Михаил Ковсан: Книги ТАНАХа в переводе и с комментариями раввина Михаила Ковсана. Анонс

Loading

Как известно, немалая часть стихов Пятикнижия может быть прочитана по-разному. В том случае, когда можно с достаточной степенью уверенности определить главное направление движения текста, переводчик следует ему. Но не всегда!..

Книги ТАНАХа в переводе и с комментариями раввина Михаила Ковсана

Михаил Ковсан

Новая книга этого цикла — «Учение (Тора)» в двух томах. Первый том: Вначале (Брешит), Имена (Шмот); второй: Воззвал (Ваикра), В пустыне (Бемидбар), Слова (Дварим).

1

Учение (Тора) — первая часть ТАНАХа, состоящая из пяти книг, и поэтому ее принято также называть Пятикнижием, словом, впервые употребленным Оригеном, христианским богословом 2-3 вв. Разделение на книги произошло задолго до разрушения Второго Храма, и, хотя толчком для этого было, вероятно, стремление сделать свитки удобными для чтения, каждая из пяти книг тематически целостна. Всего в Учении, согласно традиции, 5845 стихов.

Учение — наиболее адекватный перевод слова «Тора», ибо включает также значение «закон». Книга Учения, Учение Господа, Учение Моше — это принятые названия первой части ТАНАХа, которые встречаются в основном у пророков. Слово «Учение» выбрано для наименования первой части Святого писания, несмотря на то, что в современном русском языке прочно утвердилось слово «Тора». Сделано это потому, что заимствование мало что говорит русскоязычному читателю, а в словаре он найдет два определения, сущность текста никак не определяющие: «свиток» и «название первой части Пятикнижия».

Названия книг Пятикнижия, даже когда речь идет о ТАНАХе, в современной русской речи звучат «христиански», «ветхозаветно». К примеру, не Имена (Шмот), а Исход, название, которая вторая книга Пятикнижия получила в первых переводах на греческий и латынь. А, вот, книги Учения по древней месопотамской традиции всегда именовались по ключевому слову стиха, которым начинается книга: Вначале (Брешит), Имена (Шмот), Воззвал (Ваикра), В пустыне (Бемидбар), Слова (Дварим). В православном каноне названия книг — переводы с греческого: Книга Бытия, Исход, Левит, Числа, Второзаконие.

Согласно Традиции, текст Учения был записан Моше, кроме последних восьми стихов, где рассказывается о его смерти, записанных его учеником и преемником Иеѓошуей сыном Нуна.

Отдельные части Учения долгое время бытовали в устной традиции, передаваясь из поколения в поколение. Когда они были объединены, записаны и отредактированы, значительная часть стихов сохранила особенности устной поэтической речи: повторы, фонетические переклички, которые «связывают» разнородные доселе слова, многочисленные аллитерации. В некоторых стихах сохраняется и незавершенность, недосказанность, которая в устной речи могла компенсироваться различными невербальными средствами, такими, как жест.

Пятикнижие — это рассказ о сотворении мира и человека, о начальных шагах развития человечества, о патриархах и рождении еврейского народа, о его страдании в Египте, пути в пустыне в землю, обетованную Господом, получении Учения на горе Синай, о законах служения Господу и законах гражданских. Заключительная книга Учения — предсмертная речь Моше, обращенная к народу, стоящему у границ земли, заповеданной Господом избранному Им народу.

Как известно, немалая часть стихов Пятикнижия может быть прочитана по-разному. В том случае, когда можно с достаточной степенью уверенности определить главное направление движения текста, переводчик следует ему. Но не всегда!

Вначале сотворил Бог небо и землю.

Как писать первое слово первого стиха первой книги Учения и всего ТАНАХа, слитно или раздельно? На иврите, ведь, предлог пишется слитно. Может быть, так:

В начале сотворил Бог небо и землю.

Большинство комментаторов вслед за Раши (рабейну Шломо Ицхаки, 11-12 вв.) считали, что первое слово подразумевает опущенное существительное (вероятней всего, отглагольное существительное, к примеру, творение). Следовательно, по Раши перевод: В начале. Имея при этом в виду: В начале [творения] сотворил Бог небо и землю.

