Михаил Ривкин: Rosh ha-Shana

Loading

Rosh ha-Shana

Михаил Ривкин

1-2 Тишрея народ Израиля встречает Рош ха-Шана, один из важнейших еврейских праздников. Для еврея Рош ха-Шана это не только и не столько начало нового календарного года, сколько День Суда. «Четыре раза выносится приговор мирозданию: в Пэсах решается судьба урожая на полях, в Ацерет решается судьба плодов на фруктовых деревьях, в Рош ха-Шана все пришедшие в мир проходят перед Тобой строем, как сказано: «Создающий сердца всех их, понимающий все дела их» (Тхилим, 33:15)», в Праздник (Суккот) решается судьба дождей» (Мишна, Рош ха-Шана, 1:2). И хотя самым популярным зрительным образом Рош ха-Шана в еврейской традиции стал, пожалуй, шофар, который мы встречаем в рисунках на стенах синагог вот уже две тысячи лет, (пример трубления) наиболее ярким и значимым символом этого дня следует, всё же, признать три раскрытые Книги. Масехет Рош ха-Шана приводит, одну за другой, две сходные, но далеко не тождественные аггады об этих книгах. Более известная из них звучит так: «Сказал р. Круспедай со слов р. Йоханана:

Три книги открываются на Рош ха-Шана: одна — книга законченных злодеев, вторая — книга совершенных праведников, и третья — книга обычных людей. Совершенным праведникам немедленно даруется жизнь, законченные злодеи немедленно приговариваются к смерти, а обычным людям даётся время от Рош ха-Шана до Йом Кипура: заслужат — будет им дарована жизнь, не заслужат — будут приговорены к смерти» (Рош ха-Шана. 16В).

Но тут же есть и другая аггада: «Учили:

Дом Шаммая говорит:

В день суда люди делятся на три группы: одна — совершенные праведники, вторая — законченные злодеи и третья — обычные люди. Праведникам немедленно даруется вечная жизнь. Злодеи немедленно отправляются в геену, ибо сказано: «И пробудятся многие из спящих в прахе земном: одни — для вечной жизни, а другие — на поругание и вечный позор» (Дан. 12:2). А обычные люди спускаются в геену, вопиют, а затем подымаются, как сказано: «И введу третьих в огонь, и очищу их, как очищают серебро, и испытаю их, как испытывают золото. Призовут они Имя Мое, и Я отвечу им» (Захария, XIII,9). И о них сказала Хана: «Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и поднимает» (I Шм. II, 6).

Дом Хиллеля говорит [об обычных людях] «Великий в милости» (Шемот, 34: 6) склоняется к милости. И о них сказал Давид: «Счастлив я, когда слышит Господь голос мой, просьбу мою» (Тхилим, 66:1). И о них же сказал Давид весь этот псалом: «скудны заслуги мои, но Он спас меня» (Тхилим, 66: 6)». (там же).

Итак, внешнее сходство двух аггадот налицо: перед нами категории людей, судьбу которых Высший Судия решает в соответствии сих деяниями. Но куда значительнее содержательное отличие. В аггаде р. Йоханана процедура суда происходит ежегодно, а суть приговора состоит либо в смерти, которая настигнет злодея в течение ближайшего года, либо в ещё одном годе спокойной (по духу, если не по буквальному смыслу аггады) жизни. Вопрос о том, что же будет потом, вообще не возникает. Умирая, человек «сводит счёты с жизнью» в самом полном и буквальном смысле слова. Аггада предупреждает нас о колоссальном значении Рош ха-Шана в жизни каждого человека (по буквальному смыслу — не только еврея), но оставляет за скобками вопрос, а можно ли так уверенно причислять к лику праведников тех, кто благополучно проживает год за годом, умножая свои земные дни. Вторая аггада отходит от вопроса о точном времени суда, но акцентирует его абсолютную неизбежность. Суть приговора состоит вовсе не в самом факте физической смерти, которая воспринимается вполне стоически как абсолютно неизбежный и аксиологически нейтральный момент на жизненном пути любого человека, — напротив, именно смерть открывает возможность для Высшего Суда. Только в посмертии человек может получить полной мерой и награду за добродетель, и кару за злодеяния. И школа Хиллеля, и школа Шаммая в данном случае согласны, похоже, что отследить в нашей земной жизни такого рода закономерности довольно не легко. Теологически вторая аггада, разумеется, намного глубже и, можно сказать жизненнее (хотя речь то идёт именно о смерти). Но зато в ней исчезает трагическая напряжённость ежегодного ожидания Дня Суда.

Так выглядят обе аггады, если их читать по отдельности. Но совершенно не случайно редактор масехета Рош ха-Шана поместил их рядом!! С этого момента каждая из них составляет многозначительный и многозначный ценностно-смысловой ряд для своей «визави». Читая первую аггаду, мы постоянно помним, что даже если явный и несомненный злодей, встреченный нами на жизненном пути, благополучно минует один Рош ха-Шана за другим, это вовсе не означает, что он, каким-то образом, избегает Высшего Суда. Этот особый, взаимообогащающий контекстуальный ряд стал исходной точкой для тонких теологических построений крупнейшего еврейского мыслителя и мистика ХШ в. РАМБАНА. В своей книге «Шаар ха-гмуль» он демонстрирует удивительное сочетание схоластического и даже формалистического пилпуля, столь характерного для талмудических дискуссий того времени, и глубочайших мистических озарений.

