Евгения Кравчик: Израильские хроники. Прифронтовой дневник — от Негева до Иорданской долины

Loading

Впрочем, мощнее сирены по нервам ударило… рутинное информационное сообщение: вот-вот в регион пожалует госсекретарь США Джон Керри. Летит в Египет, чтобы из Каира выкручивать Биби руки. В Белом доме по-прежнему убеждены, что самая «горячая» точка на Ближнем Востоке — Израиль.

Израильские хроники.
Прифронтовой дневник — от Негева до Иорданской долины

Евгения Кравчик

Пятнадцатое июля 2014 года
В 9 часов утра после войны: прекращение огня под гром взрывов

В понедельник вечером, после того как за семь дней по Израилю было выпущено более тысячи реактивных ракетных снарядов, СМИ сообщили: достигнуто соглашение о прекращении огня. Оно вступит в силу во вторник в 9 часов утра.

Казалось бы, проснись и пой: наконец-то 6 000 000 (шесть миллионов!) израильтян могут вздохнуть с облегчением, расслабиться и насладиться вожделенным миром. Ну, если не миром, то хотя бы спокойствием.

«ХАМАС ослаблен, а новое руководство Египта против исламистов из Газы, — убаюкивала нас пресса. — Треть своего ракетного арсенала террористы уже израсходовали».

«Если вдуматься, то к ракетным обстрелам ХАМАС подтолкнуло лишь то обстоятельство, что Израиль блокировал перевод в Газу из Катара денежных средств, из-за чего госслужащим не выплатили зарплату. Эту войну наверняка назовут «битвой за зарплату».

Пока в эфире высказывались многозначительные прогнозы и подводились итоги, социальные сети сотрясал хор возмущенных голосов рядовых граждан.

«Если прервать операцию на полуслове, через несколько месяцев ХАМАС не только восстановит свой ракетный потенциал, но многократно умножит».

«Дайте ЦАХАЛу победить — в противном случае в 2015 году ракетные снаряды долетят из Газы до Нагарии!»

«Биби в отставку!!!»

Стеснительную запятую в необъявленной виртуальной войне между правительством и рядовыми гражданами Израиля поставил ночной ракетный обстрел Эйлата: 11 раненых, ощутимый материальный ущерб. Стреляли, впрочем, не из Хамастана — с джихадистского Синайского полуострова, а накануне перед вечером вой сирен огласил северную часть Голан: на границе с Сирией зашевелилась «Аль-Каида»…

Впрочем, мощнее сирены по нервам ударило… рутинное информационное сообщение: вот-вот в регион пожалует госсекретарь США Джон Керри. Летит в Египет, чтобы из Каира выкручивать Биби руки. В Белом доме по-прежнему убеждены, что самая «горячая» точка на Ближнем Востоке — Израиль. Особенно после того, как в результате ударов нашей авиации по объектам террористической инфраструктуры в секторе Газа погибли («живой щит»!) 178 человек.

170 000 жертв гражданской войны в Сирии не в счет — там ведется братская разборка! В Ираке кровь льется рекой? Недопустимо (снова) вмешаться в его внутренние дела. Единственное государство, которое США и международная общественность способны урезонить, — это Израиль: та же шкала нравственных ценностей, та же демократия, те же свободы, те же культурные коды. Это вам не Афганистан и не Ливия — чужие-свои!

«В семь часов утра кабинет по военно-политическим вопросам обсудит предложение Египта о прекращении огня», — под это сообщение государственного радио выезжаю на юг. Пока относительно тихо, нужно успеть прорваться хотя бы в региональный совет Хоф Ашкелон — дальше будет видно.

С момента «одностороннего размежевания» и полного отступления Израиля к т.н. «границе 1967 года» ЦАХАЛ трижды проводил зачистку Хамастана. Тщетно! ХАМАС возрождался, как птица Феникс. Мгновенно восстанавливал — нет, не школы, детские сады или гражданские инфраструктуры, а военный потенциал. Недаром кто-то из комментаторов заметил: сегодня на карте мира существует одно террористическое государство — сектор Газа.

Эскалация на южном фронте 

А вот и здание регионального совета Хоф Ашкелон. Войти я не успеваю — двор оглашает усиленное динамиком объявление: «Воздушная тревога в Зиким». Название кибуца, впрочем, перекрывает громовой удар. В отличие от Тель-Авива, жители которого располагают аж полутора минутами, чтобы добежать до убежища или ближайшего подъезда, в этих краях на решение дилеммы «жизнь или смерть» отведено 15 секунд.

— Здесь никого нет, — разводит руками миловидная девушка.

