Леонид Шейнин: Царские невесты

Loading

Традиционно царь имел широкие полномочия по управлению страной… Но по не писаному закону, брак с соотечественницей (для царя) или с соотечественником (для царицы) был под запретом.

Царские невесты

Леонид Шейнин

Государственное управление в любой стране чувствительно к не упорядоченным отношениям на верху власти. Особенно это проявляется при монархическом образе правления, ибо поступки монарха, как человека, нередко являются его же поступками, как главы государства. К важнейшим поступкам относился брак монарха, поскольку он обещал рождение наследника, преемственность государственной власти, в конечном счёте — политическую стабильность в стране. Не было исключением в этом смысле Московское государство, а впоследствии императорская Россия.

У Московских великих князей, как и у других государей, было два варианта брака. Первый вариант — на своей подданной. Этот вариант считался опасным из-за «вхождения в правящую среду новых лиц и родов, вызывающих интриги и зависть». Иногда он прямо осуждался современниками. По поводу женитьбы Ивана Грозного на Анастасии Романовой один из Ростовских князей высказался против брачных связей великих князей «со своими рабами».[1] Второй вариант заключался в женитьбе на иностранке. На деле использовалось оба этих направления; понятно, что во втором случае придавалось особое значение внешнеполитическим интересам. Второй брак Ивана III в 1472 г. (правил с 1462 по 1505 год) с последней Византийской принцессой Софьей Палеолог позволил Москве взять на себя роль преемника павшей в 1453 г. под натиском турок Византийской империи. В Москве появились лица — осколки Византийского двора, носители иной государственной культуры. Их итальянские связи позволили выписать в Москву итальянских мастеров, с помощью которых был выстроен дошедший до нас Московский Кремль.

Однако такой выигрыш достигался не всегда. Когда тот же Иван III выдал свою дочь Елену за Литовского великого князя Александра, то он использовал этот брак в основном для придирок в адрес своего зятя за плохое якобы обращение с Еленой. Сына Ивана он женил на дочери Молдавского господаря Елене, но о каких-либо выгодах для обеих сторон от этого брака не известно. Для более поздних времён плохо известны выгоды от женитьбы Ивана Грозного на Марии Темрюковне из Кабарды; по-видимому, Москва и Кабарда (искавшая защиты Москвы от Крыма) были слишком далеки друг от друга. В более раннем XIV веке женитьба Великого князя Дмитрия, впоследствии Донского, на Евдокии Суздальской не привела к ликвидации соперничества и даже вражды между Москвой и Суздалем.

Женитьба на иностранной принцессе не происходила «втёмную». Послы, которые вели соответствующие переговоры, должны были видеть невесту и привезти в Москву её описание. Возможно, требовались её зарисовки. Когда царь Иван Грозный имел виды жениться на принцессе Гастингской, родственнице английской королевы Елизаветы, он приказал своему послу заказать её портрет.

По-другому происходило сватовство, когда невесту выбирали из «своих». С некоторых пор в Москву принято было доставлять для этой цели несколько десятков кандидаток. Последний (или один из последних) актов такого рода произошёл в 1671 г. и носил формальный характер, так как овдовевший царь Алексей Михайлович заранее выбрал себе невесту — Наталью Нарышкину, которая стала матерью будущего царя Петра. Выбор невесты проходил не без интриг и впоследствии послужил даже основой для создания оперы «Царская невеста» — об одной из жён Ивана Грозного.

Московская политическая элита проявляла немалую заботу о прочности брака своего государя, чтобы исключить рождение у него небрачных детей, по-европейски бастардов. Если же такие или подобные им младенцы появлялись, то их жизнь оказывалась под угрозой. Так, где-то в 1614 году был уничтожен малолетний сын Марины Мнишек, которая побывала в жёнах у двух Лжедмитриев; в официальных документах этот младенец именовался Ворёнком. Через сто с лишним лет схожая история произошла с внебрачным отпрыском опального царевича Алексея Петровича; остался не известным даже пол этого ребёнка. Скорее всего, он также был уничтожен.

