Снимок разместили на первой странице национальной газеты с броским заголовком: «В эту минуту, под землёй, Гоги добывает рекордную тонну угля!..» А Гоги, оказывается, уже три года под землёй, но совсем по другой причине: умер!
Абхазия: война и мир
Дневник поездки
Александр Костюнин
Продолжение. Начало
Этикет
«Абхазы — отличный народ, даровитый,
тонкий, изящный, французы Кавказа,
как их величают в Грузии».
Евгений Марков «Очерки Кавказа»
Игорь Герзмава мне посоветовал:
— Ты вот сейчас пишешь, Александр… Если получится дифирамб, то это никому не нужно. Тебя начнут подозревать во вранье, в других смертных грехах. Пиши честно, как есть!
— Буду писать, как есть! как пить… От души!
Для меня нет сомнений — все абхазы принадлежат к какому-то обедневшему, но знатному дворянскому роду. Одни их реверансы чего стоят? Сами понаблюдайте за манерой этих закавказских горцев держаться в обществе, за тем витиеватым «протоколом», по сравнению с которым церемониал большинства королевских дворов лишь «Knicksen» [1].
Они лорды даже в мелочах…
Например, когда абхаз хочет добавить к сказанному своё, а рассказчик речь не закончил, он не одёрнет его ясным, родным призывом: «Заткнись!» Вовсе нет, деликатно заметит: «Твои слова только золотом режут». Речь абхазского оратора всегда начинается с традиционного обращения к собравшимся: «Народ, да положу я свою голову вместо вас» (Ажэлар, шэхадкы!) Никак иначе… Или вот пришлось в беседе нечаянно прибегнуть к выражению: «Знаешь ли, в чём дело?» (Шоу удыруама?). После этого нужно «подсластить» и, подчеркивая авторитет, глубокие познания собеседника, тут же скромно добавить: «Хотя что я могу сказать такого, чего бы ты не знал!» (Уара иузымдыруа сара иуасхэозеи, аха!). Человеку в благодарность говоришь «спасибо» (итабуп), он в ответ: «Пусть врагу придётся благодарить тебя» (yaгa дуатабуааит). Вкралось в речь какое-нибудь не совсем приличное выражение, сразу последует извинение, буквально так: «Твоя честь на моей голове» (Упату схы икууп). Пришлось попросить сделать незначительное одолжение, и на этот случай имеется соответствующий «оправдательный документ»: «Хотя такое поручение и не достойно тебя» (Иуатэасшьоит аха; Урацэоуп аха). Если позади тебя оказался уважаемый человек, можно и это «искупить»: «Прости, что сижу спиной к тебе» (Сатамзааит, сышьтахь уаерхан стэоуп) — думаю, чаще других, такое приходится говорить водителям маршруток…
Теперь понимаю, откуда в царскую Россию просочились изящные лингвистические обороты, типа: «Милостивый государь, не соблаговолите ли Вы соблаговолить?..»
Нугзар мне втолковывал:
— У нас и в пацху хозяин никогда не зайдёт первым… Ты, наверное, успел заметить?
— Успел…
— Гостя приглашают войти в дом, но кто должен переступить порог первым? И тут начинаются взаимные уговоры, приглашения (уней-сней). «Проходи, да приму я на себя твои беды! (Уней, уххь згеит!), — говорит хозяин посетителю. — «Как это можно! Ты хозяин — тебе и идти первым!»
Экспромтом сложились строчки о замысловатом абхазском этикете:
пожалуйте зайти в мой дом
ну нет я только после вас
так и скончались на пороге
за них несут дежурство дети
— Но, ярче, ажурнее наш этикет проявляется в застолье, — горячился Нугзар.
У нас приличное застолье — та же проповедь: хвала Богу, дань уважения народу, старшему… Это настоящий церемониала гостеприимства… — Нугзар самодовольно хохотнул. — Застолье у абхазов начинается и кончается омовением рук. Дочь или невестка хозяина, берёт в одну руку кувшин с водой, в другой держит мыло, чистое полотенце перекинуто через плечо, подходит к гостю. Все встают. Между почётным посетителем и старшим в доме происходит сцена, во время которой они настойчиво приглашают друг друга совершить омовение первым. «Помой руки, да приму на себя твои беды!» — просит хозяин. На что другой отвечает: «Как можно раньше тебя, ты — хозяин!» Подобные взаимные излияния повторяются неоднократно, и наконец хозяин, уступая обычаю, начинает омовение. Все стоят в знак уважения к вставшему. Когда очередь доходит до гостя, он снова отказывается от омовения, пока не сядет на свое место старший.
— Лепота! — не удержался я.
Застолье!..
«Между первой и второй — перерывчик небольшой»; «Между первой и второй — можно выпить ещё шесть!»; «С запозданием выпитая вторая — испорченная первая» — эти поговорки не про абхазов. Здесь фуршет — самостоятельное искусство, а виночерпий [2], по влиянию, выше жреца. Помните фильм «Осенний марафон»? Диалог героев стоит того, что воспроизвести его полностью:
«— Палыч, чего это он не пьёт?
— Вино утром вредно.
— Всего по 150, разговора… Чистая формальность.
— Выпейте, Билл, он всё равно заставит. Пригубите.
— Будьте здоровы.
— Не, так нельзя. Тостуемый пьёт до дна.
— Не понимаю.
— Я за Вас выпил, значит, Вы тостуемый. Я — до дна, и Вы — до дна. Такой у нас порядок.
— Спасибо, я всё.
— Василий Игнатьевич, оставь. Ну что ты насел? Видишь, человек не привык. Я же выпил. Нет, все народы мира должны с ним пить.
— Профессор, я обижусь.
— !..
— Вот и хорошо.
— Стоп! Стоп, я больше не буду. Мне работать.
— Не обратно же выливать? Палыч, что он о нас подумает?
