Он был признан лучшим художником своего времени. Он наполнил библейские сюжеты невиданным доселе драматизмом и напряжением и реформировал европейскую живопись.

Взгляни на Неаполь и умри

Путевые заметки

Белла Езерская

О Неаполе я мечтала давно. С тех самых благословенных «римских каникул», когда приоткрылись двери тюрьмы под названием СССР, и предприимчивые молодые люди , застрявшие в Остии в ожидании визы, за небольшую мзду возили ошалевших от свободы эмигрантов на Север и на Юг.

Первым делом мы поехали во Флоренцию и Венецию. Ночевали на вокзалах. До сих мои ребра помнят железные венецианские скамейки. Была осень, шел дождь, но какое это имело значение? Только ради того, чтоб увидеть Венецию, стоило эмигрировать. Потом мы наскребли немного денег и поехали на Юг. Капри, памятник основоположнику, похожему на китайца, дача великого пролетарского писателя. Да, жили люди… А потом наш чичероне повез нас на базар, где перекупщики продавали за сходную цену синие чайные сервизы марки «кобальт». Нам они были без надобности, и мы дружно запросились в Неаполь. Наши протесты потонули в дружном хоре сторонников чаепития. Ясно было, что Неаполь накрылся медным тазом. Зато наши спутницы были счастливы: они были по уши в «кобальте». Души высокие порывы в который раз пали под напором грубого материализма.

Эта история странным образом повторилась почти 40 лет спустя. В сентябре 2014 года мы с сыном купили тур по Средиземноморью на судне Celebrity Silhouette, компании Celebrity Cruises. Не корабль — город. 14 палуб! Год можно жить, не сходя на берег. Мы выбрали этот круиз, потому что он начинался с Неаполя. Круизная служба определила время прибытия нашего самолета в Рим 12-го сентября, и мы в соответствии с этим приобрели билеты, очень, кстати, недешевые. На следующий день из авиаотдела Селебрити сообщили, что если мы прилетим в Рим 12-го, то судно уже уйдет в Неаполь. Нам была предложена альтернатива: либо догонять судно любыми средствами (самолетом, вертолетом?) либо перенести рейс на день раньше. Оба варианта были хуже, но выбора не было. Перенос рейса стоил 1.570 долларов дополнительно. Именно в эту сумму нам обошлась ошибка работников авиационного сектора Селебрити. Тяжба предстоит долгая и нудная, хотя чего тягаться? Ну, ошиблись, с кем не бывает? Извинились бы, вернули деньги, и дело с концом. Но, судя по всему, работники Селебрити сдаваться, не собираются.

Утром 13-го сентября мы сели в автобус, который должен был повезти нас экскурсию по Неаполю. Вместо этого автобус уверенно взял курс на Сорренто. При чем тут Сорренто? Мы покупали тур по Неаполю, а не по Сорренто. Но у гида и водителя были свои планы, о которых мы узнали позже. После полуторачасовой безостановочной гонки нас высадили и строем повели… вы думаете в туалет? Что было более чем актуально. Как бы не так! В антикварный магазин, где продавались инкрустированные музыкальные шкатулки, столики, подносы и прочие предметы первой необходимости. Там нас уже ожидали мастера инкрустации, чтоб посвятить нас в его тайны. Боюсь, что мы были не очень внимательными слушателями. Видимо руководители Селебрити решили, что эти столики — именно то, ради чего стоило лететь самолетом из Нью-Йорка в Рим, гнать автобус из Рима в Неаполь и из Неаполя в Сорренто. Нас просто подставили. У нас украли Неаполь. В моём возрасте это невосполнимая потеря. Не говоря уже о потраченных ста долларах и убитом времени. Без нашего ведома нам подменили объект показа и выдали обычную коммерческую поездку за экскурсию. А группа? Группе, похоже, было всё равно. Правда я не заметила, чтоб кто-то купил хоть один столик или шкатулку. Все дружно рванули на поиски туалета.

Автобус доставил нас к пирсу в три часа пополудни. Возвращаться на корабль не хотелось. Настроение было испорчено. Мы поймали такси, в надежде посмотреть хоть что-нибудь в оставшиеся два часа.

КАПОДИМОНТЕ. ЭТО ЧТО ТАКОЕ?

— Наполи?? — спросил хозяин раскрашенного двухместного авто — Прего! — И показал наверх. — 25 евро!