— Где Яир Фарджун?

— В оперативном штабе.

Атмосфера в бункере, где помещается штаб, лишь на первый взгляд кажется умиротворенной — молодые офицеры Службы тыла, пограничники и волонтеры сосредоточены и хладнокровны. От четкости их действий сейчас зависят жизни тысяч людей. Если ракета взорвалась на сельскохозяйственных угодьях и вспыхнул пожар, значит, в считанные минуты по сигналу штаба приедут пожарные. А если, не приведи Господь, кто-то ранен — волонтеры бросятся пострадавшему на помощь.

Заглянув в один из компьютеров, я содрогнулась: каждые пару минут — обстрел того или иного населенного пункта. Возникает ощущение, что по окончании предыдущей операции «Огненный столп» террористы только тем и занимались, что планировали порядок грядущих обстрелов: по какому городу ударить в семь утра, по какому — спустя 30 секунд, в каком направлении дать залп, а куда запустить дальнобойный реактивный ракетный снаряд. По информационным сообщениям о сигналах воздушной тревоги можно учить географию Израиля, причем в самой высокой резолюции — от столицы и тель-авивского мегаполиса — до самого малоизвестного поселка на периферии: ХАМАС решил не оставить необстрелянным ни один городок или поселок. Такова природа терроризма: главная задача — запугать как можно больше народу. Остальное — дело техники: охваченные мистическим ужасом «низы» сами потребуют, чтобы их правительство сложило оружие и прекратило борьбу с террористами.

В небольшом помещении Фарджун ведет планерку.

— Наши населенные пункты находятся под обстрелом четырнадцатый год, мы успели набраться опыта, — констатирует он.

Задачи оперативного штаба, работающего при поддержке военных, полиции и пограничников с мирными жителями, я бы сформулировала просто: не позволить вконец изнервничавшимся, издерганным людям сойти с ума.

— Волонтеры отслеживают всё — вплоть до публикаций в социальной сети Facebook, — говорит Яир Фарджун. — Если кто-то из жителей постит подстрекательский или хулиганский текст, для нас это — сигнал тревоги: человеку срочно требуется помощь психолога или социального работника, которого мы тут же к нему направляем. Провороним кризис — быть беде: в состоянии хронического стресса многие способны причинить вред себе и близким.

— Яир, сирена в Брехии, — бесстрастно сообщает девушка-волонтер.

Брехия — родной поселок Фарджуна, но допустимо ли прервать планерку из-за еще одного обстрела своей несравненной микроскопической родины?!

— В последние дни многие пожилые люди оказались в тупиковой ситуации: инвалиды не могут спуститься в убежище, — говорит Фарджун. — На территории нашего регионального совета порядка 200 одиноких стариков. Чтобы никто из них не чувствовал себя брошенным, сотрудники социального отдела регулярно их навещают, подкармливают, поддерживают добрым словом.

Большинство детских садов и школ, функционирующих в прилегающих к Газе населенных пунктах, защищены от ракетных обстрелов, но далеко не все родители готовы в эти дни отпустить ребенка в «кайтану» (летний лагерь).

— Более сотни ребят мы отправили на отдых на Голаны, — говорит Яир Фарджун, — но и там в последние дни неспокойно: обстрелы учащаются…

— Я живу в мошаве Нетив ха-Асара, граничащем с северной частью сектора Газа, — рассказывает Авива. — Вчера автобус, который привозит детей из летнего лагеря, едва не попал под обстрел. Мы ждали внуков на остановке и вдруг — сигнал тревоги. Схватили детей в охапку и стремглав бросились в убежище.

Статистика и жизнь

В здание регионального совета Эшколь (за спиной осталось 232-е шоссе, которое местные жители называют «дорогой смерти») успеваю войти буквально за секунду до взрыва. Хаим Елин, глава регионального совета, разворачивает карту:
— Это статистика предыдущей операции «Облачный столп», но соотношение не изменилось, — говорит он. — Красным цветом отмечены места падения ракет в населенных пунктах, синим — на открытой местности. Вот и сейчас треть реактивных и минометных снарядов, выпущенных врагом по Израилю, рвется на территории регионального совета Эшколь.

Хаим показывает «музейный экспонат» — осколок ракетного снаряда.

— Сегодня такими уже не стреляют — эта ракета с боеголовкой диаметром 107 миллиметров уже устарела, — объясняет Елин. — Когда я слышу по радио, что запасы ракетного оружия в Газе на исходе, не знаю, плакать мне или смеяться. Весь сектор — это сплошной оружейный склад. Кстати, часть снарядов производят из труб, которые ввозят в Газу через КПП Керем-Шалом. Формальное предназначения этих изделий — использование в сельском хозяйстве.