— Ладно, только учти, последняя.
— Будем здоровы!
— Будем здоровы!
— Ваше здоровье!
— Ы-ыы! Тостующий пьёт до дна…»
Герои фильма хорошо посидели…
А вот абхазы за столом не сидят. Все тосты — стоя. (Стулья не изнашиваются!)
И к тому же традиционное застолье абхазов гораздо жёстче.
абхазец гостю за столом —
и скорый суд и обвиненье:
сегодня с нами ты не пьёшь
а завтра родину продашь
Упрекают абхазов в лени.
Какой?
Попробуйте сами, ежедневно строго блюсти все каноны и ритуалы, пассы и поклоны.
Монахи-схимники! Верней будет.
А речи?!
Вам довелось хоть раз слышать речи абхазских аксакалов на сходе.
Нет?!
Да вы жизни не знаете.
Волга в половодье — жалкий высохший ручей по сравнению с ними.
По сей день абхазы не в силах забыть народного трибуна, который, выступая на Лыхненском сходе, произнёс перед людским морем страстную речь, длившуюся восемь часов кряду. Как значится в документах, переводили её по очереди три переводчика, но все они совершенно охрипли и не могли больше говорить, а знаменитый оратор всё гремел над возбуждённой площадью [3]. В Очамчырах Осипа Мандельштама изумил оратор-старик, который «замучил сход: говорил-говорил и кончить не мог» [4].
Помню в бытность дорогого Леонида Ильича, когда Генеральному секретарю ЦК КПСС на пленумах и съездах приходилось толкать речуги по четыре-пять часов кряду, всерьёз прорабатывался вариант установки в трибуне писсуара.
И в Абхазии не всё так просто…
Думаю и здесь кроется какой-то секрет, современные технологии… страшная тайна.
тоста бескрайний ритуал
как нескончаемое эхо
а где сосед его доклад
он не одел сегодня памперс
Сознаюсь, иногда мне хотелось, как Шарикову, легендарному персонажу из фильма «Собачье сердце» обратиться к собравшимся за столом: «Вот всё у вас как на парад! Салфетку — туда, галстук — сюда, да «извините», да «пожалуйста, мерси». А так, чтобы по-настоящему, это нет… Мучите сами себя, как при царском режиме». В Абхазии строго соблюдается иерархия и последовательность обязательных тостов: первый тост — традиционное обращение к Всевышнему с просьбой ниспослать «теплоту его очей» («Анцва ил-пха», здесь «Анцва» — «Бог», «илпха» — «его милость», «теплота его очей»); второй тост — обращение ко всем святилищным силам ниспослать народу милость, благословение («Аныхакуа рылпха» — буквально «теплота очей святилищ»); третий тост — за народ («ажвлар»); четвертый тост — за Абхазию (Апсны), пятый тост — за старших и так далее.
Это не отдых — изнурительная работа!
Блаженство сидеть и выпивать с Нугзаром вдвоём.
Тогда никаких тебе церемониалов, никаких «равняйсь, смирно»…
Гуляй, душа, нараспашку!
Хозяин дома Шаки Салакая дирижировал в гостиной, наблюдая как супруга подносит одно блюдо за другим, изредка давал ей «ЦУ» и оправдывался:
— Аджика, инжир, мясо, сыр, вино, чача — больше ничего у меня нет.
Свежий инжир вкуснятина — они корочку счищают, я ем так.
— Пустой стол! — согласился Нугзар. — Это ладно! Ты лучше похвастай, как предложил найти зарытый в огороде жбан с чачей, который якобы мать припрятала во время войны. Александр, не поверишь! за день перекопали ему весь огород, так и не нашли. Оказывается, не было ничего.
— У меня весной спину прихватило, — нехотя сознался Шаки, — сам копать не мог, а землю пустой не оставишь.
Сперва, пока трезвые, пока при памяти, мы сидели в гостиной, потом с кувшином вина перебрались во двор, под навес… Уже без хозяина, с Нугзаром вдвоём, и — до самого утра. Закусывали консервированными зелёными помидорами. (Ни разу до этого не пробовал — а-бал-деть!) Нугзар, вылавливая из банки очередной овощ, вспомнил пословицу:
— Гость гостя уважает, оба хозяина ненавидят.
— Повтори, запишу!
— Гость гостя ува-жа-ет, оба хозяина не-на-ви-дят.
— Про нас!
Зрелые груши время от времени грохались на крышу, сбивая с мысли, а мы всё беседовали, беседовали, не смолкая.
— С нашими традициями нужно считаться всем, чтоб не попасть впросак, — гнул своё Нугзар. — Во времена Союза сын члена Политбюро ЦК КПСС оттяпал себе кусок черноморского побережья, отгородился от народа трёхметровым забором. Сухумчане тут же запрудили улицу, выразили решительный протест, вынудили открыть доступ к морю. Решётки убрали за ночь. Чиновника подкупить можно, народ — нет. А есть примеры и посвежее… Помню, на прошлых выборах кандидат в президенты пригласил из России нашего любимого певца, поддержать. Ну, как у нас полагается, перед выступлением основательно выпили… Выходит артист на сцену, площадь вся забита, ликует… Народ в предвкушении: «Эх, сейчас порадует песнями, душу поласкает!» И тут наш любимец берёт микрофон, машет людям и орёт:
— Привет, Аджария!
Провожатый его толкает в бок, подсказывает:
— Это не Аджария, это Абхазия. Скажи «Абхазия»…
— Как-а-ааая разница?! — ржёт в микрофон.
Все возмущённо загудели, слушать его не стали, засвистели, согнали со сцены. Ладно. Кое-как успокоились… Следом выходит Депутат Государственной Думы Российской Федерации, он у вас типа клоуна при королевском дворе: «Если не подержите нашего кандидата, мандарины везите в Грузию, свою границу мы перекроем».
Ты бы видел, что тут началось?!
