Игорь Юдович: Исторические аналогии Майдана и некоторые обобщения

Loading

Моральное стремление к справедливости и основанное на этом обоснование сопротивления власти само по себе не может, да и не претендует, стать законом. Но в определенных случаях, являсь очевидным дополнением к политическим и юридическим обоснованиям, придает морали силу закона. Что, на мой взгляд, произошло на украинском майдане.

Исторические аналогии Майдана и некоторые обобщения

Игорь Юдович

«Украинская революция 2014 года была, прежде всего, революцией человеческого достоинства»
Валерий Хаит

Слово «Майдан» в прямом переводе с арабского означает любую открытую площадку, сквер, площадь.

В переносном, отраженном в англо-язычном варианте Википедии, слово приобрело смысл «центр сопротивления официальной власти на площади (обычно — главной площади столицы). Так майданом называют площадь Тахрир в Каире и площадь Свободы в Тбилиси. Но, конечно, самый известный из всех находится на площади, которая так и называется — Майдан Независимости, в Киеве. Для него даже придумали отдельное название — Евромайдан.

Его историю в том или другом представлении знают все. Достаточно вероятно, что события на киевский площади в будущем будут сравнивать с первым камнем, вызвавшим лавину глобальных потрясений, существенно изменившим политическую ситуацию в мире. Серьезная проблема осмысливания влияния майдана в Киеве и, не менее серьезная, — передачи исторической информации следующим поколениям, заключается в том, что единого мнения о социально-политических предпосылках, а, значит, и о политическом смысле майдана не существует. Хуже, его смысл, в зависимости от идеологической направленности обсуждающих и индивидуальной возможности сопротивляться давлению СМИ, понимают совершенно по-разному.

Легко допустить, что многие воспринимают украинский майдан, как нечто совершенно уникальное в мировой истории.

***

Практически, майдан в Киеве представлял из себя значительную самоорганизующуюся часть населения большого города, столицы крупного европейского государства (не только привычно протестующая молодежь, но в основном — средний класс, что принципиально важно), которая без какого бы то ни было «руководящего» перста собралась в определенном месте на длительный, заранее неограниченный срок для выражения мирного политического протеста против конкретных действий существующей власти.

Кстати, чего добивался киевский майдан? По отношению к власти внятно прозвучали всего два политических требования. Во-первых, власть, по мнению протестующих, была обязана соблюдать конституцию страны от 2004 года, согласно которой должен был строго соблюдаться принцип «разделения власти» (вопрос узурпации власти), и, естественно, власть обязана обеспечить жизнедеятельность государства, в котором все равны перед законом (вопрос коррупции власти).

Во-вторых, майдан требовал изменения направления внешнеполитического вектора в практической деятельности власти, её ориентации на улучшение отношений с Западом, на вестернизацию политического и экономического процесса.

Первое требование было самым серьезным и в то же время самым непротиворечивым. Дело в том, что с 30 сентября 2010 года в Украине по существу не было конституции. Летом и осенью 2010 в стране произошли беспрецедентные для правового демократического государства события, вряд ли имеющие аналогию в Европе послевоенного времени. Действующая Конституция 2004 года была отменена по решению Конституционного суда Украины. Это решение последовало после запроса-требования 252 депутатов Партии регионов (партии Президента Януковича) об отмене закона № 2222 о внесении поправок в Конституцию (сами поправки к тому времени уже существовали 6 лет!). Конституционный суд отменил не только закон № 2222, но … и саму конституцию в версии 2004. Взамен Конституционный суд законодательно (что ему ни в коем случае не предписано Конституцией и законом о Верховной Раде) возвратил страну к конституции 1996 года. Это было грубейшим нарушением всех правовых норм действующей конституции (что признано всеми юридическими и политическими организациями Европы), но Верховная рада и Президент поддержали это решение. По существу, в Украине был совершен антиконституционный государственный переворот, после которого, в частности, право на формирование правительства перешло только к Президенту.

Считая, что президент Янукович и кабинет министров не в состоянии обеспечить требования майдана, протестующие требовали их отставки. Противостояние майдана и исполнительной власти проходило на фоне противоречивого и — в общем — крайне пассивного поведения законодательной и судебных властей, которые по различным внутренним причинам предпочли политику невмешательства.

Результатом противостояния стало бегство президента из страны и поражение исполнительной власти. После непродолжительного периода полуанархии и острого столкновения различных политических интересов удалось провести национальные выборы и стабилизировать политическую ситуацию в большей части страны. Станет ли победой майдана, выполнением его требований, новая политическая реальность, покажет только время.

Уточним два положения.

Первое: никакие внешние, находящиеся вне пределов страны причины, как и внешние силы в виде агентов иностранной державы, никогда не смогут поднять самые широкие слои населения, включая и прежде всего — средний класс, на длительную борьбу за политические права в условиях достаточно тепличного и достаточно сытого проживания этих самых широких слоев населения. Все искренне убежденные в «заговоре» и влиянии ЦРУ, ГРУ, жидо-массонов, бе(а)ндеровцев и прочих пакостях Антанты могут дальше эту заметку не читать. Переубедить их я все равно не смогу, поскольку переубедить их не сможет никто.

Второе: результатом протеста, по общему мнению протестующих, ни в коем случае не должно было стать изменение политической системы или формы собственности.

Киевский майдан — это не политическая революция.

Понятно, что если десятки тысяч обычных граждан в достаточно сытой стране (в условиях весьма жестокой зимы) собрались на бессрочный протест и как участники протеста получают моральную и экономическую помощь десятков, а, скорее всего, сотен тысяч других обычных граждан, то причина может быть только одна — их таки серьезно «достали», если использовать народную форму известного глагола.

Выяснение чем и как «достали» не входит в мою задачу.

На основании каких юридических, моральных и политических принципов они имели право на свой протест — основная тема моей заметки. Я попробую показать на исторических примерах, что «майданы» — достаточно обычная, я бы сказал — традиционная, форма социального и политического протеста, результаты которого трудно предсказать заранее, но эти результаты гораздо больше зависят от традиций общества и от наличия работающих государственных и общественных институтов в данной стране, чем от размера демонстраций, ожесточенности протестующий или характера политических требований.

Остался, правда, еще маленький и очень «скользкий» вопрос — был ли майдан в Киеве переворотом или путчем. Потому что переворот, в принципе, может совершить толпа, которую науськивают специально обученные люди, причем эти люди, как и силы, заинтересованные в перевороте, могут находится как внутри, так и снаружи государства. Переворот в Иране 1953 года, совершенный под руководством спецслужб Англии и американского ЦРУ и с помощью их агентов, является классическим примером, хотя обычно существительное переворот требует прилагательное «военный» или предполагает конкретную группу заговорщиков. Военного переворота в Киеве не было, но может быть, был некий гражданский переворот или путч?

