Иосиф Хейфец: О судьбах сложившихся советских ученых, репатриировавшихся в Израиль

Loading

Иосиф Хейфец

О судьбах сложившихся* советских ученых, репатриировавшихся в Израиль

 

В последнее время в прессе участились публикации о судьбах и проблемах сложившихся советских ученых, не сумевших преодолеть сопротивление тупой израильской государственной машины, отказавшейся от их знаний и опыта. Я прибыл на историческую родину в возрасте 56 лет и, в полной мере,  испытал на себе всю «прелесть» перехода от высокого профессионального статуса в СССР, до полного непринятия седых волос и советского мировосприятия, и вынужденного меняться, начиная все сначала. Спустя 22 года, я благодарен судьбе, представившей мне возможность оказаться в ином мире. Это мир  моих детей и внуков, для которых он родной, которые слушая повествование о прошлом, воспринимают это, как непонятную и нереальную фантастику. Я вынужден откликнуться на претензии многих моих коллег к государству, бросившему нас на произвол судьбы.

В мае 2012 года трое ученых, члены Ассоциации «Ученые Юга», представляли свои проекты в конференц-зале Израильской национальной дорожной компании МААЦ в  Ор Иехуде, в присутствии представителя инновационной компании. Кроме того, присутствовали еще двое наших коллег, ученых из Петах — Тиквы и Нацерет Иллит. Когда время приближалось к финалу, представитель Нацерет Иллит, не сумев преодолеть душевный порыв,  встал и заявил: «Государство Израиль должно стать на колени перед выступавшими учеными и умалять их передать на внедрение эти разработки!».

Я начал свое повествование с этого сегодняшнего  курьезного случая, потому что в нем сконцентрировано все то разочарование, скопившееся за два с лишним десятилетия, у советских ученых старшего поколения, убежденных., что государство, в лице своего чиновничьего аппарата, несет ответственность за невостребованность их огромного  профессионального опыта, по достоинству оцененного в бывшем  СССР. За истекшие годы,  с подобной оценкой реальности мне приходилось сталкиваться  регулярно на лекциях и семинарах во многих уголках страны.

К этой теме я обращался и ранее во многих статьях и даже нашел этому нелицеприятное определение — комплекс «homo sovieticus». Этот комплекс, в полной мере свойственен и автору этих строк. Но понимание этого обязывает критично относиться к себе, не искать причины неудач вне себя.

Так уж сложилось, что осенью 1990 года известный израильский бизнесмен привлек своего отслужившего в армии сына к работе с прибывающей научной элитой. В самом центре Хайфы, на тогда еще пешеходной улице Нордау 4, была под нас двоих создана компания Toram Advanced Technologies Ltd., куда со своими проектами приходили многие ученые и инженеры. В стремени  связать авторов проектов с потенциальными заказчиками мы исколесили всю страну от разработчиков базальта на Рамата Голан, до Ротем Химикалии под Димоной и Арадом. Это была первая большая школа для типичного  homo sovieticus в моем лице. Тогда я явно ощутил пропасть непонимания между нами и впервые начал искать пути преодоления этой пропасти.  Термин «пропасть», как нельзя лучше, определяет тот разрыв в мировосприятии и в понимании происходящего.

Предлагаю моим коллегам читателям мысленно возвратиться в период своего советского благополучия. У каждого было имя, которое служило безотказным ключом к открытию финансирования для лаборатории (института, завода и т.п.). Финансирование регулировалось только утвержденным лимитом заработной платы, от которой велся  весь расчет финансирования. Не требовалось особых усилий для открытия финансирования новых разработок. Государство, как главный заказчик всех работ и финансист, платило и науке и производственным предприятиям, а через них вновь науке. При этом все мы были нищие, но все довольные.

