Яков Фарбер
А.М. Писарницкая — Тамбовская Пассионария
Пассионарии — это особи энергоизбыточного, активного общественного типа.
Л. Н. Гумилев
Чем старше становлюсь, тем пристальней вглядываюсь в окружающее меня пространство и заполнившее его сообщество людей, в котором я обретаюсь. И, с прискорбием отмечаю, что немалая часть из них инертны в мыслях и пассивны в действиях. Это именно они напридумывали слоганы типа: «мое дело сторона», «моя хата с краю» или «достанет нам сил, чтоб перенести чужое горе» и т.д. и т.п. Если эти качества выявляются у простых мирян, ну да Бог с ними, это дело их совести. А, вот если они присущи медицинскому работнику, то это беда!
Но, к счастью, за свою долгую жизнь мне доводилось встречаться с медиками совсем другого сорта, иного склада характера. Создавая музей истории медицины, к моей немалой радости, я находил немало достойных людей. В русской медицине деятельность врачей всегда трактовалась как долг, как дело жизни, в ней постоянно присутствовал элемент самопожертвования. Их девиз-символ самоотверженного служения людям, подвижнического отношения к своему делу выражен в короткой формуле: «светя другим — сгораю сам». Эти слова, произнесенные известным голландским врачом Николаусом ван Тульпиусом ещё в XVII столетии, как нельзя лучше отражают категории долга и совести в медицинской профессии. Они применимы не только к великим ученым, но и к рядовым врачам, жертвенно служащим своему долгу, которых А. М. Горький назвал Маленькими Великими Людьми.
В первый ряд таких энтузиастов, одержимых в работе, и вместе с тем прекрасных специалистов своего дела, я бы поставил Агнию Моисеевну Писарницкую.
Этого доктора знала вся Тамбовщина, причём, фамилия её обрела нарицательный характер, стала символом всей службы. Если кто-то кого-то хотел постращать говорили: я тебя отправлю не в психбольницу, а просто к Писарницкой.
Родилась Агния Моисеевна в Вологодской губернии в 1897 году. Испытывая непреодолимое желание помогать людям, поступает в 1916 году в фельдшерскую школу и по окончании её в 1920 поступает на медицинский факультет 2-го Московского университета. Проучившись один год, временно оставляет учёбу, и добровольцем едет в Поволжье на борьбу с голодом. И в те страшные годы, в голодном краю, она становиться эвакуатором детей из голодающих губерний. В 1926 году Наркомздравом была направлена в Тамбов для восстановления психиатрической больницы. С 1927 по 1943 г. работала заместителем главного врача, а с 1943 по 1973 год главным врачом Тамбовской областной психиатрической больницы.
За 50 лет пребывания в руководстве доктору Писарницкой удалось коренным образом изменить облик руководимого ею учреждения. Психиатрическая больница в области занимала, и занимает по сей день особое привелигированое положение. По коечной мощности она опережала все больницы области, а трудилась там одна врачебная элита. Малограмотных врачей и «верхоглядов» там не держали. Все в области знали и высоко ценили талантливых коллег Агнии Моисеевны профессора И.М. Виша, врачей С.Е. Борзиловскую, П.Н. Зимина, В.И. Максименко, Н.Л. Краснянского, В.М. Аксютина, А.К. Гажу, И.И. Волкотруба, С.Б. Хачатурова, Г.В. Ларионову и других. Все они с глубочайшим уважением относились к своей «шефине». Да, и как можно было не уважать человека, которая одна могла блестяще справляться с огромной нагрузкой. Лечебно диагностическая служба в самом большом стационаре области и невропсихиатрическом диспансере, контроль и консультативная помощь филиалам в городах области. Плюс огромный объём административной и хозяйственной службы. Особое приоритетное внимание Агния Моисеевна уделяла научной работе в больнице. В бытность её главным врачом на базе больницы были защищены одна докторская и шесть кандидатских диссертаций. Врачами – психиатрами было опубликовано во врачебных сборниках и медицинских журналах 438 статей и в том числе 3 монографии.