Проще всего с определением слова «путч» (или — «мятеж»). Тут на помощь приходит «пивной путч» 1923 года в Мюнхене. Словарное определение слова достаточно ясное и предполагает секретно подготовленный «вооруженный мятеж» с целью свержения законного правительства. Медленно разворачивавшиеся события на майдане, где и близко не было каких-либо обученных штурмовиков, как в Мюнхене, или молодых офицеров, как в Египте, а также длительное отсутствие требования отставки правительства (при том, что почти сразу появилось требование отставки президента), однозначно говорят о том, что киевский майдан — не путч. (Кроме всего, успешный путч обычно называют революцией)

Со словом «переворот» такой абсолютной ясности нет.

Три различных словаря дают слегка различные значения слова «переворот» в коннотации — «политический переворот», но все они утверждают, что переворот ближе к революции и отличатся от классического определения революции только формой исполнения «резкого изменения существующего общественно-политического строя».

Как я понимаю события на киевском майдане, никто из его участников не требовал какого бы то ни было изменения политического строя или внедрения нового порядка. Правда, согласно Хосе Ортега-и-Гассету, «Революция не покушение на порядок, но внедрение нового по-рядка, дискредитирующего привычный», что немного ближе к майдану, но все же надо помнить, что протестующие в абсолютном своем большинстве требовали сохранения существующего строя строго в согласии с конституцией страны. Насколько мне известно, не существует каких-либо доказательств, говорящих о том, что майдан в Киеве был запланированным результатом предварительного заговора группы (кого? какой?) какой бы то ни было политической ориентации. Майдан, согласно сообщениям прессы, долгое время представлял из себя совершенно хаотичное, практически неуправляемое явление, возникшее совершенно стихийно после резкого, неожиданного и очень непопулярного изменения внешнеэкономической политики президента. Хотя совершенно естественно, что со временем произошли определенные эволюционные и организационные изменения, в результате которых определились три политических лидера, политические цели и методы которых лучше всего иллюстрирует знаменитая басня Крылова.

Итак, события на майдане не были и не предполагали ни революции ни переворота и безусловно не были путчем.

Что же это было и как это можно назвать?

Я бы назвал киевский и многие другие майданы не просто гражданским сопротивлением власти, но примером активного гражданского противостояния существующей практике управления государством официальной властью (правительством). Скорее всего, законного, на чем я остановлюсь позже.

Может быть, рассказ о событиях совсем другогой эпохи и другой страны поможет понять киевский майдан лучше.

***

15 мая 1776 года в Филадельфии, штат Пенсильвания, где в то время находился Континентальный конгресс, произошли два события, странно связанные друг с другом.

Главным стала официальная Декларация (Резолюция) Континентального конгресса о разрыве отношений с Англией. Именно 15 мая (или даже 12 мая, если считать утверждение основного текста, расширенного и еще раз утвержденного 15 мая), а не 4 июля, как считает большинство, произошел официальный разрыв и объявление Независимости. Декларация была написана Джоном Адамсом, самым очевидным гражданским политическим лидером Конгресса (военным лидером был Вашингтон, который в те же дни вел свою Континентальную армию из Бостона на защиту Нью-Йорка). Декларация Адамса не была так поэтически красива, как текст Джефферсона (у Адамса не было ни литературных способностей Джефферсона, ни свободного времени “автора” Декларации; ему ко всем его многочисленным обязанностям буквально накануне добавили должность, которую мы сегодня называем министром обороны), но в ней, кроме внешнеполитической части, был важный — важнейший — внутриполитический вопрос, вернее, предложение ко всем 13 колониям: срочно определиться с отношением к Англии. В случае если конкретный штат после внутренней дискуссии проголосует за независимость, то предлагалось немедленно дать соответствующие указания своим представителям в Филадельфии и не менее срочно переписать свою конституцию, чтобы она отражала новую реальность. По существу, Адамс и Континентальный конгресс решили провести референдум внутри всех 13 колоний, которым было предложено честно определиться по вопросу независимости.

В те же самые минуты, когда текст Декларации рассылался по 13 адресам, произошло второе событие: посыльной принес извещение из Ричмонда о результатах решения законодательного собрания Вирджинии (главного штата из тринадцати)… отвечающего на вопрос Адамса.

Революция, как всякая настоящая революция, никогда не свершается по задуманному плану, всегда является хаотическим всплеском идей и действий, следующим импровизации на местах в большей степени, чем в штабах. Так случилось и на этот раз. Не имеющие возможности знать, что происходит во Филадельфии, законодатели в Ричмонде сами задали себе и сами ответили на вопросы, которые еще только обсуждались в Конгрессе. Это была первая, весьма приятная, хоть и неожиданная, ласточка. Без Вирджинии революция не имела смысла. Но оставались еще 12 колоний. Среди жителей колоний Новой Англии — колыбели революции — не было никаких сомнений, сомнений в их патриотизме не было и в Конгрессе. Серьезные сомнения, однако были по поводу Пенсильвании, где заседал Континентальный конгресс, и — особенно — по поводу Нью-Йорка.

Я уже несколько раз писал, что в начале Революции не было никаких соединенных штатов, или в англоязычных терминах — союза. Его еще предстояло создать. Была же группа мало связанных друг с другом полунезависимых колоний-штатов, которые по схожести истории возникновения, развития, географии, экономике, политической организации и по многим другим признакам распадалась — весьма условно — на три подгруппы: колонии Новой Англии, Юг и Центр. Отдельно стояла Вирджиния, независимая и оппортунистская одновременно. У всех, кроме Центра, были свои большие обиды на Англию и желание отделиться. Центральные колонии — Пенсильвания, Нью-Йорк и Нью-Джерси — имели гораздо меньше претензий к Империи и строго стояли за продолжение переговоров с Англией, постепенно теряя терпение из-за непримиримости и нежелания Парламента вступать в любые переговоры, но твердо продолжая надеятся на короля и его высшую справедливость.

Тут мы подходим к сути. Лояльность центральных штатов к Англии была политическая, но не социальная. Что это значит? Это значит, что только политическая элита предпочитала протекцию Империи независимости и по этой причине избранные в Континентальный конгресс делегаты Пенсильвании, Нью-Джерси и Нью-Йорка увезли с собой инструкции о противодействии всем попыткам полного разрыва с Англией. При голосовании 15 мая в Континентальном конгрессе большинством прошла резолюция Адамса о независимости, центральные колонии проиграли, но на местах — в законодательных собраниях некоторых колоний — эта резолюция, скорее всего, не была бы поддержана. Что означало политический распад союза.

