Борис Тененбаум: Генри Киссинджер и его диссертация

Loading

Ему на долю выпадет редчайший, поистине удивительный шанс попробовать свои теории на практике. Книжный эксперт-политолог станет руководителем внешней политики великой державы. Генри Киссинджер сыграет и эту роль, и с тем же блеском.

Генри Киссинджер и его диссертация

Борис Тененбаум

У О.Генри есть рассказ об одном внезапно разбогатевшем жулике, которому вдруг пришла в голову мысль заняться филантропией. И его навели на мысль учредить университет — что он и сделал. Понятно, что это новое учебное заведение располагалось не в Бостоне и не в Нью-Йорке, а в каком-то пыльном захолустном городишке на Дальнем Западе — но тем не менее учреждение состоялось, в городишке собрались и какие-то студенты, и непонятно откуда взявшиеся сомнительные «преподаватели» — которые и присвоили учредителю почетную степень Быка-И-Лавра.

Ну, или так услышал награжденный название своей ученой степени. Потому что герой рассказа О.Генри темен, как грязь, и «степень бакалавра» понимает только по созвучию.

Так что да, сопряжение «бакалавра» с «Быком-И-Лавром» — блестящая находка переводчика. И примем к тому же во внимание, что бакалавр — отнюдь не почетная степень доктора наук, и в академической среде особым уважением не пользуется. По-английски степень вообще известна как «A Bachelor of Science», по аббревиатуре B.S. — что без лишних церемоний толкуется как “Bull Shit» — или “бычье дерьмо”.

Вообще-то, успех часто вызывает смешанные чувства, состоящие из искреннего восхищения и завистливой недоброжелательности. Hy, a работа, представленная Генри Киссинджером на соискание степени бакалавра, не только называлась поистине грандиозно — “Meaning of History” или «Смысл Истории” — но еще и оценена была как «summa cum laude» — то-есть “… с высочайшей похвалой …”.

Так что понятно, что среди студентов, занимавшихся в Гарварде теми же дисциплинами, что и Киссинджер, поползли разговоры о том, что Генри, конечно же, одаренный парень, но очень уж надут, строит из себя важную персону, в студенческих дебатах не участвует, а все больше норовит пообщаться с профессорами, и целей своих достигает тем, что непрерывно к ним подлизывается.

И звать его следует не Henry A.Kissinger, а Henry Ass-Kisser — что в переводе на русский звучало бы как «Генри-Жополиз».

От такой дразнилки за версту несет бессильной завистью — но некие обьективно существующие обстоятельства тут все-таки существовали.

Во-первых, для Генри Киссинджера мнение его сокурсников действительно было уже неинтересно — профессор Эллиoтт, его научный руководитель, держался с ним не как со студентом, а как с коллегой, да еще и не обязательно младшим.

Во-вторых, единственный равный по статусу соперник Эллингтона по департаменту «Government», профессор Карл Фридрих, который с порога отвергал все, что нравилось профессору Эллиоту, включая и работу его любимчика — профессор Фридрих утверждал, что он даже не дочитал ее до конца — как-то неожиданно переменил свое мнение, и стал относиться к Генри Киссинджеру вполне по-дружески. Ну, любому студенту было ясно, что все дело в «… способности Генри втираться в доверие к важным людям …» — но дело тут, пожалуй, было в чем-то посложнее, потому что Киссинджер оказался единственным человеком на весь департамент, который ладил и с профессором Эллиотом, и с профессором Фридрихом.

И, наконец, в-третьих — Эллиoтт организовал в Гарварде так называемый Международный Семинар. На него для обмена мнениями приглашались молодые люди со всех концов света — не всякие, конечно, а только такие, кто успел зарекомендовать себя в исследованиях по теории управления и государства. А директором семинара профессор Эллиотт сделал Генри Киссинджера.

Злые языки и вовсе говорили, что Эллиотт затеял семинар с единственной целью — дать Киссинджеру заработать, потому что другой оплачиваемой должности он для него не нашел.

Это, конечно, неправда.

Семинар был и вправду сочтен в Гарварде нужным делом, и должность директора семинара оплачивалась очень скромно, и она так или иначе должна была исполняться кем-то, кто находился в постоянном общении с профессором Эллиотом — так что назначение на эту должность Генри Киссинджера было вполне естественным.

Но организация и ведение семинара — да еще и в сочетании с работой над докторской диссертацией — поглощало у него столько сил, что времени на общение с сокурсниками у него не оставалось.

Они имели все основания для обиды.

II

В классической и огромной по обьему биографии Киссинджера (Kissinger, by Walter Isaacson, Simon & Shuster, New York, 1992) довольно много говорится о Международном Семинаре в Гарварде, который вел Киссинджер, но освещению его докторской диссертации посвящено не больше двух страниц из 893-ех.

Сенсации она действительно не вызвала.

Работа называлась “Peace, Legitimacy, and the Equilibrium (A Study of the Statesmanship of Castlereagh and Metternich)” — «Мир, Легитимность и Pавновесие (Исследование государственной деятельности Кэстльри и Меттерниха)».

