Виктор Леденёв: Вечер в «Паласе»

Loading

К 115-й годовщине со дня рождения Эрнста Хемингуэя

Вечер в «Паласе»

 Виктор Леденёв

Толпа у дверей ресторана «Палас» собралась нешуточная. Да и гости прибывали пачками, служители едва успевали отгонять машины на стоянку, как появлялись все новые и новые. Нарядные дамы в сопровождении элегантно одетых мужчин проходили через живую стойку из здоровенных вышибал, белого и черного, как на подбор. Те внимательно изучали приглашения и вежливо пропускали гостей к дверям.

Люди в толпе ожидали невесть чего, возможно чуда: вот сейчас ватага гостей передумает возле самого входа и раздаст окружающим свои билеты. По сто баков, однако. Увы, чудес не бывает… Но зеваки не расходились.

Небольшого роста негр в застегнутом наглухо плаще, под которым угадывались смокинг и бабочка, решительно прорезал толпу и направился прямо к двери, ничего похожего на приглашение двум верзилам не показывая. На самом «финише» рука белого, толстая, как бревно, опустилась, и негр наткнулся не нее.

— Чарли, я не могу тебя пустить, извини.

— Черт возьми, Джерри, ты же меня знаешь, а без меня здесь вообще ничего не состоится.

— Знаю, Чарли, но пустить не могу. Распоряжение Босса: если Чарли придет без инструмента, не пускать его.

— Он так и сказал, — «без инструмента»?

— Да, так и сказал, — вмешался чернокожий верзила. — Я сам слышал. Чарли, мы простые вышибалы и выполняем приказ Босса. Пойми нас…

— Дубины вы, а не вышибалы! Я же сегодня — гвоздь программы. Как же ваш великий Босс без меня обойдется? Он что, сам возьмет саксофон? Не смешите меня, ребята. И не волнуйтесь, инструмент скоро подвезут.

— Вот тогда мы тебя и пропустим. А теперь отойди в сторонку — гостям мешаешь.

Чарли неожиданно покорно согласился и отошел. Да, ситуация складывалась непростая, он не ожидал такого неожиданного хода Босса и не был готов. Саксофон же он только вчера заложил, так как проигрался в карты да задолжал за ремонт машины. Как раз гонорар за сегодняшнее выступление и должен был способствовать возвращению инструмента, а тут — вот как обернулось… Терять такой хороший гонорар не хотелось, да и слово нарушать не стоило. Раз он обещал, что будет играть, значит будет. Вот только на чем?

Чарли отошел в сторонку и присел в нише огромного окна. Через шторы были видны только тени, слышался заливистый женский смех. Музыки пока не было.

— И не будет, — мрачно подумал Чарли. — Вернее, будет, но только без меня.

Он посмотрел налево, направо, вздохнул, и неожиданно его взгляд наткнулся на высокого худого человека, пересекавшего улицу. У него в руках был чехол с тромбоном. Решение пришло сразу.

— Эй, Эд! Иди-ка сюда.

— Чарли? Что ты тут делаешь? Я уж думал, что опоздал.

— Никуда ты не опоздал, все в порядке. Ты ведь первый раз на такой тусовке? Знай, что ни одна из них еще ни разу не началась без часового опоздания. Это — правило.

— Чарли, для меня большая честь играть вместе с тобой…

— Брось сюсюкать. Слабаем и еще как! Только вот загвоздка: я заложил свой сакс, а Босс велел без инструмента меня не пускать. Слышь, Эд, ты не мог бы одолжить мне на пять минут свою дудку. Я ее сразу же верну, а тебя ведь и без инструмента пропустят, потому что Босс насчет тебя никаких распоряжений не давал.

— Но ведь у меня тромбон, на что он тебе?

— Какая разница? Босс название инструмента на уточнял. Короче, надо попробовать. Так ты дашь дудку или нет?

— Бери, конечно, но я не понимаю…

— Тебе и не надо пока понимать, потом все поймешь.

С тромбоном в чехле Чарли важно проследовал к дверям и вновь предстал перед вышибалами.

— Вот, я же говорил, что мне привезут инструмент, так что, ребята, все в порядке.

Чернокожий верзила тупо уставился на тромбон, потом поднял взгляд на музыканта.

— Черт меня подери, Чарли, но это же не саксофон!

Чарли повернулся в белому охраннику.