Почему представители политической элиты Пенсильвании и Нью-Йорка (Нью-Джерси не был так важен в этой борьбе мнений) были роялистами? Этому было несколько причин. Во-первых, все политическое и военное давление Англии в 75-м — начале 76-го годов было сосредоточено на Новой Англии. В то время Бостон для жителей Филадельфии и Нью-Йорка был дальней политической окраиной и их не очень беспокоили события в Масачуссетсе. Во-вторых, население средних штатов было этнически гораздо более разнообразным (германцы, французы-гугеноты, ирландцы, шотландцы), легендарная американская толерантность начиналась именно оттуда. Толерантность Пенсильвании многократно усиливалась формой религиозности элиты — квакеры были принципиальными противниками войны. Естественно, что их толерантность включала в себя и толерантность к Англии. В третьих, эти люди — политическая элита, в отличие от элиты, скажем Новой Англии, зарабатывали себе на жизнь не столько торговлей, промышленностью и фермерским трудом, но больше бюрократическим и административным сотрудничеством с Англией, либо принадлежали к крупным торговым домам, слишком зависимым от Англии. Почему в элите этих штатов было большинство именно таких людей, а не мелких торговцев, промышленников, фермеров? Потому, что так были устроены избирательные законы этих штатов, не только традиционно разрешающие голосовать лишь обладателям собственности (что было обычным и для других штатов), но и определяющие размер этой собственности слишком высоким уровнем. До поры до времени на это никто не обращал внимание.

Во время политического кризиса все изменилось.

Начавшаяся после 15 мая дискуссия в законодательном собрании Пенсильвании очетливо показала, что Собрание ни на йоту не изменило свое мнение и по-прежнему стоит за переговоры с королем. Это очень не понравилось тем, кто не имел возможность выбирать представителей в Собрание, людям, которых в то время собирательно называли “механиками” (ремесленникам всех видов, портовикам, мелким предпренимателями в промышленности), а также — простым фермерам, не обремененным слишком высоким доходом. Сами они называли себя “men who wear Leather Aprons” (люди, в кожаных фартуках); их мнение было обнародовано в «Пенсильванской Вечерней Газете»: «Разве механики и фермеры не составляют 99% от населения Америки? Если им, только из-за их статуса [людей, не владеющих собственностью] не будет дано право хотя бы частично влиять на выбор людей, которые ими управляют, или влиять на форму правительства (власти), то не будет ли лучше просто признать юрисдикцию английского Парламента?»

Эти люди и составили первый американский майдан, но местом его сбора, кроме площадей городов, городков и совсем мелких деревушек, были более традиционные места политических споров — трактиры. Буквально за считанные дни вначале неорганизованные и географически разбросанные массы смогли оформить свой протест в наиболее распространенной форме конца 18 века — в форме петиции.

В самой Филадельфии и четырех окружающих районах (графствах) была организована компания по сбору подписей под петицией, в которой оспаривался сам принцип законности авторитарной власти высказываться от имени всего народа штата. «Люди, которые носили кожаные фартуки» утверждали, что “избранные представители лишили себя права управлять народом самим фактом игнорирования сейсмического сдвига в популярном мнении народа, случившемся в несколько последних месяцев”. Запомним эту фразу, мы еще вернемся к ней.

На основании своего политического мнения-протеста у протестующих нашлось умение, сила и организационные возможности (средний класс!), чтобы собрать свое параллельное временное правительство, в котором доминировали люди, выступающие за независимость. Их ключевым политическим требованием внутри штата было изменение избирательного закона, для включения более широкого народного представительства в законодательную деятельность. Конечно, в традициях времени речь шла только о резком снижении имущественного ценза, как критерия включения в избирательные списки.

Майдан в Пенсильвании победил не только бескровно, но и очень быстро. У старой власти нашлось благоразумие пойти на компромисс с новым временным правительством, согласиться на его требования и в результате — проголосовать за независимость.

В Нью-Йорке легкой победы не получилось. Отношение простых жителей города к «патриотам» было более схожим с отношением к ним местной элиты. Гораздо большая часть горожан была задействованна в прямой торговле с Англией. Кроме того, возникли сереьзные трения между горожанами и уже стоящей в городе армией Вашингтона, где 90% солдат были жителями Новой Англии, традиционно не самым дружественным населением по отношению к нью-йорковцам (обратное еще более верно: масачуссетцев в Нью-Йорке откровенно презирали). Проблемы возникали и от пьянства солдат в трактирах и от скандалов в публичных домах: самые крупные в колониях дома терпимости находились в Нью-Йорке в районе с претензионным названием Holy Ground. Все проститутки были яростными роялистками и доходило до убийств и кастрации клиентов.

Поэтому аналогичные пенсильванским требования части народных масс и подписи под подобной петицией были отвергнуты существующим нью-йоркским законодательным собранием на том основании, что протестующие и их избранные органы были внеюридическим образованием “без какого-либо авторитета в изъявлении народного мнения”. В Нью-Йорке страсти кипели почти с киевским накалом, с поправкой на численность населения города, которое тогда было где-то в пределах 25 тысяч человек (во время этой политической борьбы впервые ярко взошла звезда 18-летнего Александра Гамильтона). Но даже в Нью-Йорке у законодательного собрания хватило ума, хотя гораздо позже, чем в Пенсильвании, не идти “стенка на стенку” со все более очевидным и все более радикальным мнением народа. В результате, 9 июля, уже позже официальной Декларации, принятой в Филадельфии чуть ли не неделю назад (где представители Нью-Йорка проголосовали против независимости!), законодательное собрание “под грубым давлением”, как было записано в резолюции, наконец-то смирилось с неизбежным и проголосовало за независимость.

***

Эти два примера показывают, что майданы не всегда добиваются успеха.

Многочисленные и плохо связанные друг с другом майданы молодежного протеста 1960-х в американских городах по существу ничего не добились. В результате, их “достижения” привели к разброду в Демократической партии и выбору Президента-консерватора Ричарда Никсона, то есть, к результату, прямо противоположному ожиданиям майдана.

Гигантский общеиранский майдан 1978 года требовал прекращения репрессий шаха Ирана, демократии и отчетности государственной власти. В результате, Иран получил автократию, терроризм и режим аятолл.

Похожие последствия случились для египетских идеалистов 2011 года в Египте, массово протестующих на площади Тахрир, каирском майдане.

