В тот же день группой евреев была предпринята отчаянная попытка прорваться… Возглавил эту группу студент Рижского университета Абрам Эпштейн. План был такой: поскольку немцы увлеклись грабежом в городе, и целые батальоны ушли со своих позиций, воспользоваться этим обстоятельством, уйти в пригородные леса, а затем, нащупав слабое место, прорвать фронт и выбраться к своими. 300 женщин и детей растянулись в длинную колонну. Рижане хорошо знали окрестности своего города, и массе людей удалось миновать заставы, лесами выйти в пригороды… Но кто-то донес…

Суть тревог

Отклик на «Неоконченный роман в ПРОТОКОЛАХ, документах, письмах и вопросах. Жизнь и судьба еврейской мишпохи» Льва Левинсона — Альманах «Еврейская Старина», №2 (77), 2013 г.

Александр Левиков

Друг мой Лева, намерения были самыми добрыми, бескорыстными и чистыми. Никакой славы, популярности, разумеется, Вы не искали, не «пиарили» себя. Ни секунды в этом не сомневаюсь. Искали помощи от посетителей Интернета в розыске сведений о пропавших в Холокосте рижских родственниках. Хотели узнать что-нибудь, пока еще неизвестное, об отце. Однако давным-давно было сказано, что «добрыми намерениями вымощена дорога в ад». Не случайно возник и знаменитый афоризм: «бесплатный сыр бывает только в мышеловке». Боюсь, что в ответ на ваши добрые намерения, кто-то с целью, противоположной добру, попытается накормить Вас «бесплатным сыром». Почему я так думаю, объясню во вступительной части.

I. Вступительная часть. До войны, в войну и после войны

Нельзя исключить, что Вы невольно, сами того не подозревая, могли попасть в ловушку, оказаться, как говорится, «пешкой в чужой игре» Прочитав (на тот день, когда читал), всю Вашу переписку с авторами откликов на «неоконченный роман», изложенную мелким шрифтом, я нашел там не только людей сочувствующих и желающих помочь. Многие ставили вопрос иначе: спасибо за то, что «открыл нам глаза на ужасы сталинского террора, показал подлинное лицо Сталина-злодея». И притом — не странно ли? — ни слова, ни звука, ни шепота, ни намека о гитлеровском терроре, злодействе бесноватого фюрера. Как бы этого злодейства не было вообще.

Во всем мире, в том числе и в России, о сталинском терроре написаны книги, сняты документальные телефильмы, показанные сотням миллионов зрителей. О гитлеровском терроре тоже известно всему миру: был нюренбергский процесс, породивший обширную литературу разного толка. О Гитлере в Европе снято и опубликовано несчетное количество фильмов, книг и статей, порой при финансовой поддержке государства (Литва). А «Майн Кампф» — («Моя борьба», нем. — «Mein Kampf»), «теоретический труд» изверга, издавался даже без предисловия и научных комментариев историков (например, в Чехии). Так на что же Вы «открыли глаза» своим интернетовским доброжелателям, если давно всё и всем известно?

Да, было известно, но выросли новые поколения европейцев, которым о Холокосте, да и о минувшей 2-ой Мировой войне, мало что известно. И есть специалисты по переписыванию истории, заполонившие Интернет. Они гонят один за другим фильмы, аудио и видиофайлы в социальных сетях; продают во всех киосках, особенно в Центральной и Восточной Европе, балтийских странах, дешевые диски и кассеты для любых типов магнитофонов и плееров,— за бесценок, как приложение к популярным газетам. Я купил в Праге десяток таких дисков: отнюдь не примитивное, а весьма тонкое, малозаметное для непосвященных людей шулерство.

Медленно, но упорно (и не безуспешно) выдавливают из сознания подрастающего поколения понятие о том, кто внес решающий вклад в разгром гитлеровской Германии. Эффект налицо: в результате работы переписчиков истории молодежь знает одно: фашизм победили США и Великобритания, высадившиеся в Нормандии в 1944 г. А то, что в 1941 г. был разгром немцев под Москвой, детсадовцам, школьникам и студентам неизвестно. Им внушают, что немцев на пороге Москвы остановил «генерал мороз». Они не знают, что защищать Москву вышли миллионы добровольцев — ополченцев, в том числе более миллиона коммунистов и комсомольцев, закрывших город своими телами — большинство из них пали на поле боя. Не знают, что кроме «генерала мороза», был еще генерал Панфилов («Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва» — слова его стали афоризмом в России, но не в Восточной Европе и не в Прибалтике) Не знают, что окружение и разгром немцев под Москвой — это заслуга Дальневосточных армий, скрытно от немцев переброшенных для участия в Московской битве, когда Рихард Зорге, выдающийся советский разведчик, работавший в Японии в качестве немецкого корреспондента, сообщил, что японцы отказались от плана высадки на территории СССР, предпочтя войну на Тихоокеанском фронте.