— Слушай, Джерри, объясни своему другу, что ваш босс ни словом не обмолвился о саксофоне, ведь так? О чем он говорил?

Джерри впал в задумчивость.

— Он сказал, чтобы мы тебя не пускали без инструмента.

— Правильно. Вот он — инструмент. Скажешь нет? Так что все в порядке.

Теперь уже оба охранника были в ступоре. Вроде бы все правильно, но что-то не так, только вот что, они сообразить не могли. Но решение надо было принимать быстро, и оно было принято.

— Ладно, Чарли, походи, — белый даже приоткрыл перед ним дверь. Чернокожий зашипел страшным шепотом.

— Что ты делаешь, Джерри, Босс нам головы открутит!

Но белый охранник только посмотрел вслед проходившему Чарли и тихо произнес.

— Люблю этого сукина сына… Ну что поделаешь?

Чарли спрятал тромбон под плащ и пристроился в углу вестибюля, дожидаясь Эдвина. Наконец тот протиснулся в дверь и стал рядом.

— Я так и не понял, как ты их обхитрил?

— Тебе и не надо понимать, потом объясню. Спасибо, брат, я твой должник. За это дам тебе сегодня такую соляру! Только не подведи, мне говорили, что ты из молодых, да ранних, вот и покажи себя. Спасибо.

Чарли сбросил плащ на руки подошедшему служителю, поправил бабочку и одернул поношенный смокинг. Зал был уже наполовину полон, публика, особенно из богатых, обычно подкатывала буквально перед началом выступления, а до него было еще более получаса. Чарли огляделся. В правом углу он заметил друзей, усевшихся всемером за один стол. Диззи что-то рассказывал смешное, так что вся компания покатывалась со смеху. Чарли придирчиво осмотрел себя еще раз, остался доволен и решительно пошел между столиков к друзьям. Кто-то поднял голову.

— Гляньте-ка, вот и Чарли пожаловал!

Диззи встрепенулся.

— Нет, нет! Не подпускайте его ко мне! Он и так всю мою семейную жизнь испоганил! Я уже третью неделю не могу залезть под одеяло к моей крошке. Изыди, сатана!

Теперь уже вся компания с любопытством уставилась на Чарли, но тот невозмутимо взял стул от соседнего столика и втиснулся в круг.

— Привет, ребята! Заправляетесь?

— Эй, Чарли, что это на тебя Диззи так зол? Неужели ты увел у него жену?

— Еще чего. Мне б со свими разобраться, черт бы их побрал.

— А может, увел чужую, так как свои достали?

— Не уводил я никого, пусть Диз сам подтвердит.

Все дружно повернули головы к трубачу.

— Ну-ка, выкладывай, что там Чарли натворил!

— Он — полный кретин и идиот! Знаете, что устроил? Лучше бы он действительно увел у меня жену, так я бы хоть точно знал, что ее у меня нет. А так — вроде бы и есть, да спать с ней не могу. Что гораздо хуже.

— Ладно, не тяни резину, выкладывай…

— Недели две назад среди ночи слышу звонок, причем не просто дзинь-дзинь, а как пожарная тревога. Я бегу к двери, спрашиваю, что случилось. Жена из комнаты орет, осведомляется, не горим ли. А за дверью, оказывается, Чарли. Он откуда-то возвращался, и ему, видишь ли, в голову пришла новая разработка темы «Звездной пыли», вот он и пришел ко мне часа в три ночи, чтобы я ее на бумагу записал.

— Здорово! Ну, и что?

— Как, что? Жена орет, чтоб я гнал этого алкоголика в шею. Я объясняю Чарли: мол, так и так, жена волнуется, не хочет тебя видеть, приходи, мол, утром и желательно трезвый.

— А что Птица?

— Этот сумасшедший тогда достает саксофон и начинает импровизировать прямо под моей дверью!

— А ты?

— А что мне оставалось делать?! Схватил кусок бумаги и давай записывать ноты… А ноги босые, даже тапочки не успел надеть. Так и стоял, писал, на голом полу и получил простуду, два дня не мог разговаривать. И жена теперь к себе не подпускает.

Новый взрыв хохота прокатился над залом.

— Эй, Чарли, сыграешь сегодня, что ты там напридумывал?

Диззи усмехнулся.

— Какое там! Он ведь пьян был вдрызг и сам не вспомнит ни нотки, если, конечно, я ему свои записи не покажу.

Чарли лениво потянулся, взял бокал одного из приятелей и сделал большой глоток.

