По местным адатам незнакомца в любом селе три дня будут угощать, ублажать, не спрашивая имени… (Лично я не встречал более хлебосольного края, чем Дагестан.) Но после того как три дня истекут, гость обязан принимать и соблюдать нравы, обычаи, законы этого тухума, джамаата. Боже вас упаси устанавливать в горском селении свои порядки…

Дагестан. Дневник поездки

Александр Костюнин

Главы из книги. Продолжение. Начало здесь

Азан

Угостила собака ишака мясом, а ишак собаку сеном, — оба голодные остались. — Всякому народу свой обычай хорош.
Лев Толстой, «Хаджи-Мурат»

Азан в Дагестане слышен из любой точки.

Азан — это зов будуна с минарета, призыв к молитве. В обычные месяцы пять раз в сутки: днём, вечером, глухой ночью. В период двух самых главных мусульманских праздников чаще: в месяц Ид уль-Фитр (Ураза-байрам — праздник разговения) и Ид уль-Адха (Курбан-байрам — праздник жертвоприношения). Обращается будун к правоверным мусульманам — слышат все. От крика, многократно усиленного современной акустической аппаратурой, не скрыться никуда. (Покрытие лучше, чем сигнал любого из дагестанских операторов сотовой связи.)

Азан — это призыв-крик!

Днём, в сутолоке, гаме, на призыв будуна не обратил особого внимания… Даже сказал бы, он гармонично вплетается в восточный колорит, но в первую ночь откуда ж знал?..

Дом, где я остановился, вплотную к мечети. Сквозь сон слышу: тревожный ор. Спросонья вылетаю на улицу, в чём есть… С документами, ложкой, кружкой, томиком Расула Гамзатова… Речитатив не смолкает. (У нас подобным образом объявляют сигналы гражданской обороны: «Внимание!!! Воздушная тревога! Война!» (Не приведи, Господи!)

Смотрю: всё мирно. Люди кругом…

Под укоризненными взглядами правоверных мусульман виновато побрёл обратно в постель, долго не мог заснуть.

А потом привык… даже любовался.

В суровую строгость Кавказских гор азан вписывается логично. Хотя у нас, в православной Карелии… в тонкой тишине белых ночей, мне вообразить его не удалось. От этого сделалось как-то особенно ласково, тепло на душе.

Пусть всё остаётся на своих местах.

Север и Восток.

Пусть солнце и луна светят по очереди, не затмевая друг друга…

В Дагестане сверхрадушно встречают гостей.

По местным адатам незнакомца в любом селе три дня будут угощать, ублажать, не спрашивая имени… (Лично я не встречал более хлебосольного края, чем Дагестан.) Но после того как три дня истекут, гость обязан принимать и соблюдать нравы, обычаи, законы этого тухума, джамаата. Боже вас упаси устанавливать в горском селении свои порядки, «быковать»… Процедура воспитания будет короткой, болезненной. И никакого смысла нет предъявлять паспорт, объясняя, что вы «хозяин», в своей стране…

Вы — гость! Восклицательный знак. Это справедливо.

Как справедливо и «алаверды»: ответное гостеприимство в исконно-русских городах, в строгих рамках православного приличия. Тогда коренное славянское население никогда не достигнет «точки кипения» и, значит, повода не будет присваивать Кондопоге звание «Город — герой». Мудрые дагестанские традиции — залог успеха, залог мира и дружбы между народами. Ведь нет плохих наций, народов, вероисповеданий. Нет идеальных. Они как раз и хороши своей неповторимостью, самобытностью. Разница лишь в том, что кому-то они родные, кому-то нет. Если радугу смешать, получится однообразный белый свет, но первозданные цвета исчезнут. Пусть сохранятся истоки. Родники хороши, когда они прозрачные, чистые. Не стоит переливать воду из одного в другой, муть поднимать, превращая всё в одно болотце.