Мне докладывают:
— Ситуация накаляется! Надо прятать депутата.
Инвалиды войны взбунтовались, колясочники ломанулись к Красному мосту:
— Идём гадёныша мочить. Он нас оскорбил!
Высокие ворота охрана успела захлопнуть у них перед носом… Но для ветеранов спецназа это не помеха: смотрю, уже перебираются через ограду. Кто без ног — на руках, у кого одна рука — зубами… Лезут на штурм с матерками, с угрозами. Депутата быстренько посадили на катер и под покровом ночи — в Пицунду. Если бы не такое выступление российской группы поддержки, этот президент был избран ещё тогда, в 2004 году.
Ляпы случились из-за незнания менталитета Абхазии.
— Нугзар, давай за это!
Честно сказать, не помню как расходились…
Примечания:
[1] (нем.) Knicksen — делать реверанс, приседать — светский этикет;
[2] Виночерпий, муж. В древности — должностное лицо, заведовавшее напитками и подносившее их пирующим ( ист.). Царский виночерпий, наливающий вино;
[3] Г. А. Дзидзария. Восстание 1866 года в Абхазии. Сухуми, 1955, с. 144.;
[4] Станислав Лакоба «Крылись дни в Сухум-Кале…»
Правила абхазского дорожного движения
«В кувшин закричишь,
и он на тебя накричит».
Абхазская пословица
Если смотреть только на дорогу, на кульбиты джигитов-водителей, забываешь про заграницу… Настолько всё напоминает Дагестан!
У меня на глазах в Сухуме на перекрёсток, на зелёный сигнал светофора выехала шестёрка. С двух сторон на «красный» в неё врезались два джипа. Водитель шестёрки остался виноват: «Смотри, куда прёшь!»
Правила абхазского дорожного движения…
Я подробно описал их ранее, повествуя о Стране гор, в главе «Дорожные адаты». На трассе повсюду те же важные коровы, да ещё свиньи в деревянных хомутах, которых надо объезжать лесом. Повторяться не хочется…
Язык
«Тяжело на чужбине.
Слышу дикарский язык.
Перемолвиться не с кем поэту».
Овидий
Абхазский язык.
Я ожидал, что знакомство с языком начнётся с имён.
Имя — своего рода код, определяющий принадлежность к роду. Однако, как и в случае с верой, ничто в Абхазии не является очевидным. Мой блокнот, по мере расширения контактов, стал пополнятся телефонами Саш, Марин, Юр… Иванами да Марьями… Вот так Закавказье! Маму Давида Дасаниа вообще звать Раиса Максимовна (золотой души женщина!) Согласитесь, трудно в России найти человека, который не слышал про Раису Максимовну…
Как выяснилось, не только меня застали врасплох такие имена. Крупный абхазский учёный-этнограф Шалва Денисович Инал-ипа тоже обескуражен: «У абхазов вызывают чувство недоумения, стыда такие самоновейшие женские «имена», как Електричка, Пиуа (от слова «пиво»), Вайна, Адеса, Курица, и др., мужские: Батинка, Папа, Вагон, Маладец, Салдат, Машина, Газет, Радио, Телефон, Золотинск, Камуна, Диуан, Лодка, Каманда, Прицел, Камфет, Музыка, Штат и др. Бывают случаи когда одного из братьев зовут Ванчка, другого — Иван. … Зная, как ревниво относились абхазы к своим личным и фамильным именам, трудно даже найти объяснение тому, что многие теперь так легко отказываются от традиционных личных имён. Ведь ещё недавно они очень дорожили своими именами. Понятия «имя» и «слава» по-абхазски выражаются одним словом — «ахидз» (ахьз), а лишение имени (ахьзхыхра), как и фамилии (ажэлахыхра), считалось большим оскорблением и наказанием».
— Секрет кроется в истории, — пояснил Игорь Герзмава, — наша судьба неразрывна с Россией. Во время Великой Отечественной войны в доме у деда жили две русских семьи, у многих так. А сколько воевали с русскими плечом к плечу? У-уу!.. Из Абхазии 22 человека! награждены званием «Герой Советского Союза», это на такой маленький народ. Мой дед воевал в Дикой дивизии, кавалер трёх георгиевских крестов. Отец во время ВОВ служил в авиации лётчиком.
Российская журналистка недавно задала мне вопрос:
— Скажите, как абхазы относятся к России?
Я опешил:
— Ну, как Вам сказать подоходчивей… Фамилия у меня абхазская Герзмава, зовут Игорь, отец Виктор Дмитриевич. Погибшего брата звали Сергей, сестра Наташа, мать Евдокия. А у Вас отчество, фамилия татарские. Теперь скажите: кто из нас больше россиянин?
— Вас поняла.
Абхазский язык.
Он послужил яблоком раздора, обожествлён народом, он живой дух абхазов…
«Кто владеет языком, тому община принадлежит», — учит абхазская мудрость.
Из каких глубин появился язык в речевой форме доподлинно не известно, а письменность абхазы получили после присоединения к России. Абхазы — младописьменный народ. Первый абхазский алфавит разработал русский языковед Пётр Услар в 1862 году. Главная цель от альтруизма была далека: «Мы и горцы как бы находимся на двух противоположных берегах реки, через которую нет переправы», — писал царский военный чиновник барон Услар, — «…Родные языки самые надёжные проводники для распространения между горцами нового рода понятий. Забрать эти проводники в свои руки, суметь распорядиться ими … дело трудное, но заслуживающее того, чтобы подумать о нём» [1]. Считается, что алфавит создан на основе кириллицы. Не знаю… У многих букв рудиментом — таинственные хвостатые окончания. От того транскрипция в словарях нуждается в своей транскрипции, а её нет.
— Нугзар, я, кажется, так надрался, что у меня сливаются «т» и «ц»…
— Александр, стыдись!.. Так пишется любимая абхазская буква «тцы»!!!