А в новых условиях все оказалось совершенно инным. Необходимо подготовить и всесторонне обоснованный бизнес-план (естественно, на английском), раскрыть, в доступной пониманию заказчика форме, сущность изобретения или представить патент, приложить авторитетные отзывы и, в случае удачи, найди и внеси 15-20% своих денег,  для получения кредита. В тот период, когда вывоз денег из СССР был лимитирован, в совершенно новых, непривычных и непонятных условиях, реализовать это было практически нереально.

Но это не значило, что государство бросило репатриантов на произвол судьбы. Помощь предлагалась со всех сторон, но мы не умели ей воспользоваться. На традиционную годовую геологическую конференцию в Акко (1990) были приглашены все, прибывшие к тому времени, новые репатрианты. Лидер партии Ликуд  Ариэль  Шарон пригласил нас для обсуждения насущных проблем в области новых строительных технологий в Кацрин, в Тель-Авиве  была проведена выставка проектов и изобретений, на которой обсуждались нужды ученых репатриантов с президентом страны Хаимом Герцогом. Но, с высоты сегодняшнего дня, разговор велся по принципу: глухой со слепым.

 

Коллектив центра прикладных исследований в Махане Ятир

Д-р. Виталий Краков в химлаборатории.

В 1991 году на юге страны собралась большая группа ученых нефтяников, которая разыскала меня и пригласила для участия в создании и работе центра прикладных исследований. В группе были ученные в области геологии, технологии бурения  и нефтедобычи, в области буровых растворов и подземной гидравлики, химических методов интенсификации притоков, нефтехимиков, физхимиков и др. Помощь в формировании центра прикладных исследований поступала со всех сторон. Центр был создан на основе компании UPS (United Project Services) Ltd. Региональный Совет Хар-Хеврон предложил использовать 5 бетонных домов в заброшенном лагере Махане Ятир, в лесном массиве Ятир, на южной оконечности Иудейских гор в 35-ти километрах от Беер-Шевы, для размещения научного центра.  При посредничестве больницы Сорока, нам удалось обзавестись мебелью, создать и оснастить химическими шкафами, мешалками, центрифугами, термостатами и другим оборудованием две полноценных химических лаборатории. Нет ничего удивительного, что этот центр полностью копировал привычные из советской практики НИИ. Более того, посещавшие нас ученые из СССР (генеральный директор НПО «Бурение» А.И. Булатов и его заместитель С.А. Рябоконь,  начальник отдела буровых растворов ВНИИБТ М.И. Липкес,  руководитель экспериментальной буровой Украинского НИИ нефтяной промышленности  Г.И. Дранкер, и др.) были потрясены подобным разворотом центра за столь короткое время.  Но учиться работать с заказчиками, набивать шишки, всем нам приходилось самим. Нас поражало то, с какой легкостью, от наших услуг открестились буквально все нефтяные компании — over-educated (сверх обученные). Не имея опыта бурения глубоких и сверхглубоких скважин, они предпочитали учиться на собственных ошибках. Вспоминаю, как узнав о планах бурения сверхглубокой скважины в районе Сдом от Иосифа Фрома, я предложил ему свои услуги. Тогда то и прозвучала впервые эта фраза  over-educated. «Мы сами справимся и за год ее закончим», — самоуверенно ответил он. Я же обещал заглянуть к нему года через 2 -2,5 и, к сожалению, не ошибся. Скважина постоянно попадала в аварию, забуривались несколько стволов и, в конце концов, была ликвидирована. По всей видимости, именно о ней упоминал в «Голых королях» Хаим Соколин. С такой же легкостью отказались от помощи в работе с высоковязкой нефтью. На этом наш непродолжительный роман с нефтяной отраслью  был окончательно прерван.  Примерно 1,5 года  длился нудный процесс общения с водной компанией Мекорот и Ширут гидрологией. На проект глушения заброшенных скважин и восстановления погибающего приморского аквифера Ширут гидрология так и не нашла средств.   Аквифер за эти годы был окончательно выведен из строя.