Список навязанных, вдолбленных в голову «незнаний» детей, школьников и студентов можно продолжить. Они не знают, что в 1942/43 в итоге Сталинградской битвы советскими войсками была окружена и взята в плен 330-тысячная немецкая группировка фельдмаршала Паулюса, вместе с ее главнокомандующим… Не знают, что в июле 1943 г. на «Курской дуге» Белгородской области, когда в беспрецедентном сражении с обеих сторон сошлись тысячи танков (гитлеровские новейшие «тигры» и популярная изворотливая советская «тридцатьчетверка»), немецкая бронированная армада была разгромлена, после чего стратегическая инициатива перешла к СССР до конца войны.

А что они знают о Белорусской операции (23.6 — 29.8. 1944 г.), когда войска генералов Баграмяна, Черняховского, Захарова, Рокоссовского прорвали оборону группы армий генерал-фельмаршала Буша и сменившего его генерала Моделя? Окружили и ликвидировали крупные группировки немцев в районах Витебска, Бобруйска, Вильнюса, Бреста и Минска, освободив территорию Белоруссии, значительную часть Литвы, восточные районы Польши, выйдя на берег Вислы и к границам Восточной Пруссии. За два летних месяца! На «генерала мороза» не спишешь, разве что «на генеральшу жару»…

И, наконец, знают ли они что-нибудь о январе 1945 г, наступлении через главную польскую реку, получившем название «Прорыв от Вислы до Одера»? Кто прорвался, ушел на Берлин, а тысячи советских воинов, в их числе и моя родная сестра Галя, санинструктор гвардейского стрелкового полка, были убиты и захоронены в братских могилах, разбросанных по берегам Вислы.

Не ведают, а вернее, уже и не хотят знать, о том, что Чехию освободила, совершив скоростной переход от Берлина, армия маршала Конева, а не американцы с англичанами. В пражской «патриотической пивной», в центре города, все стены обвешаны картами, фотомонтажами, агитплакатами, якобы свидетельствующими об освобождении страны американцами и англичанами. (На самом деле 30 тысяч американцев Эйзенхауэра, идущих из южной Австрии, миллионная немецкая группа армий «Центр» пропустила без боя, а британцев не было здесь вообще). Освобождение от гитлеровцев Чехословакии, чему предшествовал разгром армией Конева мощнейшей гитлеровской группировки — на карте страны в «патриотической пивной» столь густо закрашено, что читается лишь надпись: «Зона оккупации».

II. Развитие вступительной части. «Злой Сталин и добрый Гитлер»

Точно таким же образом вычеркивается из сознания европейцев информация о подлинном организаторе и дирижере Холокоста. После «проветривания мозгов» в головах оседает одно: сталинский террор был и останется навеки предметом проклятий человечества, а гитлеровского террора вовсе не было, его советские пропагандисты придумали. Свой «бесплатный сыр» они подбрасывают не только мальчикам и девочкам, но и добродушным взрослым, слишком доверчивым старикам, журналистам, телевидению, парламентам, правительствам и президентам… Через глобальный Интернет уверяют весь глобальный мир: Сталин — злодей и маньяк, а Гитлер был добрым человеком и желал европейцам блага, правда, евреев «чуть-чуть не любил и порой убивал». Но, господа присяжные заседатели, согласитесь, «незначительный изъян» ведь не портит хорошей репутации фюрера?

Не соглашусь! Отвергаю попытку шулеров с помощью трюка сальто-мортале затушевать мертвую петлю нацистского террора. Как Гитлер и его присные умели «чуть-чуть не любить и порой убивать евреев», я покажу, Лева, на примере не безразличной Вам Риги,

III. Конкретика. Кто и что праздновал в Риге 1-го июля?

Первого июля 1941 года гитлеровские полчища вступили в Латвию. Первого июля 2013 года в Риге состоялись торжества в честь этого события. Дату вступления в Латвию немецко-фашистских войск вспоминали и приветствовали как праздник освобождения от «советской оккупации». И это было бы в порядке, если бы Латвия не вошла в состав российской империи за полтора века до рождения советской власти (1795 г.); и если бы юбилейную годовщину освобождения от «советской оккупации» приветствовала народная демонстрация, а не… эсэсовцы.

Однако народ безмолвствовал, а на парад вышли ветераны Латышского легиона «Ваффен СС», марширующие в Риге ежегодно, при поддержке властей. В «радостный праздник» круглой годовщины — 70-тилетия вступления в Ригу гитлеровцев войск — шли они, как и обычно, с начищенными до блеска эсэсовскими знаками отличия на мундирах. К ветеранам-эсэсовцам примкнули их поклонники. Фанатов у нынешних эсэсовцев Латвии — пруд пруди. Прежде их было гораздо меньше. В 1940-ом, когда Латвия в качестве Союзной социалистической республики вошла в состав СССР, подобострастную поддержку Гитлеру — телеграммами — выражали лишь прогермански настроенные рижане (а были и граждане просоветские). В 1941-ом «просоветских» жестоко преследовали, а потому вышли на улицу лишь «прогерманцы», которые забрасывали вступающие в город гитлеровские войска цветами. И вот апофеоз: эсэсовский парад в Риге по случаю 70-тилетия вступления фашистских войск в Латвию.