Абхазский язык…
Судьба его во многом напоминает мне карельский — язык древней Калевалы. У него тоже не было своей письменности, он тоже как и собрат из Закавказья, подвергался гонениям в годы советской власти: говорить на нём даже в быту… не приветствовалось. (Из всего словарного запаса у меня на языке крутиться единственная созвучная фраза, да и то благодаря названию лекарства «имунал»). Сегодня, вроде, разработали письменность, дали возможность изучать карельский язык в Карелии даже в двух школах. И говори себе, хоть заговорись… Сейчас, когда носителей языка практически не осталось, его сунули, как пустышку грудничку. А чуть дитя вырастет, сам от неё откажется.
Моё знакомство с абхазским языком происходило скачкообразно.
Сперва думал, после аварского никакой другой язык меня уже не удивит. Отзывы мэтров поэзии заставили усомниться… Осип Мандельштам относился к абхазскому языку, как к «будущей речи» человечества: «Язык абхазцев мощен и полногласен, но изобилует верхне- и нижнегортанными слитными звуками, затрудняющими произношение; можно сказать, он вырывается из гортани, заросшей волосами. …В отдалённом будущем академии для изучения группы кавказских языков рисуются мне разбросанными по всему земному шару. Фонетическая руда Европы и Америки иссякает. Залежи её имеют пределы. Слава хитрой языческой свежести и шелестящему охотничьему языку — слава!» — воскликнул Осип Мандельштам [2].
С благоговением я «снял шляпу» пред абхазским языком.
Историк, этнограф Константин Мачавариани выразился ещё круче:
«Язык абхазский гибок и звучен; он одинаково передаёт не только торжественный тон возвышенного пафоса, но и ласкает слух самыми нежными выражениями. Как грозные звуки природы, так и мелодия тихого дуновения ветерка, журчание ручейка, горе и радость, гнев и ласка, глубина страсти и нежность находят в этом языке своё полное выражение. В нём выражаются, точно в зеркале, неуловимые движения души, туманные впечатления окружающего нас мира, ускользающие, обыкновенно, от слова, знака и красок… Звуки абхазского языка так резко отличаются от звуков индоевропейской семьи языков, что можно изучить этот язык прекрасно, вполне овладеть духом и свойством его, но всё-таки произношение так и «останется варварским». Для объяснения звуков приходится создавать совершенно новые правила фонетики. Одними известными органами (губы, зубы, гортань и др.) нельзя здесь ограничиться» [3].
«И др.» органами и отверстиями — это про меня! Здесь-то блесну…
Однако при личном знакомстве язык показался мне не то чтобы лёгким — лубочным: «амагазин», «афильм», «асувенир», «аресторан»… «Забавный диалект!» — решил я, вновь «напяливая шляпу».
— Нугзар, почему все абхазские слова начинаются с буквы «А»?
— А, х… его знает!
— Получается, лепи букву «А» к каждому русскому слову, и получится древний говор.
— Разбежался!.. И, кстати не думай, что «алашара», это «лошара» по-абхазски.
— Не буду.
А затем Нугзар стал открывать волшебные грани родного языка:
— Абхазский говор — отголосок первоосновы земли, реликтовый цветок сохранивший через века аромат. Ты вслушайся:
«Позабывши сам — откуда,
Он прибрёл тропинкой горной,
Древних рас живой осколок.
Море синее шумело
У подножья гор зелёных.
И приморье полюбилось.
И нагорье приютило.
В заповедной чаще леса
Взял он дрёмный шёпот листьев,
У змеи он взял шипенье,
Взял у птицы сладкий щебет,
У цикады стрекотанье,
У ручья певучий лепет —
Ими речь свою украсил
И в гортанный влил их говор,
Тот, что вынес издалёка.
Он у горного потока
Научился злой отваге…» [4]
В Институте гуманитарных исследований в Сухуме я однако усомнился:
— Учёные полагают, через триста лет на планете останется четыре языка: английский, китайский, испанский и…
— И абхазский! — сурово отрезал седовласый горец.
— Но ведь… Богиня Абхазии — великая Сатаней Гуашьа была матерью ста знаменитых героев-нартов. Нынче-то рождаемость снизилась. Говорят, чтобы язык сохранялся, требуется более ста тысяч носителей.
— Да нас больше чем китайцев!
Вы бы нашлись возразить? Я нет.
Да, у абхазского языка судьба счастливей, чем у карельского. Родной язык сплотил абхазский народ, с ним они одержали победу, его теперь торжественно несут над головой, как знамя.
«Пройдя сквозь тьму тысячелетий
От нартских далей — в наши дни,
Осилив натиски наречий,
Сберёг ты отчие огни.О мой язык, святой и правый
Принявший столько смертных мук,
И многосмысленный и здравый
В тебе живёт наш каждый звук!» [5]
Администратор «Абхазской интернет-библиотеки» Алексей Дбар у меня на глазах СОЗДАЛ транскрипцию абхазского языка в кириллице [6]. Тем сильно помог… А, главное, в одиночку, за несколько лет он перевёл все литературные абхазские первоисточники в цифровой формат, сохранив произведения для будущих поколений, сделав доступными для всего мира [7] (В России не найдёте ни одной подобной региональной библиотеки!) Мне есть с чем сравнивать… Уж я поездил по библиотекам, поверьте… Нагляделся на заторможенных бабок, ненавидящих книги. Всех их гуртом обменял бы на одного Алексея.
Стоя тост за него!
Примечания:
[1] Услар П. К. «Этнография Кавказа, Языкознание. Т. 1: Абхазский язык»;
[2] Мандельштам О. «Записные книжки. Заметки».;
[3] Мачарвариани К. Д. «Описательный путеводитель по городу Сухуму и Сухумскому округу»;
[4] Виктор Стражев, поэма «Песнь о голубоглазом», Сухум, 1923 год;
[5] Руслан Кокович Аджинджал «Мой язык».