Проще всего было бы сегодня винить в этом несговорчивых заказчиков. Мы просто оказались строителями очередной вавилонской башни. Они не понимали нас (не в языковом смысле), а мы не понимали их. Мы все еще жили и работали по советскому стандарту. Надеялись убедить в важности решения общегосударственной глобальной задачи на благо страны, они же жили в своем измерении, где решались конкретные небольшие и личные задачи.

Судить о том, на сколько мы были оторваны от реалий капиталистического мира, можно было хотя бы потому, что о нежизнеспособности нашего научного центра мы поняли только в 1995 году, накануне его развала. К этому времени некоторые, наиболее молодые сотрудники были приглашены и адаптировались на заводах Мертвого моря, на проектных работах и др. Наиболее опытные и пожилые члены коллектива нашли наиболее правильный выход в создании собственных компаний в области разработки новых технологий, ими же была сформирована ассоциация «Ученые Юга», продолжившая традиции центра прикладных исследований уже на уровне нужд мерии Беер-Шевы и Димоны.

Адаптировавшись к новой обстановке, мы, неожиданно для себя, оказались в поле зрения Сохнута. Примерно в 1995 году  к нам прибыл первый автобус с учеными-туристами из СНГ. Планировалось, что они пробудут у нас не более часа, а затем поедут дальше, по утвержденной программе. Но они категорически отказались уезжать и провели с нами целый день, вызвав неудовольствие гида и водителя автобуса. Это посещение показало, что наш опыт бесценен для ученых, находящихся в СНГ на распутье: ехать, или остваться. И тогда родилась идея создать сайт, позволяющий планировать свою будущую судьбу задолго до репатриации, не нанося ущерб собственной психике и не травмируя семью. Сайт был размещен на сервере boom.ru  и пользовался необычайной популярностью, хотя для меня и моей семьи это обернулось полной потерей свободного времени из-за необходимости отвечать на сотни писем.  Все эти годы письма не перестают прибывать, хотя, после смены хозяина сервера, сайт был удален в 2010 году. На мои вопросы, откуда стала поступила информация, был прислан адрес сайта, в котором, в рамках одной статьи, постарались обобщить уже устаревшие, но полезные  рекомендации (http://www.ijc.ru/migsov1.html).

Возвращаясь к основной теме  повествования, должен отметить, что создание собственной компании не означает полную изоляцию от чиновников.  И не их (чиновников)  вина, что большая часть законов, инструкций и традиций, оказывалась вне поля нашего понимания. Как следствие, работать приходится в условиях риска, что окажешься в зоне непонимания. Чтоб не быть голословным, расскажу, что произошло со мной, когда израильский компаньон и юристы, при заключении контракта с американским заказчиком сосредоточили все внимание на повышении дохода от прибыли с 2% до 5%, а на мои бесконечные указания о необходимости учесть финансирование  всех этапов работ, включая  сопровождение на всем периоде внедрения, считали пустой прихотью и капризом. А я, из-за недостаточного внимания и непонимания огромного юридического документа, не обратил на это внимание. Последствия сказались спустя несколько лет, и упразднить их не могли ни заказчик, ни американские юристы, поливавшие грязью своих израильских коллег.   У меня были все основания обрушится с претензиями к бездарности местных чиновников, но виновником были не они, а я, и только я.

Особенность нашей научной алии в том, что великолепно понимая  оставленную на прежней родине науку, понимая, принимая и критически не анализируя, мы автоматически переносим тот опыт на новую родину. Об этом я достаточно подробно писал в статье  «Колосс о глиняных ногах». Хочу только еще раз подчеркнуть развращающую роль государственного финансирования науки. Сегодня, регулярно следя  за российской прессой и телевидением, обращаю внимание на вселенский академический плачь о недостаточном финансировании фундаментальной науки. Из этого вытекает, что на западе государство лучше заботится о науке. В этой статье  показано, как, по данным 2006 года, ведется финансирование науки в разных странах. Привожу эту таблицу полностью:

Из таблицы видно, что чем более развита страна, тем  ниже доля государственного участия в финансировании. Примерно 30-35% государственного финансирования вполне удовлетворяет нужды государства — заказчика в научных разработках. Остальные деньги каждый ученый получает целенаправленно от различных фондов. Естественно, что это требует навыков и определенных усилий.