Рижские эсэсовцы радуются и празднуют неспроста Прибалтийские батальоны и легионы СС активно помогали «своим коллегам», эсэсовцам немецким, в уничтожении евреев. Погибло 300 тысяч евреев: десятки тысяч в Риге и более ста тысяч в концлагерях, расположенных на территории Латвии. Нынешние ветераны — эсэсовцы за свои заслуги получают хорошие пенсии, имеют всяческие привилегии. А памятные доски советским ветеранам войны из центра — с глаз долой! — перемещены на кладбище. Зловещая эсэсовская символика в почете, советская — объявлена вражеской. Одного из ветеранов Красной Армии, сражавшихся с латвийскими эсэсовцами, в назидание другим упекли в тюрьму.

О том, что творили здесь с евреями немецко-фашистские войска, латышские старики вспоминают с содроганием, а член нынешнего латвийского парламента (сейма), владелец частного детсадика, рассказывает трехлетним малышам о том, «какую пользу принесли гитлеровцы Латвии», и «как много они сделали для торжества демократии».

Европарламент, зная о латвийских эсэсовцах, молчит. А вот Молдавский президент выступил. Заявил: «Для меня нацисты и коммунисты на одной доске», — под аплодисменты зала. Заметим, он не о Сталине и его ближайшем окружении говорил, а обо всех коммунистах, видимо уверен, что коммунисты были и остаются хапугами — карьеристами, даже на войне в партию вступали ради привилегий. А какие привилегии имела моя сестра Галя, девчонка, добровольно ушедшая на фронт с третьего курса транспортного института, МИИТа? Вот строки из её фронтовых писем:

12.2.44. 3-ий Украинский фронт

[…] Я живу обычной жизнью фронтовиков. На трудности же обстановки жаловаться не приходится — таков суровый закон войны. Если бы когда-либо раньше мне сказали, что буду часами лежать в грязи под ураганным пулеметно-минометным огнем, буду километры ползти по-пластунски по неимоверной грязи… А грязь здесь особенная, такая, что немцы, отступая, оставляют в ней тысячи машин с боеприпасами, продовольствием и др. вещами… Здесь, на Украине, зимы в этом году не было, все время дожди, грязь. А сегодня так совсем весенний, теплый день. 

17.7.44… В марте я была ранена. Более месяца я пролежала в госпитале… Затем у меня часто менялся адрес, и я вообще никому не писала. Сейчас воюю вновь в стране, где церковь величают — «костел», где на каждом шагу кресты в несколько метров высоты… Наша дивизия участвовала во взятии г.г. Запорожья и Никополя, а посему она Запорожская Краснознаменная. Я работала санинструктором в стрелковой роте, но после гибели моей подруги решила мстить за ее смерть и сейчас нахожусь в разведке. [Галя была тогда медсестрой разведроты. А.Л.] Хожу на все задания. Два раза ходила в тыл противника. Меня приняли в члены ВКП (б). Я парторг роты. Награждена медалью «За боевые заслуги» и представлена к ордену «Красной звезды»…. 

Километры ползти по неимоверной грязи под ураганным пулеметно-минометным огнем, вытаскивать на себе раненых с поля боя, погибнуть в 24 года — вот и все привилегии, из-за которых она вступала в партию… 

IV. Конкретика. «Черная книга»

«Черная книга о злодейском повсеместном убийстве евреев немецко-фашистскими захватчиками во временно оккупированных районах Советского союза и в лагерях уничтожения Польши во время войны 1941 — 1945 гг. Составлена под редакцией Василия Гроссмана, Ильи Эренбурга. Иерусалим, 1980». (Аннотация издателя)

Издательство «Тарбут», выпустившее «Черную книгу» при поддержке Института памяти жертв нацизма и героев сопротивления «Яд Вашем» и Израильского института исследования современного общества, благодарит также за помощь Мемориальный фонд еврейской культуры; «Центр по интеграции ученых» при Министерстве абсорбции Израиля; Фонд им. Пинхаса Сапира.

«Черная книга» в одном отношении светла: в ней нет недомолвок и предположений. За каждой строкой стоят документы и свидетели. Книга доступна в Институте «Яд Вашем», библиотеках, но я думаю, Лева, что она есть у Вас дома. А потому ограничусь — без своих комментариев — только выдержками. Выдержками дословными, выдержками с небольшими сокращениями, а в ряде случаев — изложением основных фактов (Нижеприведенные заголовки и пронумерованные подзаголовки — из «Черной книги»). 

РИГА

1. Немцы входят в город 

Приближение немцев к Риге было возвещено неумолчным грохотом бомб у переправ через Западную Двину и у вокзала. Десятки «юнкерсов» и «хейнкелей» с ревом носились над улицами и площадями Риги. Они швыряли бомбы и с больших высот, и с бреющего полета, пикировали на бульвары, из пулеметов расстреливали прохожих….

