Александр Левинтов: Июль 15-го. Часть II

Loading

В панике народ скупал всё, не только привычные соль-спички-муку-сахар, но решительно всё. Реформа быстро приобрела кличку «табуреточная», потому что были раскуплены и табуретки.

Июль 15-го

Заметки. Часть II. Часть I

Александр Левинтов

Околоточный, квартальный, городовой, участковый

Бежал зэк с зоны, тайгой дошёл до большой реки. Очень хотелось есть. Смастерил он из подручного закидушку и поймал Золотую Рыбку.
— Проси, что хочешь.
— Пусть мимо меня проплывут в гробах все менты.
— Послушай, но ведь между ними есть хорошие люди.
— Хорошие, говоришь? Ладно, пусть хорошие менты плывут в хороших гробах.

Полицию в Россию завёз Пётр триста лет тому назад. Не знаю, как точно формулируется этот закон природы, но Россия импортирует с Запада всё самое худшее и даже лучшее обретает отчётливые черты shit happens.

Изначально сложилось сразу несколько типов полицейских (ранжир от высокооплачиваемого разряда к низкооплачиваемому):

— усадебные,
— сельские (общинные),
— городские (околоточные, квартальные и городовые).

Чтобы уравнять доходность, городские сразу и беспощадно начали мздоимствовать и обирать вверенную им территорию, как всех местных, так и заезжих-залётных-заблудившихся. Свою уставную функцию по защите правопорядка и людей они никогда не помнили и не выполняли. Во все времена. И потому эти вооружённые мытари были презираемы и ненавидимы всем обществом.

Это находит своё отражение в искусстве. Если на Западе палитра отношений к полиции распространяется от легкой и доброй иронии до героизации и полного решпекта, то в России полицейский — отвратительное и страшное чудовище. У нас даже в детективах на каждого хорошего сыскаря имеется пучок гадов и оборотней. Исключение составляет Дядя Стёпа, но Сергей Михалков за свою долгую жизнь кому только не вылизал задницу до блеска?

За триста лет в этом ведомстве почти ничего не изменилось, разве что выросла полицейская иерархия, и высшие полицейские чины, начиная с районных отделов, сами берут мало, поскольку нижние чины обязаны заносить от трудов своих неправедных. Районные же гонят наверх установленный процент, так, что на вершине пирамиды генералитет, в отличие даже от военного генералитета, купается в шоколаде, а министр МВД — в двойном шоколаде, но он, как мы знаем, не самый важный полицейский в стране.

Царская Россия была безусловно полицейским государством, но всё-таки государством, потому что государство, помимо всего прочего, допускает и иногда даже поощряет в общественной жизни негосударственное. Так, в 1890 году какой-то полицейский чин в погоне за двумя студентами-бомбометателями переступил порог Московского Университета, чем нарушил устав этого императорского заведения — обер-полицмейстер Москвы вынужден был уйти в отставку из-за скандала. Полиция знала своё место — и это место было сильно ограничено, порой даже с потерями для общества: в Киеве в театре во время спектакля был убит Пётр Алексеевич Столыпин, потому что полицейская охрана не имела права присутствовать в зале.

Полицейская сволочь, раболепствуя перед начальством и даже перед добропорядочным и состоятельным людом, самодурствовала и куражилась над чернью — собственно, это и было её основным занятием, въевшимся за триста лет в плоть, кровь и генные структуры.

Ф.М. Достоевский в «Бесах» и М.Е. Салтыков-Щедрин в «Истории города Глупова» предупреждали о том, как опасно давать власть шпионам. Но ни Щеголев, ни бывший прохвост (бывших прохвостов не бывает) Угрюм-Бурчеев не стали для нас примерами того, кого нельзя допускать до власти. Плохо мы знаем своих классиков, правда, ещё хуже — чужих, и про Крошку Цахеса в памяти не удержали.

Советская власть, оставаясь полицейской, уничтожала государство тем, что полицейские метастазы стали проникать во все поры и ткани общества. ЧК сразу превратилась в синоним насилия и террора, а также подлости и изощрённой низости. В 20-е годы ВЧК-МВД заведовали коммунальным хозяйством. Именно они и сделали бытовой стук тотальным явлением коммуналок и бараков. В начале 30-х именно милиция проводила паспортизацию с пропиской как узаконенное крепостничество — они и сейчас этим заведуют, а заодно и загранпаспортами, хотя какое их собачье дело до этого?

В отличие от царских времён, советские менты стали представлять собой четвертую, самую реальную, ветвь власти. Правда, к центральной власти они не рвались, предпочитая позицию холуёв при ней.

Первый тревожный звонок управления страной ментом/чекистом преподал Андропов: требование паспортов при покупке алкоголя, рейды и аресты по баням и пивным, волна увольнений за потребление алкоголя, пусть даже и протокольное — хорошо, что он проправил недолго, а то бы натворил дел — не расхлебать. Однако этот шок не отрезвил общество и не предостерёг его. Прошло менее двадцати лет, и государство возглавил мелкий шпион-топтун, стоявший обычно в оцеплении при визите генеральских тузов.

Современная Россия даже чисто демографически — полицейская страна.

В силовых структурах (без армии!) занято 7.3 млн. человек плюс к ним 2 млн. — персонал частных охранных структур, детективы, секьюрити и т.п. И эта орава готова теснить, давить, прессовать население страны, а теперь, спасибо депутатше Яровой, они могут без приказа и санкций, исходя из собственных дегенеративных “соображений”, вести стрельбу на поражение — любого и всех, включая женщин, стариков и детей.

Партизаны

Когда война началась, кто посмекалистей, сразу в партизаны ушёл: в лес, в заброшенные деревеньки, на пустующие и разваливающиеся фермы.

Доить крестьян и шестисоточников и глупо, и опасно: всё на виду, а взять практически нечего, поэтому партизаны начали с коттеджных посёлков, полупустых и за высокими заборами. Сначала вывозили всё, потом стали разборчивей: запасы консервов, выпивка, ювелирка, валюта — наши деньги никого не интересовали.

Потерь партизаны не несли, а вот пополнение шло более, чем успешно, прежде всего за счёт дезертиров, которые не только преобладали в этих отрядах, но и вполне сопоставимых по численности с теми, кто воевал. Кому охота воевать в условиях неопределённости и постоянного страха смерти? — а тут — пожалуйста, тут ты хозяин положения и твёрдо держишь окружающий тебя и дрожащий от страха мир. Амуниция и организованность делали партизан неотличимыми от регулярных войск, которых в тылах почти совсем не осталось.

