Игорь Фунт

Геополитическая совместимость несовременности

Сущность или явление?

Философия, в сущности, сводится к тому,
что один философ пытается доказать, что все остальные философы – ослы.
Обычно это ему удаётся, больше того, он убедительно доказывает,
что осёл и он сам.
(Менкен)

«Взрыв, произошедший вчера в Подмосковье,  уничтожил одного из ярых противников нынешнего режима в России», – сообщила радиостанция Голос Америки.

«Взрыв, прогремевший вчера в подмосковном N-ске,  поднял по тревоге все отделения местных МЧС и МВД, пытавшихся по горячим следам выйти на подозреваемых. Убит один человек, двое, находившиеся рядом, ранены, о причинах говорить преждевременно, но, скорее всего, преступление связано с коммерческой деятельностью  погибшего», – сообщают РИА Новости.

Почувствовали  разницу? Сим  и начнём повествование.

Привычные традиционные устои, субстанционально и природно заложенные нам издетства, а ранее, до нас –  генетическим,  родовым представлением  об общественном человеко-структуировании нескончаемых кругов  эманаций-интуиций, кругов безграничного совершенства временно́го космоса, основанных  «кем-то»  на вечном спиральном возвращении, – скептически съезжают  в циклическую неразличимость одномоментного отсутствия восприятия действительности – сиречь отсечение сознания от право-нетленных комплексов.  Остаётся лишь формулировать густо-намазанную самодовольством, вытекающую из оскоплённого мозга самостийную особенность неоправданной самообоснованности материальной сущности, матчасти, как бы сейчас сказали,  как запредельную  обобщённость сути чувственно-родовой. К чему она, эта ненасытная  в своей оправданности самообобщённость ведёт, чёрт бы её побрал?

…Не скатываться же  нам в раннеплеменную  неуничтожимость стремлений, к тому же зиждемых на интуитивно-аргументированной формуле «коллективной вины» как части вполне осознанного защитного механизма раннего социума, не успевшего пока, шутки ради,  углубиться в основы психиатрии, впрочем, выросшего  до «позднего» с нескрываемой радостью неизменности и неубиваемости тех же самых формул? Помните, как Элла Ф. «разговаривала» с залом? Она непревзойдённо импровизировала, выдавая  вроде бы бессвязные, одновременно невероятные голосовые флюиды – «текст», а зал отвечал ей то смехом, то плачем, на миг замолкнув, то взрывом аплодисментов, соглашаясь либо опровергая силлогизмы её певческих нотаций; так же и «владельцы» геополитик объясняются с нами: не гнушаясь языка общинно-родового строя (где мы всем скопом виноваты), вплоть до тотальной  неразличимости универсума – языкового ряда – современного самоу…  правства (хотел сказать самоуправления), прикрытого вседовлеющей похотью державной знати, фу.

Воспринимая их новоязные песни неявным посылом эвфонического  шума, интонационно и ментально угадывая настроение, претенциозно откликаясь «болотным» рычанием либо мировоззренческим самоистязанием в подсчётах олимпийско-сколковских убытков, мы, в неразличимости объективного до нелицеприятия отсутствия внятных тезисов, смешно (иногда безобразно смешно!)   формируем сверхразличимое  стремление объединить неопозднейшие проблемы рефлективным характером запоздалых и  ох как подзадержавшихся, к тому же поиздержавшихся   представлений. Продолжить?  «А не опасно?» – спросите Вы.

Хм, напомнить о бесполезности запоздалого питья боржоми?..

Далее.

Конкретизация понятий геополитических формулировок, исходно, базируется на философской мысли – дифференциации сущности и явлений,  – бесконечное противопоставление, ну или противопоставление бесконечностей; и мифологическая неразличимость, в общем-то предельная в своих нюансах-различиях. Неправомочное, преднамеренное вопреки здравому смыслу культивирование континуумов-понятий – идеализация богодемона, совокупность «материальных органик» – в равной мере неидеально и нематериально как непрерывное множество геополитик в системе межчеловеческих, межэтнических и межгосударственных отношений, основанных не сами на себе, точнее, сами в себе, а на вполне реальных фактах исторической действительности-реальности, претворившихся  не  чем-нибудь другим, а, к сожалению,  акафистом именно мифу, казавшимся ещё тысячелетие, да что там тысячу! – какую-то сотню-полторы лет назад оуэнновской, в дальнейшем оруэлловской  расчудесной фантастикой, завершившись днём  сегодняшним   вполне вещественно-субстанциально; физическим, правда, чудовищно латеральным  зрением воспринимаемым не иначе как торжество относительной непереносимости. Причём институционально непобедимой.

И что?

