Наконец седовласый аксакал бросил мне в пику: «Вы сперва сами приведите примеры истинного юмора»… Аудитория недобро молчала. Я решил зайти с козырей: «Может, Жванецкого?» — «Да какой это юморист? Он враг, наймит Запада»…
Абхазия: война и мир
Дневник поездки
Александр Костюнин
Окончание. Начало
Как я искал в Абхазии юмор
«Весела наша компанья,
а кто не хвалит, тот каналья».
Русская пословица
Юмор — есть правда.
С абхазским юмором у меня сразу не задалось.
Перерыл местных классиков, забрался на специализированные сайты, вслушивался в анекдоты и… стал всерьёз волноваться. Где искромётные шутки? Как я умудрился проскочить между каплями дождя — не встретить остроумия. По закону компенсации: если одна нога короче, вторая обязательно длинней. Может, взамен чувства юмора, у абхазов что-то другое развито? Я решил проконсультироваться по данной проблеме с дипломированными, «остепенёнными» специалистами. Директора Института гуманитарных исследований я прямо так и попросил:
— Помогите найти абхазский юмор! Читал подборку местных анекдотов, подскажите, в каком месте нужно смеяться.
— Юмор? Сейчас найдём.
Он собрал импровизированный консилиум, предоставил мне слово:
— В текстах, заявленных как комичные, ищу соль, ищу повод для улыбки, смеха… и не нахожу. Помогите, пожалуйста, найти мне абхазский юмор!
Самый авторитетный мужчина сделал шаг вперёд:
— У абхазов сильно развита смеховая культура. Можно определенно сказать, смех традиционно служил одним из регуляторов поведения человека в обществе. Абхазы умеют смеяться, иронически, сатирически относиться к себе и другим даже в самых экстремальных условиях. Об этом красноречиво говорят многочисленные анекдоты…
— Тогда, с Вашего позволения, я зачитаю несколько?..
— Читайте!
Я зашёл в интернете на страничку «Абхазские анекдоты» и, преодолевая смущение, прочитал:
«Басиат пришёл к сельскому знахарю Луману.
— Блохи на нас напали, покоя не дают, что с ними делать, подскажи!
— Это очень просто, нужно их выловить, выколоть им глаза и выбросить в реку, они все там и утонут, — ответил мудрый Луман».
Повисла пауза. Абхазские учёные-лингвисты сурово молчали.
— Ещё:
«Прилетели американские астронавты на Луну. Видят: идут им навстречу двое мужчин в черкесках, с кинжалами. Американцы удивились, стали расспрашивать:
— Кто вы и откуда?
— А мы абхазы, вот тут на поминках были, сейчас обратно идём».
Напряжение на симпозиуме нарастало.
— Или вот, — не унимался я:
«— Я, Президент Республики Абхазия, торжественно клянусь мамой… Если же я нарушу клятву, и кто-то заметит…»
Вглядываясь в хмурые лица абхазцев, я уже жалел, что затеял эту этнографическую экспедицию. Авторы романов в подобных случаях прямо сигнализируют читателям: «В воздухе пахло грозой». Директор личным примером старался поднять в атаку подчинённых:
— Посерьёзнее, коллеги! Объясните, в каком месте смеяться?
Наконец седовласый аксакал бросил мне в пику:
— Вы сперва сами приведите примеры истинного юмора.
— Я?
— Да вы…
— Ну, не знаю, попробую…
Аудитория недобро молчала. Я решил зайти с козырей:
— Может, Жванецкого?
— Да какой это юморист? Он враг, наймит Запада.
— А я считаю гением. Послушайте!
И на память я процитировал:
«У нас чего только может не быть. У нас всего может не быть. У нас чего только ни захочешь, того может и не быть.»
«Мадам, мы с вами прекрасно дополняем друг друга. Я умный, весёлый, добрый, сообразительный, незлопамятный, терпеливый, интеллигентный, верный, надёжный, талантливый…»
«По тому как он плевал, сморкался и икал за столом, было видно, что он старается держаться прилично».
В ответ — гнетущая тишина…
Теряя надежду, я почти прокричал:
«На вопрос: «как живёшь?» — завыл матерно, напился, набил рожу вопрошавшему, долго бился головой об стенку… В общем, ушёл от ответа».
— Не смеш-но! — по слогам произнёс аксакал.