Радак (раби Давид бар Иосеф Кимхи, 12-13 вв.), напротив, считал, что первое слово не подразумевает связанного с ним слова, тем самым подчеркивая абсолютность начала мира.

Решив в данном случае идти за меньшинством, переводчик тут же, во втором стихе сталкивается с новой проблемой.

2

И земля была полой, пустой, и над бездною тьма…

Полая, пустая — в оригинале звучит совсем не понятно: тоѓу вавоѓу. Попытки понять это выражение в другом контексте ничего не дают, как бы отсылая к этому стиху. Попросив у читателя набраться терпения, предложу совершить небольшой экскурс. В отличие от большинства других книг ТАНАХа, Учение на русский переводили немало, и с греческого и с иврита. Иногда — сразу с двух языков, особенно тогда, когда перевод осуществлялся специалистом по греческому и знатоком иврита.

Вавилонский талмуд (Хагига 12а) называет тоѓу вавоѓу одной из десяти сущностей, сотворенных в день первый Творения. Рамбан (раби Моше бен Нахман, 12-13 вв.) полагал, что тоѓу вавоѓу — материал, из которого был сотворен мир. Тоѓу вавоѓу — словосочетание с неясным значением, построенное по принципу звукового соответствия: вторая часть, словно эхо, повторяет первую. Перевод на арамейский язык Онкелоса (2 в.) строится на ассонансе и семантической близости составляющих: цадья верейканья: (земля) пустынная и пустая.

Перевод на церковнославянский следует древнему греческому переводу, пошедшему по иному, чем Онкелос, пути: невидима и неустроенна. Не мудрствует лукаво и проф. П.А. Юнгеров, повторяя выражение, а еп. П. Успенский предлагает маловразумительное: невзрачна и неустроенна. В переводе с греческого и иврита Российского библейского общества (1820-1825) читаем: необразованна и пуста, а в Синодальном: безвидна и пуста.

В первом стихе идет речь о появлении изначальной праматерии, сотворенной Господом, поэтому любое слово, ее определяющее ни в малейшем степени не может даже самым косвенным образом подразумевать человека. Невидима. Кто же мог землю, праматерию, видеть? Неустроенна. Кто же мог ее устроить? А вот определение пуста никакого присутствия человека не подразумевает, не случайно мы встречаем его в большом числе последующих переводов.

Под влиянием уже сделанного архимандрит Макарий и митрополит Филарет Дроздов, сохраняя «пуста», даже переводя с иврита, не слышат «музыки» тоѓу вавоѓу, а, может быть, не могут отыскать достойный эквивалент. «Музыку» впервые услышал В.И. Кельсиев, у которого земля была пустой и пустынной, как в древности у Онкелоса. Эти же определения заимствованы и в современном переводе Библейского общества.

Давно и удачно найденное пуста притянуло к себе куда как менее удачное пустынная. И хотя пустынная никак к праматерии нельзя отнести, но «музыка» наконец-то была услышана!

Заметим, до этих пор мы рассматривали переводы, выполненные христианскими переводчиками в 20-ом веке. Казалось бы, их опыт должен быть учтен современными израильскими переводчиками, переводящими на современный русский язык, подчеркнем, не Ветхий завет, а ТАНАХ.

Увы. Выпущенный огромным по нашим временам тиражом перевод под ред. Д. Йосифона предлагает нечто с непонятным греческим «акцентом»: пуста и хаотична! Пуста — замечательно, но при чем тут хаос, слово, и в иврит и в русский попавшее достаточно поздно. Перевод под ред. Г. Брановера предлагает и вовсе нечто немыслимое: Земное было невообразимым хаосом. С обоими шедеврами искусства перевода может соперничать в непонимании оригинала вариант Ф. Гурфинкель: Земля же была — смятение и пустынность.

А наиболее точно оригинал был передан И. Огиенко, который перевел Учение на украинский язык: пуста та порожня.

3

Большая часть текста Учения представляет собой крайне аскетичную прозу, подчиненную четкой логике повествования (даже тогда, когда оно несомненно фрагментарно) и меняющемуся от одного вида повествования к другому ритму. Аскетизм и ритм повествования крайне трудны при переводе, особенно на русский язык, слишком «привольный» для танахического аскетизма. С сожалением замечу, что обремененные тяжелейшей заботой передачи смысла оригинала большинство переводчиков цель передачи ритма и аскетизма повествования перед собой вовсе не ставили.