Коттеджных посёлков, называемых между своими Полями Чудес или Страной Дураков, хватило месяца на три — партизанских отрядов оказалось невпроворот, гораздо больше, чем самих посёлков. Неизбежно назревала партизанская междоусобица.

И опять — выиграли те, кто пошустрее и посообразительней. Пока одни довыскрёбывали подвалы и бункеры бедных богатых, другие перестроились на армейские, полицейские, эмчеэсовские, гэрэушные и чекистские склады и арсеналы: выигрывает тот, у кого больше стволов и техники.

Сильно вооружённые, опытные, беспощадные, они стали называть себя силами самообороны. Практически они перестали заниматься регулярным грабежом и перешли на конвоирование и охрану. Понятно, что простое население защищать, что стричь свиней: визгу много, а шерсти мало. Они брали на измор элитные дворцы, бункеры и поселения, и только элитные. Охрана этих объектов либо истреблялась снайперами, либо просто переходила на сторону самообороны. Теперь не надо было врываться и хватать на скорую руку, что ни попадя: за безопасность и за конвой окружённые платили сами, по сути, добровольно, даже умоляя взять их под защиту.

Что там делалось на фронтах, и были ли они, и где армейские и прочие части, никого не парило. И уж совсем не беспокоило, есть ли какая-нибудь официальная власть, и, если есть, то где она, и кто это.

Надвигалась зима — партизаны отлавливали разбежавшихся таджиков. Да и те сами охотно шли в партизанские отряды строителями, в сервис, на огородные работы — партизаны не платят, но зато кормят.

Не было никаких проблем и с женщинами, но только первое время. Когда территории были более или менее поделены, стычки и даже целые сражения между партизанами вспыхивали именно из-за гаремов, переходивших из рук в руки. Участились случаи торгов и обменов вместо военных действий, что заметно снизило остроту вооружённой до зубов ситуации.

Детей беспощадно и безжалостно уничтожали, в самом раннем младенчестве, как ненужную и никчёмную помеху. Как заметил один учёный социолог, продолжавший свои исследования и наблюдения, партизаны испытывали острый онтологический голод и находились в этической растерянности. Никто не думал за пределы полугода-максимум года. Будущее время полностью атрофировалось, даже грамматически. Впрочем, историческое беспамятство также было выражено ярко и с очевидностью. Жизнь превратилась в тактическую сиюминутность и минное поле рисков.

Зимой откуда-то пришло известие, что война кончилась. Это известие оказалось детонатором новых бесчинств и резни — как казалось партизанам, стало необходимым урвать последнее из оставшегося в этой жизни. В угаре партизанской войны массово стали гибнуть и истребляться мирные жители. Никто не хотел оказаться под судом или быть уничтоженным в числе первых. Никакой силы, кроме силы, не существовало.

Война кончилась, но только не у партизан: их войну остановить нельзя, да и нечем.

Рекламные слоганы, обращения и диалоги клипов

Данковский молокозавод: любые сорта сыра, любой страны-производителя, из любого дерьма.

Сетевой магазин «М-видео»: купи пять плазменных телевизоров и получи шестой в подарок!

Чистопольский часовой завод перешёл на выпуск новой нано-продукции: солнечные, водяные и песочные часы повышенного срока эксплуатации.

Вологодская обувная фабрика «Заря человечества» имени Ленина: наша обувь делается без использования ГМО!

Нижнетагильский танковый вагонзавод: асфальтоукладчик и зубная щетка повышенной проходимости — в одном наборе!

Полный аромат и насыщенный вкус айс-ти «Нестли» набирает только после пятнадцатой заварки.

В салоне «Стильные кухни» вы можете просмотреть цены на роскошную мебель почти бесплатно!

— Привет!
— Привет!
— Давно не виделись.
— Да, уж, лет двадцать, наверно.
— Я сильно помолодела за это время?
— Нет, не сильно.
(голос за кадром: «А могла бы — сильно, если б регулярно принимала от диареи препарат для детей “линекс”»)

Наш ответ на наши антисанкции: «Ешь, пей, жуй “орбит” баковского завода резино-технических изделий! 75 лет на рынке!»

Закажи большую пиццу и получи в подарок авиабилет на самолет Сидней–Сан-Пауло прямо на сегодня!

Импортозамещающая брюква — долой заграничные бананы!

Пакеты акций крупнейших отечественных, мировых и транснациональных компаний, элитная недвижимость в престижных городах и районах мира, даю уроки математики, готовлю к ЕГЭ.

Денежная реформа как теракт

Денежные реформы проводят либо когда очень плохо, например, грянула инфляция, как это случилось в послевоенной Европе, либо когда всё хорошо и хочется сделать всем хорошо: в начале своей истории американцы имели доллары в каждом штате свои, а потом поняли, что это неудобно для общего дела, точно так же произошло с европейцами в начале 21-го века — сначала появился экю, а за ним уже ставший всем привычный евро.

Но в нашем странном государстве во все времена все без исключения денежные реформы производились исключительно в пользу государства за счет населения и в ущерб ему. Конечно, всегда и во все времена все правители занимались лигатурой — облегчением денег за счёт недовложения золота или серебра либо подмешиванием в сплавы всякой всячины, вплоть до глины. Известно, что цари и прочие венценосные всегда были отменными фальшивомонетчиками, но в России порчи монеты всегда оказывалось мало, поэтому правители проводили денежные реформы.

Здесь речь пойдет об этих реформах в последние сто лет.

Первая советская денежная реформа

Как только большевики, эти экономические романтики и недоучки, захватили власть в стране, они отменили деньги, полагая, что без них коммунизм сразу же и начнется. Заодно были отменены ценные бумаги, банковская, биржевая и все другие виды финансовой деятельности. Под этим стояло, помимо всего прочего, разграбление, разворовывание и разбазаривание государственной казны, вкладов и других коллекций ценностей, драгоценностей и драгоценных металлов.

К идее денег, однако, вскоре пришлось вернуться, но разорение оказалось столь мощным, что не было даже бумаги для печатания денег, не говоря уже о том, что чеканить металлические деньги было просто не из чего.

