Виктор Вольский: Одного поля ягоды

Loading

Виктор Вольский

Одного поля ягоды

Сердечное согласие между левыми радикалами и исламистами 

Не мусульманин ли Барак Хусейн Обама? Очень многие не исключают такой возможности, и у них есть веские основания для таких подозрений, ибо их главный свидетель – не кто иной как сам Обама.

Первый официальный звонок зарубежному руководителю, сделанный Обамой в качестве главы американского государства? Главе Палестинской администрации Махмуду Аббасу, сигнализируя о внешнеполитических приоритетах нового президента. Его первая зарубежная поездка? В Египет. Его первый глубокий поклон? Королю Саудовской Аравии. Его первая крупная внешнеполитическая инициатива? Политика протянутой руки мусульманскому миру.

Его уверенность, что нет на свете более «прекрасного звука», чем зов муэдзина, созывающего правоверных на молитву. Благоговение, с которым он упоминает «священный Коран» (при том, что в отношении Библии он никогда не употребляет этого эпитета).  Его прозвучавшее в каирской речи заявление, будто «ислам словом и делом демонстрирует, что религиозная терпимость – не пустой звук». Его повергнувшее в шок соотечественников утверждение, будто Америка – одна из крупнейших мусульманских стран в мире и что на протяжении всей истории Соединенных Штатов мусульмане вносили огромный вклад в их развитие. Даже его знаменитый ляпсус, будто в состав Соединенных Штатов входят 57 штатов, вполне возможно, был «фрейдистской оговоркой», заставляющей предположить, что на уме у него было совершенно другое политическое образование, действительно состоящее из 57 государств – Организация Исламская Конференция.

Иногда его безграничная тяга ко всему мусульманскому доходит до смехотворной крайности. Например, когда он переориентировал НАСА на новую глобальную задачу: расширять контакты с миром ислама и способствовать повышению самоуважения его обитателей, просвещая их насчет «ценного» вклада мусульман в освоение космического пространства (уж не имеет ли в виду Обама ковер-самолет из «Тысячи и одной ночи»?)

Обаму связывают узы тесной дружбы с Рашидом Халиди, палестинским пропагандистом, рупором покойного обертеррориста Ясира Арафата. В 2003 году нынешний президент, а в ту пору штатный сенатор Обама присутствовал на прощальном обеде в честь Халиди, уезжавшего в Нью-Йорк, где ему предложили возглавить программу ближневосточных исследований в Колумбийском университете (которая под водительством Халиди превратилась в зловонный гнойник антисемитизма) . В Колумбии Халиди должен был занять  профессорскую должность, учрежденную для другого видного палестинского пропагандиста и апологета терроризма — Эдварда Саида.

Среди гостей на обеде выделялись доморощенные американские террористы – «уэзермены» Билл Эйрс и Бернардин Дорн, как и Обама,  «близкие друзья Халиди».  Газета «Лос-Анджелес таймс» располагает видеозаписью этого знаменательного события, но категорически отказывается предать его гласности. Однако даже короткая заметка, которую газета все же поместила, не оставила сомнений в том, что прощание с Халиди вылилось в антисемитский и антиизраильский шабаш, в котором Барак Обама принимал самое деятельное участие.

А как насчет враждебного отношения Обамы к американским союзникам на Ближнем Востоке, всем этим «западникам» – мубаракам, салехам и каддафи, – особенно поразительного на фоне его предупредительного поведения, буквально заискивания перед исламистскими радикалами – «Мусульманскими братьями» или иранскими аятоллами? Что побудило президента Соединенных Штатов занять  подчеркнуто нейтральную позицию во время массовых протестов в Иране летом 2009 года, когда простое выражение моральной поддержки оказало бы сильнейшее психологическое давление на зашатавшийся тегеранский режим? Не в том ли дело, что демонстранты открыто провозглашали свое восхищение Америкой (помимо маниакального стремления президента США любой ценой вовлечь Иран в переговоры)? При Обаме опасно быть другом Америки, зато ее враги могут жить спокойно, ничего не опасаясь.