Пусть кристальные воды их, не смешиваясь, проходят свой путь, предначертанный Богом, и вливаются в общий океан — Россия.

Хамид рассказал восточную притчу:

У ворот древнего города сидел аксакал. К нему подошел юноша:

— Я ни разу не бывал здесь, какие люди живут в этом городе?

Старик ответил вопросом:

— А какие люди у тебя на родине?

— О! Там эгоистичные, злые. Именно поэтому я с радостью уехал оттуда.

— Здесь ты встретишь точно таких же, — ответил ему старик.

Немного погодя, другой путник приблизился к аксакалу и задал тот же вопрос:

— Я только что приехал. Скажи, уважаемый, какие в городе люди?

Старик ответил тем же:

— А что за люди в том городе, откуда ты пришел?

— Добрые, гостеприимные и благородные граждане! У меня там осталось много друзей, мне было нелегко с ними расставаться.

— Ты найдешь таких же и здесь.

Купец, что неподалеку поил верблюдов, слышал эти речи и упрекнул старика:

— Почему ты дал путникам разные ответы на один вопрос?

— Сынок, каждый носит мир в своём сердце. Тот, кто не нашёл ничего хорошего в родном краю, не найдет и в чужом. У кого есть верные товарищи, везде найдёт верных и преданных друзей. Ибо окружающие нас люди становятся для нас тем, что мы находим в них.

***

«Надо быть патриотом, а не националистом. Нет необходимости ненавидеть каждую чужую семью, потому что любишь свою. Нет необходимости ненавидеть другие народы, потому что ты патриот. Между патриотизмом и национализмом глубокое различие. В первом — любовь к своей стране, во втором — ненависть ко всем другим. Слепой восторг перед Германией («Германия превыше всего!») привёл к нацизму, слепой восторг перед Италией — к фашизму». Согласен полностью. Автора этих слов одни называют «безродным космополитом», другие «истинным патриотом». Это — Дмитрий Лихачёв. В районной библиотеке Магарамкента я наткнулся на стенд с его «Десятью заповедями человечности»:

1.    Не убий и не начинай войны.
2.    Не помысли народ свой врагом других народов.
3.    Не укради и не присваивай труда брата своего.
4.    Ищи в науке только истину. Не пользуйся ею во зло или ради корысти.
5.    Уважай мысли и чувства братьев своих.
6.    Чти родителей и прародителей своих, всё сотворённое ими сохраняй и почитай.
7.    Чти природу как матерь свою и помощницу.
8.    Пусть труд и мысли твои будут трудом и мыслями свободного творца, а не раба.
9.    Пусть живёт всё живое, мыслится мыслимое.
10.  Пусть свободными будут все, ибо все рождаются свободными.

Примечания:

[1] Д.С. Лихачёв «Письма к молодым читателям»

Лезгинка
Гимн

Чтоб лезгинку плясал
На парче седла.
Чтобы к звездам взлетал
На спине орла…
Расул Гамзатов

Горцы говорят, что песня и танец — душа народа.

Былинный Дагестан. Здесь музыка во всём: в рокоте волн Каспия, в журчанье хрустального родника, в цокоте копыт горячего скакуна. Даже эхо снеговых вершин и туманы ущелий поют гимны прекрасной родной стороне.

Для меня Дагестан — неразрывная цепочка символов: папаха, посох, кинжал, урбеч, гвай, зурна, Расул Гамзатов, лезгинка…

Да, лезгинка.

Не зря эта музыка чётким ритмом, молнией движений привлекала к себе внимание композиторов: Глинка в опере «Руслан и Людмила», Рубинштейн в «Демоне» не смогли обойтись без бурной, полной стихийной силы, страсти феерии.

Белый свет богат самобытными культурами, но танцев-символов, танцев знаковых — на пальцах двух рук на планете пересчитать. По танцу почти безошибочно можно определить нравы, устремления народа. Лезгинка — такая же визитная карточка Северного Кавказа, как яблочко и калинка — у русских, канкан и летка-енка — у европейцев, цыганочка — у вечнокочевого бесшабашного люда.