Но майдан в Тунисе в то же самое время практически добился выполнения всех своих требований в сравнительно — для арабской страны — бескровной “Финиковой революции”.

Успехом, хоть и относительным, закончились майданы в Центральной и Восточной Европе в 1989 году.

В чем причина успеха одних майданов и поражения других?

Майданы, как бы многочисленно они не выглядели на экране ТВ (а там по закону жанра, скорее, преувеличат и численность и влияние майдана), далеко не представляют всё население — гораздо больше людей в демонстрациях не участвует. Это молчаливая и незаметная часть, тем не менее, может составить или «молчаливое большинство», солидарное с майданом, или, наоборот, быть ему в оппозиции. Майдан, совершенно очевидно, будет значительно более сильным, если он будет представлять политические требования всего общества. Но так практически никогда не случается. В различных странах соотношение между политически активной частью общества, его элитой или, по-другому — образованной частью, которая в основном представлена на майданах, и основным населением очень различно. Например, неграмотные и пассивные крестьяне в Египте и Иране составляют куда большую часть общества, чем в Украине или Восточно-Европейских странах. Но если даже майдан представляет широкие слои общества, то это совсем не значит, что эти слои, разнящиеся на социальном, экономическом и религиозном (как в странах ислама) уровнях, видят ожидаемое изменение направления политической и социальной жизни страны одинаково.

То есть, если майдан в состоянии самоорганизоваться и сбросить существующую власть, это не значит, что он в состоянии прийти к консенсусу по поводу новой власти.

На каирской площади единодушно требовали свержения режима Мубарака, но не было никакого единодушия по поводу организации новой структуры власти. Сбросить старую власть майдану удается с куда большим успехом, чем создать устойчивую новую. Почему так? Может быть, объяснение лежит в более пристальном внимании к майданам Восточной и Центральной Европы 1989 года.

«Разница между Европой и арабскими странами в том, что Европа, хотя и была раздроблена и разобщена коммунизмом в течение полувека, но сохранила основы институтов и исторической памяти организованного среднего класса, а также высокий образовательный уровень, которые позволили выжить первое, самое анархическое время внезапно обретенной свободы», — пишет Роберт Каплан из «Стратфора». Этими же причинами, кстати, можно объяснить успех Туниса, самой европейской арабской страны, с долгой историей состоявшегося государства и с существенно меньшим религиозным разделением населения.

На телевизионном экране все майданы выглядят одинаково, но они представляют разные общества и разные исторические и религиозные традиции.

Не знаю, первым ли, но наиболее фундаментально эту тему освятил в 1968 году Сэмуэль Хантингтон в своей выдающейся книге «Политический порядок в изменяющихся обществах», которая начинается таким удивительным параграфом:

«Наиболее важное политическое различие между государствами определяется не их формами правления, а уровнем (степенью) организации управления. Разница между демократией и диктатурой меньше, чем разница между государствами, чья политика основана на консенсусе, общинности, законности, организации, эффективности и стабильности, и государствами, где все это отсутствует или не достаточно развито».

Еще одна важная и совсем не очевидная мысль Хантингтона заключалась в том, что чем более развито и лучше самоорганизовано существующее общество (что предполагает длительную традицию местных самоуправлений) , тем более не удовлетворён средний класс, хотя это кажется на первый взгляд странным. Дело в том, что осознавший себя и свою силу средний класс, в нормальном свободном и демократическом обществе всегда активно требует от власти большей эффективности и лучшей подотчетности. То есть, в государстве (обществе) со сложными и разнообразными формами управления, с многочисленными устойчивыми институтами, существует как бы автоматическая система регулирования с прямой связью, требующая от государства еще большей гибкости и ответственности.

Из этих положений следует интересное следствие: социальное и политическое давление на государство есть ситуация постоянная и разница заключается только в форме и каналах давления. В государствах, где «автоматическая система регулирования» работает через устойчивые каналы проверенных поколениями общественных институтов, где глубоко в «национальной идее» и государственной истории укоренилась идея политического и социального компромисса, обычно не нужны майданы вроде киевского 2014 и каирского 2011. Вполне достаточно иметь пенсильванский образца 1775 года.

***

На чем основана политическая сила майдана, какое юридическое право может лежать в «справедливости» самого существования майдана?

В ответе на этот вопрос нет и не может быть полной ясности, тем более, полной юридической определенности. Демократически избранная власть по определению избирается на определенный срок с «конституционным основанием быть независимой от настроений электората» (из письма Бориса Дынина). К решению вопроса «законности или незаконности» можно подходить конкретно, рассматривая реальную историческую ситуацию, или всеобще — из принятых общих соображений политической философии. Что касается конкретного подхода к украинскому майдану 2014 года, то тут, на мой взгляд, гражданский протест был совершенно законным из-за очевидного нарушения президентом и Радой действующей конституции 2004 года. После этого власть потеряла право на власть, но, естественно, не желала это признать. Единственно возможным способом лишить власть незаконно узурпированной власти был майдан.

Но есть и общие соображения законности майданов.

Мне кажется, что все развитие основных политических прав граждан современного либерального демократического общества, его политической философии, начинается и заканчивается 17 веком, когда англичанин Джон Локк, уточнив и дополнив идеи политической философии Томаса Гоббса, разработал теорию социального контракта (теория общественного договора) и написал «Два трактата о правлении» и «Размышления о славной революции 1688 года».

Интересующимся я советую прочесть главу «Основы правового государства» из статьи о Локке в Викопедии.

Согласно Локку (и Гоббсу), власть (правительство) получает свое полномочие исключительно из согласия управляемых: «Нарушение договора уполномочивает народ требовать обратно свое верховное право».

На этом простом принципе основана Конституция США, с ее знаменитым началом «Мы, народ…». На принципах Локка основано еще более знаменитое начало Декларации Независимости США в редакции Джефферсона: «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых. В случае, если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье (выделено — И.Ю.)».

Как мы видим, мнение народа, чаще всего выраженное через активную его часть, в виде гражданского противостояния существующей практике управления государством (обществом) официальной властью, было и остается верховным, и, естественно, законным в противостоянии с существующей властью. В этом смысле «общественный договор» между властью и народом, тем более, официально записанный в юридической форме Основного Закона (конституции), является юридическим документом, нарушение которого одной из сторон — властью, является поводом для предъявления другой стороной — народом — «иска» в единственно остающейся возможной форме гражданского протеста. И в этом, «всеобщем» смысле, киевский майдан явился совершенно стандартным и законным поиском решения в сложившейся ситуации явной узурпации власти как отдельными ее представителями, так и одной из ее ветвей.

