Аркадий Гайсинский: Скрытые «Несторы»

Loading

Кстати, почему Киев назван в летописи «матерью городов русских»: не потому ли, что перед нами буквальный перевод с иврита, в котором слово «город» — женского рода?

Скрытые «Несторы»

Аркадий Гайсинский

«Повесть временных лет» Нестора Летописца. Первый лист

1

При обращении к вопросу о происхождении восточно-славянских летописей первой, как правило, приводится гипотеза выдающегося российского учёного А.А. Шахматова, показавшего на основе их тщательного анализа, что в основе «Повести временных лет» лежат переводы греческих хронографов «в чистом виде», а также «дублированные» скандинавскими переводами с греческого» и дополненные местными фольклёрными материалами.

Вполне понятно, что у выводов Шахматова нашлись оппоненты — «мы и сами с усами» и нечего нам к грекам за своей историей ходить при том, что Нестор (или Сильвестр) называл их «лживыми». Тем не менее, фигурирующее, например, в «Повести» обращение князя Святослава Игоревича к своему войску накануне решающего сражения с греками при Доростоле, совершенно походит на таковое, описанное Львом Диаконом в его «Истории», а первородство и независимость последней по отношению к русскому источнику не вызывает сомнений.

Но «ходили», как уже отмечалось, восточно-славянские «несторы» не только к южным соседям грекам, но и к северным-скандинавам, потому что уже начальные строки летописного свода, повествующие о призвании варяг-русов, предводительствуемых Рюриком и его братьями Синеусом и Трувором, оказались переводом шведского источника:

«Высказано предположение, что Синеуса и Трувора не существовало, а летописец буквально передал слова старошведского языка «sune hus» и «thru varing», означавших «с родом своим» и «верной дружиной». Это предполагает существование документа на старошведском языке»[1].

Замечание академика российской истории Б. Рыбакова по этому поводу можно считать наставлением исследователям иметь ввиду возможность существования аналогичных ситуаций:

«В летопись попал рассказ какого-то скандинавского сказания о деятельности Рюрика, а новгородец, плохо знавший шведский, принял традиционное окружение конунга за имена его братье. Достоверность легенды и, в частности, её географической части не велика»[2].

2

Достойно всяческого уважения стремление тех, кому было поручено положить письменное начало русской истории, ознакомиться со всеми матералами, имеющими отношение к столь деликатному заданию, важность которого невозможно переоценить. То, каким образом «первопроходцы» использовали полученную информацию и то, какие факторы повлияли на её окончательное оформление-стало предметом множества исследований, выходящих за пределы рассматриваемой темы. Нам важно другое: понимать, что «пред очами» русских летописателей были труды их коллег, созданные в разных странах и на разных языках. Не менее важно представлять и то, что переводы этих трудов были сделаны с ошибками, приводившими, как мы могли убедиться, к переосмысливанию неправильно понятых слов и, следовательно, к искажению(иногда серьёзному)смысла первоисточника.

В свете сказанного, вполне уместно спросить: а не было ли в библиотеке русских летописцев книг написанных на иврите?

Если такой вопрос представляется надуманным, то позвольте привести отрывок из беседы, касающейся проблем русского летописания, с известным современным российским историком Данилевским:

«Если, скажем, Алексей Александрович Шахматов установил подавляющее большинство источников, на которые опирается летописец, то в начале нашего века Барац, такой исследователь был, он вдруг обнаруживает довольно большую цитату, и эта цитата впоследствии еще раз была обнаружена уже в советское время советским исследователем академиком Мещерским, это цитата из «Иосифона», это книга, написанная на основе 6-й книги «Иудейской войны» Иосифа Флавия Иосифом бен Гурионом, испанским евреем, в 9-м веке. Причем, что самое интересное, эта цитата очень показательная. Дело в том, что там есть гебраизмы, то есть следы того языка, с которого непосредственно переводил летописец, и это был древнееврейский. То есть из этого делается вывод и достаточно серьезный, -о том, что, скажем, в Киеве могли переводить с древнееврейского на древнерусский. Согласитесь, что вывод, в общем-то, не тривиальный»[3].