Учёные стал расходиться по кабинетам, я остался посреди комнаты один, растерянный, огорчённый… непонятый. Вдруг дверь приоткрылась, молодой человек просунул голову и отчётливым прошипел:
— Магазин «Вина Абхазии», там Гамисония Виктор Хаитович — знает много анекдотов.
— Спасибо! — прошептал я.
Указанную торговую точку нашёл довольно легко.
Захожу…
У входа брился мужик: щёки, подбородок в мыльной пене, он стоял и напряжённо вытягивая шею, разглядывал себя в крупный осколок зеркала.
«Уже смешно!» — обрадовался я.
— Где мне увидеть Гамисония?
— Это я, — мужчина невозмутимо продолжал орудовать опасной бритвой.
— К вам.
Небольшое торговое помещёние магазина напоминало нечто среднее между рюмочной и кабинетом школьной пионервожатой: пустые бутылки, ценники, два общепитовских столика, портреты Ленина, русских писателей, горн, барабан, вымпелы…
Виктор Хаитович, заметив мой интерес, пояснил:
— Школа освобождалась от наглядной агитации, всё выбрасывала, так я — сюда. До сих пор испытываю ностальгию по Советскому Союзу. Я был молодым, московский ВУЗ заканчивал, хлеб был дешёвый, 20 копеек! жили счастливо. Родился в 1937-м, самые лучшие годы…
— Не все считают 37-й самым счастливым годом в Союзе. У вас магазин частный или государственный?
— Частный.
— В СССР Вам бы за него впаяли приличный срок.
— Это так, — миролюбиво согласился Виктор Хаитович. — Тогда мы входили в составе Грузии…
— Это плохо?
— Очень.
Я силился понять абхазов: все хвалят Советский Союз, но при этом политические репрессии им, видишь ли не нравятся, отсутствие статуса государства раздражало, запрет частного предпринимательства — невыносим. Начинаешь выяснять, оказывается, главное завоевание СССР состоит в том, что сами тогда они были моложе, и за это от всей души генсекам спасибо:
«Если женщина красива,
И в постели горяча —
В этом личная заслуга
Леонида Ильича» [1].
— Виктор Хаитович, я записываю абхазские байки, тосты, анекдоты… К вам, как ходоки к Ленину, попал не просто так, направили из Института гуманитарных исследований.
— Вам за анекдотами надо к начальнику транспортной милиции. Однажды я оказался с ним на мероприятии, заслушался… Вот уж где Ходжа Шарадын [2]. К нему Вам!..
Хозяин магазинчика устроил мне дегустацию абхазских вин, но анекдота местного разлива не смог припомнить ни одного. Я поблагодарил за «наводку» и отправился по указанному адресу. Его совет меня нисколечко не смутил: я уже в Дагестане усвоил — на Кавказе самые талантливые весельчаки-юмористы сконцентрированы в милиции, словно туда идут на повышение из «Театра эстрады».
***
Контора транспортной милиции Гэ Сухум — напротив железнодорожного вокзала, мрачного здания без стёкол, в пробоинах от снарядов. «Пока не слишком весело», — мелькнуло у меня в голове. Дежурный на входе за стеклом, тёмный длинный коридор, приёмная начальника, кабинет… Крупный мужчина в цивильном костюме заканчивал чихвостить подчинённого по телефону… а глаза у самого добрые.
— Аслан Тачевич, спасайте-выручайте!
— Что с вами?!
— Не со мной, с Абхазией. Спасайте престиж родной республики! Нужны остроумные люди…
И я изложил просьбу.
— Тридцать восемь лет на службе, с такими просьбами никто в милицию не обращался, но Вас понимаю: нельзя писать лишь о войне — человек с ума может сойти. Жизнь богаче! Юмор позволяет перезагрузить закипающий мозг. Я стараюсь, когда ситуация тупиковая, перевести разговор в шутку. В милиции ухохочешься! Да что Вы…
А уже через два часа мы сидели на набережной в знаменитой «Брехаловке» в компании его друзей. Солировал Аслан Тачевич:
— Помню начало работы: я молодой лейтенант, после учёбы, в первый же день меня отправили на место происшествия. По дороге знакомлюсь с напарником:
— Меня Аслан зовут, а тебя?
— Т-ттоже А-ааааа-слан.
— Ты не равняй! Я хоть и Аслан, но не такой длинный.