— Все я помню. А ты можешь проверить по своим паршивым записям: если ошибусь больше трех раз, ставлю всем выпивку. Кто сколько выпьет. Идет?

— Идет! Мы все свидетели. Ох, и налакаемся же мы сегодня…

— Ладно, надейтесь. Надежда умирает последней.

Чарли любил иногда выражаться высокопарно. Но сейчас он выглядел озабоченным.

— Вот только где сакс взять?

— Так ты пришел без инструмента?

— А я о чем! Пришлось заложить, чтобы отремонтировать «Кадиллак».

Глаза приятелей округлились.

— Ты купил себе «Кадиллак»?

— Купил. Ну, и что? Я не имею права купить себе «Кадиллак»? Вот только моя женушка больно лихо ездит и успела его раздолбать. Ну я и заложил сакс, чтобы заплатить за ремонт и перекраску машины.

— Перекраску? И какого же он будет цвета? Голубой? Розовый?

— Вы все пошляки! Он у меня фиолетовый. Самый фиолетовый на свете.

— И ты приехал на фиолетовом «Кадиллаке»?

— Если бы! Я заехал в мастерскую, он стоит там и сверкает всеми своими фиолетовыми оттенками, просто загляденье! Но хозяин потребовал бабки, якобы краска очень дорогая, в продаже ее не бывает, пришлось составлять самим… и не отдал мне машину. Говорит, я должен ему еще сотню. И вот — ни сакса, ни «Кадиллака». Ладно, я пошел, поздороваюсь еще с кем-нибудь.

Паркер медленно встал, огляделся, потом решительно направился в другой конец зала, к столику, где сидел худой негр в компании трех белых. Негр курил сигареты через длинный золотой мундштук.

— Привет, брат, садись. Выпей с нами.

— Да нет, брат, я на секунду…

— Деньги принес?

— Нет, брат, с деньгами туго. За ремонт машины пришлось отдать, и все-равно еще остался должен. Вот получу за сегодняшнее выступление, сразу отдам. Мне бы одну порцию…

Худой внимательно посмотрел на Чарли, потом сунул руку в боковой карман смокинга и ловким движением фокусника положил что-то в руку Чарли.

— Спасибо, брат.

Чарли повернулся и чуть ли не бегом отправился прочь. Темная кожа скрыла от окружающих, как он покраснел от стыда. Белый раздраженно выговаривал негру.

— Зря ты так, Том. Он же нам кучу денег должен, а ты даешь ему в долг.

Негр только улыбнулся. На удивление, его улыбка была доброй.

— Ничего. Этот отдаст. Он всегда отдает долги. К тому же, я так люблю этого сукиного сына…

Чарли пошел в небольшую комнату позади эстрады, где обычно отдыхали музыканты, но пока там было пусто. Он тщательно вытер поверхность стола, аккуратно высыпал порошок и лезвием перочинного ножа разделил его на две одинаковые «дорожки». Свернув последнюю пятерку в трубочку, он тщательно втянул зелье, смахнул выступившие слезы и, подняв голову, громко спросил в пространство:

— Так, порядок, но где, все-таки, достать сакс?

— Я знаю.

Паркер быстро обернулся. В дверях стоял тот служитель ресторана, которому он отдал плащ.

— У меня есть сакс, вот только…

— Что — только?!

— Он очень старый и гнездо под мундштук у него расхлябанное. Я ведь только учусь играть, вот и купил ломьё.

У Паркера загорелись глаза. Сакс есть! И плевать, что он старый, что мундштук подкачал. У Чарли были свои мундштуки с тростями. Главное — сам инструмент.

— Где инструмент?

— В нашей раздевалке, в шкафу. Принести?

— Тащи. Только смотри, чтобы тебя не засекли, а то Босс нам бошки поотрывает — мне и тебе заодно. Тебя как зовут-то?

— Гарри.

— Отлично, Гарри, ты классный парень.

Уже через несколько минут Чарли внимательно рассматривал инструмент. Сакс на самом деле был ветераном, со множеством следов от ударов, тусклый, гнездо мундштука действительно подгуляло… Однако Чарли остался доволен. Он достал из кармана пакет с жевательной резинкой, протянул пару пластинок Гарри.

— Жуй, да побыстрее.

И сам набрал полный рот «Риглиса».

Некоторое время тишину нарушали лишь приглушенный гул зала и чавканье двух пар челюстей.