Первые советские деньги (совзнаки) печатали на почтовых марках серии 300-летия дома Романовых, указывая на обороте, что это — деньги, и ставя невразумительный штемпель. Всяк, кому не лень, и белые, и красные, печатали свои боны, имевшие сугубо локальное хождение. В качестве денег использовались также книжки и рулоны трамвайных билетов и другие, весьма экзотические и вычурные суррогаты (вся история страны — серия пародий на самих себя: в самом начале 90-х годов я лично видел, как люди в троллейбусе в городе Запорожье расплачивались за проезд крышками для закрывания банок, выпускаемыми местным алюминиевым заводом). Имели также хождения «керенки» (деньги недолго просуществовавшей Российской Респубики), царские ассигнации и монеты из золота и серебра. За семь лет большевикам удалось поставить мировой рекорд инфляции: за царский рубль образца 1916 года, сильно ослабленный войной и уже неконвертируемый, в 1924 году давали 52 миллиарда совзнаков. Инфляция была такова, что зарплат в сов.учреждениях выдавали ежедневно и натурой: черных хлебом и селедкой либо воблой. Вся страна превратилась в толкучий рынок преимущественно натурального обмена. Эквивалент спичек к вобле или мыла к хлебу был обычным делом и даже рутиной.

Восстановление денег реально заняло 7 лет. В 1921 году возобновилась чеканка монет, однако в обращение они стали поступать только в 1924 году, когда накопилась их достаточная масса. В 1922 году начался выпуск бумажных денег, червонцев, имевших золотое обеспечение. Через несколько десятилетий появилась пародия на них, так называемый инвалютный рубль, который никто никогда в глаза не видел, потому что это была сугубо расчетная валюта.

Восстановлению денег сильно поспособствовали нэп (частный товарооборот товаров и услуг), кооперация и биржи. При этом большевистское руководство страны продолжало беспощадно разбазаривать государственное добро, называвшееся тогда народным.

В 1927 году, на излете нэпа, первая постреволюционная реформа была закончена. В стране установились четыре несмешиваемые валюты:

— наличный рубль,
— безналичный рубль,
— карточная система,
— иностранная валюта (любая).

Постановлением ЦК ВКП(б) обмен между наличными и безналичными был признан особо опасным преступлением. За обмен суммы более 10 тысяч рублей карался расстрелом — только в 1992 году Ельцин заменил расстрел 10 годами тюрьмы, хотя вакханалия обналички в стране уже бушевала, существовало несколько проверенных схем этой операции, а курс наличного рубля к безналичному установился как 1.8 к 1, что неслыханно удивляло иностранных предпринимателей и коммерсантов, привыкших к тому, что никакой ценовой разницы между наличной и безналичной валютой не существует и никаких препятствий к обмену нет и не может быть.

Карточная система привела к тому, рубль стал иметь различный вес в зависимости от своего владельца: рубль в брюках партийного бонзы был в несколько раз больше, чем в штанах пролетария, от имени и якобы по поручению которого бонза осуществлял свою диктатуру: цены на товары в закрытых распределителях, а также качество и разнообразие товаров и услуг заметно, в разы, отличались от общеходовых. Именно тогда дефицит приобрел смысл причастности к власти, а блат из тюремного жаргона («записка») перекочевал в межтюремное пространство и также стал символом причастности к власти. К карточной системе вплотную примыкает распределение спец. путевок на лечение и отдых, медицинское обслуживание, индпошив, общепит и квартплата за жилье: рабочий платил за каждый квадратный метр в 700 раз меньше, чем «лишенец» (бывший буржуй или дворянин), но в несколько раз больше, чем номенклатура, которая в большинстве случаев пользовалась основным и дачным жильем вовсе бесплатно. Кстати, именно в это время, на рубеже 20-30-х годов сформировалось сугубо советское понятие «номенклатура». Эта система привилегий после краха СССР не исчезла и даже многократно усилилась, хотя это кажется невероятным.

Наконец, иностранная валюта. Ею оперировали: наркомат (министерство) внешней торговли, имевший монополию на всю внешеторговую и внешнеэкономическую деятельность, Коминтерн — для содержания коммунистических партий и оплаты коммунистической пропаганды за рубежом, наркомат (министерство) иностранных дел — для оплаты работы и расходов зарубежных дипломатических миссий, иностранные специалисты, приехавшие в СССР по договору, и советские специалисты, выезжающие заграницу, включая плавсостав судов дальнего плавания, чекисты — для подрывной, диверсионной и шпионской деятельности за границей, аппарат ЦК (нынешняя администрация президента) — для самой тайной своей деятельности, прежде всего, личных расходов и накоплений.

Что касается населения и рядового состава государства, то лозунг, представленный в «Мастере и Маргарите» Михаила Булгакова «Граждане! Сдавайте валюту!» весьма адекватно отражает инвалютные возможности простых людей. Для целей сжатия запасов валюты и золота у населения, а также для обслуживания иностранцев в Москве и Ленинграде (и, кажется, более нигде; возможно, что ошибаюсь) были открыты два магазина Торгсин («торговля с иностранцами»), один из которых, московский на Смоленской, также описан М. Булгаковым. Во время войны, особенно в ее начале, через Торгсин были «отжаты» последние и предпоследние остатки валюты и золота у населения, рванувшегося скупать «долгоиграющий» дефицит: шоколад, сгущёнку и т.п.

Пародией на Торгсин стала сеть магазинов «Березка», торговавших импортными и остродефицитными отечественными предметами роскоши на чеки Внешпосылторга (суррогат инвалюты), а также сеть магазинов «Альбатрос» в портовых городов — для экипажей судов загранплавания, где действовала другая имитация инвалюты.

В 1961 году в ходе судебного процесса над Рокотовым, Файбишенко и Яковлевым был принят закон, согласно которому за валютные махинации в особо крупных размерах (сегодня эти суммы смотрятся смехотворно) они были приговорены к расстрелу. Никого в стране не смутило применение закона с обратной силой, но Запад мгновенно понял — СССР остаётся во внеправовом пространстве, то есть там, где РФ находится и по сей день.

Малейшие операции по обмену валюты стали сурово караться: минимальный срок — три года. Рвение порой доходило до курьёзов: в самом конце 80-х какой-то голландец какому-то японцу в аэропорту Шереметьево уже за пределами погранпропуска, то есть, на нейтральной территории попытался продать несколько сотен долларов. Оба были арестованы и получили внушительные тюремные сроки.

Таковы были ход, результаты и отдаленные последствия первой советской, самой оглушительной денежной реформой: население страны на многие поколения вперед было запугано любыми деньгами и воспитано в остром желании как можно быстрей избавиться от них.