Добираемся по адресу: новый дом, опрашиваем жильцов, ищем свидетелей разбоя. Пока сержант заикается в одной квартире, я обойду пять. И тут на площадку, шарыхая тапками, выходит старушка.
— Бабушка, Вы случайно грабителей не видели?
— Видела, сынок…
Говор у неё с сильным абхазским акцентом.
— Опишите этих негодяев, какие-нибудь особые приметы.
— Один выше, другой ниже!
— Ну, теперь мы их быстро поймаем! «Один выше, другой ниже»… А по национальности, не обратили внимание, армяне, грузины, русские… абхазы…
Только дошёл до абхазов, старуха, как взвизгнет.
— А!.. Как можешь наш народ позорить. Разве бывают абхазы бандитами?!
Она сорвала с плеча полотенце и давай хлестать, гнать меня вниз по лестнице, осыпая проклятиями, как орлица налетела… В общем выполнение моего первого боевого задания бабка сорвала.
Александр, постепенно буду знакомить тебя со своими друзьями. Этого уже знаешь — Рома, судья. Мы обменялись поклонами.
— Сегодня думаю, кого взять в компанию, на разговор? Рома, три раза тебе звонил, ты не взял трубку.
— У врача был.
— На слово мы тебе, конечно, бы не поверили, но убедились сами: едем, гляжу Рома топает по центру Сухума в синих бахилах… Кричу Александру:
— Смотри! Вот тот нам нужен!
— Потому что из больницы сбежал?
— Нет, потому что мой друг.
Я согнулся от хохота вспоминая ситуацию.
— Уа-хаа-хаа! — вторил Аслан.
— Забыл в больнице снять, — сконфузившись объяснил Роман.
— Представь!.. какие решения на су-де-ееее… он выноси-ииит!.. — стонал Аслан.
— А-га-аааа! Хр… хорошо, на… ноги… — подхрюкивал я. — При мне в Очамчырах в поликлинике, старик бахилы на голову напялил… думал, шапочка…
— Да ладно вам! — отмахнулся Роман.
— Александр, вчера у нас инаугурация президента была — наш национальный праздник. Хотел кого из коллег позвать на разговор с писателем, но мужики опухшие, все по размеру сделались больше меня. Я к Валерию Шаловичу с утра заглянул, мне сразу такие две штуки дали, — Аслан показал на вазу. «О, — думаю, — не напрасно зашёл!» Сидим, заходит со своим стаканом зам (он всюду ходит со своим стаканом), мы — пятый раз по второй… А ещё сегодня свадьба. Думал хоть один день не буду пить, куда там… Как тяжело, Саша, жить у нас в республике. Вчера там, сегодня здесь, завтра в селе друг пьянку устраивает…
Говорят: «Работай!» Когда-аа?!
Аслан повернулся к франту в белом костюме:
— Бесик, теперь ты давай свои байки!
Бесик поправил золотую оправу очков и ломаться не стал:
— Рубен недавно приезжал, сейчас в Америке живёт. Жалко Вы не познакомились… Заглянули с ним сюда, в «Брехаловку», выпили по пятьдесят. Раньше-то мы частенько заходили.
— «Частенько»!.. Вы не частенько заходили, — хмыкнул Аслан, — Вы не уходили отсюда. «Часто заходили», говорит.
— …Аслан, не сбивай! До войны он здесь в Сухуме лучшим следователем был, сейчас в США простой каменщик, жаловался: «Совсем жизни нет, не могу найти другую работу. Обхожу конторы, первый вопрос на собеседовании: какое, мол, образование? Объясняю им популярно: «Юрфак»! — «Fuск mе?!» Глаза по пять копеек, и сразу выгоняют».
Бесик довольно хохотнул.