[6] Транскрипция абхазского языка (в кириллическом варианте) в конце книги.
[7] В сгоревшей библиотеке Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) оцифровку прошли только примерно 7 тысяч книг из 14 млн (0,05%), сообщает «Интерфакс». /epochtimes.ru/ 03.02.2015
Недобитые
«— Это могила неизвестного солдата Гурама.
— Почему неизвестного?
— Неизвестно был ли Гурам солдатом».
Абхазский анекдот
В какой-то момент подбор собеседников застопорился.
Валентина Харитоновна Дзидзария никого не могла склонить к беседе со мной. Раз за разом, зачастую в самый последний момент, они срывались с крючка.
— Кого же найти? — сокрушалась она. — Звонила двоим однополчанам, здоровье ухудшилось, оба в больнице.
И тут мне на выручку пришёл мировой опыт: помните, в фильме «Летучая мышь» супруга инструктировала мужа-прокурора, как следует подцеплять дочери кавалеров?..
— Тина, ты позови, а зачем не объясняй!
— Попробую…
И вскоре радостно доложила:
— Сейчас приедет один.
— Кто?
— Чкабелиа Ирадион Михайлович, пулемётчик, не раз контужен, ранен, с войны у него сидят два осколка в голове. Мы называем друг друга «недобитые»! — Тина горько усмехнулась. — Золотой парень! Заместитель председателя ассоциации инвалидов войны. Для меня каждый, кто прошёл пекло — настоящий мужчина. Я сразу определю, кто не был на фронте: глазки у них бегают… крысята. А вот и Рудик… Рудик, умоляю, только не ругайся, сейчас всё тебе объясню.
У запыхавшегося мужчины вытянулось лицо. Он переводил вопросительный взгляд с Тины на меня, а уже вскоре давал признательные показания:
— Поговорки-моговорки особо не держу в голове, а про апсуару что рассказывать… Помогла победить! Сосед пошёл воевать, дядя пошёл воевать и мне надо идти. Стыдно прятаться под кроватью, бежать, как Попандопуло, переодевшись в женское платье. Стыдно трусить, когда рядом братья-добровольцы демонстрируют чудеса храбрости: идёт шквальный обстрел, казак вылез на бруствер, шашку вытащил и давай рубить воздух налево направо… Забавно! Во время войны народ был — единый кулак. Мы все сплотились вокруг лидера и не рвались к власти, ни в грош не ценили собственную жизнь, сердца наши стучали в унисон… Нация стояла перед вопросом «быть или не быть», как у Гамлета. Мы забыли про деньги, друг друга братьями называли. Выхожу на трассу, водитель первой проезжей машины останавливается, не ожидая просьбы:
— Брат куда подвезти? — если не по пути, он сперва путника отвезёт.
Памяти хватило лишь на два года, а после… На энтузиазме, на голой идее, всю жизнь не проедешь. Святым духом вечно сыт не будешь, мы существа земные, из плоти-крови. У каждого своя семья, своя цель, наша общая дорога распалась на множество тропинок, кулак разжался, пальцы разделились. Если бы все одинаково, тогда да. Но когда ты питаешься идеей, я идеей, а рядом чёрт жирует. Жизнь-то одна. Искушение сильное, соблазн неодолимый. После войны приехали люди с чемоданами денег, увидели, что мы на подсосе, сориентировались, подцепили на крючок значимых авторитетных незапятнанных людей, стали через них обделывать свои делишки. Продались не все, конечно, но такие есть… Кто не продался, потому что не покупали — не герой.
— Как в анекдоте: «Почему Неуловимого Джо никак не поймают?» — «Да потому, что он на хрен никому не нужен!»
— Вот-вот. Деньги — тяжкое испытание. Поставь передо мной дипломат с долларами, не знаю, как себя поведу, я сам в себе не уверен… Во время войны все решения принимались справедливые, как сохранить справедливость в мирное время? Как избежать кривоколенных решений? Почему после войны даже командиры батальонов сменили окраску? Сегодня всё покупается, дело в цене. Он не побоялся на врага пойти, на танк с голыми руками, а шуршание банкнот околдовало. В итоге преданные собаки: за кусок хлеба в лице дезертира обрели хозяина. Апсуара на фронте помогала вести себя достойно, помогла нам победить, а вот после войны, в мирное время оказала медвежью услугу. Эх! Во время войны клялись: подлецов, предателей, которые бросили родину, не только на порог не пустим, похоронить в абхазской земле не разрешим. (Почему за них должны воевать?) Тогда все были единодушны. Но, вот война закончилась победой… эйфория. У кого смалодушничал брат, у кого сват, и начинаются уговоры:
— Давайте, простим. Я-то ведь кровь проливал.
— Нет.
— Ну, он же не воевал против нас.
— Едрёна мать, ещё чего не хватало… Я ещё и спасибо ему должен говорить.
— Его жене здесь не дали бы жить…
— А что, во время войны мало грузин воевали с нами плечом к плечу?
— Хватало.
— Разве кто-нибудь когда-нибудь упрекал человека за то, что он не абхазец?
Тихо-тихо-тихо… мы даже не заметили, как они появились здесь, потом командовать стали.
«Мы в очереди первыми стояли,
А те, кто сзади нас уже едят» [1].
И началась у нас катавасия…
Только сейчас, с помощью Боженьки, мы избавились от гнилья, содрали со ствола свисающее лыко…
— К власти пришли горцы, у кого за плечами фронт. Народ терпит, терпит, терпит… потом принимает решение.
— «Народ суров, когда, восстав, не просит, а берёт», писал мудрый Шандор Петефи.