Сталинская денежная реформа 1947 года

Военные расходы страны в годы войны покрывались за счет амортизационных и налоговых отчислений предприятий и колхозов, добровольно-принудительных займов (как минимум на одну месячную зарплату в год, мой отец как коммунист обязан был подписываться после войны на два оклада год), налогов с населения (подоходный и за бездетность), чудовищного продналога и за счёт эмиссии денег. Спрос по низким или умеренным ценам обеспечивался карточным нормированием распределения. Коммерческими магазинами могла пользоваться очень узкая прослойка населения.

Согласно закону Фишера (соотношение скоростей товарной и денежной массы) в стране нарастал избыток бумажных денег, что усугублялось их бездумной и неоправданной эмиссией. При переходе к свободной продаже основных продовольственных и промышленных продуктов кризис был неизбежен, а карточное распределение государство уже не могло обеспечивать. В 1946 году была создана партийно-правительственная комиссия по проведению денежной реформы.

Ключевой оказалась ценовая проблема. Сохранить розничные цены на уровне пайковых при отмене карточной системы означало столкнуться с избыточным платежеспособным спросом, опустошающим прилавки. Установить розничные цены выше пайковых значило сделать товары недоступными для низкооплачиваемых категорий работников, пенсионеров, студентов, матерей-одиночек и т.д. Было принято решение, установить единые розничные цены выше пайковых, но ниже коммерческих, одновременно увеличив заработную плату для работников с окладами ниже 900 руб., а также увеличив пенсии, стипендии и пособия. Однако рост зарплаты и государственных пособий означал новое мощное увеличение и без того запредельной денежной массы.

29 августа 1946 г. в «Правде» появилось сообщение: «В связи с засухой в ряде областей СССР и сокращением государственных запасов продовольствия Президиум Верховного Совета СССР постановил удовлетворить ходатайство Совета Министров СССР о перенесении отмены карточной системы с 1946 г. на 1947 г.»

Причина, однако, была вовсе не в засухе: с населения надо было «стрясти» излишки денег (излишки — с государственной точки зрения). Гром грянул в декабре. Постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) от 14 декабря 1947 г. «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары» для многих стало неожиданным. Недовольство было повсеместным. Денежная реформа 1947 г. впервые распространилась на безналичное денежное обращение. Рубль был деноминирован в 10 раз. Находившиеся в обороте купюры обменивались на новые в этой пропорции. Вклады населения в сберегательных кассах переоценивались по дифференцированной ставке, в зависимости от суммы вклада:

Сумма вклада — переоценка:

До 3000 рублей — не переоценивались;
От 3000 до 10000 рублей — в соотношении 3:2 (сумма свыше 3000 руб);
Свыше 10000 рублей — в соотношении 2:1 (сумма свыше 10000 руб.).

Что такое 3000 рублей? Это 300 сталинских рублей или 30 хрушевских — месячная зарплата самых низкооплачиваемых категорий.

Наличные обменивались также в пределах 3000 рублей.

Обмен производился всего неделю, через день после объявления, с 16 по 22 декабря, после чего все старые деньги не принимались как средство платежа.

В панике народ скупал всё, не только привычные соль-спички-муку-сахар, но решительно всё. Реформа быстро приобрела кличку «табуреточная», потому что были раскуплены и табуретки.

За этот период было обменено старых денег на сумму 37,2 млрд. руб. Из них 14,6 млрд. руб. — через городские выплатные пункты, 13,2 млрд. руб. — через сельские и 9 млрд. руб. — через выручку торговых учреждений и организаций. Каковы были результаты реформы по ликвидации «денежного навеса»? К началу реформы количество наличных денег в народном обращении составляло 43,6 млрд. руб. Наличная денежная масса уменьшилась более, чем в 3 раза.

По оценке Госбанка СССР после обмена у населения оставалось около 4 млрд. уже нерублей. При проведении реформы большое значение придавалось ликвидации дефицита, чтобы избежать ажиотажного спроса. В течение всего 1947-го года товары придерживались, чтобы после обмена денег выбросить их на рынок.

Реформа растянулась до 1953 года и завершилась только после смерти Сталина.

После 1947 года стали проводиться ежегодные снижения розничных цен (1 апреля). С замиранием сердца люди слушали в ночном эфире речь «всесоюзного старосты» М.И. Калинина: горожане — с надеждой, сельские жители — с отчаянием. Для них эти снижения означали снижение закупочных цен на сельхозпродукцию — в деревнях стали есть солому с крыш.

Выступая на XIX партсъезде (именно на этом съезде появилась аббревиатура КПСС) в октябре 1952 года, Сталин объявил, что последовательное снижение розничных цен приведет в конце концов к их уничтожению и это и есть генеральная линия партии по построению коммунизма: чтобы мы сегодня ни говорили, а Сталин был верным учеником и продолжателем человеконенавистнического дела Ленина.

После смерти Сталина, 8 августа 1953 года был отменен индивидуальный продналог. Крестьяне радостно вздохнули. Портреты Маленкова появились в божницах каждого деревенского дома. Людоедская сталинская денежная реформа на этом закончилась.

Хрущевская реформа 1961 года

В 1958 году в обстановке строжайшей секретности обсуждались вопросы общего оздоровления денежной системы СССР, деноминации рубля и выпуска денег нового образца. Тому было несколько причин:

— грабительская реформа Сталина, приведшая лишь к единовременному ограблению народа;

— финансовая несостоятельность государства и прежде всего невозможность выплаты людям по займам;

— крушение ГУЛАГа и, как следствие этого, необходимость выплаты ежемесячной зарплаты миллионам освобожденных людей, которых раньше держали на голодном пайке и труд которых не оплачивался;

— связанный с этим крахом провал третьей послевоенной пятилетки и экстренное введение семилетки 1958-1965 гг.;

— начавшаяся гонка вооружений, прежде всего, в космической и атомной сфере, которая оказалась явно не под силу советской экономике.

24 февраля 1958 года Совет Министров СССР принял закрытое постановление о чеканке монет нового образца. Медь (пятаки, алтыны, семишники и копейки) решили оставить в целях экономии металла.