— Подвыпили, шнобелем уткнулся мне в плечо, и давай душу изливать: «Бесик, — хнычет, — не поверишь, кругом жучки: за Америку плохого не скажи. На жену, дочку, сына не смей голос поднять, не то что руку — сразу посадят. Дочка приводит домой гориллу: «Это мой бой-френд!» Заводит в комнату, и он там дерёт мою дочь. В моём доме! Я — живой, за дверь стою, слушаю… Скажи, ну, какой абхаз может это вынести? Я ему говорю: «Пошёл на …уй!» Главное, сразу оделся, ушёл. Это мы здесь привыкли, тебе говорят «иди на …уй!» А ты хочешь — идёшь, не хочешь — не идёшь. За стенкой у меня немцы живут, прикинь. Настоящие немцы! В пять утра перфоратор врубил — не понравилось, немчура проклятая… Гавкают что-то по-своему… Жена переводит: «Как вы смеете нас будить в пять утра. Будем жаловаться в полицию!» Я им через стенку на абхазском: «Вы когда войну начинали, ваш Гитлер всю нашу страну разбудил в четыре утра! У меня дед, чтоб знали, до Берлина дошёл!» Сразу заткнулись, примолкли… Сволота! Мне жизни никакой нет в этой Америке, я там на птичьих правах! — задирает штанину, показывает ногу: — Весной травму получил. Поднимал кирпичи наверх, сорвался блок, раздробил большой палец на ноге. Я сразу бот скинул, ногу — в холодную воду. Хозяин тук как тут: «Чего стоишь?» Показываю, нога бордовая вся, опухшая, в ботинок не лезет. «Хорошо», — буркнул. Обратно идёт, опять увидел меня: «Всё стоишь?!» Раз живой, должен работу продолжать».
А кто его просил из Абхазии уезжать? Глаголит умно, а зад в навозе. Я извиняюсь, по-русски скажу: «Твою мать!..» — в сердцах произнёс Бесик.
— Э!!! Ора-аа! — встрепенулся Аслан. — У нас так говорить нельзя!.. Делать можно.
— Александр, по-русски ведь можно матюгаться? Иногда хочется…
— Владимир Владимирович писателям разрешил [3]. Наши предки не для того ломали голову, выдумывая магические слова-обереги, чтоб они пылились в запасниках. Это как гласные, попробуй любую фразу произнеси без них, самую замечательную: «Псть всгд бдт слнц!» На что похоже?!
— На абхазский похоже! Давайте за наш язык, дадраа! [4]
Мы дружно выпили, как за такое не выпить? И Бесик продолжил:
— В составе официальной делегация абхазов я ездил в Африку подписывать договор о признании республики. В ресторане официант предлагает на выбор:
— Есть чёрная икра, чёрная колбаса и чёрное молоко.
Мы переглядываемся:
— Ну, «чёрная икра» — понятно, «чёрная колбаса» — куда ни шло, можно представить. Но «чёрное молоко» не видели ни разу. Давайте закажем!
— Нам всем чёрного молока.
— Хорошо.
Заходит негритянка, по пояс обнажённая, из груди сочится молоко.
Мне руководитель под столом наступает на ногу:
— Хорошо, не заказали чёрную колбасу.
— Записано! — радостно сообщил я.
Аслан указал на следующего приятеля:
— Александр, это Леван, великолепный человек, но армянин. Всё равно наш, будем считать… Мы с ним дружим, просто, по-человечески, без приводов в милиции. Леван, теперь ты, наши местные легенды, притчи…
— Были…
Абхазец проезжает туннель в Кодорском ущелье, на выезде гаишник с жезлом.
Останавливает:
— Ты почему свет не включил?
— А откуда я знаю, где у вас в тоннеле включается свет.
— Есть!
Гаишника приняли на службу: удостоверение выдали, пистолет, жезл. И он ушёл. Неделю нет, вторую, месяц проходит. Начальник приказывает:
— Найдите человека, ему уже зарплату получать.
Разыскали в родном ауле:
— Ты когда за получкой?
— А у вас ещё и деньги платят?
— Ещё! — не унимался я.
Абхазец попадает на необитаемый остров, никого нет. Десять лет провёл в молитвах… Наконец смотрит, к острову кто-то плывёт… Выходит кра-сааавица… идёт к нему:
— Я принесла то, о чём ты столько лет мечтал.
— Мамалыгу?!
— Следующий!
Студента медфака на экзамене спрашивают:
— Что такое склероз?
— Можно своими словами?..
— Ну, пожалуйста.
— К нам в Абхазию мингрельцы приехали в гости, а уехать забыли.
— Понят-ноооо…
***
Я не заметил, как за разговорами, за смехом пролетело время.
На прощанье мы обнимались, словно старые друзья:
— Аслан, мужики, спасибо вам! Вы закрыли брешь в материале практически своей грудью.
— Раскудахтались немножко…
— Берегите себя! — умолял я. — Вы — живое национальное достояние.
Примечания:
[1] Советский фольклор;
[2] Шутник-балагур, герой абхазских сказок;
[3] Forbes.ru, 28.01.2015 «Путин допустил использование мата в литературе»;
[3] Дадраа (абх.) — абхазское торжественное обращение к собравшимся.
