали” не могут греметь в пустоте. Причина очевидна — звук через вакуум не проходит. Второе толкование предполагает вибрацию собственно столба ртути с последующими генерированием и передачей звука через стенку капилляра или стеклянной трубки. Этот вариант вполне правдоподобен, но о нем в стихотворении Пастернака ничего не говорится.

    2. …(http://slova.org.ru/pasternak/razryvoangel/). Ни в основном цитируемом абзаце:
    Помешай мне, попробуй. Приди, покусись потушить
    Этот приступ печали, гремящей сегодня, как ртуть в пустоте Торичелли.
    Воспрети, помешательство, мне,— о, приди, посягни!
    Помешай мне шуметь о тебе! Не стыдись, мы — одни.
    О, туши ж, о туши! Горячее!
    Ни в тексте до, ни в тексте после него категорий «взрыв», «гремучая ртуть», «капсюль», «стенки капилляра», «полость», «скафандр космонавта» нет и в помине!

    3. ЛЛЛ
    — Fri, 30 May 2014 10:42:06(CET)
    Вам попытались популярно объяснить, что если взрыв происходит в вакуумной камере, взрывная волна вызывает колебания стенок камеры, поэтому звук слышен снаружи. Поэзия Пастернака тут ни при чём.

    Все-таки «приступ печали» гремит именно в пустоте, пустоте душевной! Можно понять сравнение душевной пустоты с Торичеллиевой пустотой. А все-таки, почему «печаль гремит, как ртуть в пустоте Торичелли»? Почему ртуть в пустоте Торричелли — тоже понятно; надо полагать, поскольку Торричелли — изобретатель ртутного барометра — продемонстрировал тем самым существование пустоты. Но почему «гремит»? Наверное, дело не в «гремучей ртути» — так ведь можно дойти и до еще более «глубоких» ассоциаций — вроде, раз ртуть ядовита, то и жалит как змея, или змея ядовита, как ртуть, а змея еще и гремучая, а печаль жалит как змея…, возможно, все дело в том, что Пастернак был лучше нас образован, и, будучи поэтом, тем не менее знал в деталях классические физические труды.
    …примерно так:
    Трубу, заполненную водой и закрытую с одной (верхней) стороны, поставили вертикально; столб воды опустился частично. Затем открыли верхний конец; слышен был шум врывающегося воздуха. То есть, это воздух гремит, врываясь в вакуум, подобно «приступу печали», врывающемуся в «душевную» пустоту» :-)!

    They included Raffaello Magiotti, Evangelista Torricelli, Emmanuel Maignan, Athanasius Kircher, Niccolò Zucchi, and, evidently, Gasparo Berti. This was the Roman mafia. Somewhere between 1639 and 1641-the dates have been eliminated-Berti performed an experiment at his house in Rome. The mafiosi Kircher, Magiotti, and Zucchi were there; Maignan was absent; and Torricelli’s whereabouts are unknown. Four accounts exist of the experiment, three by the eyewitnesses and one by Maignan, who was informed of the proceedings by Berti a week later. …
    … When the philosophers first opened the upper stopcock to lower the sounding line, they heard a loud noise as air rushed in . Air rushing in-that is Maignan’s view.
    Everything’s Relative And Other Fables from Science and Technology. Tony Rothman
    John Wiley & Sons. 2003. — All right reserved (!:-)).
    Видимо, и с ртутью наблюдали подобный шумовой эффект. Верно, гремит не ртуть, но на самом деле Пастернак точно описал физическое явление, а уж о его сравнении и говорить не приходится. Можно лишь восхититься глубиной образования Бориса Пастернака и богатством ассоциаций.

  3. Это не у Пастернака неувязка, а у Вас. Взрыв капсюля из гремучей ртути(а именно поэтому Поэт использовал тут соединение под названием Гремучая ртуть) Будет слышен и в Торичеллиевой пустоте, и в космическом вакууме, на расстоянии метра от взрыва. Ибо волна расширяющихся от взрыва газов достигнет скафандра космонавта в космосе, и стенок капилляра или иной пoлости, в которой состоится взрыв гремучей ртути. (Берка)

    Вы, г.Берка, как, впрочем, и всегда, вещаете, не читав Пастернака. Речь идет о стихотворении РАЗРЫВ (http://slova.org.ru/pasternak/razryvoangel/). Ни в основном цитируемом абзаце:
    Помешай мне, попробуй. Приди, покусись потушить
    Этот приступ печали, гремящей сегодня, как ртуть в пустоте Торичелли.
    Воспрети, помешательство, мне,— о, приди, посягни!
    Помешай мне шуметь о тебе! Не стыдись, мы — одни.
    О, туши ж, о туши! Горячее!

    Ни в тексте до, ни в тексте после него категорий «взрыв», «гремучая ртуть», «капсюль», «стенки капилляра», «полость», «скафандр космонавта» нет и в помине! Это Ваши выдумки, основанные на абсолютном незнании поэзии Б.Пастернака!

  4. Есть у Пастернака и очевидные физические акустические невязки (“Разрыв”, 1919):
    Помешай мне, попробуй. Приди покусись, потушить
    Этот приступ печали, гремящей сегодня, как ртуть
    В пустоте Торичелли.
    С физической точки зрения это стихотворение имеет, по меньшей мере, два толкования. Первое — явно физически несостоятельное. Ничто, в том числе, ртуть и “приступ печали” не могут греметь в пустоте. Причина очевидна — звук через вакуум не проходит.
    ———————Б—————————-
    Это не у Пастернака неувязка, а у Вас. Взрыв капсюля из гремучей ртути(а именно поэтому Поэт использовал тут соединение под названием Гремучая ртуть) Будет слышен и в Торичеллиевой пустоте, и в космическом вакууме, на расстоянии метра от взрыва. Ибо волна расширяющихся от взрыва газов достигнет скафандра космонавта в космосе, и стенок капилляра или иной пoлости, в которой состоится взрыв гремучей ртути.

Добавить комментарий для Виктор Финкель Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.