О лезгинке мне поведал Демир Шерифалиев из Ахтынского района, лезгин по национальности. А как иначе, ведь сказ-то о лезгинке:

— Это древнейший ритуальный обряд гордого, свободолюбивого Кавказа. Танец — отголосок языческих верований, воспевающих образ орла, который охотится на лань. Орёл по-лезгински лекь. Где летают орлы — волкам делать нечего.

Что же такое лезгинка?

Лезгинка — преимущественно мужской танец с кинжалами. Невозможно представить, чтобы лезгинку танцевали одни девушки, в свою очередь, танец без их участия — обычное дело.

Лезгинка — своеобразный танец-соревнование между танцорами — быстрый, темпераментный, требующий большой силы, ловкости, неутомимости от юноши и плавности, изящества от девушки.

Лезгинка не отнимает силы, а придает их, умножает… Это положительный заряд огромной мощности. Духовная настройка перед тяжёлой охотой, кровавой битвой, настолько сильна в ней энергетика.

Лезгинка — не просто прыжки под музыку. Это выброс настроения, состояния души посредством слаженных движений тела…

Лезгинка — бокал хмельной бузы, после которого можно смело дуть в трубку ГАИ.

Лезгинка — гремучая смесь. В ней смех и слёзы, радость и страдания, настоящая любовь и лютая ненависть, крепкая дружба и непримиримая вражда.

Лезгинка бывает разной. Есть аварская, чеченская, грузинская… но суть одна: для тех, кто впускает танец в свою жизнь, он становится Вселенной, движущей силой, не позволяющей ни на секунду остановиться… Окрашивает мир вокруг в неописуемо яркие волшебные краски.

Родиной лезгинки по праву считается Лезгистан, где впервые и появилось название удивительного, столь почитаемого на Кавказе танца, а дагестанская лезгинка, в свою очередь, самая зрелищная и интересная. Имя собственное танец получил во время нашествия войск Арабского Халифата. Арабы горцев называли лезгами или леками. Что в переводе означает «горные бандиты». Это были бесстрашные воины, которые мечом завоёвывали свободу и независимость.

Ратные победы лезги отмечали ритуальным танцем: по краям долины разводили огонь и в центре — главный костёр. Вокруг располагались главные воины, отличившиеся на охоте или в бою.

В те далёкие стародавние века народы Кавказа свято чтили традиции, соблюдали обычаи предков. Одним из таких обычаев было особое отношение к даме. Женщина, будь то мать, жена, дочь или сестра, воспринималась как хранительница домашнего очага. Более трепетного, ревностного отношения к слабой половине, чем на Кавказе, не встретишь нигде. Оскорбление женщины — оскорбление всего тухума. Позор можно было смыть только кровью. Суровые законы гор не позволяли юным горянкам появляться на улице одним и разговаривать с чужими мужчинами. Молодая девушка выходила из дома лишь в сопровождении отца или брата. Постороннему мужчине нельзя было подойти или заговорить с ней без согласия родственников. По многовековым кавказским традициям, где целомудренность и уважение юноши к девушке сохраняются до сих пор, считалось неприличным выражать свои чувства, говорить о них публично. Поэтому симпатии молодые выражали в танце.

Главным праздником, на который собирались люди разных народов, зачастую враждующих между собой, была свадьба. Легенда, дошедшая до наших дней, гласит: на одной из таких свадеб молодого джигита сразила неописуемой красоты девушка в окружении братьев. Она была похожа на лебедь, охраняемую соколами. Сердце юноши вырвалось из груди и полетело к ней. Вспыхнула искромётная музыка. Джигит отчаянно сорвался с места в зажигательном танце. Поднявшись на носки, горделиво раскинув руки-крылья, он плавно описывал круги, то преклонял колено, то вскакивал вновь, будто собираясь взлететь. Все чувства свои, свою любовь джигит явил в безумном вихре.