Одним их примеров такого неожиданного и редкого в истории еврейской мысли синтеза стало его рассуждение о трёх книгах. На самом деле, по мысли РАМБАНА, человек может полной мерой получить причитающуюся ему кару или награду только в посмертии, где законы воздаяния действуют в своей явной и безупречной категоричности. Но именно эта категоричность воздаяния обуславливает его тотальную дихотомию: либо абсолютное (синоним — «неземное») блаженство, либо столь же абсолютные мучения. Но ведь даже самые отъявленные злодеи время от времени совершают добрые дела, а самые великие праведники иногда оступаются. И вот, то немногое доброе, что совершил злодей, учитывается при продлении его жизни ещё на год. Соответственно, праведник полной мерой получит за свои проступки в наступающем году. По мнению РАМБАНА, вовсе не обязательно он умрёт. Понятие «книга смерти» он трактует расширительно. Наказанием в «мире сиим» могут стать любые знакомые нам несчастья: болезнь, неволя, бедность. Но в том и другом случае в пределах своей земной жизни человек полностью получает «сдачу» (добром или злом) за те действия, которые были как бы отступлением от магистральной линии его жизненного пути — пути злодея или пути праведника. Поэтому, представ пред Последним и Главным Судом, он вполне может оцениваться как «беспримесный» злодей или «беспримесный» праведник, и, соответственно, ожидает его одна из двух жёстко детерминированных альтернатив.

Но и вторая аггада в соседстве с первой заиграла новыми красками. Хотя Последний и Главный Суд состоится только после нашей смерти, мы должны вспоминать о нём в Рош ха-Шана. Этот день наполняется новым смыслом, он становится как бы провозвестником, преддверием и предчувствием Последнего Суда, точно так же, как Шаббат в еврейской традиции воспринимается провозвестником и предчувствием Мира Грядущего. Книга жизни, которая раскрывается в этот день — это именно книга «жизни вечной». И потому еврейская молитва в эти дни буквально пронизана размышлениями и переживаниями Суда, точнее — ощущением себя пред очами Всеведущего и Неподкупного Судьи. Наиболее ярко эта идея выражена в одной из самых известных молитв Рош ха-Шана – У нетаней токеф. «Истино, что Ты Судья и Обвинитель, от века Всезнающий, и пишешь и запечатываешь и считаешь и исчисляешь, и вспоминаешь всё забыто, и открываешь Книгу Памяти, и она провозглашает, ибо каждый человек расписался в ней [своими делами].

И вострубит Великий Шофар. И голос звенящей тишины будет слышен. И ангелы засуетятся, охваченные дрожью и трепетом, и скажут: вот День Суда! День Суда над Воинством Небесным, ибо не удостоятся они в глазах твоих на суде. И все пришедшие в этот мир пройдут пред Тобою, как стадо. Как пастух. Проверяющий своё стадо, проводит его под своим посохом, так и Ты проведёшь, и сосчитаешь, и исчислишь души всякую душу живую, и решишь судьбу всякой твари, и запишешь Твой приговор.

И в Рош ха-Шана они будут записаны, и в Йом Кипур — запечатаны.

Сколько покинут этот мир и сколько будут сотворены, кому жить и кому умереть, кому — в свой срок, и кому — не в свой срок, кому в воде и кому — в огне, кому — от меча и кому — от дикого зверя, кому — от голода и кому — от жажды, кому — от землетрясения и кому — от эпидемии, кто будет задушен, а кто — побит камнями, кому сидеть на месте, а кому — странствовать, кому жить в мире, а кому — в беспокойстве, кто обеднеет и кто разбогатеет, кто будет унижен а кто — вознесён».

О чём это? Разумеется о том, что в этот день решается судьба каждого человека на ближайший год. Но сквозь этот, «передний план», достаточно явно проглядывает и более глубокая, метаисторическая перспектива. Грозный звук Великого Шофара, суетящиеся ангелы, Воинство Небесное, призванное к ответу — это несомненные атрибуты Великого Последнего Суда. Всё это очень похоже на его описание у Даниэля: «и сидел старец в годах, одежда его бела. Как снег, а волосы на голове его — как чистая шерсть, престол его — искры огненные, колёса — пылающий огонь. Огненная река вытекает и протекает перед ним, тысячи тысяч служат ему, и десятки тысяч десятков тысяч стоят перед ним, суд сел и книги открылись» (Даниэль, 7:9-10).

В течение Десяти Дней Покаяния, начиная с 1 Тишрея (Рош ха-Шана) и кончая 10 Тишрея (Йом Кипур) в нашей главной молитве Амида появляются четыре особые вставки. Во всех них мы просим Бога, которого именуем и Царём, и Милосердным Отцом, записать нас в книгу жизни и\или вспомнить нас «для жизни». В одном случае слова «записать» и «вспомнить» идут в строку, как явные синонимы.

Эта синонимичность становится понятной, если вспомнить об особой структуре молитвы Мусаф в Рош ха-Шана. Как известно, главная еврейская молитва Амида может состоять либо из 19-ти, либо из 7-ми благословений. Первые три и последние благословения остаются почти неизменными во все дни года. В будние дни между ними вставляются ещё 13 благословений, так или иначе выражающие наши просьбы Всевышнему, а в Шаббат и в праздники — одно-единственное, посвящённое святости этого особого дня. Единственная молитва Амида, в которой не 19 и не 7, а 9 благословений, это Мусаф на Рош ха-Шана. Центральные три благословения называются Малхуйот, Зихронот и Шофарот. Очевидно, что текст Малхуйот выражает центральную идею Рош ха-Шана — Царственность Бога, текст Шофарот связан с заповедью трубления в шофар. Центральная идея Зихронот, так же выраженная названием благословения, это идея всеведения и всезнания Бога, от Которого ничто не сокрыто, Который помнит все деяния своих творений от Начала Дней. Однако это же благословение, несомненно, выражает и идею суда. Часть молитву У нетане токеф повторяется в нём дословно: «И о странах в этот день будет провозглашено: которой суждён меч, а которой — мир, которой голод, а которой — изобилие».

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.