На сей раз о предстоящей реформе население было проинформировано заранее. 4 мая 1960 года в Кремле было подписано постановление №470 Совета Министров СССР «Об изменении масштаба цен и замене ныне обращающихся денег новыми деньгами». На следующий день оно было опубликовано, после чего резко увеличились закупки товаров повседневного спроса, усилился приток вкладов населения в сберкассы — «табуреточная паника» повторилась, правда, не в таких уродливых темпах. В столичных ювелирных магазинах выручка 5-6 мая подскочила в три раза. В универмагах стремительно распродавались шерстяные ткани, шубы, меховые манто. В октябре-декабре 1960 года деньги нового образца заполнили хранилища Госбанка на местах. В октябре 1960 года начался перерасчет вкладов в сберегательных кассах.

При перерасчете вкладчику не надо было являться в сберкассу, все вклады пересчитывались по единой методике — 10:1. С 1 января 1961 года начали выпускаться банкноты нового образца достоинством 1, 3, 5, 10, 25, 50 и 100 рублей. Монеты нового образца чеканились достоинством 1, 2, 3, 5, 10, 15, 20, 50 коп. и 1 рубль. Денежные билеты образца 1947 года и серебряная, никелевая, медная и бронзовая монеты, выпущенные в СССР начиная с 1921 года, изымались из обращения и менялись на новые в соотношении 10:1. Хождение старых денег по одной десятой их нарицательной стоимости продолжалось без ограничений до 1 апреля 1961 года. Тем не менее, в некоторых областных центрах уже спустя две недели после начала обмена продавцы отказывались принимать от покупателей деньги старого образца.

Со 2 января (первый рабочий день) были открыты 28,5 тыс. обменных пунктов, главным образом, в сберкассах. В районах с небольшой плотностью населения работали передвижные обменные пункты. В наиболее напряженные периоды обмена кассиры переводились на полутора- и двухсменную работу. Интенсивный обмен денег осуществлялся в основном до середины января 1961 года, после чего пятая часть обменных пунктов была досрочно закрыта. Через обменные пункты прошло чуть больше трети общей суммы старых денег. К февралю свыше 90% старых денег было изъято из оборота. Население меняло деньги спокойно и в удобное время. Около 4,5% старых денег населением к обмену не предъявлялось: заначки, клады, коллекции бонистов и нумизматов, просто как памятные документы.

Дробная часть копейки, полкопейки и больше, увеличивалась при пересчете цен и тарифов до целой копейки.

Новые советские деньги якобы обладали золотым обеспечением. На балансе Госбанка СССР числилось 497,1 т золота. Курс рубля с 1961 года определялся 90 коп./$. Этот курс был получен анекдотическим образом, как и всё, происходившее при Хрущеве. Его спросили, какой устанавливать золотой запас и курс. «А каков золотой эквивалент американского доллара?». Ему сообщили. «Наш рубль должен быть выше!». Так и возникли знаменитые 90 копеек. Этот мифический курс продержался до конца 80-х. каждый месяц газета «Известия» публиковала курсы всех значимых валют мира. Рубль гордо опустил доллар до 52 копеек, но долго эта глупость продержаться не могла, и в узких экономических кругах ей было дано объяснение: это не ходовой, а инвалютный рубль, который, кстати, имел несколько курсов: относительно СКВ (свободно конвертируемой валюты), относительно клиринговых валют и относительно валют стран-членов СЭВ. Появилась очень сложная комбинация, дававшая иногда потрясающие результаты: например, валютный баланс Советского Дунайского пароходства (я курировал его перевозочную деятельность), выражаемый в инвалютных рублях устойчиво имел небольшое положительное сальдо, а в долларах — столь же устойчивое отрицательное.

Покупная цена на золото устанавливалась 1 руб/г. Содержание золота в рубле повышалось не в 10 раз, а в 4,4 раза (до 0,987412 г.). Изменение масштаба цен и замена денег старого образца новыми затруднялись рядом обстоятельств,— в частности, нехваткой товарных фондов, дефицит которых составлял в 1961 году примерно 1,2 млрд. рублей, а дальше только рос. Особенно остро в торговле ощущался недостаток мяса, рыбы, животного и растительного масел, круп и муки, трикотажных изделий, мебели, стройматериалов, товаров культурного и хозяйственного обихода.

Ещё в 19 веке немецкий экономист Зомбарт теоретически доказал: при доминировании на рынке производителя рынок неизбежно схлопывается, так как производителю в этой ситуации выгоднее не производить (чем меньше производишь, тем дороже не произведенное на рынке). Советская плановая экономика доказала это практически: сначала дефицитными стали предметы роскоши (автомобили, икра, ковры и т.п.), затем — товары повседневного спроса (туалетная бумага, книги, репчатый лук, стиральные порошки и т.д.), а кончилось всё тотальным дефицитом всего, когда в огромных пустых универсамах стояла бесконечная очередь на случай, что что-нибудь привезут. Именно тогда, в конце 80-х, родился анекдот (вообще про дефицит ходило множество советских анекдотов):

В магазин приходи мужик, осматривает пустые полки и спрашивает: «А это у вас, собственно, что — обувной или булочная?»

Наблюдался заметный рост цен на колхозных рынках. Перерасчеты заработной платы и платежей нередко проводились с ошибками — оклады в новом масштабе цен завышались, государственные пенсии и пособия занижались, в магазинах чаще встречалось завышение цен, чем занижение. Колхозники до 1964 года не получали государственных пенсий, что противоречило конституции СССР 1936 года. Им пенсии выплачивали сами колхозы, как правило, натурой (зерно, дрова и т.п.). Мои тесть и теща, оба 1899 года рождения, колхозники, стали получать государственную пенсию в размере 12 и 9 рублей в месяц, соответственно. В городах и совхозах минимальная пенсия была установлена в 32 рубля (позже этот лимит был увеличен).

В феврале 1961 года в стране было отмечено хождение фальшивых денег, выполненных по новым образцам. Самыми распространенными способами подделки бумажных денег было печатание денежных билетов с фотонегативов и клише, изготовленных граверным или фотомеханическим способом, а также однократное копирование с помощью размягчения химическим способом красок на подлинных купюрах, рисование карандашами и красками. Фальшивые монеты изготовлялись путем литья в гипсовых, алебастровых или металлических формах, штамповки (чеканки) и гальванопластики. Из монет чаще всего подделывались полтинники и рубли, но встречались и пятаки, сделанные из мягких металлов.

Учитывая размах и значение осуществленного преобразования денежной системы, 8 мая 1961 года Минфин и Госбанк СССР просили ЦК КПСС и Совет министров СССР «разрешить именовать впредь проведенные мероприятия денежной реформой 1961 года». При этом подчеркивалось, что «денежная реформа 1961 года, проведенная в нашей стране, является самой гуманной в истории». В ЦК КПСС были согласны с высокой оценкой реформы, но по политическим мотивам замаскировали ее под деноминацию. Изменений в существующей на тот момент денежной системе не было до июля 1993 года.

