Александр Левинтов: Сентябрь 15-го. Часть III

Loading

Конечно, я понимаю, что мой разговор может расцениваться многими российскими читателями как издевательство: бретонский «камамбер» отличается от нашего, сделанного на пальмовом масле, как физик Эйнштейн от учителя физики Пёрышкина.

Сентябрь 15-го

Заметки. Часть III. Часть I. Часть II.

Александр Левинтов

От старого гурмана

Француженки имеют самый низкий индекс массы тела (ИМТ) среди женщин стран Западной Европы — 23.2 при норме в диапазоне 19-24.9. У англичанок с их размеренным ритмом и рациональностью питания — 26.2. О россиянках и американках лучше и не вспоминать. Аналогичная ситуация и у мужчин.

При этом французы любят и жирное, и сладкое, и соленое, и острое. Дело, оказывается, вовсе не в диете.

Чего избегают французы? — пакетированное, пастеризированное, стерилизованное, замороженное и ненастоящее, суррогаты. В супермаркетах они берут с полок сахар, соль, муку, крупы, пряности и приправы, но сыр — никогда, мясную и рыбную кулинарию — никогда: они отстоят в развесном отделе очередь (не очень большую, но очень медленную) и отберут — свежайшее, вкуснейшее, зримое не через пластик (через него не видно, например, имеется ли на ветчине легкий радужный налет — признак давнишней нарезки).

Более того, они вообще предпочитают покупать сыр — в сырном магазине, где обычно около сотни сыров, вино — в винном бутике (несколько сотен сортов вина, самые дешёвые лежат на полу или на нижнем шелфе, на уровне глаз — самые ходовые, на самом верху, куда сомелье может залезть только по стремянке, недоступно дорогие, по тысяче-по пять-по десять тысяч евро за бутылку), хлеб — в булочной со своей пекарней, мясо и мясопродукты — в мясной лавке, как правило, оборудованной коптильней, мясорубками и другими аппаратами. Часто мясные и сырные бутики совмещаются с винными. И тут же, на выходе, стоит корзина со свежайшими багетами.

Если мы привыкли в основной своей массе ходить на базар раз в неделю, по выходным, то французы делают это по нескольку раз в неделю, питаясь исключительно свежими продуктами: ягодами, фруктами, овощами, зеленью, грибами, рыбой и морепродуктами. Больше всего меня потрясли креветки — они ещё прыгали высоко вверх!

И только на базаре — максимальное разнообразие того, что мы называем субпродуктами или ливером: печенки, почки, сердца, лёгкое, желудки, рубец, вымя, гребешки, шеи, хвосты, языки и тому подобное — мясо, как правило, нежирное, легко усвояемое и по вкусу гораздо более усвояемое, нежели просто мясо.

Американцы боятся есть всё дикое («потому что ядовитое», говорят они), нам по большому счету всё равно, француз предпочитает дикое: и растительное и животное.

Несмотря на всю свою радикальность и предрасположенность к бунтам и революциям, быстрой смене моды и т.п., в еде французы — жуткие консерваторы: они завсегдатаи одних и тех же магазинов, ресторанов и кафе, на базаре покупают только у давно знакомых, проверенных фермеров. Залетному эти фермеры с удовольствием подсунут и с тухлинкой, и с гнильцой, своему постоянному покупателю — никогда, порой даже в ущерб себе («месье, я не советую сегодня брать у меня спаржу, лучше возьмите латук — я знаю, что из него можно сделать, чтобы он понравился вам» — и это интимно, доверительно, на ушко, чтобы никто посторонний не услышал). Впаривать и втюхивать своем постоянному клиенту всякого рода мухарайки — да лучше удавиться!

Когда-то я сформулировал основной принцип рынка, настоящего рынка, а не нашего суррогатного, построенного на обмане: «приобретя одного клиента, ты приобретаешь его на неопределенное время, теряя одного клиента, ты теряешь его навсегда и не одного, а как минимум десять», ведь он же раззвонит всем своим родным, знакомым и сослуживцам, почему он больше не покупает у тебя.

Американцы тратят на еду 10-20% своего бюджета, посмотрите, сколько тратите вы. Французы проедают около половины (от того они и жуткие скареды, жмоты и скупердяи во всём остальном).

Они брезгуют фастфудами (первое «бистро» появилось в 1815 году, на Монмартре, исключительно для страшных русских казаков, стучавших здоровенными кулаками по стойке и оравшими «Быстро! Быстро!»). Я был в этом заведении: даже здесь всё степенно и не спеша. Все эти Бюргер-кинги, Макдональдсы — для американцев и прочих туристов и варваров. Они избегают также есть на ходу, впопыхах, в автомобиле за рулем, за компьютером, у телевизора, на футболе.

Да, главный козырь французской кухни не столько в приготовлении, сколько в употреблении.

Французы наслаждаются едой.

Стол должен быть непременно сервирован, и от «пластик сильвер», пластиковой посуды, их просто тошнит. Бокал в хорошем месте подается только после заказа вина: под шардонэ одной формы, под шабли — другой, под бордо — третьей. Они никогда не едят возами, как это принято у американцев, австрийцев и немцев (уж если салат, то копной, если стейк или шницель, так чтобы свешивался с тарелки с обеих сторон). Во французском ресторане за сильно недоеденное блюдо можно получить и приличный штраф в счёте — и это, как мне кажется, правильно, справедливо и дисциплинирует — американцы готовят не столько для еды, сколько для помойки.