— Давай сюда, мы просто залепим все жвачкой. Пока концерт начнется, она успеет застыть. Спасибо тебе, Гарри.

— Не за что, Птица. Можно, я буду тебя так называть?

— За то, что ты сделал, можешь называть меня хоть задницей…

Настроение музыканта заметно улучшилось, он подошел к двери, слегка приоткрыл ее и снова осмотрел зал. Народу прибавилось, Босс поставил не менее десятка лишних столиков, так что в зале стало довольно тесно.

«Вот крохобор», — отметил про себя Паркер и вдруг заметил столик, где сидели всего двое гостей. У одного была густая шевелюра, борода, второй же был абсолютно лыс.

Лысого Чарли хорошо знал, а вот второй, бородатый… «Черт меня подери, это же!..» — пробормотал Паркер и тут же направился к столику. Лысый радостно поприветствовал его:

— А, Птица, присаживайся. Играешь сегодня?

— Привет, Айзек. Играю. А что это ты не хочешь представить мне своего друга?

— А чего его представлять? Вы сидите рядом, вот сами себе и представляйтесь.

Чарли вдруг посерьезнел, встал, церемонно поклонился и до жути официально произнес:

— Чарльз Льюис Паркер.

У бородатого отвисла челюсть, но он быстро пришел в себя, тоже встал и таким же постным голосом сообщил:

— Эрнест Спенсер Хемингуэй. Очень рад. Можешь звать меня просто Хэм. Или Папа.

— А меня можешь называть Птицей. Так меня кличут старые друзья.

Айзек отпил из бокала.

— Церемонии закончились? Ну так может выпьем по такому поводу?

Все молча поняли бокалы.

— Хэм… Нет, мне больше нравится Папа. Тебе нравится джаз?

— Да, я люблю джаз. Он сродни писательству. У себя в Ки Уэсте я постоянно хожу послушать один бэнд, что играет в местном кабаке.

Лысый вдруг рассмеялся.

— Он любит кабаки, а не джаз. Но раз уж там играют, вот он и слушает. Если не дерется, конечно.

— Дерется? Он это серьезно, Папа?

Хемингуэй только махнул рукой, а Айзек, все еще смеясь, продолжал:

— Приплыли мы как-то с Гибсоном Уайтом к нему в Ки Уэст на его яхте. Так сказать, с дружественным визитом. Вышли в гавани, глядим — стоит такси. По-моему, раньше это был мебельный фургон.

— Катафалк.

— Катафалк?

— Санчес переделал в такси катафалк.

— Спасибо, Хэм, ты меня утешил. Так вот, садимся мы в это такси, и этот самый Санчес везет нас к мистеру Хемингуэю, он там — личность весьма популярная. Подъезжаем. Дом мрачный, вместо звонка торчит какая-то веревка. Потянули, откуда-то донесся звон колокола. Он его, наверно, спер в каком-нибудь православном храме.

— С «Нормандии».

— Что — с «Нормандии»?

— Колокол с «Нормандии». Когда ее отправили в утиль, я забрал колокол себе.

— Ври больше… Пока мы звонили, собрались соседи, молчаливые, как греческий хор. Мы спрашиваем, где мистер Хемингуэй. А они молчат, лишь глазеют на нас. Тогда этот Санчес предположил, что Папа, возможно, отправился в обход кабаков и, если мы их объедем, то наверняка его найдем. Ну, мы и отправились, причем Санчес останавливался не подряд у всех баров и забегаловок, а соблюдал некую систему.

— Это потому, что я часто хожу босиком, а в некоторых — полы цементные, там ногам холодно. Вот я и захожу только туда, где пол посыпают опилками.

— Потом мы это уже поняли. Наконец, подъезжаем к последнему кабаку, дальше — только океан. Гибсон предположил, что этот кабак должен называться «Приют мертвецов», и что здесь людей убивают и сбрасывают прямо в море. Наверняка, мол, и Хэма тут укокошили и отправили на корм акула. Заходим, вежливо справляемся, нет ли здесь нашего друга. Я гляжу вокруг и вижу: не иначе, как здесь недавно прошел ураган «Алиса». Стулья поломаны, некоторые столы тоже, вокруг битые зеркала и осколки бутылок.