Хаим Елин приводит такой факт: цементом Газу снабжает международное агентство по делам палестинских беженцев UNWRA.

— Однако используют его исключительно для укрепление сводов туннелей и сооружения бункеров, — констатирует он. — В последние семь дней боевики ХАМАСа отсиживаются в этих самых бункерах. Женщин, детей и стариков в подземные укрытия не впускают: чем выше число жертв среди гражданского населения — тем более мощное давление окажет международная общественность на Израиль. Я бы назвал это пирамидой, поставленной с ног на голову: в Израиле генералы и полковники всегда на передовой, они ведут за собой в бой солдат. В Газе командиры террористов прячутся за спинами женщин и детей.

В последние дни статистика обстрелов Экшоля такова: если до начала антитеррористической операции «Несокрушимая скала» по его населенным пунктам в среднем в день выпускали 4-5 снарядов, то 30 июня их число возросло до 10-ти, спустя три дня до 15-ти, а 12 июля уже составило 40.

Интересно, каким будет результат сегодняшнего дня, если только что в помещении оперативного штаба от взрыва снова зазвенели стекла?..

— С началом операции мы открыли наладили в штабе круглосуточное дежурство и ввели на территории регионального совета режим чрезвычайного положения, — говорит Хаим Елин. — Часть школьников пришлось отправить в Галилею, взрослые остаются здесь. Убежищ («мигунийот») на всех фермеров по-прежнему не хватает, работать под огнем на плантациях опасно: во-первых, там не слышен предупредительный сигнал. Во-вторых, на границе с сектором Газа наших фермеров обстреливают не только ракетными снарядами, но и минометными, а перед ними предупредительный сигнал бессилен: долетают еще до того, как успеешь его включить.

Время близится к обеду. Если верить аппликации «Цева адом», с утра по десяткам городов и населенных пунктов Израиля, включая Хайфу и Зихрон Яаков, было выпущено не менее 35 реактивных ракетных снарядов и неизвестное количество минометных. Около полудня государственное радио сообщило: в связи с тем, что ХАМАС отверг предложение Египта о прекращении огня, узкий кабинет проводит совещание и взвешивает возможность возобновления военных действий в секторе Газа, но окончательное решение пока не принято.
Спустя еще два часа, когда на улицах приграничных поселков уже не будет ни души, а населенные пункты вдоль шоссе, ведущего на север, превратятся в пылающий огненный ад, глава правительства выступит по радио с кратким сообщением: Израиль откликнулся на предложение о прекращении огня и до сих пор не реагировал на обстрелы, однако они переросли в ураганные. ХАМАС вынудил нас возобновить ответные военные действия — отныне он и только он несет ответственность за потери и ущерб как в секторе Газа, так и в Израиле.

И пускай международная общественность заткнется. Этого, впрочем, Нетаниягу не сказал…

Двумя днями раньше, тринадцатое июля 2014 года
Взгляд на войну и мир из Иорданской долины

Воскресенье, шестой день антитеррористической операции «Несокрушимая скала», начинаю с поездки. Нет, это не бегство из обстреливаемого ракетами «государства Тель-Авив» в тыл. Никакого тыла в Израиле нет: буквально накануне на крайнем севере в районе Нагарии взорвались ракеты, выпущенные из Ливана боевиками палестинского «Народного фронта».

Еду я в направлении «русского» поселка Йитав, что в южной части «оккупированной Израилем» Иорданской долины: в его окрестностях расположена уникальная многопрофильная ферма, основанная молодой супружеской парой. Побывать там я собиралась давно, а сегодня подвернулась попутная машина. Из ее окна я фотографирую арабские деревни, высящиеся на холмах по обе стороны 443-го шоссе, ведущего из Тель-Авива в Иерусалим.

В первые дни военной операции многие израильтяне высказывали опасения, что сейчас — с точки зрения арабов Иудеи и Самарии, а также их «братьев-палестинцев», имеющих израильское гражданство, — самое время развязать третью интифаду — вооруженное восстание против «сионистских оккупантов». Но поспешат ли жители этих пасторальных поселков откликнуться на подстрекательство главарей ХАМАСа или провокационные тирады арабских парламентариев типа Ханин Зуаби и Мухаммеда Бараке?

Не похоже. По крайней мере, водители и пассажиры принадлежащих арабам такси и не думают нас обстреливать. Как я и предполагала, ЦАХАЛ и полиция железной рукой подавляют любые вспышки насилия как со стороны жителей ПА, так и со стороны израильских арабов. Интифадой на территории ПА не пахнет, по крайней мере — пока.

