Феликс Фельдман
Стихи
Еврейская девочка
В степи Ставрополья, в крестьянской избе
назло лихолетью, недоброй судьбе
еврейской Мадоне сама Ипостась
девчоночка-ангел в тряпье родилась.
Мы дети войны из шатров, не дворцов.
Мы дети беды – без тепла, без отцов.
И эта девчонка: сама Ипостась,
всё детство не евшая хлебушка всласть.
Всё было. И было не так уж давно.
Из маминой юбки пальтишко одно.
И бусы из косточек вишен и слив.
Постыдная бедность: прилив и отлив.
Еврейские дети, трефовая масть.
И Богом навеки проклятая власть.
Еврейские дети, в еврейских дворах.
В еврейских родных материнских руках.
Еврейские дети, отборная масть.
На вас поперхнулась Советская власть.
И эта девчонка – сама Ипостась.
В ней женская суть во плоти облеклась.
Чиста и тверда как алмаза кристалл.
Я эту девчонку…
женою назвал.
Моей Джоконде
Поутру пробудившись
я твой сон берегу.
Мозг готов уже мыслить,
только встать не могу.
В полудрёмном блаженстве
сквозь прищур сонных глаз
брезжит профиль мне женский,
кожи нежный атлас.
За спокойным дыханьем
тайный, трепетный мир.
Там, в глуби подсознанья
Наш душевный эфир.
Я из этого фонда
свой пароль прошепчу
и улыбку Джоконды
вслед ему получу.
Этот взгляд если даже
и загадочно скуп,
о любви мне расскажет
роскошь ласковых губ.
Градус радости взвинчен.
Растворился покой.
Леонардо да Винчи
помахал нам рукой.
Маршал
Два дня без кухни полевой,
весь полк в изнеможении.
А завтра бой, а завтра в бой,
в жестокое сражение.
Шифрует штаб, диктует штаб
послание детальное,
а у него другой масштаб:
мышление фронтальное.
Здесь стойкость разума важна
и мужество отменное.
Идет война, крушит война.
В ней счастье переменное.
Простёрта властная рука.
Созрела операция.
Пошли покорные войска.
Что смерть?
Что жизнь?
Инфляция!
России тысячи сынов
Вперед в атаку брошено.
Удар.
Кошмар.
И сотни вдов
На совести отложено.
. . . . . . . . . . . . .
Врага последний взят редут.
Успех побед отметили…
Однако маршала поймут
Лишь в будущем столетии.
Антагонизм
Между Сциллой и Харибдой
беспокойная волна.
В Средиземном синем море
испарилась тишина.
Между Сциллой и Харибдой
пацифизм, милитаризм.
Между Сциллой и Харибдой
сионизм и арабизм.
Между Сциллой и Харибдой
иностранные войска
в средиземном ОЧЕНЬ море
не раздавлены пока.
Толь от правды, толь от кривды
нам чего б не натворить.
И от Сциллы и Харибды
хрупкий мир наш сохранить.
Еврейская демократия
Между собой мы все равны пред Богом.
… Хотя всё выглядит иначе за порогом.
Мы демократы от рожденья до погоста.
И даже буквы Торы равного в ней роста.
Как хороша евреев демократия.
Когда б, увы, не наша плутократия.
***
Ты атеист. Но почитаешь Тору.
Выходит твоя вера без разбору?
Да, чту. Тем взгляды мои квиты,
пока её хулят антисемиты.
Идеология
Не лучше ль нам
в разгар путинологии
вернуть марксистский смысл
идеологии:
Идеология – это селекция…
Не талантов,
а угодникам протекция.
Президентская гонка
Десятые годы. Двадцать первый век.
На экране
человек.
Первый канал.
Пропагандистский аврал.
Передача:
«Человек и закон».
А за ним стон.
И на губах ирония:
не закон, а…
беззаконие.
Диктатор
Диктаторов великое число.
Они и ныне есть,
поскольку были присно.
Кому-то может быть и повезло.
К другим история была капризна.
Аятолла, властитель, угнетатель.
Живых людей, народов пожиратель.
Сатрапы, фюреры и каудильи.
Их именами страха наградили.
Так что ж, и наш выходит непригодный?
Ну, что вы? Наш диктатор всенародный!
Придворному поэту
Не замолить у власть имущих их грехи.
Пишика-ка лучше, братец, честные стихи.
***
Конечно, можно притерпеть притворство
и вместе с ним лихое стихотворство.
Но как стерпеть такое безоглядство,
Когда конвеерно штапмуют стихоб…ство.
Из протокола собрания
… От поэтических восторгов млея,
Поэт поэту смазал по хорею.
Ответчик, упражняясь в лаконизме,
Впаял мастито другу по харизме.
***
Два юных сочинителя дуэтом
спросили мастера: «Как стать поэтом?»
И сколько надо написать стихов,
чтоб влиться в цех маститых «стариков».
Поэт загадочно взглянул в окно
и, ухмыльнувшись, вымолвил: «Одно».