Авторитет областной психбольницы, руководимой доктором Писарницкой «крепчал» год от года, и не только в области, но и во врачебных и научных кругах России высоко оценивали одну из самых старых профильных больниц, в которой соблюдались традиции прежних руководителей Ф.И. Бартелинка, В.П. Сербского, Н.И. Скляра, Н.Н. Щелочилина. А стержнем этих традиций было гуманное отношение к душевно больным.
Когда создавался музей истории медицины, и надо было оформить стенд психиатрической службы в области мы с доктором Крыловым, конечно, обратились за помощью к Агнии Моисеевне, хотя она уже не работала главным врачом. Мы получили от неё обширный материал, позволивший нам достойно отразить деятельность психиатрической службы в области. И мне тогда запомнился её рассказ о конфликте заведующего психлечебницей В.П. Сербского с губернатором Муратовым. «Это дело было в 1887 году. Испокон веков в психиатрических лечебных учреждениях для наведения порядка применялись палочные наказания душевнобольных. Приняв руководство лечебницей, д-р Сербский, первым делом, отменил этот метод усмирения буйных больных, что естественно, не понравилось слишком ретивым его помощникам. Они написали жалобу на молодого руководителя и направили её в канцелярию губернатора. Оттуда последовало распоряжение не вводить никаких изменений в существующий порядок работы, но д-р Сербский не подчинился указанию свыше. Но, когда заведующий психлечебницей ушёл в отпуск губернатор Муратов отменил его «новшество». Возвратившись из отпуска Владимир Петрович, тотчас же подал рапорт об отставке».
Я спросил тогда Агнию Моисеевну:
— «А сейчас палочное усмирение применяется?» И получил ответ:
— «Бог с тобой, сейчас за это можно загреметь под суд. Никогда не стройте барьера между собой и больным, представьте себе, что перед вами не больной, а ваш родственник. Вы будете его бить палкой?» Мудрейшие слова!
На базе Тамбовской психиатрической больницы нередко проводились различные научные конференции. Мне запомнилась Всероссийская научно-практическая конференция невропатологов и психиатров на тему «Психические (реактивные) состояния», которая проводилась в 1979 году. Для этих целей был арендован прекрасный зал Дома политпросвета на Державинской. В работе конференции принял участие председатель Всероссийского общества невропатологов и психиатров, и он же директор Медгиза, В.М. Банщиков. Из Москвы, Ленинграда и многих городов Союза съехалось много видных ученых. Владлен Аксютин мне сказал, что меня разыскивает один из приехавших на конференцию ученых. Я попросил помочь его отыскать. Оказалось, что ищет меня известный в стране психофармаколог, профессор Григорий Яковлевич Авруцкий — брат моего московского друга и однокашника, тоже известного в стране реаниматолога Марка Авруцкого. Мы встретились, и мне был передан от младшего брата привет и блок шикарных сигарет. Ну, естественно, я пригласил его и нескольких его коллег из Москвы в музей истории медицины. После восторженно воспринятого показа музея, наша встреча продолжилась на «чердачке», был такой укромный уголок в музейном мезонине, в котором побывали многие выдающиеся люди. И, вот там профессор Авруцкий рассказал нам о том, как ценят в научных кругах Москвы и Ленинграда доктора Писарницкую. Уровень работы руководимой ею больницы был самый высокий. В РСФСР не было психиатра, который бы так долго и плодотворно трудился в должности главного врача. Даже сейчас, когда она ушла с этой административной должности, она по-прежнему остается авторитетным специалистом по лечебным и административным вопросам.
В непосредственном её подчинении находилась вся психиатрическая служба области, но сфера её деятельности была гораздо более обширной. Доктор Писарницкая была членом правления Всесоюзного, Всероссийского и Тамбовского обществ невропатологов и психиатров, членом Президиумов областного общества «Знание» и обкома профсоюза медицинских работников.