Над рижскими евреями нависла зловещая угроза. Десятки тысяч листовок, сброшенных с немецких самолетов, в подробностях расписывали, что будет сделано с евреями. Русские и латыши предупреждались, что они будут сурово наказаны, если помогут евреям эвакуироваться. Евреи потянулись к вокзалам, переполняли порожние товарные вагоны, сутками сидели на железнодорожных платформах, дожидаясь отправки на восток. Железнодорожники делали все, что было в их силах; под свист пуль и грохот бомб они совершали маневры на станционных путях и отправляли поезда. Многие, отчаявшись уехать поездом, клали свой скарб на тележку и пускались в далекий путь пешком. Все дороги были усеяны беженцами. Женщины и дети стали мишенью для немецких летчиков.

С каждым часом эвакуация все осложнялась. На железнодорожных станциях образовались пробки из военных эшелонов, мчавшихся к фронту, и поездов с эвакуированными; немецкие самолеты все яростнее зверствовали на дорогах; порой они гонялись за одним человеком, за одной тележкой.. Все труднее становилось выбраться из города мимо многочисленных засад немецких парашютистов… Полки Красной Армии сдерживали натиски немецких войск, прикрывая эвакуацию в глубинных районах страны… Из Риги успели эвакуироваться около 11 тысяч евреев…

Утром первого июля в Риге уже были немцы. Первых встретившихся им мужчин-евреев они привязывали к своим танкам и подолгу волочили окровавленные тела по улицам города. К полудню евреев стали хватать на улице и загонять в синагоги. Многих не довели и расстреляли в пути. Когда немцы решили, что в синагоги согнано достаточное количество евреев, они стали приглашать рижское население собраться у синагог для интересного зрелища. Но здесь гитлеровцы столкнулись с первой неожиданностью — еврейские молельни стали опорными пунктами, которые огрызались яростным огнем винтовок и автоматов. Обреченность засевших там бойцов была очевидной. В Риге к этому времени уже сосредоточились крупные силы немецкой пехоты и танков, но осажденные решили дорого отдать свою жизнь и погибнуть, сражаясь… Несколько часов длилось неравное сражение. И к концу дня все рижские синагоги пылали… В некоторых случаях синагоги были сожжены немцами, в других — сами евреи поджигали здания, предпочитая погибнуть, чем сдаться в руки гитлеровцев. Из горящих зданий раздавались вопли женщин и детей.

Раввин Килов в большой хоральной синагоге громко читал молитвы, а из подвальных амбразур били пулеметные очереди. Рабочий лесопильного завода Абель из старого дробовика застрелил двух немцев. Немецкий офицер вызвал целый взвод для того, чтобы захватить его живьем, но Абель не сдался и погиб, сражаясь до последней минуты. Синагогу на Гоголевской улице штурмовали две роты немецких солдат.

Очаги сопротивления возникали и вне синагог. В некоторых еврейских квартирах погромщиков встретил ружейный огонь. С оружием в руках погиб директор школы, доктор философии Венского университета Элькишек… Два эсэсовца вели работницу текстильной фабрики Ганштейн к зданию синагоги; на ходу они били ее прикладами, кололи штыками… На перекрестке улиц, где стояла группа латышей, Ганштейн вдруг вырвалась и закричала: «Люди, запомните этих зверей!..» Немцы не дали Ганштейн договорить и застрелили ее в упор…

В тот же день группой евреев была предпринята отчаянная попытка прорваться… Возглавил эту группу студент Рижского университета Абрам Эпштейн. План был такой: поскольку немцы увлеклись грабежом в городе, и целые батальоны ушли со своих позиций, воспользоваться этим обстоятельством, уйти в пригородные леса, а затем, нащупав слабое место, прорвать фронт и выбраться к своими. 300 женщин и детей растянулись в длинную колонну. Рижане хорошо знали окрестности своего города, и массе людей удалось миновать заставы, лесами выйти в пригороды… Но кто-то донес… Немцы (несколько танков и батальон пехоты) настигли колонну на 15-м километре от города. Абрам Эпштейн приказал свому отряду (в нем было около 60 вооруженных юношей и девушек) прикрывать колонну женщин и детей. Рубежом обороны стала маленькая речушка Маза-Югла, протекающая восточнее Риги. Несколько часов длился бой рижских студентов с немцами. Это дало возможность женщинам и детям скрыться в лесу и тропами выбраться на Мадонское шоссе, где вели бои полки Красной армии. Отряд Абрама Эпштейна погиб вместе со своим командиром. На реке Маза-Югла он истребили более 100 немцев, и дал возможность сотням еврейских женщин и детей добраться до советских войск.