Да, вывод действительно серьёзный и не «тривиальный», но и не новый, если иметь ввиду тексты Священных писаний и труды Иосифа Флавия, но ведь есть и ещё одна сторона такого подхода, предпологающего, что «в Киеве могли переводить с древнееврейского на древнерусский» не только Священные писания и труды известных авторов, но заметки и записи тех, кто жили неподалёку-здесь же в Киеве за Жидовскими воротами.

3

Любой комментатор истории Древней Руси сообщает, что русское Олег — есть транскрипированное скандинавское Хельг (Ольг-Олег). В скандинавских же наречиях Хельг переводится, как «предсказатель», что равноценно русскому «вещун» — отсюда «вещий» Олег, то есть обладающий даром предсказателя.

Но если Олег от Хельг, то, значит, перед нами очередное доказательство того, что Нестор пользовался скандинавским (германоязычным) источником, точнее, его переводом, в котором применительно к одному и тому же человеку фигурирует и само его имя-Хельг, и его смысловое содержание — «вещий». Однако, далеко не всегда смысл имени соответствует действительной характеристике его носителя: Леонидом может называться робкий и хилый человек, а Виктор — никогда и ни в чём не побеждать.

Таких «двойных» переводов достаточно много и они, следует заметить, вносят иногда значительную путанницу при анализе исторических источников. Не нужно далеко ходить за примерами: даже в данном конкретном случае не известно: был ли Олег действительно «вещим» или его парапсихологические способности — лишь следствие смыслового перевода имени? Вы никогда не задумывались, любезный читатель, над тем, что летописный рассказ о смерти Олега, предсказанной ему «вдохновенным кудесником» есть не что иное, как ироничная насмешка славянского летописца-христианина над «вещими» способностями князя-язычника, не понявшего правильно «истинного» предсказателя:

«И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными»[4].

Действительно, в германских языках существуют мужское имя Хельг и парное ему женское Хельга, что соответствует летописным Олегу и Ольге. Вполне логично предположить, что сведения об Олеге почёрпнуты из того же источника, что и о Рюрике и его братьях, но если скандинавский прообраз Рюрика, хотя и очень приблизительный, ещё можно обнаружить в лице датского конунга Рёриха, то в связи с русами ни Олег, ни Ольга в северных преданиях ни письменных, ни устных не упоминаются;ни единым словом не говорится в них и о варягах.

Но зато царь русов Олег фигурирует в уже известном нам «Тексте Шехтере». И если ранее, читая этот документ, мы обращались к личности Песаха, то сейчас обратимся к его противнику-Олегу. Напомним:

«17…Сверх того Роман

18(злодей) послал большие дары HLGW (ХЛГУ), царю RWSY (РУСИЯ), побуждая его

19 на его собственную беду;он пришёл ночью к городу SMKRYY (СМКРАЙ) и взял его воровским способом.

20 потому что его начальника, вождя войска (ХА-ПКИД РАВ ХШМОНАЙ)тогда там не было. Когда это стало известно BWLSSY (БАЛИКЧИ),

21 то есть Песаху HMQR (ХА-МКР), он пошёл в гневе на город Романа и губил

22 и мужчин и женщин. И взял три города, не считая деревень

23 большого количества. Оттуда он пошёл на город SWRSWN (ШОРОШОН)[5] и воевал против него».

Обратим внимание на ту немаловажную деталь, что имя царя русов из «Текста Шехтера»(Хелгу) совпадает как раз со скандинавской формой этого имени(Хельг), а не с его славянской транскрипцией, но в том, что приведенный рассказ о войне русов с хазарами (случившейся где-то в середине 10 в. в районе Керченского пролива) со скандинавскими источниками никак не связан — нужно высказать твёрдую уверенность.