В народе бытует мнение, что врачи психиатры, сами «немного того», то есть имеют некоторые странности, и говорящий об этом одновременно, крутит пальцем у виска. Так вот, задаётся вопрос: были ли какие-нибудь странности у героини моего рассказа. Да, конечно, были. И странности эти начали проявляться ещё в юношестве. С 16 лет неопределимое стремление помогать людям и для осуществления своих устремлений – выбор самой гуманной профессии. Как будто по Божьему повелению всю жизнь помогать «сирым и убогим», при этом отдаваться целиком избранному делу, ради которого никакой личной жизни. За всю свою многолетнюю трудовую деятельность только 4 или 5 раз использовала трудовые отпуска. Прочитав это, мой читатель скажет: «ну, какие же это странности, это ведь достоинства» и я с ним соглашусь. Так, что же, выходит, не было странностей у Агнии Моисеевны? Нет, всё же одна странность была, когда бы ни проходило какое-нибудь собрание или совещание, а её приглашали на всевозможные сборы, она, задержавшись в больнице, приходила в зал с небольшим опозданием и прямым ходом шла в президиум. Все знали эту её странность, и разумные организаторы всегда держали в президиуме вакантный стул. Была ещё одна «странность», о которой я вспоминаю с улыбкой. Агния Моисеевна терпеть не могла пьяных людей. Ей приходилось бороться с алкоголизмом по долгу службы, тогда ведь отдельной наркологической службы не было, и борьбу с пьянством осуществляли психиатры, да и просто ей самой «алкаши» не нравились. И, вот как-то по окончании, какой-то конференции или съезда врачей, было традиционное застолье, и мне поручили «вести стол». Рядом со мной, к моей радости села Агния Моисеевна. Было много народу и всё шло по заранее намеченному плану. Желающих произнести тост было много, и тамаде только оставалось призывать участников банкета наполнять бокалы. Я, конечно, не отставал в этом деле, но после третьей рюмки ко мне наклонилась Агния Моисеевна и тихо сказала:
— «Знаешь, что Яша, я подумала, посмотрев на тебя, тамада ты отменный, но сейчас все же, позвоню к себе в больницу и прикажу тебе коечку приготовить». Я, конечно, её поблагодарил, но больше выпивать мне уже не хотелось.
Нельзя сказать, что труд её остался незамеченным: она по своим заслугам была удостоена звания Заслуженного врача РСФСР и была награждена орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, медалями. И, всё же память о ней должна быть сохранена в народе, а для этого всего то требуется возобновить работу музея истории медицины.
Не полагаясь на свою память, я связался с главным врачом областной психиатрической больницы, со своим другом, Андреем Константиновичем Гажой, и попросил его послать мне кое-какие сведения. Я получил такой замечательный материал, внимательно прочитав который, я пришёл к заключению:
Областная психиатрическая служба прогрессивно развивается, сохраняя традиции выдающихся предшественников, под руководством одного из воспитанников А.М. Писарницкой.
Я.И. Фарбер
Почётный Гражданин Тамбова
Лауреат лит. Премии им. М.А. Булгакова
Мой сердечный привет кошерному Victor’у-Avrom’у.
Представьте себе, ношу звание лауреата премии Булгакова с гордостью! Ведь носил же когда-то, не в столь отдалённые времена, звание генералиссимуса не завершивший образование семинарист.Более того, скажу Вам по секрету, в 2010 году удостоился награждения орденом «большого» друга еврейского народа Г.Р.Державина. А, вот, так! Чтобы им икнулось на том свете!
Не стоит походя записывать Булгакова в антисемиты. Это расхожее мнение не имеет под собой достаточных оснований. А в литературном мастерстве вряд ли кто откажет Булгакову. А,поскольку он был врачом, то «Медицинская газета» и учредила именно Булгаковскую премию для врачей-литераторов.
Яша, дорогой, материал очень человечный, насыщенный, написан по сути дела, полезный и познавательный. И написан отлично. Мы с Зиной тебе аплодируем.
Очень жаль, что русские писатели были большей частью своей поражены позорнейшей из болезней — ксенофобией , ее разновидностью — необъяснимой нелюбовью к гражданам своего государства, и причина этой нелюбви в реакционнейшем православии, которое не может простить еврейской религии ее «первородства»