Подходит хозяин, мрачный такой субъект, и вежливо так интересуется, не друзья ли мы мистера Хемингуэя. Гибсон же имеет неосторожность ответить, да еще с этаким гонором: друзья, мол. Тогда хозяин угрожающе надвигается на него и говорит:

— Если вы его друзья, то попросите мистера Хемингуэя заглянуть в мой почтенный ресторан, когда он закончит свой новый рассказ.

Мы, естественно, ничего не поняли, выпили бутылочку и только потом прояснили ситуацию. Дело в том, что Хэм работает ночью и утром, а когда заканчивает работу, то выходит прогуляться. На этот раз он отправился и менно в этот ресторанчик. Все было весело, настроение у него было отличное — он даже бросил цветок прекрасной Кончите, которая пела и танцевала на эстраде. Что сильно не понравилось четырем сильно поддавшим рыбакам. Один из них разбил стакан и бросил его на пол, а Папа встал и нечаянно наступил на осколок. Хозяин утверждал, что он никогда в жизни не видел, чтобы человек с протезом в колене так быстро бегал! В результате Хэм вышвырнул всех четверых за дверь. Я тут же глянул на дверь и понял, что в тот момент она была закрыта… Ну а наш герой отправился домой и ждал полицию, опасаясь, что хозяин подаст на него в суд…

— Да нет, он хороший парень, мы с ним потом помирились.

— Думаю, до ближайшей драки. Потом мы отправились в гавань, так как в городе объявили штормовое предупреждение. Смотрим, а он на своей лайбе уже отчаливает. С вышки ему кричат в матюгальник, чтобы он вернулся, а он им кукиши показывает.

— Да, шторм был знатный, нас здорово пошвыряло. Я добирался до Багам целых десять дней. Голодный, жратвы не хватило, а вот с водой было все в порядке — шел дождь…

Айзек снова рассмеялся.

— У него там был назначен матч по боксу. Когда он приплывает на Бимини, его может вызвать на поединок любой житель. Приз — 10 баксов.

— Ну, на этом острове никто пока не разбогател.

Чарли дролго смеялся, но потом посерьезнел.

— Папа, ты — великий писатель, великий моряк и великий музыкант. Когда я раскрыл этот долбаный «Плейбой» и увидел там твоего «Старика», то было подумал, что ошибся журналом.

— Так уж получилось…

— Но я начал читать и не мог оторваться. Нет, ты великий музыкант, ты свингуешь словами лучше всех в мире. Мы с тобой похожи. И ты и я — мы берем простую тему. Ну что может быть проще — старик отправился ловить рыбу и в конце концов поймал? Но что из этой истории сделал ты? Это гениально, я преклоняюсь перед тобой. Вашу руку, маэстро.

Заиграл оркестр, преставление началось. Пронзительно щемяще зазвучала труба Диззи, казалось, что он перекрывает весь оркестр, но это было не так. Просто его звук выделялся и звучал так, словно музыкант играл лично для каждого сидящего в зале. Его труба разговаривала с каждым, принося одним успокоение, другим наоборот — тревогу. Зазвучала знакомая тема, и Чарли уставился на эстраду. Диззи стал копировать его собственную композицию, потом перешел на свое, и Чарли в который раз восхитился мастерством своего верного друга. Все было вроде бы так же, как у него, и в то же время — иначе. Приближалось время его собственного выхода, но он сидел и слушал Диззи, не желая осквернять хождением по залу музыку великого трубача. Зал взорвался криками, свистом и аплодисментами. Чарли встал.

— Сегодня я сыграю для тебя, Папа, и для твоего Старика.

Войдя в комнату за эстрадой он увидел сияющий ослепительными бликами саксофон. Рядом стоял не менее сияющий Гарри с суконкой в руках.

— Я тут немного его почистил…

— Спасибо, Гарри. Но смотри не отломай этому дедушке клапаны. Мундштук держится?

— Намертво.

— Вот и отлично. Спасибо тебе еще раз.

— Не за что, Птица.

Чарли в ползвука дунул в мундштук, прошелся пальцами по клапанам, поправил трость, потом еще и еще раз, пока не остался вполне доволен. Наконец он выпрямился, словно стал выше ростом, и почти бегом поднялся на эстраду. В свисте, криках и аплодисментах потонули слова Диззи:

— Давай, Птица, задай им жару!

Чарли поднял руку, требуя тишины, и заорал:

— Привет ребята! Диззи вам еще не надоел? Тогда пусть постоит и послушает.