С экономической точки зрения эта реформа была достаточно бессмысленна, но социально она стала очередным актом устрашения и запугивания людей. Самое заметное влияние этого акта сказалось на размерах накоплений на сберкнижках. Оно составляло долгие годы в среднем 400 рублей — минимальная сумма, необходимая для самых скромных похорон. Ни о каком индивидуальном плане денежного обеспечения старости у людей не было: они твердо запомнили и знали: государство в любую минуту может обмануть, облапошить и отнять последнее.

Постсоветская реформа с 1991 по сегодняшний день

По времени это — самая затяжная реформа, можно даже сказать, мучительно затяжная реформа. Она распадается на несколько мероприятий.

Денежная реформа 1991 года

Коллапс СССР. Коллапс СЭВ и Варшавского пакта. Крушение Берлинской стены. В конце 1990 года поползли зловещие слухи о надвигающейся очередной денежной реформе.

В начале января 1991 года министр финансов В.С. Павлов, выступая по телевидению официально заверил, что никакой реформы не будет.

14 января он был назначен премьер-министром СССР, а во вторник 22 января вечером был объявлен указ об изъятии из обращения самых крупных 50 и 100-рублевых купюр, которые были объявлены фальшивыми. Подлость ситуации усугублялась тем, что эти купюры были отпечатаны где-то в Дании сыном Павлова. В течение трех ближайших дней (со среды по пятницу) разрешалось обменивать старые купюры на банкноты нового образца до 1000 рублей на человека. Я сам наблюдал костер из сторублевок, устроенный чеченцами на станции метро «Площадь Ногина» (теперь «Китай-город»). Через два месяца началось повышение («отпускание») цен, о недопустимости которого убедительно говорил «плачущий большевик», председатель Совмина Н. Рыжков. Так же хладнокровно повысили цены.

ЦБ России заявил, что, дожив до своего 460-летия, копейка перестала существовать и ушла в историю. В 1998 году копейка была реинкарнирована, но вскоре опять умерла. Новые деньги находились в обращении около года. Среди нумизматов они получили название «монеты ГКЧП». Реформа 1991 г. носила конфискационный и откровенно непоследовательный характер. В этот период было произведено кратное уменьшение вкладов, превышающих определённую сумму в сберкассах. Бабушка моей приемной дочери положила внучке к свадьбе 3000 рублей. Этих денег почти хватало на «Запорожец». Когда девушка пришла в банк, чтобы получить свои деньги, ей было сказано, что «не положено», хотя деньги были именно положены.

Самыми несчастными жертвами этих реформ стали северяне.

Работники Норильского комбината годами не брали отпуска, копили деньги, чтобы купить «Волгу», домик где-нибудь в Кисловодске и безбедно прожить остаток дней. Потом «Волга» сменилась «копейкой» и «запорожцем», домик на юге — однушкой в Тамбове, а вскоре накопленных в течение стольких лет вкладов не стало хватать на билет из Норильска в одну, хоть какую-нибудь сторону.

Готовившиеся руководителем Совета Министров СССР В. Павловым меры по быстрому обеспечению конвертируемости рубля за счёт перевода расчётов по нефтегазовому экспорту на рубли, не успели воплотиться в жизнь в связи с распадом СССР. Общим итогом реформы 1991 г. стало фактическое ограбление населения и быстрое обогащение ряда приближённых к властным кругам аферистов, продолжавших неафишируемый обмен денежных знаков, собранных в бывших союзных республиках и ряде регионов России на рубли нового образца в течении достаточно длительного периода времени.

Денежные реформы 1992–1993 гг.

В 1992 году из обращения сначала были изъяты банкноты Государственного банка СССР, государственные казначейские билеты СССР и на территории России функционировали только банковские билеты (банкноты) Банка России и металлические монеты.

Обмен советских денег на российские рубли был разрешен только для граждан РФ и только до 500 тысяч рублей, о чем делалась отметка в паспорте, делавшая такой паспорт недействительным.

Более всех пострадали от этой махинации не россияне, а жители Казахстана, Белоруссии и Украины, имевших наиболее тесные экономические, коммерческие и родственные связи с Россией. В этих молодых государствах разразилась гораздо более мощная инфляция, нежели в России.

Сначала на Украине появились купоны — ничем не защищенные и не обеспеченные бумажки, которые раздавали по месту жительства. Помню, как в Симферополе в магазине, увидев на кассе объявление «деньги к оплате не принимаем», я обратился к людям: «кому нужны деньги?» — меня чуть не растерзали. В Харькове на перроне штурмом брались московские поезда, чтобы обменять ежедневно дешевеющие купоны на рубли. Курс купонов достигал 120 тысяч за рубль. С 10 долларами можно было смело прожить в Крыму целую неделю, ни в чем себе не отказывая.

А тем временем существовал узкий канал особого курса купонов и гривен: предприятия ВПК, например, днепропетровский Южмаш и его российские партнеры, поставщики и потребители продолжали обмен по курсу 1:1 — на таком курсе сделали свои невероятные капиталы допущенные к шлюзу этого канала, а Днепропетровск стал финансовой и мафиозной столицей Украины.

Вскоре в Беларуси появились «зайчики», позже в Украине — гривны, и тут и там народ их называл фантиками.

Официальное соотношение между рублем и золотом или другими драгоценными металлами государством более не устанавливалось. С 24 июня 1993 года в обращении остались только банкноты Банка России образца 1993 года номиналом в 100, 200, 1000, 5000 и 50 000 рублей. Возник свободный обмен валюты, хотя статья о незаконности валютных операций, кажется, не отменена до сих пор.

Люди, приученные государством к мгновенным реакциям, быстро научились зарабатывать на инфляции. Мой ученик, десятиклассник, отпросил у своей матери, директора прачечной «Чайка», стол у входа и открыл прокат видеокассет с фильмами. За недельную аренду он не брал ни копейки, но требовал в залог червонец (стоимость этой кассеты), который и возвращал в обмен на свою кассету. Всего в его коллекции было более сотни ходовых фильмов. Деньги он делал на том, что залоговые червонцы тут же обменивал на доллары, а затем, в день окончания аренды, возвращал червонец. Курсовая разница давала ему от 10 до 50% прибыли за неделю.

