Евгения Кравчик

Ашдод. Репортаж с места событий

Фото автора

В Ашдоде (Беэр-Шеве, Ашкелоне, Сдероте, Тель-Авиве) взорвалась ракета. Никто не пострадал?!

Накануне вечером в радиусе обстрелов впервые за 21 год (вспомним противогазы, выданные нам во время Войны в Персидском заливе) оказалось «государство Тель-Авив»: вначале сирена взвыла в Ришон ле-Ционе, а минут 40 спустя заголосила в приморском Бат-Яме.

Сегодня после полудня первая иранская ракета достигла Тель-Авива. СМИ, как водится, передали стандартное сообщение: «Ракета взорвалась на открытой местности, никто не пострадал».

Я тем временем находилась в Ашдоде – пятом по величине израильском городе.

Отправиться в «русский» Ашдод заставило сообщение, переданное в восемь часов утра: одна из ракет, выпущенных из сектора Газа, взорвалась неподалеку от жилого дома. И далее – по шаблону: «Причинен ущерб имуществу. Никто не пострадал».

Поездка в приморский Ашдод оказалась крайне познавательной: по дороге из передач «Решет Бет» я узнала, что ЦАХАЛ прервал на несколько часов антитеррористическую операцию «Облачный столп». Причина? В Газу пожаловал дорогой гость – египетский премьер Хишам Кандиль. А так как Иерусалим связан с Каиром мирным договором, не пристало нам продолжать бомбежку подземных складов оружия и боеприпасов во время визита в Газу столь высокого гостя.

Египетский гость ответил на проявленную Израилем заботу с присущей «Мусульманским братьям» мрачной элегантностью. Выступая перед чиновниками террористической организации ХАМАС, сопровождавшими его при посещении раненых в больнице «Шифа», Кандиль внезапно протянул к телекамерам руки, на которых алели какие-то пятна, после чего, картинно прослезившись, заявил: это – кровь годовалого младенца, убитого сегодня «сионистскими оккупантами» в Газе.

Сенсационные кадры тут же попали на экраны «Аль-Джазиры». Арабский мир картинно содрогнулся. Одна из целей пропагандистской акции была достигнута: ХАМАС («дочернее предприятие» египетских «Мусульманских братьев») невинен, как младенец. Это не он вот уже 11 (одиннадцать!) лет – как до одностороннего вывода наших войск из сектора Газа, так и после «размежевания» — обстреливает ракетами и минами наши населенные пункты, постоянно расширяя радиус и интенсивность огня, чем и вынудил израильское руководство приступить к антитеррористической операции. Нет, это «сионистские оккупанты» развязали новую агрессию против невинных безоружных («грады» и иранские «Фаджеры» не в счет!) исламистов.

По радио продолжают передавать фронтовые сводки: ракета, выпущенная из сектора Газа, взорвалась на территории регионального совета Эшколь. Причинен ущерб зданию. Перекрыто шоссе, ведущее из Нетивота в Офаким.

Еще одна ракета (Кандиль на несколько часов прикрыл ХАМАС своим телом) взорвалась в центре Ашкелона. На автостоянке – глубокая воронка. К счастью, в момент взрыва людей на стоянке не оказалось…

Под «аккомпанемент» коротких, как выстрел, новостей въезжаю в южные кварталы Ашдода. Сегодня пятница – день шопинга, но по улицам города спешат редкие прохожие.

А вот и нужный мне квартал. Место взрыва видать издалека: жильцы многоэтажного дома топчутся во дворе. Никаких криков или перепалок, столь характерных для темпераментных израильтян. Во дворе пострадавшего (о мощи взрывной волны можно судить по выбитым в квартирах на трех этажах стеклам) дома – гробовая тишина. Водитель тягача сосредоточенно грузит на платформу изуродованный автомобиль.

«Total loss», — замечает один из соседей, окидывая «останки» машины оценивающим взглядом.

— Где вы живете? – спрашиваю я.

— В квартале отсюда.

— Слышали взрыв?

— Взрыв был такой силы, что слышал его, как мне кажется, весь город.

— Вы журналист? Смотрите! – подскакивают ко мне двое мальчишек – ученики 5-6-го класса. – Пули!

Пацан раскрывает ладонь. Точно такими же металлическими шариками, превращающимися после взрыва в пули, набивали боеголовки ракет террористы «Хизбаллы» во время Второй ливанской. Смертоносное оружие!

— Где ты их нашел?

— Вон в той машине с выбитыми стеклами.

Только сейчас обращаю внимание: изуродованных автомобилей в этом дворе – полная стоянка. Вывозят – по очереди.

— Простите, можно ли задать вам пару вопросов? – останавливаю мужчину в домашних тапочках, явно спустившегося из высящейся рядом многоэтажки.

— Никаких интервью!

Сказал – как отрезал. Пытаюсь разговорить еще одного ашдодца – аналогичная реакция. В атмосфере (на фоне гробового молчания) ощущается какая-то скрытая нервозность.

— Но ведь никто не пострадал?! – удивляюсь я.