Так родился этот благородный танец.

Позднее лезгинку стали танцевать парой. Юноша и девушка держатся на некотором расстоянии друг от друга. Они двигаются по кругу, выполняя сложные линии того или иного рисунка. Взгляд юноши горящий. Весь танец он старается заглянуть девушке в глаза. Девушка же не смеет поднять взор, оценивая храбреца исподволь. Движения её выражают неприступность. Словно белая лебедь плывёт горянка по кругу, изящно изгибая стан и плавно ведя рукой. Джигит — то покорно вслед за ней, то стремительным броском преграждая путь. Ритм становится все более экспрессивным, огнём сверкают глаза. Воздух разорван криком: Оп-пIа! Оп-пIа! Хiорс! Волчком вьётся парень возле девушки: Орс-тох! Ас-са! В танце происходит своего рода игра: девушка убегает, парень устремляется за ней, однако она своевольна, ему приходится загонять её в свой рисунок; юноша старается удержать волнительное видение, но при этом ни в коем случае не смеет коснуться. За это — смерть.

…Друг друга взглядом лишь касаясь,
Их танец в музыке парит,
Дуэт, в поэму превращаясь,
Как славный диалог звучит…

Сейчас иные времена. Теперь лезгинка по праву считается танцем дружбы, любви и счастья. Если юноша приглянулся девушке, она послушно плывёт впереди, завлекая его за собой. Заканчивается танец обоюдным поклоном друг другу. После проводов партнерши танцор темпераментно, под задорные крики кунаков, исполняет ликующий аккорд победы…

Мягкой девичьей грациозностью, резкими, афектными, заряжающими мужскими ритмами лезгинка завораживает и одновременно заводит танцующих и наблюдающих. Зритель готов сорваться с места и пуститься в пляс!

Танцевать в Дагестане умеют и любят!

Ни один праздник не обходится без лезгинки. Стремительный, огневой, крылатый танец дагестанцев — истинно народный. И плох тот горец, который не умеет отплясывать его. Интересно, что лезгинку танцуют везде. Для аккомпанемента не нужно много инструментов. Порой обходятся простыми хлопками рук, задавая ритм, лишь бы настроение било через край…

Однажды, по дороге из Ахты в Дербент, радиоволна окатила нас неуёмным ритмом лезгинки. Абдула резко притормозил на краю ночной обочины и под светом фар вместе с Мугутдином, Рамизом, Магарамом пустился в припляс.

Интерес. Восторг! Зависть… Обожгли!..

«Так они… самые интересные коленца… без меня!.. сбацают!» — кровь в жилах закипела, и с ликующим криком:

— Хочу то-ооже! — прищёлкивая пальцами, я закрутился в диком заразительном танце. — Ас-са! Ас-са!!!

Джигиты, если увидите нас танцующими лезгинку на дороге, не проезжайте мимо.

Присоединяйтесь!

P. S. Рамиз сбросил СМС-ку:

«Дагестанские блохи, услышав лезгинку, затоптали кошку на смерть».

Узелки дагестанского ковра
Хабар Мугутдина

Если Дагестан разгладить утюгом — получится пол-России.
Аварская пословица

На богатом столе хинкал, фрукты, местное сухое вино… и прочия, прочия, прочия… Хозяин налил по бокалу, предложил тост за «дорогого гостя». Я для виду поломался, смущение изобразить не удалось, потому с большим удовольствием выпил (кстати, советую попробовать всем именно дербентское розовое сухое вино).

— Раньше холодильников не было, мясо, молоко, сыр хранили в колодцах глубиной до сорока метров. За питьевой водой женщины с кувшинами ходили за километр на ключ. Техническую воду брали в речке: мутную, грязную… В ней стирали, затем в огромной корзине тащили бельё на голове. В некоторых семьях горянка должна была обстирать, накормить, обслужить десять-двенадцать человек. Сейчас кран открыл — вода бежит, туалет, ванна; на кухню зашёл, тут тебе и плита, и свет, и холодильник тот же. А детей двое-трое.