— В двадцать четыре года у меня закончилась молодость, полноценная жизнь закончилась, с тех пор не вылезаю из больниц, из операционных. Я женился в сорок четыре, два года назад, до этого не решался, было неясно со здоровьем. Плодить детей-сирот зачем? И теперь получаю пенсию и думаю: как на семь тысяч протянуть? Может ли не фронтовик понять нужды ветеранов войны? Нет! Его это не волнует. Звучали призывы: «Забудьте войну!» А кругом люди болели, страдали. Сегодня в Правительстве даже контузию не хотят считать за болезнь, хотя это болезнь да ещё какая. У нас много суицидов, причин знать не хотим. Почему люди, кто принесли на плечах победу, оказались не нужны никому? Фонд помощи инвалидам создали три года назад, до этого, семнадцать лет — пустота. Попрошайничали. Малая червоточина источила сердцевину дуба, обескровила его, лишила сил. Железная древесина превратилась в гнилую труху.
— Своего рода вирус «троян» в операционной системе компьютера. Тоже тихо, незаметно — и жёсткий диск можно выбрасывать.
— Да, так. Началось наверно с того, что после войны Ардзинба объявил: «Мы маленький народ, давайте простим друг другу обиды, прегрешения, распри, кто воевал, кто не воевал… пусть абхазы возвращаются на родину, будем вместе её возрождать». Вот, пожалуй, с этого началось… Наверно, пригласить можно было, но сразу твёрдо, недвусмысленно обозначить их место в обществе — второсортное место. Пусть бы они сперва своей жизнью, делами доказали преданность Родине, потом претендовали на хлебные места. Многих дезертиров даже записали в участники войны. Они за взятки купили себе биографию, положение в обществе.
Припёр к стенке своего комбата:
— Как человек, который не воевал, попал в число участников войны?
— Ну, понимаешь, он мой родственник, ты же знаешь. Я не смог отказать. Мы ведь абхазы. Апсуара!
Я разбирался: «участник войны» — человек, который с оружием в руках лично принимал участие в боевых действиях. В группе «Ураган» вместо пятидесяти участников войны, оказалось более трёхсот! Как эти двести пятьдесят «мёртвых душ» попали в список военкомата ума не приложу! Двести пятьдесят человек, знакомых с войной по телевизору, сегодня ходят по Абхазии, дают интервью, бряцают боевыми наградами, учат подрастающую молодёжь!.. Это по одной только нашей группе! Если бы у нас в строю реально было триста бойцов, б…, мы б маршем прошли до Тбилиси.
нас всех контузило на фронте
иначе как могли забыть
про тех кто мысленно сражался
болельщики нужней солдат
— Так? — подивился я.
— Выходит… И ещё: никак не можем прийти к единой точке зрения, каким должен быть в идеале наш Президент. Одним нравится руководитель властный, решительный, другим — мягкий, понимающий.
— Как в старом анекдоте: «Слушай, Иванов! Говорят ты спишь с моей женой. Так вот, хочу тебе заявить, мне это не нравится!» — «Вас Петровых не поймешь — ей нравится, тебе не нравится!..»
— Точно. Слава Богу все сомненья — в прошлом! — Рудик не скрывал радости. — Впервые после Ардзинба избрали достойного мужика: воевал на Восточном фронте и ровно прошёл всю войну, занимал высокие должности в Правительстве, в коррупции не замечен, то есть медные трубы преодолел тоже. Мы, ветераны, должны объединиться и встать с ним рядом.
А то, что я до этого Вам… вгорячах… — не мнение всей Абхазии, лично моё. Я человек контуженый, в голову раненный.
— Не беспокойтесь, так и укажу.
У Ирадиона зазвонил мобильник. На входящих — музыка Трофима «Алёшка»:
«Говорят, на земле был Бог
Говорят, он учил добру
А у нас целый взвод полёг,
Где служил старшиной мой друг»
Он отклонил звонок…
— Познакомь с кем-нибудь из однополчан!
— Александр, сегодня мы встречаемся в ущелье: группы «Ураган» и «Сатурн», отмечаем День Победы. Хочешь, поехали.
— Это не то… Нужна тихая беседа с глазу на глаз.
— Давай так, если бы Тина сказала честно, я бы не приехал. Но она ведь что брякнула: «Рудик, у меня проблемы. Выручай!»
— Она молодец!
Ирадион рассмеялся:
— Не знаю, кто согласится…
— Им не нужно всего сообщать заранее, пусть диктофон станет приятным сюрпризом.
— Нежданчиком! — подсказала Тина.
— Да уж…
— Тина сперва тоже заявила: «Ой, не могу войну вспоминать, ой, больно!» А я вспомнил свою мамочку, которая прошла советскую ссылку, шахту, носила клеймо «дочь врага народа», и затем, как Тина, стала учителем русского языка и литературы. Она понятия не имела что такое «хочу», но твёрдо знала «надо». Кто расскажет о войне, если не ветераны?
— Тоже верно, — нехотя согласился Рудик.
Но сам никого из друзей не выдал и на «минное поле» не завёл.
***
На протяжении всей поездки я созванивался с Валентиной Харитоновной, с этой геройской женщиной, сообщал о новых встречах, просил совета в затруднительных ситуациях:
— Тина, подскажи, с кем из знаковых людей ещё не встретился?
— Ты не встретился лишь с одной категорией, с «крысами». Но я заранее знаю, что они скажут: «Не мы такие — жизнь такая!»
Когда Ирадион сетовал на трудности в создании молодого государства, я сидел и помалкивал… Мы, как держава, слишком молоды раздавать советы другим. Ведь Российская Федерация старше Республики Абхазия всего на год: официальная дата образования России 25 декабря 1993 г., день когда была принята новая Конституция, в которой страна провозглашалась президентской республикой; в Абхазии это произошло 26 ноября 1994 г. (Согласитесь, считать «РФ», «бесправную часть СССР» и «Российскую империю» одним и тем же государством — нелепо!) В голове многих россиян до сих пор каша. На бытовом уровне доходит до курьёзов… Мой близкий друг, как выпьем, сразу пускается в мечты: «Надо чтоб, как у батьки в Белоруссии или как в Финляндии… Там порядок!» Серёга (мы втроём работали в комсомоле) обычно пьяненько кивал, помалкивал, но один раз… чёрт его дёрнул! Возразил, что это два взаимоисключающих общественных строя.