Я поняла, что Неаполь это город на горе, и что это дорогой город. Общее впечатление — запущенность некогда роскошной столицы Неаполитанского королевства. Блеск и нищета. С барочных фасадов дворцов сыплется штукатурка, колонны облуплены. Убогие лавки лепятся к основаниям классических зданий. И всюду на веревках сушится белье, как символ Италии, как её эмблема.

Мы сказали нашему чичероне, что хотим в музей. В какой? Не знаем. В любой. На плане, которым нас снабдили в отделе обслуживания, на случай, если мы решим остаться в городе, текст был на итальянском. (В Италии надписи в музеях на итальянском языке без переводов.) Водитель вертел бумажку, пытаясь выудить из нее информацию. Адреса не было. И вдруг его осенило: О, Караваджо! И он резко рванул вверх. Мы поняли, что теперь он точно знает, куда надо ехать. Несколько раз он произнес странное слово Каподимонте (по-итальянски «На горе»). Италия — горная страна. Там, если что-то не на скале, то на горе. Официальное название места, куда он нас привез — Национальный музей и галерея Каподимонте. Это совсем другой Неаполь — богатый светлый и просторный.

Дворец Каподимонте был построен по приказу Карла Седьмого, короля Неаполя и Сицилии для коллекции пармских герцогов Фарнезе по проекту Джованни Антонио Медрано. Эта коллекция попала в Неаполь после брака Изабеллы Фарнезе с сыном Карла Седьмого. В основание музея положена коллекция известного собирателя и мецената кардинала Алессандро Фарнезе. Кроме коллекции Фарнезе в музее представлены картины семейства Борджия, гобелены клана Авалья и много еще чего. Каподимонте славится картинами итальянских художников Позднего Средневековья и Возрождения. Мы спросили нашего водителя можно ли из музея по телефону заказать такси (подозреваю, он понял только слово такси), он через минуту привел к нам своего друга Энтони, который, к счастью, знал несколько слов по-английски:

— Когда за вами заехать?— деловито спросил Энтони — к четырем? Ноу проблема.

Мы как-то сразу успокоились. В Италии безработица. Итальянцы работой дорожат, 25 евро на улице не валяются. Он был на месте уже в полчетвертого.

Вернемся в Каподимонте. Дойдя под аркадой до входной двери мы обнаружили большой холл, объединявший кассу и книжный магазин. Их обслуживала симпатичная девушка. Она продала нам билеты и на хорошем английском рассказала расположение залов на двух этажах (их, помнится, было по 32 на этаж), а также показала, где находится Караваджо, хотя мы её об этом не просили.

Планов и путеводителей не было. Открыток тоже не было. Не было ничего. Вы себе представляет музей Метрополитен без штабелей альбомов, монографий, литографий, видеодисков, открыток, календарей и всего что составляет основу музейного бизнеса? Была единственная книжка на английском, перевод с итальянского: Неаполь. Путеводитель для любопытных туристов. Мы её купили и получили, без обертки, без фирменной корзинки, просто из рук в руки.

Залы были огромные и пустынные. В некоторых были редкие посетители, и спросить было не у кого. Смотрителей не было. Их стулья одиноко стояли у каждой двери. Если бы вор захотел снять со стены полотно и вынести его — ему бы никто не помешал. Мы смотрели бессистемно, лихорадочно застревая у то у одного, то у другого шедевра. Нас поджимало время, и мы понимали, что ничего толком не увидим, и Караваджо не найдем.

ЗАГАДКА КАРАВАДЖО

Собственно, почему мы искали именно Караваджо? Потому ли, что это было единственное имя знакомое нашему чичероне? Или потому, что его часто спрашивали туристы? Но они могли спрашивать и Леонардо, и Боттичелли, и Тициана, и Рафаэля — их работы в Каподимонте были. И почему девушка-кассир стала нам объяснять, как найти именно Караваджо. Я не такая страстная его поклонница, чтоб тратить день на поиски одной картины. И к тому же я понятия не имела, какого именно Караваджо мы разыскиваем.

Он обнаружился случайно в глубине длинной анфилады залов ярким белым пятном. Чем ближе мы подходили, тем свечение становилось сильнее. Картина стояла в нише, никакого искусственного освещения не было, было полутемно — и, тем не менее, она светилась. Это было необъяснимо.