Природа
«Без Апсны и абхазу не быть»
Абхазская пословица
На берегу озера Рица писатель Джума Виссарионович Ахуба поднял бокал:
— До небес над Абхазией возвышаются вечно ледяные горы, от них даже летом веет холодом, у ног — ласковое Чёрное море. Абхазия заключена навек между злом и добром, между жизнью и смертью. Мы, абхазцы, похожи на братьев, у которых сказочно-красивая сестра. Мы всегда должны быть настороже, кинжалы наши наполовину вынуты из ножен. Ведь многие хотят умыкнуть красавицу. Всем она нравится, все хотят ею обладать.
Хотел бы посмотреть, кто откажется за такое выпить стоя?
На этой благодатной абхазской земле природные жемчужины — россыпью. Одна на другой! А кто может рассказать о природе лучше охотника, кто её подмечает зорче? Никто. Руслан Гварамия — один из таких, и когда он пригласил в гости, я не раздумывал. Его коренной — родительский дом — в предгорье Кодорского хребта. Мы расположились на просторной лужайке перед домом, Руслан вынес альбом с фотографиями, а я всё поглядывал на небо — собирался дождь.
— Станет накрапывать, спрячемся под крышу, — успокоил он. — Ткуарчал раньше всегда считался мочевым пузырём Абхазии. Сейчас климат меняется, надвигается большая засуха. Птицы, звери чувствуют её заранее. Раньше в лесах енот не водился, теперь есть. Белая сова — вообще северная птица. Попала в капкан, несъедобная, зачем должен убить? Вылечил, отпустил. А некоторые птицы наоборот пропали, рупала, например.
Он раскрыл альбом:
— У нас очень красиво… Здесь на склонах Кодорского хребта более тридцати озер: Адуада-Адзыш, Орка-Цкали, Дериквара-Адзыш, Кабирваш… Это место называют «голубым ожерельем Кодора». В верхних горных цирках шумят водопады. Среди скал, альпийских лугов прячутся малые и большие ледниковые озера и среди них, в истоках реки Бутыхах, одно из самых глубоких, красивых в Абхазии — озеро Адуада-Адзыш. На террасе перед озером каскадный водопад. В конце июля жара, а здесь ещё цветут рододендроны.
Горы даны для созерцания, для радости души.
Нельзя ходить в лес за куском мяса. Ты иди не ставя перед собой такую цель и Бог даст тебе. Где бы ты ни был, твой кусок тебя найдёт хоть на другом конце света. И когда отправляешься за дровами топор не должен быть направлен лезвием к лесу, лес не должен чувствовать.
Предпочитаю ходить в горы один.
Сам на сам.
Люблю слушать как распускаются цветы.
Люблю быть выше облаков.
Ступаешь, как в сказке…
А вечером… Озеро под облаком и тишина…
Темно-синяя гладь воды покоится в чаше из воронёных скал. Сверху по уступам стекает ручей, поверхности озера касается чистый белый снежник.
Разведу на привале костёр… В котелке варится дичь, ароматом дурманя…
Это и есть счастье!
Я с детства — так. Отец у меня был прославленным охотником, с природой на «ты». Сто семнадцать лет прожил. Отец-долгожитель знал день и час своей смерти. Однажды пригласил нас с братом за стол и сделал это как-то необычайно торжественно: одет с иголочки, чисто выбритый. (Думаю: «С чего бы?»)
— Здоровье у меня неважное, — говорит. — Собираюсь умирать, но прежде должен поднять два тоста. — Сам налил бокал вина. — Я оставляю после себя самое дорогое — сыновей и нашу уникальную абхазскую природу. У нас об этом не принято… но в час когда ухожу — другие законы.
— А второй тост за что хочешь поднять, баба?
— Второй за долгожданную скорую встречу…
И выпил бокал до дна… Затем поднялся, ушёл в свою комнату.
Через пятнадцать минут мать выходит бледная:
— Отец умер.
Я смелый-смелый человек, но у меня мурашки по телу…
***
Описывать природу Абхазии — занятие бестолковое.
Приезжайте и полюбуйтесь сами.