У майдана кроме политического и юридического обоснования, конечно, существует, может быть, самое главное — моральное.

Чувство социальной справедливости было, есть и будет движущей силой развития общества. Не зря во многих случаях за общественными протестами стояла церковь или мечеть. Для обоснования борьбы за социальную справедливость, как бы она ни понималась в соответствующее время, существует огромная секулярная литература, начиная от древних греков и римлян (Платон, Сократ и Цицерон), через Руссо и Канта, вплоть до современных Луиса Брандайса, Р. Дворкина и Д. Ровлса.

Еще больше об этом думали и писали религиозные авторитеты. В иудаизме сама основа ежедневного существования завязана на идее tikkunolam — «ремонте» несовершенного мира. Например, рабби Джонатан Сакс считает, что социальная справедливость является краеугольным камнем иудаизма. В католицизме эта идея тоже является центральной, наверно, со времен св. Августина. То же самое существует и в исламе с его традицией zakat.

Моральное стремление к справедливости и основанное на этом обоснование сопротивления власти само по себе не может, да и не претендует, стать законом. Но в определенных случаях, являсь очевидным дополнением к политическим и юридическим обоснованиям, придает морали силу закона. Что, на мой взгляд, произошло на украинском майдане.

Я не буду останавливаться на многочисленных исторических высказываниях, но приведу только одно, раввина Ури Шерки, нашего современника, который говоря о настоящей демократии, замечает, что она «предполагает право личности противостоять безрассудству системы. Возможность протеста, неучастия в происходящем по нравственным соображениям, даже «гражданский бунт» — есть признаки здоровья демократического общества». (Ссылку на это высказывание я нашел в сообщении Марка Аврутина в Гостевой портала «Заметки по еврейской истории»).

***

Итак, подведем итоги. Они крайне просты.

Вне зависимости от результатов будущего политического процесса в Украине сами события осени 2013 — весны 2014 года на Майдане Независимости в Киеве были, скорее всего, законными и, в основном, не выходящими за рамки многочисленных подобных майданов.

Форма политического протеста являетя важнейшей составляющей при определении самого названия процесса. Гражданское активное не насильственное и стихийное сопротивление власти является главным признаком майдана, в корне отличающим его от путча, переворота и революции.

Результат политического процесса «после майдана» зависит не только от единства протестующих и разумности их требованих, но от исторических традиций общества, его организованности, от работоспособности его институтов.

Майдан может «проиграть», но важна сама политическая активность гражданского общества, которая может стать залогом, дрожжами, на которых взойдет будущая «нормальность» демократического общества, что особенно важно для Украины, государства со слабыми демократическими институтами и традициями.

Уроки майдана важны не только протестующим, но и власти, которая не может в будущем не учитывать возможность потерять власть в результате будущих майданов. В этом смысле майдан — предупреждение и одновременно — надежда.

(Автор благодарен Борису Дынину за важные замечания в ходе написания этой заметки.)

Print Friendly, PDF & Email

20 комментариев для “Игорь Юдович: Исторические аналогии Майдана и некоторые обобщения

  1. Один текст воспринят в двух красках. Вот философ и доволен. Идеология все-таки отступила и в этом «И мою правоту» («И»), возможно, прозвучало понимание, что есть правота и в том, что такое историческое явление как киевский Майдан все-таки не сводится к заговору, конспирации, чужим деньгам, вождизму и пр., хотя как было подчеркнуто автором, показано Васильевым и упомянуто философом:Майдан, «конечно же, не мог случиться и без сильных личностей, и какой-то самоорганизации, без моральной и материальной поддержки как со стороны населения, так и со стороны мирового мнения: «за» – на Западе, «против» – в России.. Но теперь, когда Украина оставляет Майдан позади себя и пытается выйти на дорогу ответственной демократии, становится ясно и то, что какое нравственное сознание, такая и интерпретация истории, такая интерпретация Майдана. Можно продолжать выделять роль сильных личностей, организации с поддержкой Запада, говорить о фашизме, бандера-изме или видеть Майдан в целом как «революцию человеческого достоинства», помня ее многогранность. Как бы то ни было, сегодня обсуждение вопроса наблюдателеми, какими являемся здесь мы, проявляет нравственный выбор в дискуссиях между нами. Одни желают Украине сохранить нравственную энергию Майдана, успехов в создании демократического производительного общества с ответственной властью и политически активным населением, другие видят в Майдане прежде всего манипуляцию общественности в целях чуждых населению интересов тех или иных групп (прежде всего внешних!) и мечтают буквально или политически с помощью «повстанцев» о российских танках в Киеве. Выбираем! Суть разговора в итоге заключается в том, желаем ли мы или нет, при различии наших взглядов, наследникам Майдана и новому правительству Украины успеха в построении ответственной демократии или желаем им поражения.

  2. Думал, что подвел черту. Не получилось. Попробую объяснить свою позицию ПОСЛЕ блога Васильева тем, кто невнимательно прочел блог Васильева и мою статейку. В общем и целом майдан с ноября по март или даже апрель был стихийным и самоорганизующимся. Независимым от внешних сил, как ЦРУ, так и ГРУ. Но в определенные моменты гораздо лучше подготовленное ГРУ (понятие — обобщенное для «руки Москвы») смогло устроить несколько крупных провокаций (описанных в деталях Васильевым) и использовать майдан в своих интересах, прежде всего в интересах создания крайне негативного мнения о майдане в России, но и способствующих разброду майдана. Удались эти провокации только частично, благодаря редкому мужеству и относительному единству майдана. Ни один майдан не застрахован от подобных провокаций, в которых подготовленные спецслужбы технологически правильно используют проверенные методы возбуждения толпы. Майдан — это еще и стихия толпы при всех попытках интеллектуального и организационного (стихийно образовавшегося) «центра» эту стихию (сорри, за слишком много стихий) как-то поставить в разумные рамки. Не всегда получается.
    У меня твердое убеждение, что множество деталей киевского майдана, описанных Васильевым и мне совершенно не известных, говорят в пользу моих ОБЩИХ соображений о майданах. Во всяком случае, я не вижу противоречий, на которые ссылаются мои оппоненты. При этом не имеет значения истинна ли общая версия Васильева о влиянии ГРУ на события в Украине или нет.