Но следует ли считать такую открытую, даже нарочитую исламофилию признаком исламизма? Необязательно, ей можно найти куда более вероятное объяснение. Барак Обама – просто-напросто крайне левый радикал, член «прогрессивного» сообщества, чья  идеология мало чем отличается от исламистского мировоззрения. Соответственно этому и цели прогрессистов практически неотличимы от исламистских. Куда ни взглянешь, они настолько тесно смыкаются и даже переплетаются, что левый радикализм и исламизм выглядят как близнецы-братья.

В основе такой мировоззренческой гармонии лежит присущая обоим сообществам животная ненависть к Америке как к олицетворению системы экономической и политической свободы, которую принято называть капитализмом. Радикалы обоих мастей жаждут «укоротить» Америку. Для исламистов она – «Большой Шайтан». Именно так называли бы свою страну американские радикалы, будь они верующими. Но поскольку в Бога они не верят, в их лексиконе ненависти Соединенные Штаты провозглашаются империалистическим агрессором и угнетателем, угрозой миру и прогрессу, величайшим врагом человечества.

Правда, конечные цели этих двух непримиримых врагов Америки могут немного расходиться: левые радикалы жаждут разрушить свою страну, чтобы переделать ее по своему образу и подобию, а исламские радикалы полны решимости сокрушить Америку, не оставив от нее камня на камне. Но это непринципиальные различия, пустяки, не стоящие внимания. Так ли уж сильно отличаются пульсирующие бешеной злобой антиамериканские проповеди пастора Джеремайи Райта, которого нынешний президент США называет своим «моральным компасом», от проклятий, которыми осыпают «Большого Шайтана» ваххабитские проповедники? Много ли разницы между яростным заклинанием пастора Райта «Боже, покарай Америку!» и лозунгом «Смерть Америке!», который скандируют толпы мусульманской черни, доведенные до неистовства своими духовными пастырями?

И левые радикалы, и исламисты видят в обитателях Третьего мира героев и мучеников, невинных жертв западного (читай – американского) империализма и угнетения. Недаром очень многие демократы убеждены, что террористические нападения 11 сентября 2001 года были провокацией, подстроенной Джорджем Бушем и Диком Чейни, чтобы создать предлог для агрессии на Ближнем Востоке. В основе этой, с позволения сказать, «гипотезы» лежит не только слепая, всепоглощающая ненависть к президенту Бушу, но также психологическая потребность очистить от вины истинных виновников чудовищных терактов.

В противном случае под угрозой окажется стержневой постулат «прогрессивной» веры, согласно которому Третий мир, словно хряк по кличке «товарищ Наполеон» из «Скотного двора» Джорджа Оруэлла, всегда прав. Поэтому прогрессисты и мечутся, отыскивая возможность затушевать угрозу слева. В результате жалкие, незаметные на политическом горизонте, не пользующиеся ровно никаким влиянием организации американских неонацистов и куклуксклановцев в описаниях прессы разрастаются до гигантских масштабов и провозглашаются экзистенциальной угрозой стране и ее демократическому устройству.

И исламисты, и левые радикалы добиваются перераспределения богатств промышленно развитого Севера в пользу нищего Юга. То, что Юг спит и видит, как с Севера к нему потекут денежные потоки, понятно. При низком уровне образования и трудовой этики населения, при почти полном отсутствии адекватных инженерно-технических и управленческих кадров Третьему миру только и остается что выпрашивать подачки у состоятельного соседа.

Причем при виде того, как Север изнывает от чувства вины при виде нищеты Юга, попрошайка преисполняется праведным негодованием и ненавистью к своему благодетелю. Третий мир ведет себя как наглый уличный нищий: чем сильнее хорошо одетый прохожий, к которому он обратился за милостыней, мучается чувством вины при виде лохмотьев и язв попрошайки, тем больше тот наглеет; его просьбы перерастают в требования, мольбы уступают место угрозам.

И прогрессисты рвутся удовлетворять настояния нищих мира сего. Упиваясь сладким чувством вины, западные радикалы стремятся ублажить свою совесть и испытать острое чувство удовлетворения от сознания своего благородства, способности к сопереживанию и морального превосходства над темными массами, которым недоступны столь благородные душевные порывы. На первый взгляд это звучит парадоксально, но чувство вины может быть источником наслаждения, позволяя провести грань между собой и бесчувственными массами с их предрассудками и ненавистью к чужакам, подняться над ними и ощутить себя служителем высоких идеалов.