А то (читайте медленно!), что философии, не к её чести писано, приходится внепредельно, т.е. за гранью смысловых флюктуаций, тщательнейшим образом трястись над этой  всеобщей  гносеологической неразличимостью геополитик.   Виновата? – спросите Вы. Нет, конечно, – по-пришвински отвечу я, уверенный в лукавой невыразимости молчания социума как в предощущении смещения-смятения  двунаправленного равновесия, а скорее, неравновесия в сторону затаившейся сенсационной вульгарности философии бытия – познания схоластической сущности Откровения с большой буквы; – ведь не надо быть философом, чтоб снизойти (или вознестись?) до ниспровержения предрассудка о непотушимости огня невежества под государевой ретортой, сформулировав цену геополитики в данности, одев парадоксальность геотектонических сдвигов в запылившийся фрак не большевизма, нет, гуманного протекционизма, завёрнутого в потрескавшуюся обёртку значимости ревизий здравомыслия: прижизненная и неметафорическая эксгумация сверхрефлективности   представлений о государственности в целом и  внутренней общественной жизни в частности, – вот геополитическая данность. Отвергая сим образом упомянутую вначале самообобщённость, сведённую к канторовскому абсолютизму, к слову, вполне сходному с гефтеровским, вернее, наоборот:

 

М. Кантор назвал «это»: «Рождение среднего класса»; – я бы назвал картину «Вырождением вообще всего»,  или  любимой мифологемой, мною же придуманной – «неисполнением надежд»; одна надёжа – на пробку, которая рано или поздно обязательно вылетит, высвободив накопившуюся энергию самопознания и самоопределения существ, находящихся внутри, взорвав мировоззренческую зацикленность парадигм, явив начало неотектоническому философскому сдвигу в сторону стихийной витальности, предопределив конец типологизированным формациям  псевдоубедительной   обобщённости терминов нынешних «владельцев» геополитик.

И как бы не были сложны последующие деформации критического усвоения наследия «непрошедшего» прошлого в выработке научной «постматериалистической»   теории эконом- и гео- политики, – вне номенклатуры, –  в свете исторической философии (путь даже  марксистско-ленинской!), отношения между политическими тузами в их становлении «согласия в борьбе» строятся на выработке общих терминологических перспектив, каждая в собственном  соусе, но в привязке к личностно-значимому  сопоставлению со шкалой общемировых ценностей, культурных в особенности.   О чём, кстати, в следующей статье.

Сейчас же… – грустно улыбнёмся между делом.

Знаете, сказанное можно было бы представить в литературном ключе.

Вот, к примеру, идёт собрание некоего гипотетического Союза писателей. В первых рядах собрания сидит пожилой уже, заслуженный и довольно титулованный автор в напряжённой позе титулованного ожидания – в ней всё: неразделённость эмоций, недовольство редкостью упоминаний, – а ведь он самый что ни на есть «писательский писатель»! – горестное сожаление о половине жизни, отданной «в стол», неприкрытое волнение предположений  «вот, сейчас…»

И ведь не случится ни апоплексического удара, ни трясущейся в натруженных руках трости – он просто встанет, гордо кивнёт рядом сидящей жене, не менее затравленной долгим сидением, чем он сам, расправив плечи подойдёт к председательствующему, возьмёт статуэтку, конверт,  скажет пару слов, как положено, как бы привычно, и твёрдо пошагает назад, чуть прихрамывая, что только придаст моменту значимости… Только всего этого не будет – сегодня не его день: «И как они не могут понять  – в следующий раз меня может и не быть, не быть, не быть!!»…

Тактически, председательствующий прав – пора и молодых приласкать. Но к чему же держать этих самых что ни на есть «писательских писателей»  в постоянной боевой готовности, возведённой в степень мнимого явления чуда из области «неисполнения надежд»? Да пусть они год за годом получают причитающиеся им  по праву статуэтки с конвертами, лишь бы не было той эмоциональной напряжённости в доказательство нелепости умозаключений, выражающих совершенно одинаковую степень падения всех уровней «бессловесной чистоты» жизни, – и не только культурных, – низведённых… до абстракции.  Почему не осчастливить бессловесных стариков и не отправить восвояси? А ежели придут завтра – и завтра осчастливить, и послезавтра?

Вы ответите – мол, нивелируется значимость осознания цельности прений и всяческих мировоззрений…  Да.

И в этом – философское непротивление противоречий самоим себе в контексте одаривания человеческих глубинных сущностей гераклитовым озарением-огнём.

Также и в системе властных эконом- и гео- координат: нельзя часто «жертвовать», наделяя свободой волеизъявления,  пешками, тем более фигурами, тем более старыми проверенными бойцами, пусть и лубочно-картинными, являющимися как бы семантическим изваянием обозначаемых, осеняемых властью проекций. Похоже на то. Мир – понятие несовременное, и именно несовременность держит его за убегающий вперёд хвост, не давая хитро́ вильнуть и стремглав исчезнуть в хитром будущем – ведь сгустки мощной и страстной мысли не рождаются спозаранку, а прорастают к заходу солнца, медленно прирастая к закономерности вещей, гераклитову мировому огню, пространству, не имеющему духовных пределов.

Теперь о главном.

Не знаю, почему в нашей стране молодые матери выбрасывают из окон своих детей.  Знаю другое.

Обобщённость «чистого мышления» правящих конгломератов в отличие от чувственно-родовой сути, с чего мы начали текст, требуя точного установления функционального значения  термина, не ярлыка! – идеалистически, если не сказать филологически,  уводит нас в трансцендентность потустороннего – не имеющего ни к нам, ни к общественной жизни вообще никакого отношения. Может, поэтому гибнут рождённые уже дети? Натурофилософичность категорий гео- постижения методов конструирования политики  относится, как я понял (но не описал – на это бы ушли тома!), к мифологической аутентичности несовременности, ничего общего с  современностью не имея. Т.о. выходя за рамки дискурсивного осмысления, – вдобавок (не ведая того) по-платоновски… – изображая тем самым гибельную карикатурность отсутствия гео- системы. А это не так, к счастью.  До свидания.