— Ошибаетесь – пострадали! Причем – все, независимо от того, мужчины это или женщины, пожилые люди или малые дети, — скажет мне несколькими минутами позже  Лилия Головатая, жительница того же квартала в южной оконечности Ашдода. Выпускница Хайфского Техниона (вторая академическая степень по биологии), натуропат и клинический гербалист, Лилия объясняет: — Мы живем метрах в трехстах отсюда, но и у нас в доме  испытали при взрыве ощущение, как при землетрясении. Практически в каждой квартире каждого города, находящегося в радиусе ракетных обстрелов (порядка миллиона человек!) живут пожилые люди, включая репатриантов. Не забывайте, что представители поколения наших родителей пережили Вторую мировую войну. Воспоминания о ее ужасах загнаны у большинства из них в подсознание, и не требуется каких-то драматических потрясений, чтобы на человека накатил весь непосильный эмоциональный груз, избавиться от которого он пытался много лет.

Маленьким деткам легче, — продолжает Лилия Головатая, — в критической ситуации они плачут, а те, что побольше, спешат поделиться пережитым страхом с родными. Роковая ошибка – не позволить ребенку выговориться: ведь таким образом он освобождается от травмы нервного шока. С пожилыми людьми сложнее: они и в спокойные периоды  страдают разными недомоганиями и болезнями, в том числе хроническими. Доказано, что инсульты и инфаркты во многих случаях происходят на нервной почве. В результате испуга (абсолютно неуправляемая реакция) внезапно подскакивает давление, «прыгает» адреналин. Лукавят те, кто убеждают, что страхом можно управлять. Увы, невозможно! Единственное, на что способны сильные люди, — загнать страх поглубже внутрь и не подавать виду, что боишься. Но естественных реакций организма внешнее хладнокровие никоим образом не отменяет. Напротив: именно те, кому удается совладать со страхом, впоследствии еще сильнее болеют – им приходится напрягаться больше, чем другим, кто способен закричать или расплакаться.

— В чем конкретно – на чисто физиологическом уровне – проявляется афтершок?

— Например, в запорах: страх вызывает спазм кишечника и сосудов, — объясняет Лилия Головатый. – Мышечные спазмы вызывают боли в спине. Когда человек в стрессе, нарушается деятельность всех внутренних органов и их систем: иначе льется желчь, по-другому вырабатываются кишечные ферменты. Когда мы волнуемся, пища плохо переваривается: организму приходится выбирать, усилить ли кровоснабжение в направлении головного мозга и нервной системы или в направлении желудка. Начинается головная боль. Сколько раз мне доводилось после ракетных атак слышать от своих соседей в Ашдоде: «Сегодня я спокоен – вот только голова болит». Однако когда внутреннее напряжение накапливается (в нашем городе мы переживаем ракетные обстрелы отнюдь не первый год), в конце концов это приводит к инсультам, инфарктам и многим другим болезням. Причем не обязательно сегодня. Инсульт может случиться спустя пару месяцев – и врачи вряд ли свяжут его с пережитым горожанином страхом перед обстрелами. А если люди живут в таком страхе месяцами и годами?!

— Помню, года четыре назад я присутствовала в Сдероте на собрании горожан и была потрясена до глубины души: оказалось, что очень многие вынуждены обращаться уже не психологам, а к психиатрам и принимать сильнодействующие транквилизаторы… Что уж говорить о детях, родившихся и растущих в состоянии непрерывной психологической травмы, причиненной ракетными обстрелами.

— Маленькие дети, которых среди ночи будит вой сирены, потом плохо спят, — говорит Лилия Головатая, – их нервная система расшатана. Во многих случаях испуг приводит к ночному недержанию мочи (этим жутким недугом страдают многие школьники в Сдероте, пережившем самый длительный период обстрелов – почти 11 лет). Шок отражается на нервной системе ребенка, а это, в свою очередь, влечет ослабление иммунитета. Следовательно, когда обстрелы прекратятся и детки снова пойдут в садик, поднимется волна всевозможных вирусных болезней. Этакая мини-эпидемия, причем в зоне обстрела она будет ощущаться гораздо острее, чем, скажем, в Хайфе или в Бейт-Шемеше.

На обратном пути из Ашдода я, как водится, включаю в машине радио. «Решет Бет» сообщает: выпущенная из Хамастана ракета взорвалась в Тель-Авиве, «никто не пострадал», а всего с начала нового витка ураганных обстрелов из Газы по Израилю было выпущено 550 (пятьсот пятьдесят!) ракет – 122-миллиметровых «градов» и 200-миллиметровых иранских «Фаджеров». Три человека убиты, десятки ранены и госпитализированы.

Позже стало известно: террористы попытались обстрелять Иерусалим — недолет. «Никто не пострадал». Разве что нервная система еще двух миллионов соотечественников. Ведь каждая сирена, каждый взрыв для каждого из нас – шок. Просто национальный характер не позволяет большинству расчувствоваться. И то, что мы с гордостью называем хладнокровием и силой духа, впоследствии неизбежно скажется на нашем здоровье.

Смотрите также: Tри смерти в городе Ангелов (фоторепортаж)

Евгения Кравчик