Как и насколько это удалось в данном издании, решать, разумеется, читателю, однако замечу, что именно отсутствие внятных попыток решить эту проблему ранее, что порой становилось непреодолимой стеной между оригиналом и русским вариантом, вынудило переводчика этого двухтомника взяться за работу.

Сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Бога его сотворил,
мужчиной и женщиной Он их сотворил.

Бог их благословил, и Бог им сказал: Плодитесь и умножайтесь, наполняйте землю, ее покоряйте,

властвуйте над рыбой морской, птицей небесной, всем живым, ползающим на земле.

Сказал Бог: Вот, даю вам семя сеющую траву по всей земле и всякое дерево, у которого плод дерева, сеющее семена,
будет вам в пищу.

И всякому земному животному, и всякой птице небесной, и всякому ползающему по земле, в котором живая душа, — трава всякая, травы им в пищу,
было так.

Увидел Бог все, что Он создал, и — хорошо очень,
был вечер, и было утро, день шестой
(Вначале, Брешит 1:27-31).

А теперь перенесемся в самый конец Пятикнижия.

Наряду с прозой в Учении встречаются и поэтические фрагменты. Самый значительный из них — предсмертная песнь Моше с характерным для танахической поэзии параллелизмом: сказанное повторяется, внося новые штрихи, по-новому расставляя акценты, тем самым делая текст «стереоскопическим». К сожалению, большинство переводов поэтический характер Песни Моше передать не пытались.

Сорок три стиха песни Моше — это история отношений народа и человека с Господом, иными народами и другими людьми, это падение и вознесение народа и человека, это «я» поэта, становящееся синонимом коллективного «я» народа. Эти сорок три стиха — свидетельство бытия народа и человека в Боге, в слове, Им изреченном и Ему сказанном человеком.

Обычно ритму Учения свойственно более широкое дыхание, стих делится на два полустишия, и одной паузы вполне достаточно, чтобы перевести дух, «восстановить» дыхание. Ритм Песни иной: ломкий, задыхающийся, поэт чаще делает паузы, ибо слова набегают, громоздятся, словно воды моря, расступившиеся перед Израилем. Стих Моше состоит из трех, четырех и даже пяти частей. Обращающийся к небесам и земле пророк-поэт — связующая нить, посредник, а если прибегнуть к кабалистической терминологии, — сосуд брачного союза Господа со Своим народом.

Завершим представление двухтомника, над которым работали главный редактор «Еврейской старины» Е. Беркович, художник В. Бородин и технический редактор И. Победина, без таланта и безмерного терпения которых это издание было бы невозможным, стихами поэта Моше (Слова, Дварим 32:1-4, 39-43):

Внимайте, небеса, буду я говорить,
услышит земля речения моих уст.

Польется дождем ученье мое,
реченье мое будет росу источать,
мелким дождем — на травы,
каплями — на траву.

Имя Господа призову —
величие Богу воздайте.

Твердыня, деяния Его непорочны,
все пути Его истинны,
Бог верный — нет лжи,
праведен Он, справедлив.

Ныне смотрите: Я — это Я,
нет бога, кроме Меня,
Я умерщвляю и оживляю,
поражаю и Я исцеляю,
от руки Моей нет спасителя.

Руку к небесам поднимая,
говорю: Жив Я вовек!

Если заострю молнией меч,
возьмет рука Моя кары,
врагам мщенье воздам,
ненавистникам отомщу!

Стрелы кровью допьяна напою,
плоть меч Мой пожрет,
кровь убитых и пленных,
головы отомщенных врагов!

Племена, народ Его славьте!
За кровь рабов Своих Он отомстит!
Врагам мщение Он воздаст!
Он землю Свою искупит и Свой народ!

___

Книги ТАНАХа в переводе и с комментариями раввина Михаила Ковсана, Учение (Тора). Вначале (Брешит). Имена (Шмот). Ганновер, 2015, 416 стр.

Книги ТАНАХа в переводе и с комментариями раввина Михаила Ковсана, Учение (Тора). Воззвал (Ваикра). В пустыне (Бемидбар). Слова (Дварим). Ганновер, 2015, 440 стр.

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.