  3. Игорь Юдович

    16 Июль 2014 at 21:10 | Permalink

    Дорогие читатели, спасибо за замечания и критику. Мелкие разногласия с некоторыми коллегами настолько мелкие, что, кажется, можно не отвечать – истина где-то рядом. Несколько совершенно не согласных с моим мнением или не внимательно прочли статейку, которая не о том, о чем они с возмущением написали, или, на мой взгляд, (еще раз – НА МОЙ взгляд) не совсем адекватны в качестве оппонентов. Тут тоже не вижу повода для ответа. Так что на этом и подведем, как говаривал АК.
    Интересно другое, после появления статейки мне в личку стали присылать некоторые ссылки на подобные темы. Много интересных. Одна из ссылок произвела на меня потрясающее впечатление. Это не пятиминутное чтиво, но всем людям разума я настойчиво советую прочесть материал по ссылке (это начало, продолжение из 4 частей “кликально” в первоисточнике). Судя по всему, человек не только наделен явным литературным даром, но и очень развитым и острым умом. Живет в России.

    http://auvasilev.livejournal.com/721094.html

    =========================================

    Ну, поскольку к коллегам (с мелкими разногласиями, или без) я не отношусь, а возмущения не высказывал, то остается думать, что вошел в категорию не совсем адекватных в качестве оппонентов.

    Смиренно приму это определение, каждый, кто высказывается (статьей, или короткой репликой), в праве оборвать дискуссию на любой ноте. Порою даже не нечиная ее. У меня самого есть список людей, активных на этом сайте, с которыми я не обменяюсь даже приветствием на улице.

    Хочу поблагодарить за линк. Человек действительно интересен. Вобщем-то он полностью совпадает с моим собственным восприятием и комментарием, а именно — на Майдане в течение всего времени его существования происходила манипуляция достаточно большими людскими массами по разработанному сценарию, и с определенными целями, ничего общего не имеющими с целями и желаниями (буде они и были бы ими осознаны) толпы. То, что к моему видению игрока, манипулировавшего черными фигурами, Васильев талантливо добавил видение игрока, манипулировавшего белыми фигурами (ни словом не упомянув о другом игроке) добавляет стереоскопии, и я с удовольствием признаю это.

    Но применительно к даной статье — меня вполне устроило, что Вы, Игорь, уважительно отнеслись (а иначе зачем было приводить линк) хотя бы к Васильеву, тем самым признав и мою правоту. Постараюсь не надоедать Вам своими комментариями чрезмерно.

  4. Дорогие читатели, спасибо за замечания и критику. Мелкие разногласия с некоторыми коллегами настолько мелкие, что, кажется, можно не отвечать — истина где-то рядом. Несколько совершенно не согласных с моим мнением или не внимательно прочли статейку, которая не о том, о чем они с возмущением написали, или, на мой взгляд, (еще раз — НА МОЙ взгляд) не совсем адекватны в качестве оппонентов. Тут тоже не вижу повода для ответа. Так что на этом и подведем, как говаривал АК.
    Интересно другое, после появления статейки мне в личку стали присылать некоторые ссылки на подобные темы. Много интересных. Одна из ссылок произвела на меня потрясающее впечатление. Это не пятиминутное чтиво, но всем людям разума я настойчиво советую прочесть материал по ссылке (это начало, продолжение из 4 частей «кликально» в первоисточнике). Судя по всему, человек не только наделен явным литературным даром, но и очень развитым и острым умом. Живет в России.

    http://auvasilev.livejournal.com/721094.html

  5. Victor-Avtrom
    — 2014-07-15 01:43:37(262)
    А борьбу ОУНовцев за свободу Украины — тоже можно по-разному оценивать, в зависимости от нравственности?
    ==================================
    Нравственная оценка — всегда выбор

  6. Широкая эрудиция, глубина анализа, прекрасная речь — фирменные знаки каждой работы Игоря Юдовича. Очень интересно!

  7. Юлий Герцман
    14 Июль 2014 at 19:21 | Permalink

    Превосходно написано. Читал, не отрываясь, но все же остался при своем мнении: классификация события: “путч”, “мятеж”, “переворот”, “революция” – не формализуется и даже не поддается житейской логике (равно как и юридическим дефинициям или историческим параллелям), она подчеркнуто эмоциональна.
    ==================
    Юлий, это и означает, что в конечном счете историческая истина о таких событиях есть нравственное суждение. Потому и разделились головы здесь. Не сойтись, но сказать свое слово надо, поскольку звучит иной голос! Вот Игорь и сказал.

  8. То, что сейчас происходит с Украиной, можно назвать и войной, и революцией — вот только в категорию «путч/переворот/заговор» все это вписывается только в российских СМИ. Что получится в результате революции, сказать трудно. Это будет зависеть от украинцев. У них есть шанс на серьезное улучшение своей страны. Очень может быть, они реализовать его не смогут — но это уж как получится.

    Но вот в отношении войны можно высказаться более определенно — В.В.Путин обеспечил вражду между украинцами и русскими на пару следующих поколений, вне зависимости от того, где именно пройдет русско-украинская граница.
    Способность нынешнего политического класса России к ломанию дров совершенно поразительна. По-видимому, правила внутреннего поведения переносятся и в политику — ради разового хапка в жертву приносится решительно все …

  9. Превосходно написано. Читал, не отрываясь, но все же остался при своем мнении: классификация события: «путч», «мятеж», «переворот», «революция» — не формализуется и даже не поддается житейской логике (равно как и юридическим дефинициям или историческим параллелям), она подчеркнуто эмоциональна. Достаточно взглянуть на обсуждения в Гостевой, причем я принимаю во внимание не членов творческого содружества «Пахучая кучка», а вполне вменяемых, доброжелательных и образованных собеседников типа д-ра Чевычелова, которым тоже ничего логически доказать невозможно. Это вовсе не означает бесполезности статьи, она важна для приведения в порядок собственных мыслей читателей.