«Положение в гроб» — так называлась эта работа Караваджо на евангельский сюжет, популярный в эпоху Возрождения. На темном фоне картины белое тело мертвого Христа контрастирует с одеждой людей, хоронящих его. Молодой Иоанн в красном плаще просунул руки под плечи и бережно поддерживает голову Христа. Лицо сосредоточено, на лбу собрались морщины. Фарисей Никодим, в короткой коричневой тунике, старший и более сильный физически, охватил ноги Христа под коленями и смотрит вниз, в яму, куда опускает тело. От напряжения у него вздулись вены на ногах и жилы на лбу. Его локоть упирается в полотно и, кажется, вот-вот прорвет его. В его образе Караваджо, говорят, запечатлел Микельанджело. Три женщины завершают композицию: плакальщица с воздетыми руками, Мария Магдалина, утирающая глаза, и Мария — мать со скорбно опущенной головой в траурном плаще поверх белой косынки. Люди стоят на могильной плите, выдвинутой углом вперед. Фигуры написаны в полный рост. Композиция шедевра Караваджо безупречна: это пирамида из шести фигур, которая начинается от вскинутых вверх рук Марии-плакальщицы и идет вниз к бессильно опущенной руке Христа. Картина размером три на два метра писалось два года (1602—1604) для церкви Кьеза Нуово. Её будут копировать, по ней будут учиться художники последующих столетий: от Рубенса до Сезанна. Она была отвергнута церковниками из-за слишком реалистического изображения Христа, как впрочем, многие картины мастера, на которых Караваджо изображал святых, как людей из народа и куртизанок в образе мадонн. Отвергнутые церковниками полотна охотно покупались частными коллекционерами. Так, у одного из них, маркиза Винченцо Джустиниани собралось 15 таких работ.

После Караваджо не осталось эскизов и набросков, о писал сразу на полотно, любил экспериментировать с зеркалами и камерой-обскура. Он сделал свет главным действующим лицом своих полотен. Положение во гроб — тому свидетельство. Несмотря на мрачный сюжет, картина не оставляет гнетущего впечатления. Она написана на пике творческой активности художника. Он был признан лучшим художником своего времени. Он наполнил библейские сюжеты невиданным доселе драматизмом и напряжением и реформировал европейскую живопись.

Микельанджело Меризи да Караваджо родился в 1571 году в Ломбардии. Ни время, ни место его рождения в точности не установлены. Предполагают, что он родился в Милане, либо в небольшом городке — Караваджо. Тогда имена художникам давали по месту рождения. Так Микельанджело Меризи стал Микельанджело Караваджо. Он родился в обеспеченной и уважаемой семье, где был старшим сыном. Все изменилось со смертью отца в 1577 году от чумы, а после смерти матери в 1792 году наследство было поделено между пятью детьми. Как старший сын, Караваджо получил хорошую долю и переехал из Милана в Рим. Правда, по некоторым сведениям, он бежал, спасаясь от правосудия. У великого художника всю жизнь были проблемы с законом. Из-за своего необузданного характера он то и дело попадал в драки, скандалы, за ним даже числилось убийство. В Риме Караваджо повезло: он встретился с кардиналом Франческо дель Мойте, к которому попало несколько полотен Караваджо, они ему очень нравились, и он рад был помочь молодому художнику на чужбине. Он взял его к себе на службу и положил ему хорошее жалованье. Три года у дель Мойте не прошли даром. Тогда были написаны Призвание апостола Матфея, Мученичество апостола Матфея, а также Распятие апостола Петра.

Он стал самим известным художником в Италии. А в 1606 году он в драке во время игры в мяч убил человека. И ему снова пришлось бежать — на этот раз на Мальту. Там он работал очень продуктивно, и за заслуги перед мальтийским орденом был посвящен в рыцари — правда, без права ношения креста, так как не был дворянином. После очередного скандала с высокопоставленным советником ордена, он попал в тюрьму — каменный мешок — из которого сбежал в Сицилию. Теперь он опасался мести госпитальеров.

Караваджо умер 18 июля 1610 года от малярии, не перешагнув роковой для гениев рубеж 37 лет.

А теперь — внимание: в музее Каподельмонте картина Караваджо «Положение во гроб» не значится. Она находится в музее Ватикана в Риме. Среди сокровищ Каподельмонте числится другая работа Караваджо — Бичевание Христа.

Если кто-то сумеет мне объяснить этот феномен, я буду признательна.