А вот и знаменитый «разделительный забор». Сколько яростных демонстраций протеста провели израильские левые и арабы, пытаясь воспрепятствовать его строительству. Не помогло. Травма интифады Аль-Акса заставила правительство ускорить сооружение крайне дорогостоящей циклопической конструкции, отложив на потом решение многих наболевших социальных проблем. Однако если жители Исауийе или Анаты обзаведутся ракетным оружием, «разделительный забор» от него не защитит: он препятствует инфильтрации террористов-смертников. С момента второй интифады минуло немало времени — террористическая техника и военное производство сделали стремительный шаг вперед. Это подтверждают последние обстрелы: ракета М-75 (made in Gaza) долетает не только до Тель-Авива, но и до Хадеры.
Кстати, а что с обстрелами?!

В Ашкелоне, сообщает ведущий радиостанции «Решет Бет», осколком ракеты ранен 16-летний школьник. Состояние юноши критическое — врачи больницы «Барзилай» борются за его жизнь.

Смилостивься, Всевышний, спаси парнишку! Единственная его «вина» в том, что когда город огласил вой сирены, он случайно оказался на улице.

Пока (время близится к обеду) исламисты ведут ураганные обстрелы городов и поселков на юге страны: «Железный купол» перехватывает и уничтожает значительную часть ракетных снарядов, другие взрываются на открытой местности на территории регионального совета Эшколь, Шаар ха-Негев, Сдот-Негев. Сколько раз за без малого 9 лет, минувшие с момента «размежевания», мне приходилось интервьюировать в тех краях фермеров, вынужденных обрабатывать свои угодья в короткие перерывы между ракетными обстрелами. Какими железными нервами и силой духа нужно обладать, чтобы не сломаться, не впасть в истерику, не махнуть рукой: «К чертовой матери — уезжаю на север»… Впрочем, 8 лет назад, в дни Второй ливанской войны, последовавшей за отступлением из Газы, фермеры-северяне тоже не бросились «эвакуироваться» на юг. В такой крошечной стране, как наша, тыл — понятие условное, переменная величина: если тихо на севере — жди новой атаки исламистов на юге, а если юг пылает в огне — рано или поздно дойдет черед и до центра. Замкнутый круг…

Вот и сейчас, пока за окнами автомобиля мелькает суровый пустынный пейзаж и желтые такси с зелеными номерными знаками везут в ПА иностранных туристов, в паре часов езды отсюда (невообразимо!) идет война.

Еще раз о любви

А вот и ферма, основанная 10 лет назад молодыми супругами Омером и Наамой Атидья.

— Здесь, — показывает Омер, — загон для овец, а вот там, на плато, отару пасет наш старший сын, ему скоро исполнится девять лет.

Омер познакомился с Наамой случайно: он — уроженец кибуца Эйн-Яхав в пустыне Арава. Она — внучка врача, потомственная горожанка, выросшая в Рамат-Гане на улице Криницы. Впрочем, даже если бы прекрасная Наама была инопланетянкой, Омер слетал бы на Марс, чтобы покорить сердце девушки, потому что влюбился с первого взгляда. А может, наоборот: с первого взгляда в Омера влюбилась Наама. Чувство было всепоглощающим — девушка без колебаний бросила красивую городскую жизнь, облачилась в грубые брюки армейского образца и отправилась со своим избранником на край света…

— Отправилась со мной Наама в самый дальний необжитый уголок Иорданской долины, — уточняет Омер. — Здесь, на фоне этого первозданного библейского пейзажа, я объяснился ей в любви. Здесь нам поставили хупу.

Сегодня у супругов Атидья пятеро детей и… несколько десятков приемных взрослых сыновей и дочерей: ферма Омера и Наамы влечет, как магнит, юных романтиков и… беспризорников («Родители многих ребят развелись — мы стали для них второй семьей», — уточняет Омер).

— Вот общежитие для девушек, — показывает он, — а там — для юношей. Многие ребята научились водить трактор и готовятся к сдаче экзамена на получение прав. Здесь мы выращиваем финики, а там — гранаты.

Сегодня к фермерам-первопроходцам приехал Яир Шамир, министр сельского хозяйства и развития аграрных районов.