Немало было других попыток латышей и русских спасти евреев от неминуемой расправы. Студент Илья Абель в течение многих дней прятал нескольких евреев в своей квартире. В первые дни погромов ксендз Антоний скрывал несколько десятков евреев в костеле. Другой ксендз помог инженеру Лихтеру бежать из города…

2. Над Ригой — ночь

Наступила первая ночь при немцах. С чердаков, крыш, из подвалов выползли гитлеровские агенты. В городе появились немцы — «репатрианты», в 1940 году эмигрировавшие из Латвии. Немцы везли их в обозах как осведомителей, сыщиков, будущих комендантов тюрем, лагерей и просто палачей. Прибалтийские немцы оправдали надежды своих хозяев; среди гитлеровских негодяев они были самыми отъявленными, среди палачей — самыми подлыми.

С каждым часом еврейский погром принимал все более разнузданные формы, все более широкие масштабы. Сначала был повальный грабеж еврейских квартир. Потом начались массовые аресты. Хватали всех, кто попадался под руку. И отводили в тюрьму или в префектуру, а иных вели прямо Бикерниекский лес. [В основном, массовые расстрелы евреев происходили в предместье Риги — Румбуле. Примечание «Черной Книги]. 

Всего в эту ночь было арестовано шесть тысяч евреев.

Бикерниекский лес имеет печальную славу. В 1905 году прибалтийские бароны, занимавшие все командные посты в этом крае, потопили в крови волну первой русской революции. Тысячи участников революционного движения были расстреляны тогда в Бикерниекском лесу. В годы гражданской войны здесь проводились массовые казни борцов за советскую Латвию… Это же место было избрано гитлеровцами для массового истребления сотен тысяч рижских и привезенных из Западной Европы евреев.

Немцы стремились перещеголять друг друга в изощренных способах истребления беззащитных людей. Штурмбанфюрер Краус из Зихерхейтсшуполицай, например, выработал свой излюбленный прием. На улицах Московского Форштадта, пригорода Риги, он выстраивал группы евреев, завязывал им лица портретами Ленина и Сталина и, вооружив латышских мальчиков винтовками, приказывал: «Стреляйте в большевиков!». Когда те отказывались, он ловил одного-двух из этих мальчиков, завязывал и им также лица портретами и загонял в общую толпу. И тогда уже целая команда эсэсовцев расстреливала колону «портретов».

Другой злодей, унтерштурмфюрер Брунс, заставлял евреев предварительно копать себе ямы, ложится в них, примерял по росту, долго и придирчиво добивался, чтобы каждая яма имела правильные геометрические формы. И лишь натешившись полностью, Брунс расстреливал свои жертвы.

Кровавую оргию справляли немцы в здании префектуры. Сюда непрерывно привозили евреев для «регистрации на работу». Гитлеровские садисты заполняли какие-то анкеты. У некоторых измеряли нос, лоб, скулы, что-то долго записывали. Потом, громко смеясь, они сжигали в печке только что заполненные «документы», и выносили решение — «в Бикерниекский лес».

Однажды в полночь один эсэсовец приказал раздобыть парикмахера. Когда тот пришел, он велел всем пожилым евреям сбрить половину бороды. Вырвать один рукав из костюма. Разуть по одному ботинку и пуститься в пляс. Через полчаса командир эсэсовского отряда, совершенно пьяный, объявил, что он прочтет политический доклад. Говорил долго и бессвязно, единственное, что можно было понять, означало: он, штурмбанфюрер, евреям пощады давать не будет. Раз они попали в его руки, то могут считать себя покойниками и готовиться к встрече со своими праотцами на том свете. В доказательство, что у него слово не расходится с делом, штурмбанфюрер тут же застрелил несколько человек из пистолета.

В эту ночь прошли «перерегистрацию» в префектуре около трех тысяч евреев. Больше тысячи были сразу отправлены в Бикерниекский лес.

Во дворе Центрального комитета МОПРа (Международной Организации Помощи Революционерам) немцы обнаружили много плакатов и портретов, а также несколько знамен. Гитлеровцы приказали собранным ими здесь евреям взять в руки знамена и плакаты, ходить с ними, изображая «демонстрацию», петь «Интернационал» и другие революционные песни. Когда палачи решили, что репетиция закончена, они вывели «демонстрацию» на улицу, пытаясь натравить на нее население. Провокация гитлеровцев провалилась. Латыши и русские шарахались в стороны от страшного зрелища. Тогда немцы пустили в ход автоматы и пулеметы — вся «демонстрация» была расстреляна тут же на улице.

В эту же ночь в доме №10 по Мариинской улице праздновали свои успехи офицеры Виртемберг-Баденского гренадерского полка. Они загнали на свою оргию несколько десятков еврейских девушек, заставили их раздеться догола, плясать и петь песни, многие из несчастных были тут же изнасилованы, а затем выведены во двор и расстреляны. Превзошел всех своей выдумкой капитан Бах. Он выломал у двух стульев сиденья и заменил их листами из жести. К стульям были привязаны две девушки — студентки Рижского университета — и посажены друг против друга. Принесли два горящих примуса, которые были поставлены под сиденья. Офицерам очень понравилась эта затея. Они взялись за руки и организовали вокруг двух мучениц хоровод. Девушки извивались в муках, их руки и ноги были накрепко прикручены к стульям. Они пытались кричать, но им заткнули рты грязными тряпками. Комната наполнилась тошнотворным запахом жареного человеческого мяса. Немецкие офицеры с хохотом кружились в веселом хороводе.