Но мы не можем с такой же уверенностью сказать о том, что составители «Повести временных лет» не знали о документе, который мы называем «Текстом Шехтера» или о других, подобных ему. Приведенные рассуждения приводят нас к выводу, что тот первоисточник, которой мы считаем германоязычным и происходил из холодной Скандинавии, в действительности пришёл из тёплого юго-востока Европы, где в древние времена в районе Керченского пролива на берегу Моря Русов распологался Остров Русов со столицей в городе Росия.

Вполне понятно, что евреи, жившие в распологавшемся на восточном берегу Боспора «Самкуше-еврее», то есть бывшие соседями русов с древнейших времён, знали их истинные имена, каковые и фигурируют в еврейских документах-в частности, имя «царя русов» Хелгу. Очевидно, из еврейских же источников славянским летописцем были почерпнуты сведения о перидических военных конфликтах, подобных описанному, между хазарами, совершавшими «буйные набеги» и русами, «мстившими» им.

Конечно же, обращает на себя внимание и несоответствие времени деятельности Олега «Повести временных лет» и Хельгу, воевавшего с Песахом, поэтому Л. Гумилёв, относительно конфликта между евреями и русами, был вынужден заметить:

«Затем выступили русы. Вождь их в источнике назван Хелгу, то есть Олег, хотя по «Повести временных лет» в это время правил Игорь Старый. Если Хелгу-имя собственное, то это был тёзка Вещего Олега, но скорее это титул скандинавского вождя, то есть имеется ввиду сам Игорь, ибо Хелгу назван «царём Росии»[6].

Итак, по Гумилёву, Хелгу не имя, а титул. Однако в «Тексте Шехтера» титул командира отряда, напавшего на Тьмутаракань ясно определён: «царь». Но если мы всё-таки будем настаивать, что Хелгу-титул, то должны признать, что с Олегом «произошло», следовательно, то же, что с Синеусом и Трувором, когда «новгородец, плохо знавший шведский, принял традиционное окружение конунга за имена его братьев». В этом же случае, если следовать версии Л. Гумилёва, за имя собственное был принят титул царя росов.

Однако, «Текст Шехтера» со всей очевидностью убеждает нас, что «Хелгу», ставшее в «ПВЛ» Олегом-это имя. Отмеченное же выше Л. Гумилёвым противоречие («вождь их в источнике назван Хелгу, то есть Олег, хотя по «Повести временных лет» в это время правил Игорь Старый») является следствием известной причины-произвести русских от народов севера Европы, а не от обитателей её юго-востока.

4

В то же время, если Синеус с Трувором — плод ошибки переводчика, то как объяснить то, что в Изборске, упомянутом в летописи как раз в связи с призванием варяг имеется «Труворово городище»?

Но почему мы не можем предположить, что славянский летописец пользовался тем же принципом, что и автор 10-й главы «Бытия» — имена собственные личные связывал с именами собственными географическими: место проживания дружины Рюрика или район её наибольшей концентрации называли «thru varing» (Трувором), превратившимся затем в имя брата «главного» варяга.

Основываясь на таком предположении, обнаружим, что уже в первых строках «Повести временных лет» возможно проследить её связь с ивритом:

«Были три брата: один по имени Кий, другой — Щек и третий — Хорив, а сестра их Лыбедь».

Начнём с того, что слово «шек» на иврите означает «огороженное место.

Имя третьего брата— «Хорив» летопись переносит также и на название одной из киевских гор, но «Хорив» — и та самая легендарная гора, на которой Господь впервые явился Моисею в несгораемом терновом кусте.

«Лыбедь» — от названия птицы, но само название птицы имеет в своей основе ивритский корень «лаван» (лабан) — «белый» (отсюда тавталогия «лебедь белая»). Можно увидеть также связь «Лыбеди» с древним названием Северного Причерноморья-Лебедии[7], принадлежавшей в интересующий нас период Хазарскому каганату, о роли евреев в котором излишне говорить.