— Рабочая поездка в Иорданскую долину была запланирована давно, — объяснил Нати Гильбоа, начальник округа Иудеи и Самарии аграрного ведомства. — Кто бы мог предположить, что разразится новая война…

Впрочем, Шамир, как и Нати, — опытный боец и командир. Полковник военно-воздушных сил, свои первые боевые вылеты он совершил еще в Шестидневную войну. Затем была Война Судного дня, потом — Первая ливанская… В 80-х полковник Шамир был начальником Управления электроники ВВС, а после демобилизации занимался продвижением отрасли высоких технологий — легендарного израильского хай-тека.

— А я принял свой первый бой на Первой ливанской, — говорит Нати Гильбоа.

— Вы тоже пилот?

— Нет, я танкист, командовал танковым полком.

Омер Атидья тоже регулярно участвует в резервистских сборах.

— В среднем в год я провожу в своей части от 50 до 60 дней, — говорит он. — «Восьмого приказа» о мобилизации пока не получал, но жду со дня на день: ситуация усугубляется не только на юге, но и на севере.

Буквально полчаса назад осколки ракеты, выпущенной из сектора Газа, упали к северу от Хайфы. Если до сих пор казалось, что максимальный радиус действия реактивных ракетных снарядов, производство которых налажено в Хамастане, не превышает 80 километров, то сейчас ясно — 180!

— Вы находитесь там, откуда берет начало государство Израиль, — говорит Омер, любуясь пейзажем Иорданской долины с таким неподдельным восторгом, будто видит его впервые. — Вот ущелье Уджа, на соседнем холме — здание школы, где тренируют палестинских полицейских-военных. Во второй половине 19-го века первопроходец Йоэль Саломон хотел основать здесь сельскохозяйственную колонию Петах-Тиква, но оставил эту затею и перебрался туда, где сейчас вырос город с придуманным им названием. В Шестидневную войну ЦАХАЛ освободил эту территорию, после чего неподалеку отсюда был основан кибуц Ниран. В его окрестностях археологи обнаружили остатки синагоги, построенной в 6-м веке. Сам Бог велел нам основать ферму здесь — знаковое место, историческое! Конечно, без поддержки Поселенческого отдела Всемирной сионистской организации и минсельхоза вряд ли нам удалось бы обосноваться и поднять хозяйство настолько, что через год-два мы завершим выплаты по последней ссуде.

Никаких «палестинцев» или таиландских рабочих на ферме семейства Атидья нет.

— Наш принцип — «авода иврит» (еврейский труд), — говорит Омер.

— Именно этот принцип сейчас активно возрождает минсельхоз, — сообщает Яир Шамир. — Начали с пустыни Арава — там в одном из хозяйств работают и живут в каникулы студенты. Кстати, почему вы не обнесли ферму забором?

— Забор — лишнее, он не отпугивает потенциальных арабских воров, а лишь привлекает, — объясняет Омер. — Мы сами охраняем свои угодья. Действуем жестко — армейская выучка. Зато — никаких краж. Кстати, познакомьтесь: Шимон Кармиэль — наш офицер безопасности. Живет он в паре километров отсюда в поселке Йитав, возрожденном репатриантами с Кавказа, прежде всего — его семьей.

— Чем занимается на ферме примкнувшая к вам молодежь? — спрашивает министр.

— Ребята учатся, читают Тору, набираются знаний и опыта, работают, готовятся к службе в армии, — говорит Омер, а Наама добавляет: — Атмосфера у нас дивная — горожанам ничего подобное не снилось: небо в Иорданской долине звездное — каждый вечер мы ведем задушевные беседы. Ребята открывают друг другу самые сокровенные тайны, советуются, мечтают вслух. Ощущение того, что в этом удаленном от суеты и стереотипов уголке 18-летние юноши возделывают землю и, по примеру первопроходцев, обживают Эрец-Исраэль, лишь укрепляет их в решимости с оружием в руках защищать отечество. Все наши бывшие волонтеры пошли по стопам моего мужа — служат в боевых частях ЦАХАЛа, многие стали офицерами.

На обратном пути в «государство Тель-Авив» ловлю себя на том, что кроваво-красная программа «Цева адом», втиснутая в мой мобильник сослуживцем, больше меня не занимает. С такими солдатами и командирами, как Омер Атидья, Нати Гильбоа и Яир Шамир, никакой враг не поставит мою Страну на колени.

Продолжение здесь

Print Friendly, PDF & Email

3 комментария для “Евгения Кравчик: Израильские хроники. Прифронтовой дневник — от Негева до Иорданской долины

  1. С такими солдатами и командирами, как Омер Атидья, Нати Гильбоа и Яир Шамир, никакой враг не поставит мою Страну на колени. —— УМЕЙН !!!!!! ——

Добавить комментарий для Иосиф Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.