— А скажи тогда, почему в Финляндии дорогие такие хорошие?
— Да, потому, что нас с тобой нет там.
Друзья потом полгода не разговаривали.
Я родился в государстве «Из огня да в полымя!»
Жванецкий дивился: у нас «…Или бунт или диктатура. В этом тире мы и живём». Проехали, слава Богу! Считается, наше теперешнее государственное устройство ближе к царизму — нормальная, испытанная форма правления. Абхазские абырки наставляют: «Чему народ сказал «да», не говори «нет». Я — за этого Царя-батюшку! Он воцерковленный!
А для меня это значит — ВСЁ!..
Примечания:
[1] Владимир Высоцкий;
Создатели матрицы времени
«Если с уважением относишься к тому,
что имеешь, приобретёшь и то, чего
нет у тебя».
Абхазская пословица
Владимир Анатольевич Попов — личность в Абхазии известная.
Он не только последний из могикан советской школы фотожурналистики, но и директор фотоагентства «Абхазпресс-АРТФ», устроитель многих фотовыставок в Абхазии, за её пределами…
Под вечер Володя с приятелем заехали за мной в гостиницу:
— Предлагаю вместе поснимать волну. Такое интересное состояние моря… ветра нет, ни один листочек не колыхнётся, а волна накатом метров в десять!..
И уже через двадцать минут мы идём шурша вязкой береговой галькой, любуемся огромным розовым солнцем, скользящим к горизонту. Волны с грохотом накатываются на землю, дробятся в белую пену и, словно в низком реверансе, ажурным подолом белоснежного бального платья закрывают берег.
— Захлебнуться… от восторга! — признался я.
Володя согласно улыбнулся:
— Погоди, что ещё запоёшь у костра… Абхазские старейшины с горечью сетуют: векового друга — очаг — «арестовали». Согласен с ними: открытый огонь — мистика, древнейшая философия…
В вечернем воздухе цикадами стрекотали затворы наших фотокамер.
Володин приятель заметил:
— Попов всю жизнь продаёт Абхазию в розницу, оптом, но ему прощают. Даже благодарны, поскольку продаёт он возобновляемые ресурсы.
Володя остановился:
— Кстати, познакомьтесь: мой друг Рауф, руководил во время войны Латским направлением.
— А как фамилия? — я достал блокнот.
— Записывайте: Дмитрий Жорж Игорь Коля Иван Рая Борис Андрей.
— И всё это Вы?
— Да. Что получилось?
— «Джикирба»?
— Попали с первого раза.
Сумерки неумолимо гасили нарядные закатные краски.
Вскоре стемнело так, что «не видишь под носом жерди, грозящей проткнуть глаз». Фотообъектив своё дело сделал, ночь — вотчина слова. Спустя полчаса мы уже сидели в пацхе у костра и неспешно беседовали. Каштановые поленья, потрескивая, жарко пылали, над очагом на закопчённой цепи висел котёл с мясным варевом, расточая аппетитный аромат. Володя помешивал шумовкой, проверял на вкус готовность, добавлял последние специи:
— Без жидкого не могу…
— Володя, сразу скажи гостю, что конкретно имеешь в виду? — улыбнулся Рауф.
— Борщ, конечно, не водку. Бывает такое приготовишь… А ещё люблю в подсолнечное масло — приправы: чесночок, укропчик, перец… Аперитивчик с хлебушком… Нравится, но обычно о себе забываешь, где время? Люблю по ночам суп варить…
— Если по ночам делал суп, когда делал детей? Четыре попытки — пятеро наследников.
— Успеваю. Причём, суп люблю варить, когда выключен свет — я лесной человек. Приготовлю, вкусненько так… Поем одну миску, вторую — с удовольствием, третью… я… неудобно мне, стыдно… А хочется. Знаешь, из чего сварено, как… Боже ты мой, как благодарен таким часам.
— Володь, расскажи, как принёс в газету фото героя труда с надписью: «В эту минуту он добывает рекордную тонну угля!»
— Было такое! — рассмеялся Попов. — Изначально я работал фотокорреспондентом в газетах: в областной, партийной, национальной. Языка абхазского не знал, все смеются и я смеюсь. Главный редактор с подозрением:
— Ты-то чего хохочешь?
— За компанию.
Вот однажды так, за компанию, я опубликовал материал о герое труда — фоторепортаж с рабочего места. Обычно выручал личный архив: если человек отснят, то зачем выезжать в командировку, фотографировать повторно?.. И вот к материалу о шахтёрах понадобились иллюстрации, портрет передовика. Звоню на предприятие, уточняю:
— Гоги работает?
— Да.
— Передовик?
— Ещё какой!
Но я спрашивал об отце, а мне сообщили про сына: фамилия одинаковая, имя одинаковое, шахта, всё… На абхазском языке нету слова «проходчик», поэтому в статье появился такой текст: «Знатный шахтёр Гоги решил не подниматься на поверхность земли, пока не добудет угля на пятнадцать процентов больше, чем в прошлом году!» Портрет вышел удачный: чумазый, только что из забоя, он широко улыбался, с уверенностью глядя в завтрашний день. Снимок разместили на первой странице национальной газеты с броским заголовком: «В эту минуту, под землёй, Гоги добывает рекордную тонну угля! Молодёжь, равняйтесь на Гоги!» А Гоги, оказывается, уже три года под землёй, но совсем по другой причине: умер! Что тут началось… Шахтёр по национальности грузин! В обед главному редактору позвонили из приёмной Первого секретаря, от Шеварднадзе:
— Вам надлежит завтра явиться в Тбилиси в ЦК КП Грузии.