Что и говорить, по сравнению со «Смыслом Истории» звучало это как-то пресновато.

Ну, разумеется, защита докторской диссертации любимого ученика профессора Эллиота прошла без сучка без задоринки — но в кулуарах говорили, что исследования, посвященные делам Европы начала 19-го века, довольно смешны сейчас, через полтора столетия, и что в середине ХХ века следовало бы уделять больше внимания ядерному противостоянию с СССР, а не пыльным манускриптам старинных договоров, и что вообще непонятно, почему диссертация защищается по программе департамента «Government», а не департамента «История».

Pечь в диссертации шла об урегулировании дел в Европе, главным «автором» которого был князь Клемент фон Меттерних. После краха империи Наполеона в 1814 начались бурные споры, которые вполне могли повести к новой войне — и в 1815, при завершении конгресса держав-победительниц в Вене, Меттерних сумел найти решение, которое так или иначе устроило всех.

Он сформулировал принцип, согласно которому ни одна из великих европейских держав не должна была даже и пытаться достичь гегемонии. На примере Наполеона князь Меттерних показывал, что такие попытки неизбежно ведут к созданию коалиции, направленной против возможного гегемона, и кончаются катастрофой — даже при наличии у рвущейся к полному первенству державы гениального лидера.

Исходя из этого, князь добился установления правила, согласно которому любые действия любой великой европейской державы проводились с учетом интересов всех прочих великих держав — и на этой «формуле Меттерниха» Европе удавалось избегать общеевропейских войн в течении 99 лет — с 1815 и по 1914.

Уолтер Айзексон, автор биографии Киссинджера, говорит, что его герой на критику отвечал сухо, утверждал, что государственные проблемы вовсе не так сильно зависят от времени, как говорят критики, и вообще настойчиво советовал им прочесть его работу — но, судя по двум страницам описания диссертации, он не убедил в этом даже своего биографа.

Oчень жаль — потому что пройдет какое-то время, и окажется, что Генри Киссинджер все-таки не совсем профессор истории и политологии. Ему на долю выпадет редчайший, поистине удивительный шанс попробовать свои теории на практике. Книжный эксперт-политолог станет руководителем внешней политики великой державы.

Генри Киссинджер сыграет и эту роль, и с тем же блеском.

Print Friendly, PDF & Email

15 комментариев для “Борис Тененбаум: Генри Киссинджер и его диссертация

  1. Здорово! В коротком тексте есть уже полный портрет героя, дальше, как я понимаю, будет только подтверждение того, что так ярко проявилось в молодости. Насчет Гарварда автор абсолютно прав: все именно так и есть.

  2. Прочёл с интересом. По моему, Борис, неплохое начало для книги.

  3. Вильям Портер
    — 2015-05-23 22:48:10(452)
    ==
    Уважаемый коллега,
    Признателен вам за поправку. Тем не менее, разговор шел о бакалаврской диссертации Киссинджера, то-есть, самой низкой степени, из всех, присуждаемых университетами. И это все. Никакой нетленки … 🙂

  4. >У О.Генри есть рассказ … присвоили учредителю почетную степень Быка-И-Лавра.

    А как каламбур звучит в оригинале?

    Спасибо за интересный рассказ. После ухода в отставку Киссинджера как-то спросили, каковы его политические амбиции на будущее. Он ответил: «Чтобы Бавария стала американским штатом».

    1. «… А как каламбур звучит в оригинале? …»

      По-моему, этого каламбура там нет вовсе. Придумано переводчиком. В свое время я искал оригинал интересного высказывания в книге «Вся королевская рать», там Джек Берден говорит секретарше начальника, которая жалуется на двуличное поведение хозияна, он говорит ей, что о двуличном поведении могла бы говорить его жена, а секретарше следует называть его проделки столичными или неприличными.
      Так вот, в оригинале этого нет вообще …

  5. Когда уважаемый Борис Маркович закончит писать свои «нетленки» ему стоит начать читать, например О.Генри, тогда он не будет путать и сводить вместе рассказ «, Новая сказка из «Тысячи и одной ночи», где Джекоб Спраггинс пожертвовал двести тысяч долларов богатому колледжу, употребившему их на устройство научно- оборудованных клозетов и предложивших жертвователю принять почетный диплом Быка –и-лавра, и рассказ «Кафедра филантроматематики» из серии «Благородные жулики», где Энди Такер с Джефом Питерсом основали «Всемирный университет» в маленьком городишке, а заодно и игорный дом, где обчистили всех студентов, однако там и помину нет о почетной степени Быка-и-Лавра

  6. >У О.Генри есть рассказ … присвоили учредителю почетную степень Быка-И-Лавра.
    >И звать его следует не Henry A.Kissinger, а Henry Ass-Kisser — что в переводе на русский звучало бы как «Генри-Жополиз».