Такая жестокость объяснялась тем, что если бы в обществе появилось не признанное лицо царского или якобы царского рода, то это могло привести к смуте и гражданской войне. Требовалось поэтому, чтобы чувство царя к своей жене было постоянным и «крепкостоятельным». Правда, это не оберегало царя от непредсказуемого влияния его супруги — как это произошло с последним русским монархом Николаем II. Но возможность такой ситуации заложена уже в самом монархическом образе правления и представляет его внутреннюю слабость.

Женитьба царя на своей подданной почти всегда влекла за собой неблагоприятные последствия. Как отмечал Н.И. Костомаров, новые родичи царя пользовались своим положением, чтобы усесться «повыше», растолкав тех, кто ранее занимал видные места. Это должно было вносить расстройство в работу государственного аппарата.[2] Ещё хуже, когда родичи царя начинали соперничать между собой. Так произошло в 1682 г. после смерти бездетного царя Фёдора Алексеевича, когда на престол могли претендовать два следующих сына царя Алексея Михайловича: старший болезненный Иван от первой жены — Милославской, и младший бойкий Пётр от второй жены — Нарышкиной. Как известно, противостояние этих двух кланов вызвало Стрелецкий бунт в Москве и убийство некоторых видных лиц, поддерживавших Петра. В Кремле произошёл погром. К правлению пришла царевна Софья (из семьи Милославских), которую Пётр сумел отстранить от власти только в 1689 году.

Скрытое противостояние двух кланов продолжалось и впоследствии; оно должно было возбудить в Петре мысль о вредности обычая жениться на «своих». Неприязнь к этому обычаю подкреплялась его собственным опытом. Семнадцати лет мать женила Петра на Евдокии Лопухиной, и новая родня царя не преминула воспользоваться своим выгодным положением. Готовясь уехать за границу с Великим посольством в 1697 году, Пётр предусмотрительно разослал старших Лопухиных: отца жены — в Тотьму, двух его братьев — в Устюжну и Вязьму. Лопухины восприняли это как немилость «неведомо, за что». Однако после отъезда Петра они воспользовались отсутствием царя (или покровительством царицы?) и покинули назначенные им места. Возможно, именем царицы делались также другие перестановки, поэтому Пётр, будучи ещё за границей, требовал в своих письмах, чтобы царица постриглась в монастырь.[3] Вернувшись в Москву, он заставил её это сделать.

Впоследствии Пётр женился на лифляндской пленнице Марте, которая со временем стала императрицей Екатериной I. Хотя у Марты объявились родственники Скавронские, никакой роли в государственной жизни России они не играли ни при жизни Петра, ни после его смерти. Когда Пётр задумал женить своего сына Алексея, о русской невесте не было даже речи. Пётр предложил ему только иностранных невест, из которых Алексей выбрал немецкую принцессу Шарлотту Вольфенбюттель. Брак оказался неудачным, тем не менее, новый порядок был установлен. Русские императоры с тех пор женились только на иностранках, не имевших корней в России. Для крепости престолонаследия иностранки короновались вместе со своими мужьями, когда те становились царями; такой порядок ведёт своё начало тоже с Петра.

Это правило чуть не было нарушено при рано умершем внуке Петра — Петре II, которого хотели женить на своих дочерях сначала Меншиков, а затем Долгоруков. Но эти попытки только подкрепили правильность линии Великого Петра: влияние родичей царицы на государственные дела должно быть сведено к минимуму. Так диктовали государственные интересы. Впрочем, подобная традиция существовала не только в России.