Апофеозом этого этапа реформы стала приватизация.

Официальная версия цели ваучерной приватизации, провозглашенная Чубайсом, заключалась в предоставлении всем гражданам возможности стать собственниками; на финише эта версия была преобразована в создание в стране класса собственников.

Реальная цель заключалась совсем в другом, а именно в использовании закона Коперника-Грешема (он же закон тезаврации денег), который гласит: дурные деньги всегда вытесняют из обращения хорошие деньги, которые превращаются в сокровища (тезаврируются).

Чтобы остановить инфляцию, Чубайс предложил пустить в обращение ещё более ненадёжные деньги — ваучеры. Они продавались населению по 25 рублей на каждого, включая младенцев или 8 долларов за штуку. Чубайс обещал Ельцину, что разгонит цену ваучеров до 300 долларов, как минимум. Этого, однако, не произошло, и Чубайс попросил пролонгировать приватизацию на полгода, которые стали роковыми для его затеи. На начало 1994 года ваучеры достигли цены около 50 долларов, в стране возникли сотни инвестиционных фондов, лишь немногие из которых намеревались и были допущены к торгам по приобретению предприятий. По стране метались бывшие гербалайвщики и прочие мелкие авантюристы, скупавшие по малым городам и сёлам невостребованные ваучеры, у здания биржи (Московский Почтамт) шла бойкая ажиотажная торговля ваучерами, как и на самой бирже.

Но тут на сцене появился Сергей Мавроди со своей МММ. Акции МММ оказались ещё более дурными бумажками, а потому быстро стали вытеснять ваучеры, цена которых к лету упала до позорного стартового уровня — 12 долларов за штуку.

Строго говоря, МММ не был пирамидой. Романтик рыночной экономики Мавроди, саккумулировав огромную массу денег, хотел развернуть на них народный капитализм и начать с приватизации Газпрома (эта мощная мафиозно-сырьевая структура приватизировалась в самые последние дни), раздав акции Газпрома акционерам МММ, число которых измерялось миллионами и десятками миллионов людей.

Это так напугало Газпром, правительство и прочие власти, что арест Мавроди был предрешён.

Урок Мавроди не пропал даром, и государство, наученное им, построило свою финансовую пирамиду, ГКО (государственные краткосрочные облигации), каковая пирамида и обеспечила дефолт 1998 года.

Деноминация 1998 г.

4 августа 1997 года Ельцин подписал Указ № 822, в соответствии с которым 1 января 1998 года правительство и ЦБ провели деноминацию рубля. Теперь один новый рубль равнялся тысяче старых рублей. Вообще-то, деноминация должна была составлять 1:10 000, но в этом случае возникала очень неприятная коллизия: цены на товары первой необходимости и широкого спроса становились похожими на советские, а зарплаты… Курс доллара стал составлять 6 рублей за доллар (за 17 лет рубль, стало быть полегчал в 9 раз относительно доллара, который полегчал относительно золота за этот период в 4 раза. Именно это мы и называем теперь устойчивым и стабильным развитием экономики России). Вскоре после деноминации, 17 августа 1998 года правительство объявило дефолт по внутренним обязательствам, а курс рубля сильно упал по отношению к другим валютам.

Единственной причиной дефолта были ГКО.

Законодательно банки, страховые компании, пенсионные фонды и другие финституты обязаны были держать свои активы на 70% в ГКО, однако многие переводили деньги в ГКО на 100%. Как и всякая пирамида, ГКО довольно быстро рухнула, потянув за собой всю экономику страны.

На Западе дружно ахнули, а ненавидимый на внутреннем рынке Чубайс стал ненавидим и на внешнем, публично заявив американцам, что «лохов надо учить».

Ситуация опять оказалась панической. Ни один обменник не работал, цены на повседневные товары скакнули так резко, что некоторые смышленые ящиками скупали марочные и коллекционные вин Массандры по цене постного масла.

Современное течение реформы

Она продолжается, но имеет вяло текущий характер. Опять исчезли копейки и вся мелочь, пятачки и гривеннички, до полтинника, который также принимают весьма неохотно. Ползучий рост цен входит составной струёй этой реформы.

Упор теперь делается на пенсионных деньгах. То отменяются накопительные части пенсионных накоплений, то устанавливаются новые возраста выхода на пенсию, то другие притеснения пенсионеров и будущих пенсионеров. Сохранившиеся и вновь возникающие негосударственные пенсионные фонды превратились в совершенно бандитские формирования.

Уже несколько раз пускались слухи о готовящейся реформе. Стали появляться модели и эскизы новых купюр. Давно потеряны экономические смыслы денежной реформы, которая превратилась в постоянно действующее орудие запугивания населения и этим стала, говоря языком юридическим, средством государственного террора.

Январская оттепель

Общество считается бессовестным, если старческий суицид превышает втрое среднестатистические показатели по миру
НИР «Социально-экологический мониторинг по Горному Алтаю», 1989–1990 гг.

Как-то сразу не заладился этот год у Сергея Петровича.

Первый экзамен ему поставили принимать 13-го января. У всех нормальных людей — Старый Новый год, а ему — тащиться с двумя пересадками сквозь завесу перегара в университет, да ещё аудиторию назначили на самом верхнем, высоченном четвертом этаже без лифта.

Утром пришло два официальных письма — его уже года два не баловали казёнными пакетами.

Первое было из Верховного Суда. Его деда, Гаврилу Афанасьевича Горшкова, осужденного за антисоветскую пропаганду и подрыв коллективизации в 31-ом году, наконец, реабилитировали из-за отсутствия состава преступления: в выходной на даче собрались работники почтового отделения, выпили водочки, разговорились, кто-то из выпивавших стуканул: четыре года лесоповала в Мариинске плюс десять лет волчьего паспорта. Последний раз Сергей Петрович делал запрос о деде двенадцать лет тому назад. Из судебной бумаги он также узнал, что, оказывается, деду дали в 1916 году личное дворянство за усердную службу на ниве железнодорожного телеграфа — Сергей Петрович никогда не чувствовал в себе ни капли дворянской крови, но за деда было очень обидно — 85 лет понадобилось, чтобы разобраться в таком пустяковом деле, от Гаврилы Афанасьевича, наверно, уже и косточек не осталось. Да и Совок пропал пропадом уже как четверть века тому назад.