— И всё-таки лучше жить сегодня или тогда?

— Тогда. Раньше начинаешь строительство, не успеешь ударить в землю лопатой, соседи услышат — бегут на подмогу: «Что-то Магомед строит, пойдём поможем!» Всем миром. Копают траншею под фундамент, носят камни… Дальше уже строят мастера. Теперь такого близко нет. Раньше пацаном один раз без дела прошёл по улице, два прошёл, если тебя увидели, затрещину имел право влепить любой посторонний: «Нечего слоняться!». Воспитывали детей сообща. Отправят чистить речку от зарослей, яму копать. Сейчас сыну скажешь: «Полей пару грядок. Для всех выращиваем!» — «Ага, ага…» Сам — боком, боком… Раньше ребёнок провинится в школе — накажут, дома — отец добавит. Сейчас попробуй отругай ученика: родители сразу напишут на учителя заяву, посадят в тюрьму. Каждый отец чувствует, когда сын болтается без дела, однако в цивилизованном обществе у него нет властных рычагов. А сын сперва болтается, потом начинает покуривать, выпивать, покалываться, подворовывать, постреливать… На все проделки отпрыска отец в городе вынужден смотреть безучастно.

Директор школы на перемене сделал замечание ученику. Тот в ответ:

— Петух!

Директор погнался за ним, на третьем этаже догнал:

— Что ты ска-зааал?

— Я сказал «петух», но не зоновский… домашний.

В горах — по сию пору не так.

Раньше чувство локтя было, отношения теплее… Друг к другу ходили в гости, оставались на день, на два, вместе работали, сообща кулинарией занимались. Сейчас время летит на бешеной скорости, что-либо планировать невозможно. У всех транспорт: приедут на час-два и назад. Всё бегом, находу. Темп совсем другой.

— Люди не довольны всегда.

— …Задница была одинаково голая у всех. Делить нечего! — настойчиво продолжал гнуть свою линию Мугутдин. Зачем сейчас вурдалаков по телевидению показывают, как в Древнем Риме при Нероне незадолго до крушения империи. Помнишь: «Хлеба и зрелищ!» Несправедливости стало больше в жизни. Раньше… Если он партийный, агроном, бригадир, управляющий отделением, его вызывали на ковёр в райком партии — это ЧП вселенского масштаба. Такую чувствовал ответственность: «Дадут нагоняй! Он невовремя опрыскивал виноградники, урожай погиб…» Сейчас ответственности нет. Люди стали какие-то… Моя хата с краю! Завтра кто-нибудь исправит. Но жизнь-то уходит сегодня, второй раз не дадут пробовать. Все закрылись, друг другу не доверяют. Говорят, равенства не достигнуть, поскольку каждый стремится стать равным с тем, кто выше.

— В итоге все тянутся к Богу.

— Да, люди на Кавказе знают себе цену. Мы можем грабить, убивать, резать, но никогда не пойдём просить милостыню с протянутой рукой, попрошайничать по вокзалам. Нам гордость не позволит. Это считается позором, как и пьянство. Студентом я два года работал в стройотряде. Ну, как это можно? Деревянная деревня в Сибири, Тюменская область, лето. Не поверишь… Дом по крышу зарос травой, крапивой, тропиночка к сеням… Прямо пройти невозможно: бочком, бочком пробирался. Но он не возьмёт серп, косу… Бездельник! бухает круглые сутки, шляется по деревне с синяком-фингалом. Такого у нас не встретишь: упиться-забыться, носом под стол… Это тоже национальная традиция. Узелки нашего дагестанского ковра. Ответственность, страх перед публичным позором — сильный сдерживающий фактор. Родственники не смолчат, принудят остановиться. Мы стараемся быть красивыми во всём: в отношениях к старшим, к женщине… Абдула установил дома «тревожную» кнопку: нажимает, на кухне — сигнал. Жена, домочадцы, кто дежурит, несутся к столу: «Что прикажете, мой господин?»