3. Первые дни оккупации 

Еврейские дела были переданы в руки прибалтийских немцев, вернувшихся в Ригу. Эти прохвосты с давних пор были одержимы звериной ненавистью к еврейскому населению. Прибалтийский немец — это особый вид колонизатора, наглый, безудержный, веками высасывавший все соки и богатства из прибалтийских земель и не скрывавший ни своего презрительного отношения к «туземцам», ни своей ненависти к евреям…

Теперь они вернулись из Германии в форме штурмовиков, облеченных неограниченными правами и властью. В рижских полицейских участках в свое время был известен как матерый хулиган некий Ганс Манскайт. Рижане вздохнули спокойно, когда он в 1940 году репатриировался в Германию. Он вернулся вместе с германскими войсками в должности следователя гестапо по еврейским делам. Видную роль при гестапо стали играть прибалтийские немцы — бухгалтер Лоренцен, доктор Бернсдорф, бухгалтера Шульц и Браш. Другие прибалтийские немцы, нахлынувшие обратно в Ригу, хотя и не занимали официальных постов в гестапо, но издевались над беззащитным еврейским населением города не меньше гестаповцев.

Специальным приказом евреям запрещалось покупать продукты в тех лавках, где покупают немцы и латыши, запрещалось заниматься «вольной» работой: все евреи должны были трудиться на принудительных работах. Евреям было предписано носить шестиугольную звезду, «Щит Давида», на груди и запрещалось ходить по тротуарам: разрешалось пользоваться только мостовыми.

Аресты и массовые расстрелы продолжались непрерывно. Людей хватали на улицах, в квартирах и тут же расправлялись с ними. На Гертрудинской улице группа штурмовиков взобралась на крышу пятиэтажного дома и оттуда сбрасывала на землю еврейских детей. Какой-то чиновник приказал было прекратить эту казнь. Ему ответили с крыши:

— Мы здесь ведем научную работу. Мы проверяем правильность закона Ньютона о всемирном притяжении.

— Доннер вэттэр! Продолжайте, господа. Наука требует жертв.

По улице Лачилеша шел старый еврей-портной, сгорбившись под тяжестью швейной машины. Немецкие офицеры направили на него свой автомобиль, но старик успел отскочить в сторону и прислониться к телеграфному столбу. Немцев возмутила такая «непокорность». Они развернули машину и устроили форменную охоту за стариком. Пять минут они гонялись за ним; наконец прижали его к газетному киоску, и он отскочил на тротуар.

— По тротуару ходишь? Вздумал нарушать законы Германской империи? — закричали гитлеровцы.

Они оттащили старика на мостовую и стали избивать его железными прутьями. Окровавленный портной упал без чувств, а немцы, закурив, смотрели на него и смеялись. Латышка Петунья Салацас, свидетельница этой дикой сцены, принесла кружку воды, чтобы обмыть старику лицо и дать напиться, но гитлеровец опередил. Вырвал из рук и с размаха швырнул кружку женщине в лицо, затем избил латышку плеткой и прогнал, угрожая пистолетом. Портной скончался через два часа тут же на улице Лачилеша, у газетного киоска.

Евреев расстреливали за то, что они евреи, а латышей подозревали в симпатиях к советской власти. Это уравнивало тех и других в глазах палачей. З-го июля во дворе Рижской тюрьмы было выставлено 50 связанных спина к спине пар — в каждой паре был один еврей и один латыш. В первой паре стояли латышка Эльвира Дамбер и еврей Яков Абесгауз.

— Вы хотели равенства, — кричал руководивший расстрелом унтерштурмфюрер, — сейчас вы его получите. И все пятьдесят пар, связанных друг с другом, были расстреляны. Каждая пуля пронизывала два тела, и кровь 100 человек, еврейская и латышская, одной струей лилась во дворе тюрьмы.

Трудно перечислить все изощренные пытки, которым подверглись евреи. В памяти многих рижан сохранилась мученическая смерть 19-летней Лины Готшалк. Ее поймали на улице и привели на Елизаветинскую улицу в квартиру, где кутили пьяные немецкие офицеры. Гитлеровцы затеяли дискуссию, каким способом умертвить свою жертву. Девушка, хорошо знавшая немецкий язык, безмолвно слушала спор, в котором решалась ее участь. После длительного обсуждения немцы пришли к общему мнению — превратить еврейку в существо без костей. Завязали ее в мешок и стали методически бить по телу шомполами. Избиение длилось два часа, Девушка уже умерла, а шомпола все еще переламывали кости. Немцы не оставили своего занятия, пока не убедились, что все кости переломлены. Тогда они скатали тело Лины Готшалк в окровавленный мясной шар, приказав солдату выбросить его на бульваре у оперного театра.