    Тогда то что на поверхности — О. Генри Киссенжер

  7. 1. Поражаюсь и по-доброму завидую таланту автора, способному показывать исторические фигуры и события (от чего заранее настраиваешься на унылое ворошение пыльных архивных данных) интересным, современным языком. Никакой левой желтизны, а герои Тененбаума живые и лишенные всякой занудливости. Правда, в конкретном случае герой не пришел из далекой истории, а вполне живой в физическом смысле.
    2. Студенты Гарварда в интерпретации автора поголовно являются завистливыми засранцами, что свойственно скорее обитателям московской коммуналки 30-х годов. В этом приходится сомневаться, поскольку Гарвард — это все-таки Гарвард, и учатся там, надо полагать, не простые ребята.
    3. «Он сформулировал принцип, согласно которому ни одна из великих европейских держав не должна была даже и пытаться достичь гегемонии. На примере Наполеона князь Меттерних показывал, что такие попытки неизбежно ведут к созданию коалиции, направленной против возможного гегемона, и кончаются катастрофой — даже при наличии у рвущейся к полному первенству державы гениального лидера». – здесь я не понимаю. Простите, Борис! Этот принцип относится только к Европе или ко всему миру? Если ко всему, что логично, то Г.К. своей работой во внешней политике США как раз и опровергает свои теории на своей же практике.

    1. Григорий, привет. Спасибо за дружеский отзыв 🙂 По поводу вопросов и возражений — давай пойдем по пунктам?

      Студенты Гарварда в интерпретации автора поголовно являются завистливыми засранцами, что свойственно скорее обитателям московской коммуналки 30-х годов. В этом приходится сомневаться, поскольку Гарвард — это все-таки Гарвард, и учатся там, надо полагать, не простые ребята.

      В Гарварде, как известно, гениями являютста все 🙂 Но время от времени там появляются студенты, которые как в марафоне, убегают настолько далеко вперед от основной массы, что перестают быть членами этой массы. Если такие ребята учатся на факультете математики, то они бросают Гарвард и уходят из «академии» в бизнес — как, например, сделал Цукерберг.
      Но Киссинджер же не мог сразу основать свою компанию, правда? И он еще какое-то время оставался в академической среде, и даже номинально продолжал быть студентом/аспирантом. Понятно, что все прочие аспиранты смотрели на него как на бессовестного выскочку.

      «Он сформулировал принцип, согласно которому ни одна из великих европейских держав не должна была даже и пытаться достичь гегемонии. На примере Наполеона князь Меттерних показывал, что такие попытки неизбежно ведут к созданию коалиции, направленной против возможного гегемона, и кончаются катастрофой — даже при наличии у рвущейся к полному первенству державы гениального лидера». – здесь я не понимаю. Простите, Борис! Этот принцип относится только к Европе или ко всему миру? Если ко всему, что логично, то Г.К. своей работой во внешней политике США как раз и опровергает свои теории на своей же практике.
      Киссинджер делал все возможное для того, чтобы уйти от биполярной модели мира к своего рода «треугольнику» — отсюда организованный им визит Никсона в Китай. На примере Меттерниха доктор Киссинджер сделал вывод, согласно которому бело/черные шахматы неизбежно ведут к конфронтации, а вот бело/черно/зеленые — к сближению позиций, потому что ни одна из сторон не захочет, чтобы две другие объединились ПРОТИВ нее, и в силу этого постарается сгладить свои с ними противоречия.

      И он оказался прав. Случившийся впоследствии «детант» между США и СССР — результат усилий доктора Киссинджера.

      1. Борис,
        Есть один момент, вызывающий сомнение. Треугольник или пятиугольник Меттерниха, а впоследствии Киссинджера, хорош в Европе или, скажем иначе, в ментально близких странах. Но, на мой взгляд, вполне очевидно, что есть страны вполне способные действовать против собственных интересов в понимании остальных сторон этого политического многогранника. «Мы не для того делали революцию, чтобы снизить цены на дыни!» — достаточно известное изложение позиции Хомейни.
        Для фигуры Меттерниха нужно понимать интересы участников многогранника, смысл создаваемых союзов… А там встречаются совершенно экзотические фигуры.

        1. «… Треугольник или пятиугольник Меттерниха, а впоследствии Киссинджера, хорош в Европе или, скажем иначе, в ментально близких странах. Но, на мой взгляд, вполне очевидно, что есть страны вполне способные действовать против собственных интересов в понимании остальных сторон этого политического многогранника…»

          Чистая правда. Время от времени появляется режим, который действует вопреки всякой логике.

  8. Небольшая, но глубокая работа.
    Как Вы полагаете, многоуважаемый Борис Маркович, не является ли Россия страной, гегемония которой в Европе является не «достигаемой», а естественной в силу ряда объективных причин? И что об этом думал Генри Киссинджер?

    1. не является ли Россия страной, гегемония которой в Европе является не «достигаемой», а естественной в силу ряда объективных причин? И что об этом думал Генри Киссинджер?

      Генри Киссинджер имел дело не с РФ, а с СССР. Соответственно, его задачей было защитить Европу от доминирования глобальной сверхдержавы, которой СССР был в те годы. Что касается современной России, то она в силу ряда причин решила, что ее место не Европа, а «… окраина Китая …». Политика в высшей степени рискованная, и ее единственная рациональная причина — сохранение существующего режима любой ценой. По-моему, это плохо кончится …

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.