Я выбросил этот сигнал в окно. Он оценил:

— Как ты красиво поступил!

— А потом, небось, жену отправил на улицу кнопку искать.

— Не, не…

— Про кнопку запишу, идея хорошая.

— Алек-сааандр!..

— Это так, о своём… В прошлой жизни, теперь точно знаю, — я был дагестанцем.

— …Хотя не означает, что мы люди совсем без эмоций. В студенчестве пришли к другу в Махачкале в общежитие. Его нет. Наудачу вставил ключ от своей комнаты, замок открылся. Заходим. Ну, нагадить как-то надо, мы ведь живые люди: всё перевернули вверх дном, ничего не взяли. Дождались на улице его, заходит впереди нас: «Обокрали! Обокрали!!!» Какой обокрали?.. Кому нужно?! Не скажу, что у нас совсем не воруют… Просто это «не принято». И вот тебе притча: «Вор схватил папаху с головы аксакала и убежал. Старику не догнать, он побрёл на кладбище и там стал ждать вора: «Это место он не минует». Шалости в детстве, в юности допустимы. И педагог не должен забывать детство своё, тогда легче понять учеников, и школьникам — учителя. Это как тест на профпригодность. На сельском празднике, пятнадцать лет назад, парень стрельнул из автомата, выпускник нашей школы. Наутро милиция к нему: «Отдай ствол!» — «Буду разговаривать только со своим учителем». Я работал в ту пору директором школы, поехал к нему. Он послушался моих слов, отдал автомат.

— Записано.

— Я рад, что ты посетил мой дом. И это тоже наша святая традиция… У нас верят: гость — от Бога. Он не объедает тебя, своё несёт, свой баракат. То, что он кушает, Аллах тебе специально дал для встречи гостя. Во время душевной беседы двух близких людей за ночь можно незаметно целого быка съесть. Притчу записывай!

Сидят кунаки в гостях у своего друга в Дагестане. Кушают, отдыхают, поднимают бокалы, говорят красивые слова. В этот момент прибегает соседский мальчик:

— Напали на дом твоего отца!

Хозяин сначала хотел подняться, но потом передумал, у него в гостях за столом кунаки.

Второй раз прибегает соседский мальчик:

— Украли твою невесту.

Хозяин опять порывался встать из-за стола и снова передумал. Адаты нарушать нельзя.

Третий раз прибегает мальчик:

— Украли твоего вороного коня!

Настроения пировать у хозяина уже не было, хотя виду не подал, поддерживал беседу, смеялся, оказывал радушие. Наконец друзья пожелали прилечь отдохнуть. Хозяин отправился готовить им постель и решил, едва только они лягут отдыхать, он займётся своими проблемами: сначала — родительский дом, потом — невеста, затем — конь. Но едва он успел приготовить гостям ночлег, как зашёл кунак:

— С обидчиками твоего отца я разобрался и наказал их по закону гор.

Только сообщил, заходит второй кунак с украденной невестой. Не успел он обнять невесту, во дворе послышался конский топот. Все глянули в окно: третий кунак держал под уздцы вороного коня. Тогда хозяин дома поднял полный бокал бузы, и произнёс:

— Слава Аллаху, есть законы гор и у меня верные кунаки, которые без слов понимают, что у меня на душе и помогают в трудную минуту.

И мне не дай, Аллах, столько денег, столько власти, чтоб я забыл своих друзей, своих родственников. Раньше кунаком становился каждый, кто приглашал путника к себе в дом. А люди разные… Жил в стародавние времена в горном селе Дагестана Молла Насреддин, бедного достатка, но хохмач неунывающий. Особым гостеприимством на селе не славился, в радушии замечен не был. И вот однажды пришёл в село путник. Все сельчане наперебой приглашали странника к себе. Тот отказывался наотрез. Молла смекнул: «Удачный случай продемонстрировать своё кавказское гостеприимство на людях! Раз он ни к кому не идёт, значит, не пойдёт и ко мне». И давай звать пришельца к себе в гости.