Не прошло и недели после арестов, зверских пыток и расстрелов, как гитлеровцы приступили к выполнению следующего пункта своих «перспективных планов»: трудовой повинности для евреев. Вершители судеб в Риге — генерал-комиссар Латвии обергруппенфюрер Дрекслер и гебитскомиссар Витлок распорядились, чтобы все трудоемкие работы выполнялись только руками евреев.

Еврейский отдел биржи труда возглавляли лейтенант Краус и зондерфюрер Дравэ. Они с особым садизмом пытали свои жертвы. Большой группе еврейской молодежи поручили разбирать здания, разрушенные в ходе военных действий. На носилки, которые несли два человека, немцы приказывали грузить по 8-10 пудов камня или кирпича. Многие юноши и особенно девушки надрывались в буквальном смысле слова. Падавших от изнеможения избивали палками, и нередко — до смерти.

Рабочий день начинался, как правило, с избиения и кончался обычно убийствами. С утра экзекуция начиналась с того, что наказывали нарушителей приказа о ношении шестиугольной звезды. А месторасположение ее постоянно меняли — то на левой стороне груди, то на правой, то на спине и груди одновременно, снова возвращались к первому варианту и опять ко второму — так без конца. И каждый раз гитлеровцы находили запутавшегося в этих переменах «нарушителя» и начиналось массовое избиение. О мерах по обеспечению, хотя бы относительно, техники безопасности немцы нет задумывались. Почти ежедневно под обломками стен погибали десятки людей.

Сотни рижских евреев погибли на торфоразработках у Олайна. Гебитскомиссаром Елгавского (Митавского) уезда был прибалтийский немец барон Эмден. Его прозвали «Король Земгалии», потому что здесь, в окрестностях Митавы, находились его бывшие владения, а также потому, что в подчиненном ему уезде он вел себя как жестокий деспот и безудержный властолюбец. Имеется свидетельство о нескольких «охотах» и «облавах», которые он устраивал на беззащитных евреев. Известен и список соучастников одной из таких охот: капитан Цукурс, майор Арайс, префект города Риги Штиглиц, унтерштурмфюрер Егер, прибалтийские немцы — братья Брунс, группенфюрер Копиц.

Однажды эта компания явилась к директору торфоразработок и потребовала выдачи двухсот евреев. Директор возразил, что подобные изъятия приведут к срыву поставок торфа в указанный срок, но всесильный гебитскомиссар настоял на своем, правда, и ему пришлось пойти на некоторые «уступки» — ему выдали только женщин и детей. Вскоре началась «охота». Несчастных группами по 10-15 человек выгоняли в поле и предупреждали, что если они смогут убежать и скрыться в ближайшем лесу в течение 8 минут, то у них есть шанс на спасение. В противном случае они будут расстреляны как саботажники и неполноценные субъекты. По свистку женщины и дети изо всех сил бежали к лесу, а бежать надо было целый километр через канавы, кочки, заросли кустарника. По истечении восьмой минуты немцы выпускали в погоню своры собак, которые с визгом и лаем гнались за своими жертвами. Многих они настигали еще в открытом поле или в мелком кустарнике. Специально выдрессированные охотничьи псы перегрызали людям горло и ждали хозяина, тот давал псу лакомство, стрелял в лежащего человека (не разбираясь — труп ли это или еще живой, истекающий кровью), псы рвались за новой жертвой. Началась облава в лесу. Собаки гнали обезумевших женщин к тому месту, где обосновался «Король Земгалии», со своими друзьями. Как только женщины выбегали на небольшую поляну, они попадали под огонь двустволок. Стреляли немцы волчьими зарядами.

Убийства евреев происходили ежедневно и в Риге. Сотни людей были расстреляны при возвращении с работы, при появлении на улице. Многие предпочитали отсиживаться в подвалах и голодать, но не подвергать себя риску попасться на глаза фашисту. Особо памятны дни 16 июля, когда в Риге было расстреляно 1000 человек, и 23 июля — в годовщину присоединения Латвии к Советскому Союзу — убито свыше 200 и арестовано 800 евреев. Даже еврейских мертвецов немцы преследовали: был издан специальный приказ: не принимать трупы евреев в морг. По семь суток валялись труппы евреев на улицах Риги.

Началась подготовка к полному истреблению евреев. Для этого надо было собрать их в одно место и изолировать от остального населения. Районом для переселения избрали Московский Форштадт (Московское предместье), где в средние века находилось еврейское гетто. Вряд ли гитлеровцы руководствовались историческими соображениями. Просто Московский Форштадт — наименее благоустроенная часть города и находится в непосредственной близости от Бикерниекского леса — традиционного места массовых расстрелов.