В прошлом году мой младший племянник защитил докторскую диссертацию в области неньютоновской гидравлики. Спустя менее года, он, наряду с напряженной научной работой, вынужден ночами трудится над предложениями для получения финансирования из различных фондов. Это адская работа, учитывая, что для начинающего ученого без имени на 90% это мартышкин труд. Но другого пути финансирования собственных знаний нет, и быть не может.

Израиль маленькая страна с ограниченными ресурсами. Маленькая, во многом местечковая, как иногда ее величают, страна, вынужденная поддерживать на очень высоком уровне  свою оборонную мощь. Нет у нее возможности финансировать научные разработки, которые в перспективе, возможно, поднимут мощь и статус страны. И, при всем при этом, уровень научных разработок страны находятся в авангарде мировой научной мысли.  Своим потенциальным оппонентам мне хочется задать вопрос: — как это стало возможно?

Сегодня, вопреки всем пророчествам и прогнозам, Израиль стал обладателем огромных ресурсов природного газа, нефти и, в ближайшей перспективе, горючих сланцев. И  в этом научном и техническом подвиге приняли  участие  ученые и специалисты из бывшего Советского Союза. Среди них особое место занимает открыватель  израильской нефти Товия Лускин, признанный лучшим геологом Израиля в 2012 году.

————————————

* Под сложившимися понимаются ученые старшего поколения, признанные в научном мире СНГ.

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Иосиф Хейфец: О судьбах сложившихся советских ученых, репатриировавшихся в Израиль

  1. А вам не жалко тех сотен тысяч евреев – специалистов с высшим образованием алии 90, которых Израильские их коллеги совершенно осознано прафессионально дисквалифицировали не допустив к работе по специальности и вынудив работать на никаене, тяжелых физических работах вместе с безбагрутными – низкого уровня культуры Израильтянами, или в лучшем случае в шмире.
    Израильская элита считала нас неидеологической – «колбасной» алией.
    Она выбрала из нас самых гнусных мерзавцев и сделала из них минаэлей мишмерот, рош цева анашим, ахраи мишмерет над нами; капо, истязающие нас – своих братьев трудом, сопровождающимся оскорблениями и всяческими моральными унижениями.
    Как отлечить олима – капо от просто олима, чего-то добившегося в Израиле?
    Очень просто.
    Если русский олим руководит людьми, и у него под началом 20% русских, а остальные – коренные Израильтяне, то скорей всего это нормальный, успешный, порядочный, добросовестный специалист своего дела.
    Если же русский олим руководит группой где 80% русских, а 20% Израильтян ( а именно такую картину мы видим в большинстве случаев, когда ставят руководить русского) то можно с вероятностью 99% утверждать, что этот человек – капо, мерзавец и олимо сознательный истязатель.
    Самое гумманое, чего такой человек достоин, это то, что бы ему плюнули в рожу.
    Еще раз повторю – это насаждение русских капо над олимами – абсолютно сознательно тщательно выстроенная политика опускания русской неидеологической колбасной алии местной пост сионистской элитой.

    Цены на бензин будут расти в Израиле даже тогда, когда количество нефтяных скважин здесь будет таким же, как в Баку.

  2. Как хорошо,что вы с пониманием относитесь к израильским сложностям и реалиям, но все -таки вина за такое трудное вхождение ученых полностью лежит на чиновниках, в особенности на тех, кто по долгу службы занимался ими — они обязаны были найти язык взаимопонимания с репатриантами и «употребить» их на благо страны,
    хотлось бы, чтобы наука и изобретения двигались не вопреки, а благодаря.

Обсуждение закрыто.