  10. Victor-Avrom
    14 Июль 2014 at 15:35 | Permalink
    Чтобы понять на чьей стороне правда, надо просто посмотреть, куда бегут беженцы с Украины, где они ищут спасения. Примерно полмиллиона беженцев бежали в Россию. И есть 50 тыс внутренних беженцев (которые бежали в другие области Украины. Цифры говорят сами за себя, где правда. И никакой идеологии не надо. Бегут оттуда, где убивают (500 гражданских жертв даже по официальным данным минздрава Украины) туда, где хотя бы не убивают.
    ——————————————————
    Сделайте одолжение, не распространяйте здесь российский бред. Официально в России несколько десятков тысяч украинских граждан, принятых как беженцы. Последняя цифра (российские СМИ) — не выше 30 тысяч. То, что в Россию к родственникам и знакомым приехали еще несколько сотен тысяч, не имеет никакого отношения к беженцам, т.к. эти сотни тысяч ничего не просят ни у России, ни и у мира. В Израиле при всех его войнах почему-то никто и ни разу не удосужился подсчитать число беженцев, хотя были и такие, что выезжали за пределы Израиля, и счет тоже шел на тысячи. Правда здесь только одна: если есть угроза жизни, то всякий трезвый человек должен выйти за пределы опасности. Все! Без всяких рыданий и причитаний. 500 гражданских жертв при той географической распространеннности боев и используемых видов оружия — капля в море. В войне есть своя правда и незачем ее извращать некомпетентностью и блефом.
    Вспомнила: при обстреле Израиля иракскими Скадами (1991) в Гиватаиме, где я жила тогда (рядом с Тель-Авивом, 70 тыс населения) более половины квартир были пусты — жители разъехались по родственникам, друзьям и просто сняли номера в гостиницах в тихих местах. Ни одна сволочь в мире не посчитала их беженцами, как, впрочем, и в самом Израиле, все просто старались им помочь, не говоря громких слов.
    Вот правда, в не Ваши бессмысленные причитания по вопросу…. какому, собственно? Что люди гражданские убегают от войны? Глубоко копнули! Гениально, как всегда. Сверхгениальным станете, когда поймете, кто стал причиной массового бегства.

  11. Зачем ставить комментарий (даже два), которые затем истребляются?
    Жаль потраченного времени.

  12. Григорий Гринберг
    — 2014-07-14 06:15:46(115)
    =============================/
    За набившим оскомину повторением дихотомии «вождь-толпа», «организация-масса», «заговор-демагогия» потеряно самое главное, что раскрыто в статье, — то, что выражено в ее эпиграфе: «Украинская революция 2014 года была, прежде всего, революцией человеческого достоинства» (Валерий Хаит). Самуил заметил: «Нет оппонентов именно по той причине, что за их позицией нет моральной правоты». Но вот нашелся оппонент, и надо сказать, ответивший не ярлыками (хорошая статья неизбежно вызывает возражения), но чем? Очередным провозглашением «первичности» героя, конспиратора, демагога, внешних денег перед толпой. Идеологию, всегда выпячивающую какой-то момент политического процесса, не опровергнешь, на то это идеология. Но какое нравственное сознание, такая и интерпретация истории, такая интерпретация Майдана. Он, конечно же, не мог случиться и без сильных личностей, и какой-то самоорганизации, без моральной и материальной поддержки как со стороны населения, так и со стороны мирового мнения: «за» — на Западе, «против» — в России. Это очевидно. Но вот если бы Украина, выгнав Янукевича, пошла бы с путинской Россией, Майдан не обвиняли черт знает в чем! (Вот обвиняли в фашизме, а могли бы с таким же успехом и в большевизме, но демагогия знает, что выбирать) Ищущие конспирацию всегда найдут ее. Идеолог выбирает стороны явления согласно своему представлению о людях, и чем ниже это представление, тем более он склонен поклоняться силе и власти, говорить о заговоре и подкупе, сколь бы не говорил о своей независимости и сколь бы не противопоставлял себя «толпе».

    Политическое творчество, о котором говорит эта статья, всегда есть дело «толпы» вместе с выходящими из нее и приходящими к ней руководителями, возникающими в ней организациями. Политическое творчество всегда имеет предпосылки в истории, получая энергию в нравственном суждении индивидов , составляющих «толпу», об условиях их (ее) существования в том или ином месте в тот или иной момент. Результаты этого творчества могут оказаться противоположными исходным чаяниям индивидов («толпы»), что часто и случается в результате извращения этих чаяний идеологами или насилием извне. И позиция, подобная позиции г-д Гринберга, не видящая в Майдане нравственное содержание, «революции человеческого достоинства», прокладывает дорогу к извращению страстей и целей Майдана, оказывается дорогой оправдания насилия извне.

    Но хорошо, что мы не политики и серьезно не влияем на события. Пожелаем Украине сохранить нравственную энергию Майдана, успехов в создании демократического производительного общества с ответственной властью и политически активным населением, способного решать свои проблемы без майданов, от выборов до выборов, с достойными конституцией, судами, властями. Трудно, не гарантировано, но пожелаем!

  13. Уважаемый Игорь! Спасибо за статью!
    Но я — пессимист. Мне представляется, что понесённые людские и экономические жертвы не будут оплачены победой.
    Сужу по усилению накала антиукраинской пропаганды, уже включающей ежедневные сообщения из «Глейвица» о «гибели» граждан России от рук «украинских агресоров», и заявлению МИДа России о праве на ответные действия.
    По возвращению Путина из гастролей стоит ожидать нового витка.
    в дело пойдут не просто банды отморозков, но войска под видом бандформирований. Недаром уже появились «ВВС Луганской республики»!

  14. Борис Дынин

    13 Июль 2014 at 21:32 | Permalink

    Марк Фукс
    13 Июль 2014 at 20:01 | Permalink
    Я почувствовал влияние (руку, взгляд, мысли….) Доктора Б. Дынина и ему спасибо.
    =================
    Дорогой Марк,
    Ваше упоминание меня – преувелечение.
    Интересно другое. Где оппоненты? Особенно способные не сводить отклики к ярлыкам.
    ========================================================
    Где же оппоненты? Вот за что люблю Дынина — не воззвал бы, и сидел бы я тихо, надо мне…

    Ну, во-первых, Игорь, спасибо за академический взвешенный тон, за «по-моему», «мне думается», «по словам…».
    Во-вторых, за попытку выйти за пределы одного конкретного исторического события и обобщить само явление на времена и народы.
    В-третьих, за включение в ряд примеров хорошо изученных событий, дающих возможность столь же академического оппонирования.

    Я полностью согласен, что Майдан является формой ОРГАНИЗАЦИИ наиболее активной части населения под давлением обстоятельств ассоциированных с правящей элитой (формой, структурой). САМООРГАНИЗАЦИИ? — Вот тут давайте разбираться.

    Начнем издалека, с Америки. «Механики» — были? — Были. Но они и без упомянутых событий имели тайные организации (и не одну), работавшие над политической проблематикой под разными идеями. А это, согласитесь, — совсем другое дело. Они имели серьезное влияние, и возможности поднять своих участников «на крыло». Дело в калькулируемом риске. И тут к ним приходят люди Джона Адамса, и предлагают деньги и политическое покровительство. Ну, что произошло дальше мы хорошо знаем. Похоже это на Б-жье наитие? — врядли. Скорее на заговор с вовлечением и использованием народных масс.