Главному редактору объявили выговор, меня турнули с работы, лишив права публиковаться по всему краю. Было не смешно — времена Андропова…
А сейчас, Александр, предлагаю тост за тебя, за нашего гостя. Это не подхалимаж — форма мужской поддержки. Тост — не анекдот, ни сказка, ни прибаутка — сакральная мужская молитва, часть абхазского ритуала: «Мы с тобой одной крови — ты и я». Ты в нашем лесу, ты — наш брат. За тебя! За твою книгу!
Вторым поднял бокал Рауф:
— У нас в Абхазии традиция: когда человек умирает, близкие люди, друзья собираются за столом, произносят о нём хорошие слова. Это важный, ответственный момент, поскольку усопший всё слышит. Ещё правильнее согласовать с покойным тезисы выступлений при жизни. Каждое застолье — репетиция похорон. Сегодня у нас как раз такое мероприятие… А выпить предлагаю вот за что… Фазиль Искандер бичевал изнутри себя и всех нас. Почему об этом вспомнил? Не надо лоска, Александр, не нужно слащавости, ласкательных суффиксов, особенно сегодня, в годы становления нашей государственности. Мы ещё — дети. Нас признали, мы теперь свободные, но продолжаем играться. Нам нужен цензор: объективно посмотреть со стороны, дать дружеский совет, лучше через призму юмора. Вы слышали легенду, как Бог все народы оделил землёй, лишь абхаз опоздал на раздачу — встречал гостя.
— Слышал много раз.
— Хочу дополнить эту легенду некоторыми существенными деталями.
— Это всё происходило на Ваших глазах?
— Мой прадед присутствовал.
— Интересно, — я приготовился писать.
— Так вот абхаз квасил с гостем, а утром, с бодуна, объясняет причин опоздания Богу:
«С лучом простился с ним я первым
И стал совсем каким-то нервным»
А Боженька укоряет:
«Ты будешь жить вот так, рискуя,
Дождёшься лишь большого…»
— Евангелие от Рауфа?
— Да.
— Записано.
— Сегодня сама жизнь требует от нас более активной позиции. Этого же абхаза подхватило течение горной реки, он взывает:
— О, Боже, не дай утонуть, спаси, помоги!
— Я помог, когда сотворил тебя с руками и ногами. Не опускай рук, сделай усилие и ты не утонешь, выплывешь.
Сегодня таджик спас и Россию, и нас от грязи. Он успевает везде…
— Причём один и тот же, — заметил я.
— …Хозяин! — кланяется таджик моему соседу. — Они ко всем обращаются только так, и абхазы, сами нищие, ощущают себя капиталистами, финансовыми магнатами. — Хозяин! Отпусти домой съездить, жена родила.
— Как?.. Ты же у меня безвыездно второй год живёшь.
Я, прищурившись, глядел на спокойный огонь, слушал остроумные речи и мне было сладко, покойно на душе:
— Володь, спасибо за бархатный вечер, за ваших слов брильянтовых вкрапленья… Диву даюсь, насколько искривлён образ горца в умах россиян — никто не хватается за кинжал.
— Кавказец без кинжала, как русский, бегающий по улице без топора…
— Согласен: абсурд, нелепица полная…
Володя вновь наполнил бокалы:
— Если хочешь остаться, нужно постоянно уходить. Мы собрались у костра не навечно — на миг. Каждого из нас ждёт своё дело, сохранить которое можем, лишь шагая в ногу с жизнью.
***
А спустя несколько дней я встречался с Николаем Обаничевым: в Гудаутах единственная фотостудия у него. Для меня каждый фотограф — родная душа.
И снова коснулись войны…
— Я учился в десятом и всё помню отчётливо.
Война для меня — постоянное чувство голода. Город бомбили один раз, школа продолжала работать. Перед уроками вставал в шесть утра, шёл с карточками в очередь за хлебом, как в старых фильмах… С окончанием войны сытней стало не сразу, добывал пропитание в море, что поймал, то и кушали. Потом решил заняться фотографией. Я ещё застал химикаты, красный свет, окна занавешены одеялами, семья не ходит, не дышит — идёт процесс. Потом перешёл на цифру.
Обстоятельно поговорить нам не дали… Люди шли со своими малыми бедами один за другим. Пожилой горец в чистом мятом костюме хлопнул входной дверью, степенно прошёл к стулу, гордо уселся под выключенным софитом:
— Сфотографироваться, ора, на паспорт.
— На российский?
— На заграничный.
Николай навёл объектив «Canon» на посетителя, укрощённой молнией пыхнул софит.
— Завтра будет готово.
Старик напялил кепку и с достоинством покинул помещёние.
Следующий клиент попросил распечатать фото утонувшей старухи. Николай вывел на монитор десяток мини-изображений. Труп синий, разбухший…
— Так вот эту, где она во весь рост, вот эту, где голова, — посетитель с улыбкой Мефистофеля разглядывал экран, — и где отдельно вещи.
Николай отправил снимки на печать, принтер брезгливо отрыгнул глянцевые листки.
— Сколько с меня?
— Тридцать.
Довольный расплатился, ушёл.
— Он некрофил?
— Нет следователь прокуратуры.
А потом по мобильнику вызвали меня, в общем, не дали поговорить…
***
Володя и Николай любезно позволили в книге про Абхазию использовать свои снимки.
Я пытливо изучаю фото, и по этой зеркальной матрице времени, восстанавливаю кадр за кадром минувшие события, канувшие в лету лица, даты, саму жизнь. Воссоздаю, в оттисках прошлого пытаясь найти ответы на вопросы сегодняшние.
Примечания:
[1] Алфавит абхазского языка, (Транскрипция в кириллице по версии Алексея Дбара)
Окончание