Исламисты и левые радикалы ненавидят христианство, хотя из разных побуждений. Первые ненавидят соперничающую религию, бросающую вызов «истинной вере», вторые презирают религию как таковую. Однако они тщательно избегают обижать ислам, отчасти потому, что видят в нем часть культуры порабощенного Третьего мира, отчасти из страха перед физическим насилием, склонностью к которому заслуженно славятся поборники «религии мира». Но в обоих случаях итог одинаков. Левые безжалостно высмеивают и травят христианство у себя в стране, но плотно закрывают глаза на более энергичные формы религиозной нетерпимости, на поджоги и убийства, которые практикуются в мусульманских странах.

Левые радикалы и исламисты сходятся также в ненависти к евреям и Израилю. Опять-таки между ними есть несущественные расхождения. Исламисты горячечно мечтают об уничтожении «Малого Шайтана» и о поголовном истреблении евреев, в то время как американские радикалы готовы примириться с очередным вариантом окончательного решения еврейского вопроса, при котором Израиль будет стерт с лица земли, а его обитатели (те немногие, кто останется в живых) вновь рассеются по всему свету. Но с практической точки зрения разницы между ними нет, они образуют губки клещей, сжимающих Израиль.

Если уж на то пошло, арабские шейхи при всех своих гневных филиппиках против Израиля настроены гораздо более миролюбиво по отношению к еврейскому государству. Они прекрасно понимают, насколько он для них полезен в качестве запасного клапана, через который можно выпускать пар гнева и недовольства их мятущихся масс. Поэтому они втайне не хотят уничтожения Израиля, в то время как левые в этом вопросе абсолютно бескомпромиссны. Израиль для них –  империалистический форпост Америки на Ближнем Востоке, нарыв на чистом теле Третьего мира. Кого из мировых лидеров больше всех ненавидит Обама? Уго Чавеса? Асада?Ахмадинежада? Нет, израильского премьера Биньямина Нетаньягу. Этим сказано все.

Американские радикалы сходятся с ближневосточными деспотами и в вопросе о зависимости США от арабской нефти, хотя по разным причинам. Категорическое нежелание Обамы осваивать богатейшие ресурсы ископаемых энергоносителей, залегающих в американских недрах, барьеры, которые он воздвигает на пути развития отечественного нефтегазового сектора, находятся в гармоническом единстве с политическими целями нефтяных шейхов.

Арабы, совершенно естественно, стремятся вечно держать Америку на своей нефтяной игле, не давая ей осваивать ее собственные колоссальные ресурсы, а американские радикалы поставили себе целью «озеленить» энергетический сектор своей страны, чего бы это ни стоило. В результате и те и другие всеми силами препятствуют развитию нефтегазовой индустрии США. Об этом прямо сказал на слушаниях в Конгрессе обамовский министр энергетики Стивен Чу заявивший, что администрация Обамы не ставит своей целью снижение цен на бензин. «Мы должны каким-то образом найти способ довести наши цены на бензин до европейского уровня» (т.е. 8-10 долларов за галлон) сказал ранее Чу. Как видим, арабские деспоты и американские радикалы могут преследовать разные цели,  но в практическом плане между ними царит полное согласие. Мотивы могут быть разными, но результат один и тот же – сохранение зависимости Америки от ближневосточной нефти.

Теперь, возвращаясь к вопросу, заданному в начале статьи, представьте себе, что исламистам удалось внедрить своего лазутчика в Белый дом. Будет ли он вести себя как-либо иначе, чем нынешний президент Соединенных Штатов? Разве что немного более осторожно из страха разоблачения, но в конечном счете его политика будет мало чем отличаться от той, что проводит нынешний глава американского государства. Поэтому не все ли равно, мусульманин Обама или нет? С практической точки зрения это не играет никакой роли.

Читайте также:
Виктор Вольский: Путеводитель по либеральному сознанию
Олег Векслер: Почему у Обамы нет своего Уотергейта?
Евгений Майбурд: Второй срок Обамы. Чего можно ждать?
Стенли Курц: Сжечь предместья? Не совсем, но Обама уже работает

Print Friendly, PDF & Email