Такое стоит увидеть лично, прочувствовать, проникнуться…
А рассказывать о водопадах, в которых купался, о белоснежных вершинах на фоне ярко-голубого неба, о россыпи дурманящих цветов… Можно, конечно. Можно-то всё. Но довольствоваться этим?! Не знаю… Это всё равно, как свидание с любимой променять на чтение занудной научной статьи о размножении чаек на Белом море.
Единственно, что мне, любителю дикой натуры, не понравилось:
Голубое озеро, жемчужину Абхазии, как мухи зеркало, загадили торговыми палатками фарисеи, облепили фотографы с обезьянами на поводках.
Этот брильянт должен быть в оправе нежной зелени.
Нельзя пускать торговцев в храм природы.
Соседей не выбирают
«Грузин порядочным человеком быть не может!»
Сергей Довлатов, «Заповедник»
Никогда не соглашусь с таким тенденциозным заявлением…
Ни время, ни преступления отдельных политиков не смогут вытравить из моего сознания грузинскую культуру: фамилии Руставели, Чавчавадзе, Бараташвили, Церетели — останутся кумирами. Их фильмы «Кувшин» Ираклия Квирикадзе, «Отец солдата» Резо Чхеидзе, — буду смотреть и пересматривать. Весь народ не может быть плохим. Нелепо утверждать, будто абхазы хорошие, а грузины нет. Может ли правая рука быть лучше левой, ценней? «Укушу правую — болит, левую — тоже болит», сказано в абхазской пословице. (Этой мыслью утешаюсь всякий раз, когда вспоминаю рыжеусого Тараканища, который, забравшись в Кремль, тиранил всю страну.)
Грузия — сосед Абхазии. И по-свойски меж ними случалось всякое, как у всех. Но не бывало в истории, чтобы соседи держались в штыках.
Невозможно разделить общую историю.
Не разделить семьи.
Нельзя разделить любовь.
Не получается разделить и реку… Энергетическая система на пограничной реке Ингур: вода поступает по каналу из Грузии, а турбины, энергоблок, выработка электроэнергии — на территории Абхазии. Двадцать лет политики ломают голову: как расчленить предприятие. Для инженеров очевидно: энергетические мощности неделимы! Никак друг без друга не обойтись. Политикам не под силу разорвать связь между народами, живущими бок о бок тысячи лет.
Это символ!
В романе грузинского писателя Константина Гамсахурдиа «Похищение луны» приводится мифологическое предание. Под стенами Рухской крепости, неподалеку от левого берега реки Ингури, шла когда-то война между абхазами и грузинами. Тщетно пытались грузины взять крепость. Наконец решено было покончить спор единоборством палаванов. Грузины выставили своим бойцом некоего Чолокашвили, абхазы — одного из Эмхвари. Чолокашвили в летах, сед, Эмхвари — безусый юноша. Встретились палаваны в том месте, где причал парома. Эмхвари выхватил саблю, ринулся на противника, но тут же опустил оружие.
— Чего ты ждёшь? — спросил Чолокашвили юношу.
— Жду, чтобы первым замахнулся старший.
И они расцеловались, как друзья [1].
Абхазам и грузинам пора, как и тогда в старину, забыть распри и обняться.
Пусть скажет решающее слово богиня мудрости Атана [1].
Надо восстанавливать мост «Дружбы», хоть и уйдут годы-годы…
Примечания:
[1] См.: К. Гамсахурдиа. Похищение луны. Тбилиси, 1964, с. 17.
[2] Одно из божеств абхазского языческого пантеона — богиня мудрости Атана.
Война и Мир
Иахуалак! — «Всякий, кто может!
Каждый, кто в силах!» —
древний клич абхазов, зовущий,
предупреждающий, вдохновляющий.
В центре села Ачандара растёт богатырский платан — двадцать метров в обхвате!
Дереву более восемьсот лет.
А с большого дерева и листьев опадает много. Во время войны сухие листья загорелись, огонь охватил ствол, в нём выгорело дупло: джигит верхом может заехать туда не нагибаясь, такое оно огромное. Уже дома, перебирая фотографии до меня вдруг дошло, что этот платан и есть символ Абхазии. Война выжгла калёным железом зияющую рану, но древо сильнее. И абхазец, у которого от всех этих бед в какой-то миг просто опустились руки… соберётся с духом.
И тогда на земле, дарованной Богом, вновь зацветут деревья.
Потому, что Жизнь сильнее Смерти!
Всем Миром мы одолеем войну.
Иахуалак!
22 января 2015 года
С уважением,
Ваш Александр Костюнин