Женившись «по долгу службы», монархи далеко не всегда довольствовались только своими коронованными жёнами. Но супружеские измены уже не грозили серьёзно спокойствию государства. Начиная с того же Петра, они рассматривались, скорее, как бытовое явление. Когда на престоле оказалась вдова, Анна Иоанновна, официально она не имела детей. Императрица Елизавета Петровна вступала в брак с «украинским пастушком», ставшим графом Разумовским. Но брак был тайным, и если даже он дал потомство (княжна Тараканова), никаких оснований претендовать на престол у этого потомства не было. Однако в любом случае бездетная царица прежде всего назначала себе наследника. Тем самым она успокаивала общество относительно будущего: когда трон окажется свободным, его займёт известное лицо, и страна избегнет смуты.

Традиционно царь имел широкие полномочия по управлению страной. В некоторых случаях он мог позволить себе произвольные поступки и даже неправильную политику. Но по не писаному закону, брак с соотечественницей (для царя) или с соотечественником (для царицы) был под запретом. Запрет попытался нарушить овдовевший царь Александр II. Он хотел жениться на матери своих троих детей Екатерине Долгоруковой, Но против этого была императорская фамилия, и главное — наследник, будущий царь Александр III. После гибели Александра II от рук террористов в 1881 году, Долгорукова, она же княгиня Юрьевская, вынуждена была уехать с детьми за границу.

Государственная дисциплина распространялась и на царей. Применительно к их брачным отношениям она читалась так: «Хочешь быть царём? Не смей жениться на соотечественнице». Некоторые недалёкие патриоты не признают легитимность Российских царей после Петра I, так как видят в них иностранцев. Это отрицание покоится на плохом знании истории Российского государства.

___

[1] Веселовский С.Б. Исследование по истории опричнины. М., 1963, с. 132.

[2] В Древнем Египте фараоны иногда женились на своих сёстрах. Одно из возможных объяснений этого обычая заключается в том, что правящая элита старалась не допустить влияния на фараона случайных людей со стороны.

[3] Есть свидетельство, что она ненавидела иностранцев на русской службе. Не исключено, что, пользуясь отсутствием Петра, она старалась отобрать у них занимаемые ими посты.

Print Friendly, PDF & Email

4 комментария для “Леонид Шейнин: Царские невесты

  1. Виктору-Аврому.
    Когда Александр 11 пожелал жениться на Долгоруковой, наследником был буд Александр 111. «Предыдущий» наследник, Николай, скончался до этих событий.

  2. «Но по не писаному закону, брак с соотечественницей (для царя) или с соотечественником (для царицы) был под запретом.» — очень даже по писанному. Александр I ввел правило равнородности брака, которое получило свое отражение в Парагроафе 126 Главы 1 Уложения об Императорском Доме: «126. Все лица, происшедшие от Императорской Крови в законном, дозволенном царствующим Императором, браке, с лицом соответственного по происхождению достоинства, признаются Членами Императорского Дома.» Александр II пытался обойти это правило приравниванием Рюриковичей (к которым принадлежала его вторая жена) к владетельным родам, утратившим свои права (Романовы признавали, например, французских Бурбонов даже младших ветвей равнородными). Разыскания по этому поводу вел в московских царских архивах Товарищ Государственного Контролера Тертий Филиппов, но смерть Александра положила конец этим поползновениям.

  3. «По не писаному закону в России, для царя брак с соотечественницей был под запретом»
    Было бы интересно разобраться, почему в других монархиях (абсолютных и ограниченных — Европа, Турция и т.д ) нет такого не писанного закона. Ситуация с внебрачными детьми царей также сильно отличается в России и в Европе.
    Похоже, что причина лежит или в случае (специфический русский исторический опыт) или в какой то особенности русского высшего дворянства.

  4. В 1689 г., когда возникло противостояние двух царственных особо -Софьи и Петра, Москва отдала предпочтение 17-летнему Петру. Историки не дают объяснения этому выбору. Можно предположить, что тогдашних политических деятелей не удовлетворял тот факт, что у Софьи не было ни мужа, ни детей. Это грозило стране потрясениями после того, как Софья оставит свой пост Правительниы.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.