Сергей Петрович очень любил своего деда, человека тихого, незлобивого, необычайно начитанного и доброго до слёз. Реабилитация, столь поздняя, без малейшей тени извинений и сожалений, сухая, как перевяленая вобла, сильно расстроила Сергея Петровича.

Второе письмо было из управления кадров университета — его увольняли по окончании осеннего семестра, то есть с 25 января, в числе других сотрудников, достигших критического возраста — и опять, сухо, без извинений или хотя бы благодарности за многолетнюю службу, ни намека на пафос. Осенью Сергею Петровичу действительно стукнуло 76, но читать — и хорошо читать — свои курсы он мог, много печатался, ездил на конференции и был активней многих молодых на факультете. Обидно. Он, вообще-то, слышал о предстоящем, но никак не думал, что так формально и неприязненно всё будет.

Морозы отпустило и даже пахнуло гнилым теплом январской оттепели. Туда он ещё ехал с утра по морозцу, а после экзаменов совсем развезло: автобус остановился на его остановке метрах в трех от тротуара, до которого надо было добираться по каше из снега и воды явно выше щиколоток. Молодые и шустрые преодолевали эти метры в два шага, одним касанием грешной, ему же пришлось хлебнуть обоими своими войлочными говнодавами. Конечно, ноги тут же не просто промокли, а до дому еще минут десять пилить — и всё такими же снежными лужами и разводьями.

Дома он сразу в прихожей снял обувь, вылил воду из мокроступов и набил их рекламными газетами, нарочно для этого выгребаемыми из почтового ящика и не выбрасываемыми, как делают все. Разделся донага, на скрюченных и немотных от стылой воды ногах добрался до ванной, побросал снятое в стиралку, принял горячий душ и всё так же, нагишом, в одном полотенце на плечах, взгромоздил себе горячего чаю, включил любимый «Грустный вальс» Сибелиуса и хоть немного отошёл и отогрелся.

Сергей Петрович уже четвертый год живет один. У Верочки всё стыли ноги по ночам, и как он ни кутал их вторым одеялом, она умерла.

А больше у них никого рядом нет — дети разъехались, кто куда: в Канаду, в Испанию, нарожали внуков, с которыми разве что по скайпу, а этого так мало.

Отогревшись, уже в серо-синих сумерках, Сергей Петрович, наконец, оделся по-домашнему и включил ноутбук.

Дума приняла закон о снятии пенсии с тех, кто в прошедшем году заработал более миллиона. Сергей Петрович мгновенно вспомнил: с августа по ноябрь на его карточку перегонялись суммы по 200-400 тысяч рублей каждый месяц, которые он тщательно выбирал (более 50 тысяч за раз снимать нельзя) и щепетильно, до копейки возвращал университетской бухгалтерше. Там делалась очередная афера, и он оказался самой подходящей фигурой для транспортировки денег. Там набежало явно больше миллиона, не очень больше, но больше. Значит, до конца года пенсии ему не видать. А тут ещё увольнение через две недели. Пенсию он только что снял, и она лежит, в коробке из-под сливочной помадки, на бельевой полке в шкафу, целёхонькая. Он выгреб из глубин верхнего ящика письменного стола конверт без марки, со сделанной им же самим надписью «похоронные», достал пачку новеньких пятитысячных купюр: всё на месте, все двести тысяч, вот, считай, и пригодились, до следующего нового года хватит, если не кутить и на тройках не мчаться, ну, и не болеть, конечно, и не платить за квартиру, только за услуги — не выкинут же на улицу? И ещё гонорар обещали выплатить к весне, и ещё можно порепетиторствовать на старости лет — детей он решительно не хотел собой беспокоить, у них и без того забот и расходов, да и как они могут помочь?

Сергей Петрович немного окреп духом и принялся за другие новости. Его давно уже мало, что волновало в этом поганом и подленьком мире. Какие-то переговоры, ещё два банка закрыли, кто-то опять умер, у кого-то — очередной юбилей с награждениями и поздравлениями, какие-то отмазки, доллар и евро вяло колеблются относительно рубля — а что с ним произойдет, когда все пьют уже третью неделю кряду? Вся эта мура длится, сколько он себя помнит — только имена меняются, а риторика всё та же.

Он полез по привычке на сайт BBC, там по крайней мере, не так бессовестно врут и даже иногда сообщают действительно нечто новое.

И он почти сразу наткнулся:

Только что осуществлен массированный десант на города Мариуполь, Мелитополь, Геническ, Каховку, Скадовск. Вслед за десантом, не встречая сопротивления, на территорию Херсонской, Запорожской и Донецкой областей прорвалась военная техника. На подступах к Мариуполю войсковые подразделения без опознавательных знаков и знаков отличий соединились с группировкой войск так называемой Донецкой Народной Республики. Форин Офис готовит экстренный запрос в Кремль и штаб-квартиру ООН на Ист Ривер. По предварительным сообщениям, Украина, Молдова, Грузия, Литва, Латвия и Эстония уже объявили о всеобщей мобилизации.

Сергей Петрович встал, запахнул халат, вышел на балкон, который так и не успел за столько лет застеклить. Внизу топорщились воздетые к небу голые ветви стылых берёз. Они и приняли рухнувшее сверху тело.

Print Friendly, PDF & Email

5 комментариев для “Александр Левинтов: Июль 15-го. Часть II

  1. Мне также очень приятно видеть в комментариях искреннее сочувствие и понимание. Спасибо

  2. «Левинтовские иды» (да будет мне позволено их так условно назвать) интересны, весьма познавательны, искренни, отделаны литературно (что проза, что стихи). И всегда в них к месту ирония, сарказм, публицистические «пассажи».
    Автору — спасибо и дальнейших успехов на всём его творческом пространстве.

  3. Рад каждой встрече с Вами. Внимательно и с благодарностью читаю.
    Спасибо.
    М.Ф.

  4. «Полицию в Россию завёз Пётр триста лет тому назад»
    Как известно, Россия — родина всего на свете, даже слонов:
    На петровскую полицию там найдется ивановская опричнина:)
    И, как в старом анекдоте, рентген туда же запишите:)

    1. основная функция полиции — охрана порядка. Опричнина — разгул вседозволенности, правовой хаос. Нынешнее МВД хотя бы по уставу — обеспечение правопорядка. Дети опричников — чекисты, для которых никаких законов не существует, а есть упоение неконтролируемой властью, как теперь можно твердо утверждать, безо всяких идеологических оболочек и флёра.

Добавить комментарий для Александр Левинтов Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.