Таким образом, необъяснимым с точки зрения иврита остаётся лишь имя старшего брата Кия, но и его принадлежность к славянам может быть оспорена, для чего обратимся к ещё одной из начальных строф «Повести временных лет»:

«И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой городок. И спросили: «Чей это городок?». Тамошние жители ответили: «Были три брата, Кий Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим их потомки, и платим дань хозарам(мы сидим, род их, платяче дань козаром)».

Это — по так называемому Ипатьевскому списку. А вот по Лаврентьевскому списку этот же эпизод выглядит несколько иначе:

«И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой городок. И спросили: «Чей это городок?». Тамошние жители ответили: «Были три брата, Кий Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим и платим дань их потомкам хозарам (мы сидим, платяче дань родом их, козаром)».

«Лаврентьевский летописец», как легко заметить, считает Кия и братьев его одного роду-племени с хазарами («родом их»), которые, как выяснилось, вполне могли оставить еврейский след в легенде об основании Киева. Такое предположение подкрепляется и тем фактом, что городу Киеву предшествовала крепость «Самбат», имя которой связывают с ивритским «шабат»; одни из ворот это крепости назывались «Жидовскими», а река Днепр в русских былинах упоминается и под другим названием: Израй-река.

Кстати, почему Киев назван в летописи «матерью городов русских»: не потому ли, что перед нами буквальный перевод с иврита, в котором слово «город» — женского рода?

Нет сомнения в том, что те исследователи, кто более детально и предметно рассмотрят роль еврейских источников в русских исторических текстах, обнаружат гараздо более свидетельств тому, что «в Киеве могли переводить с древнееврейского на древнерусский». И переводили.

Кстати, в имени Нестор — еврейский корень «стр», означающий «скрытый, спрятанный, тайный». Может быть от этого корня слово «история» — то, что скрыто, спрятано от нас временем.

Примечания

[1] См. Кирпичников А. Н. Сказание о призвании варягов. Легенды и действительность

[2] Б. Н. Рыбаков. Киевская Русь и русские княжества. Наука. М 1982. с. 298

[3]«ЭхоМосквы». 28 мая 2001.

[4] ПВЛ. под 907 г.

[5] Русская транскрипция еврейских слов приведена и выделена мной-А. Г.

[6] Л. Н. Гумилёв. Древняя Русь и Великая степь. М. Мысль, 1989. Гл ΥΙΙΙ/49

[7] Сохранилось до настоящего времени в Крыму: Ливадия

Print Friendly, PDF & Email

Один комментарий к “Аркадий Гайсинский: Скрытые «Несторы»

  1. Вы никогда не задумывались, любезный читатель, над тем, что летописный рассказ о смерти Олега, предсказанной ему «вдохновенным кудесником» есть не что иное, как ироничная насмешка славянского летописца-христианина над «вещими» способностями князя-язычника, не понявшего правильно «истинного» предсказателя:
    ____________________________________________________________________________
    Это нельзя понимать буквально. Пророчество – извечный фольклорный мотив, который прослеживается во всех сказках и легендах практически у всех народов. Только навскидку: «примешь ты смерть от коня своего» — у Пушкина, «руку ты веретеном оцарапаешь, мой свет, и умрешь во цвете лет» — у Жуковского (Спящая красавица). Таково обрамление в народном сознании образа рока, неотвратимости судьбы.
    А вообще сказка своими генетическими корнями уходит в мифологию. Вспомните «Эдипа». Фиванскому царю Лаю, его отцу было пророчество, что смерть он примет от десницы сына. И этот сюжет известен у всех европейских народов, а также в Африке и у монголов(В. Пропп).
    Поэтому иронизировать над «вещими» способностями Олега на месте летописца я бы не стала.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.