    Киев, Майдан. Изначально незаконные действия, и Президента, и Рады Вами изложены отлично. Но свистопляска с конституцией имела своих авторов и свои причины. Майдан с времен «померанчивой рэволюции» был «узаконенной» формой политической борьбы именно элит, наравне с мордобоем в Раде. Это не был внезапный всплеск народных чувств. Годами тянулась вялотекущая шизофрения житья на Майдане, «гэть того», «гэть сего». Энтузиазм?! — скорее выросла целая культура профессиональных протестантов на жалованьи, как писники, анти-глобалисты и прочая нечисть на Западе. Их сейчас там чуть ли не дустом травят, да куда деваться людям, давно потерявшим человеческий облик.

    А теперь посмотрим на «задний двор» этого захватывающего процесса. На протяжение минимум десятка лет на Майдан отпускались громадные деньги (по нескольким источникам из Гос. Департамента США, включая языкатую В.Нулланд, — не менее пяти миллиардов долларов — это только на момент событий, сейчас — намного больше), деньги шли на подкуп и вербовку самых верхних эшелонов силовых ведомств, деньги шли на подготовку боевиков ОУНовцев в лагерях в Польше иностранными инструкторами, деньги шли на идеологическую работу, и конечно — «майдановцам». «Пэчэньки» — это то, что на поверхности. И это — только по США.

    Шла планомерная подготовка захвата власти. И то, что Янукович и его банда одурели окончательно, и своим грабежом поставили малый бизнес и офисный планктон на грань вымирания, торопясь снять пенки, пока экономика страны не коллапсировала — важный фактор, выведший ЕЩЕ И «случайного» человека на площадь. Но не будь его — был бы другой. Нельзя проедать свое будущее бесконечно, что-нибудь — да стряслось бы. Или стрясли бы. Важно, чтобы организационная подготовка к тому времени была бы завершена.

    Это — на краях исторического спектра. А между ними — Российский кризис 1917 года. И та же картина — всем крутит элита и зарубежье. И так В КАЖДОМ СЛУЧАЕ, поскреби по энтузиазму — такое откроется… Я не собираюсь писать статью на эту тему, это я набросал на скорую руку. Но резюмирую — главный тезис моего оппонирования — нет никакого изначального спонтанного энтузиазма, как причины событий — есть более, или менее мастерское манипулирование массами, вызывающее этот самый энтузиазм. Есть деньги и психо-полит-технология, есть продажная элита и организационная структура медиа и боевиков, и многое другое. Вот что существенно было в Американской революции, существенно в каждой революции до сегодняшнего дня. Называйте это Майданом, называйте это горшком, только не забывайте о главном, не ограничивайтесь мишурой. А повод — найдется, не один, так другой.

  15. Игорь, незабвенный О. Бендер говорил: «Хорошо излагает, собака, учитесь».
    Написано действительно хорошо, но:
    1. Ты пишешь «Три различных словаря дают слегка различные значения слова «переворот» в коннотации — «политический переворот», но все они утверждают, что переворот ближе к революции и отличатся от классического определения революции только формой исполнения «резкого изменения существующего общественно-политического строя».
    Мне это не кажется верным. Революция, все же, это изменение, характеризующееся скоростью процесса. Этим она и отличается от эволюции. А переворот совершенно не обязательно вызывает изменения, хотя таковые и могут быть, но не являются его целью.
    Какая разница, кто у руля, Анна Иоановна или А́нна Леопо́льдовна? Это просто вопрос — «Кто сидит на моем стуле?»
    Когда Хафез Асад турнул Салаха Джадида, я не думаю, что он хотел что-то изменить, скорее просто хотел сам править. Вот это и есть переворот.
    2. «Чувство социальной справедливости было, есть и будет движущей силой развития общества. Не зря во многих случаях за общественными протестами стояла церковь или мечеть. Для обоснования борьбы за социальную справедливость, как бы она ни понималась в соответствующее время, существует огромная секулярная литература, начиная от древних греков и римлян (Платон, Сократ и Цицерон), через Руссо и Канта, вплоть до современных Луиса Брандайса, Р.Дворкина и Д. Ровлса.»
    Что-то не очень похоже на самое крупное искание толпой социальной справедливости, в результате которой образовался СССР.
    3. Tikkunolam
    Это два слова Tikkun и olam. Первое — ремонт (в смысле исправление) а второе עוֹלָם мир (в смысле — вселенная). Мне кажется, что слитно писать нельзя.
    4. «Форма политического протеста является важнейшей составляющей при определении самого названия процесса. Гражданское активное не насильственное и стихийное сопротивление власти является главным признаком майдана, в корне отличающим его от путча, переворота и революции.»
    И это вызывает сомнения. Почитай многочисленные исследования по психологии толпы. Толпа (а ты пишешь именно об этом) обладает психологией, совершенно отличной от психологии составляющих ее индивидумов.

    Важно, что я согласен со статьей в целом

  16. Марк Фукс
    13 Июль 2014 at 20:01 | Permalink
    Я почувствовал влияние (руку, взгляд, мысли….) Доктора Б. Дынина и ему спасибо.
    =================
    Дорогой Марк,
    Ваше упоминание меня — преувелечение.
    Интересно другое. Где оппоненты? Особенно способные не сводить отклики к ярлыкам.

  17. У майдана кроме политического и юридического обоснования, конечно, существует, может быть, самое главное — моральное.
    Чувство социальной справедливости было, есть и будет движущей силой развития общества. Не зря во многих случаях за общественными протестами стояла церковь или мечеть.»
    ///////////////////////////////
    прекрасная статья , спасибо

  18. Игорь!

    Я прочел Вашу и переслал ее коллегам в Украину т.к посчитал ее своевременной, интересной, аргументированной и взвешенной. Она (статья) помогла и мне оформить свое понимание майдана (как явления) и рассматривается мной в качестве инструмента в возможных дискуссиях, разумеется. если они возникнут и найдутся достойные (вменяемые) собеседники. Я почувствовал влияние (руку, взгляд, мысли….) Доктора Б. Дынина и ему спасибо.
    С удачей!
    М.Ф.

  19. Я, собственно, собираюсь написать на эту статью более обстоятельный отзыв — быстрый и короткий явно недостаточен. Но пока что скажу только, что «чисто юридический» подход Игоря к украинскому Майдану кажется мне и глубоким, и необычным — как-то юридические нормы на просторах бывшего СССР особо не соблюдаются. И еще добавлю, что статья читается единым духом, как хороший детектив.

Добавить комментарий для Борис Дынин Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.