Вскоре было сформировано правление рижской еврейской общины, ответственной перед немецкими властями. Председателем правления был назначен доктор Шлетер, венский еврей, бывший государственный советник Австрии. В правление вошли также адвокаты Михаил Ильяшев и Минц, врач Рудольф Блюменфельд, бывший директор текстильной фабрики Кауфер, бухгалтер Блуменау и др. В первые же дни стало ясно, что назначение правления не создает никаких перспектив на улучшение условий существования. Нормы снабжения продуктами были урезаны — евреи получали половину того, что получало остальное население предместья. И это сводилось к 100 граммам суррогатного хлеба в день. Поездки в села для закупки продовольствия евреям были строго запрещены. Среди еврейского населения начался голод. Отрезанные от всего мира — сношения по почте были также запрещены — евреи Риги в тревоге ждали дальнейших событий.

4. Гетто 

Немцы всячески торопили евреев с переселением в Московский Форштадт. На выезд иногда предоставляли всего два-три часа. Мебель и имущество переселяемых немцы присваивали себе.

Район, отведенный для гетто, был очень мал, а люди все прибывали. 21 октября был издан приказ генерал-комиссара о создании гетто и о введении новых, суровых ограничений. Отныне на рижских евреев распространялся человеконенавистнический «нюренбергский закон» и изданная в его развитие «новелла Геббельса». По выражению творцов этих «законов», евреи перестают быть субъектами в обществе, а делаются объектами расовой политики.

Приказ генерал-комиссара запрещал евреям находиться за пределами гетто; выходить за колючую проволоку они могли только под конвоем. Предприятия, на которых применялся труд узников гетто, должны были своих работников доставлять к месту работы и обратно под стражей. Населению города строго запрещалось общаться с евреями и даже близко подходить к ограде гетто.

Двойной забор из колючей проволоки опоясал несколько кварталов в Московском Форштадте. 24 октября вечером немецкая стража впустила последних евреев в наспех воздвигнутые ворота. Рижские евреи были загнаны в огромную западню.

Потянулись дни, полные тревог. Каждое утро распахивались ворота гетто, и тысячи людей под конвоем уходили на работу. Директора предприятий, подрядчики, коменданты немецких воинских частей широко пользовались бесплатным трудом обитателей гетто. Руководивший еврейским отделом биржи труда лейтенант Краус никому не отказывал в рабочей силе. На воротах гетто висел плакат: «Отдаются евреи за вознаграждение. Это относится и к воинским частям».

Возвращавшихся с работы евреев ежедневно обыскивали у ворот гетто. Немцы тщательно осматривали каждого. Они искали газеты, книги, продовольствие. Однажды у студента Кремера нашли бутерброд, юношу тут же расстреляли. Тем временем в гетто голод усиливался, многие от недоедания падали с ног.

Правление общины принимало локальные меры для улучшения условий жизни. Врачи гетто приложили много сил, чтобы при исключительной скученности населения, антисанитарной обстановке (немцы запретили вывозить нечистоты из гетто) предупредить вспышки эпидемий. В гетто работали амбулатории, приют для сирот, столовая для стариков и инвалидов.

27 ноября правление общины было извещено, что по распоряжению властей, мужчины — «специалисты», работающие по обслуживанию немецких воинских частей, будут отделены от остальных жителей гетто, в том числе и от своих семей. 28 ноября начали строить в гетто внутренний забор. Так образовалось «Малое гетто», в котором проживали лишь работоспособные мужчины — примерно 9000 человек. Отгороженные проволочным забором от остальных, они не могли видеть своих жен и детей. Стража все чаще шныряла по домам, все чувствовали приближение катастрофы.

29 ноября штурмбанфюрер Браш вызвал к себе в полном составе правление общины. Он держался наглее обычного и бравировал откровенностью. Заявил, что по указанию властей будет уничтожена часть евреев Риги, так как гетто слишком переполнено. Правление общины должно помочь немцам в отборе людей для расстрела. Для этого надо срочно составить списки стариков, больных, преступников и других лиц, пребывание которых в гетто правление считает нежелательным.

Члены правления молча выслушали речь палача, взглянули друг на друга и опустили головы. Спорить с ним, убеждать его в чем-либо было бесполезно. Члены правления общины хорошо знали друг друга и поэтому молча, обменявшись взглядом, они приняли решение. Ответил Брашу доктор Блюменфельд:

— Правление никого на расстрел не выдаст. Я — врач, и всю свою сознательную жизнь занимался тем, что лечил больных людей, а не умерщвлял их. У нас слишком разные понятия о ценности людей. Различны также наши понятия о том, кого считать преступником. По моему мнению, преступников следует искать вне гетто…

Браш оборвал Блюменфельда и приказал правлению удалиться.

29 ноября главнокомандующий полицейскими силами в Остланде обергруппенфюрер Екельн известил все предприятия и учреждения, что впредь до особого распоряжения евреи направляться на работу не будут. 30 ноября не открывались ворота гетто; явившиеся конвойные команды были отосланы обратно.

Окончание здесь