— Пойдём ко мне! Пойдём ко мне! Пойдём ко мне!

Он перестарался, приглашая. Тот устал от навязчивого Моллы и согласился:

— Ну, ладно, пойдём!

Деваться некуда, сельчане смотрят, пришлось вести незнакомца к себе домой. Молла в мыслях ругает себя самыми грязными словами: «Шайтан дёрнул меня за язык! Надо было молчать. Сунулся со своей добротой, щедростью, теперь придётся кормить, поить».

Подходят к дому. Молла привязывает своего ишака, путник спрашивает:

— А мне куда привязать коня?

Молла сорвался:

— К языку моему привяжи!

Да, бывает и так, но редко. Месяц назад я ездил в Левашинский район к однокласснику. Давно планировали встретиться, созванивались… Запланировали дату. Приехал на подъёме, с шутки — на прибаутку… Он принял, накормил, а через несколько часов во дворе я случайно от соседей узнал… Гляжу, все тихие, не по-праздничному кучкуются, лица траурные… Сын у него умер. Пока мы кушали, его тело, оказывается, лежало в соседней комнате. Друг важнее! Гость важнее!!!

(Сознаюсь, мне стало внезапно холодно.)

— Притчу записывай! Жил в горах аксакал и было у него три женатых сына. Решил он пойти посмотреть, как им живётся. Высоко в горах морозы, снег, слякоть, ветер студёный. Зашёл в гости к одному: тот сидит вдвоём с женой, у них холодно, неуютно. Кое-как живут. Отправился ко второму — там ещё хуже. Пошёл к младшему сыну — там уютно, тепло. «В чём секрет?» — спрашивает он. — «Отец, в моём доме постоянно друзья». А теперь за это выпьем. Да ты не держи подолгу бокал, пей. За задержку тары Кутузову глаз выкололи…

— Серьёзно!? Тоже запишу… У нас историки об этом умалчивают, а ведь люди должны знать правду.

— Вот тебе ещё притча: «Бравый джигит за столом разгордился: «Хоть Бог позволит, хоть нет, съем этот хинкал». Не успел кусок до рта донести, залетают в саклю нукеры, хватают его, садят в тюрьму. Не удалось джигиту попробовать хинкал… Через несколько лет освободили, стучится он в дверь родного дома: «Жена, если Бог позволит, твой муж вернулся».

— Воробей — это орёл, выросший в неволе. [1]

— Дагестанцы сейчас повернулись лицом к своей традиционной вере — исламу.

— Вижу. Только скажи мне, почему сто лет назад на православной Руси и в исламском Дагестане Бог позволил своим крещёным и правоверным детям разрушить церкви и мечети, расстрелять священнослужителей? Не пришлым завоевателям!

— ?..

Ответ на этот, один из самых важных для меня вопросов, я нашёл… не поверите: в Библии, в Ветхом Завете, лишь на четвёртый раз внимательного, вдумчивого чтения. По аналогичной схеме Господь наказывал египетского фараона: умышленно многократно подстраивал, чтобы раз за разом, несмотря на бедствия, тот отказывался поверить в НЕГО. Отказывался поверить, и за это щедро огребал для своей страны, своего народа, новые и новые наказания, беды… Ещё и ещё… И снова… И опять… Из года в год, из десятилетия в десятилетие. Пока, наконец, последний тупой-слабоверующий не поверил искренне в существование ЕДИНОГО. Один Бог знает, сколько ещё бед обрушится на человеческий род, пока на планете Земля это поймут все.

И вот так, узелок за узелком, я ткал свой дагестанский ковёр. Ткал, как умел.

Примечания:

[1] Михаил Жванецкий

Продолжение здесь