Птица просто и бесхитростно начал «Звездную пыль». По улыбкам музыкантов он догадался, что они его поняли, к чему он клонит. Напряжение возрастало с каждым квадратом, пока, наконец, Чарли не начал свою импровизацию. Он почти в точности повторил то, что уже успел показать Диззи, и пошел дальше.

Саксофон в его руках стал живым. Он пел и радовался, хрипел от боли и заливался веселым смехом удовольствия, стонал и шутил… В зале воцарилась тишина, даже ритм-группа заиграла глуше и теплее. В «Паласе» правил, властвовал старенький саксофон в руках великого мастера. Казалось, что прерви сейчас Чарли свою импровизацию, выкрикни какой-либо лозунг, и все люди пойдут за ним куда угодно. Уголком глаза Чарли заметил, что Хемингуэй даже привстал со стула.

Неожиданно Чарли повернулся к тромбонисту и, кивнув саксом, пригласил к себе на авансцену. Эд сначала не понял, даже перестал играть, но Чарли требовательно подозвал его еще раз. Эд шагнул вперед и они начали дуэт. Зрители не были вполне уверены, что именно эти двое играют на сцене. Им казалось, что они просто медитируют, а музыка рождается сама по собе, из ничего.

Эд выдохся и отступил назад, а Чарли совершил головокружительные взлет на самые верха, проделал что-то невероятное и резко перешел вновь на главную тему, закончив ее тихо и почти нежно.

Зал молчал почти минуту, пока не взвыл так, что стенам «Паласа» явно угрожало обрушение. Но здание было старое, а потому устояло.

Чарли оглянулся. За сценой стоял Гарри. Щеки его были мокрыми…

Посетители почти все вышли на улицу, хотя ресторан работал всю ночь. Они вышли проводить Птицу, попрощаться с чудом, свидетелем которому только что стали. Чарли без конца пожимал чьи-то руки, что-то говорил, смеялся. Он был счастлив. Вдруг он вздрогнул от могучего удара по плечу. Обернулся — сияющая лицо вышибалы Джерри говорила о том, что он вложил в свой дружеский удар все свое восхищение. Чарли улыбнулся, но на всякий случай отодвинулся подальше. Он внезапно почувствовал себя усталым. Хотелось быстрее сесть в такси и уехать домой. Спать. Птица было поднял руку, чтобы подозвать служителя и вызвать такси, как вдруг услышал громкий голос.

— Машина мистера Паркера.

Голос был подозрительно знакомым. Толпа расступилась, и перед Чарли предстал сияющий всеми оттенками самого фиолетового цвета на свете его «Кадиллак». С места водителя вылез худощавый негр и позвенел ключами.

— Сами поведете, мистер Паркер, или вас подвезти?

Print Friendly, PDF & Email

5 комментариев для “Виктор Леденёв: Вечер в «Паласе»

  1. Спасибо , Виктор ( г-н Леденёв ?) , сам собирался сегодня повспоминать . Не шутка ведь — почти в каждой квартире в Питере (да и везде в той стране — от Москвы до самых до окр и до Укр ) висел портрет Папы ( Хэма , Э.С Хемингуэя ) — после выхода на гора книги чёрного цвета в переводах
    Ивана Александровича Кашкина . И по книгам Э. С. Х. всё наше поколение (или — почти всё ?) училось многим полезным вещам. Не буду перечислять , подозреваю . что Вы это знаете лучше меня , — судя по рассказу. Рад , что Вы опередили меня , мне бы так не сделать.
    «Завыдовать будем » и радоваться , что мы с Вами жили в те баснословные года , когда книги и идеи -мысли Папы так много значили в жизни , больше «бабла» , жратвы и т.д. Удачи Вам !

    1. Алекс Биргер
      21 Июль 2014 at 18:55
      …после выхода на гора книги чёрного цвета …
      ====================================
      Уважаемый Алекс!
      Это был двухтомник.

      1. Мерси , конечно , надо бы «двухтомник чёрного цвета » , был он у меня , увели
        евреи , наверное , одесситы , старые-старые так их и так 🙂 )))))

        1. Алекс Биргер
          23 Июль 2014 at 3:30

          Мерси , конечно , надо бы “двухтомник чёрного цвета ” , был он у меня , увели
          евреи , наверное , одесситы , старые-старые так их и так 🙂 )))))
          ================================================
          У меня этот двухтомник свистнули соседи по коммуналке вместе с добрым десятком других книг и альбомов.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.