Мы за столом ведем деловые переговоры — они сдабривают еду приятными разговорами, мы экономим время, читая за едой газету, они этим чтением растягивают удовольствие от поедания.

Вот утро.

Француз или француженка спешит на работу. Перед тем, как спуститься в метро, он/она садится за свой облюбованный когда-то столик своего любимого кафе. Если дома не удалось позавтракать, заказывается завтрак. Если удалось — бокал вина и чашечка кофе. Утренняя газета, утренняя сигарета, утренний разговор ни о чём с таким же завсегдатаем, что сидит за соседним столиком. Француз лучше опоздает на работу, чем недопьёт, не докурит, не дочитает, недоговорит.

На работе, в обед, он также непременно выпивает бокал вина. Но — это мы — закусываем, а они — запивают.

Вечером, после работы, он/она не несётся, задрав хвост трубой, домой. В каком-нибудь парке, с видом на замок, заход или звезды, под чириканье или легкую еле слышную музыку выпьет бокал вина, порой с ужином. И только потом — домой, умиротворённый и расслабленный.

В добавление скажу, что в основной своей массе французы стараются есть больше в ресторанах, нежели дома, потому что: а) профессиональный повар умеет готовить лучше домохозяйки, б) здесь больше разнообразия, в) здесь легче обеспечить свежесть продуктов и г) винотека ресторана несравненно богаче домашних запасов, а вино должно быть в соответствии с блюдом, настроением и особенностями человека. За это надо и стóит платить.

Столица Франции — Париж (это для тех, кто сомневается), но столица французской кухни — Лион. И это становится очевидным, как только приезжаешь сюда, в первом же ресторане.

И, наконец, ещё одно важное замечание: нигде, особенно во Франции, не надо питаться в местах, насыщенных туристами. Лучше приглядеться к тому, где они питаются сами. Как правило, это в 2-3 дешевле и в 2-3 раза вкусней.

Конечно, я понимаю, что мой разговор может расцениваться многими российскими читателями как издевательство: бретонский «камамбер» отличается от нашего, сделанного на пальмовом масле, как физик Эйнштейн от учителя физики Пёрышкина, как канал от канализации.

Но эти претензии — уже не ко мне, а к тем, кто у нас всё-таки этот сыр и всё прочее ест, несмотря ни на что.

Шампанский вальс

это вино,
что закружит нас,
помнишь? — давно
мы начинали вальс
с тонким названием «Брют»

ночь и луна,
тихий прибой,
выпьем до дна
отравы лихой:
вихрем танцуют и пьют

меркнут года,
пусто на дне,
но иногда
слышится мне
вальса и хмеля салют

Мембрана

Я долго стеснялся своей гибридности, тем более, что именно так меня и дразнили иногда сверстники — «гибрид». Я стеснялся в еврейской среде того, что русский, и в русской — что еврей. И нигде — свой, но чужак или получужак.

А потом перестал стесняться.

И воспринял Евангелие как свою Книгу и Ветхий Завет — как свою. И ни одна книга не вызывала во мне такого трепета и замирания души, как монографии И.Д. Амусина «Рукописи Мёртвого моря» и «Кумранская община». Мне было тогда уже сорок лет.

Ни замечательная готовка бабушки Розы, ни повышенная интеллигентность отца, ни Бен-Гурион, Моше Даян и Голда Меир, ни великие еврейские музыканты, писатели и художники не делали меня евреем в той мере, как это сделали кумранские ессеи.

А потом я прочитал «Иудейскую войну» и «Иудейские древности» Иосифа Флавия и стал окончательно чувствовать своё еврейство и не просто еврейство, а гордость за принадлежность к этому народу, пусть и неполную.

Практически в это же время я проникся христианством и крестился в липованской (староверческой) общине в Вилково на Дунае. И там понял, что христианство делится на две части — собственно христианство и никонианское русское православие, которое — не отклонение от христианства, а прямая его противоположность, настолько, что даже простой предлог «с» может оказаться пропастью между этими двумя конфессиями.

Чтение Нового Завета и его апокрифов стало моим посвящением не только в христианство, но и в русскость. Я совершенно по-новому стал понимать всю русскую культуру: Андрея Рублева, протопопа Аввакума, Мусоргского, Достоевского, Толстого.

И я стал рассказывать своим русским друзьям Пятикнижие, потому что обычные, невоцерковлённые христиане дальше «Бытия», а точнее, дальше 3-ей главы, не проходят и бросают читать дальше — дальше им всё ясно. Я полюбил Малхиседека и его чудесные превращения и полюбил рассказывать им по него, потому что и Христос был первосвященником по чину Малхиседека.

Русское православие потому и называется ортодоксальным, что допускает всего одно понимание, один смысл Священного Писания. И иудейская религия и староверие зиждятся на том, что каждый волен и обязан понимать любое слово Библии по своему. У иудеев каждое слово Торы обросло целыми книгами толкований — и это сохраняется и охраняется, это и есть духовное наследие народа Книги.

И я стал рассказывать своим еврейским друзьям о смыслах Нагорной Проповеди, про Малхиседека и его чудесные превращения и полюбил рассказывать им по него, потому что и Христос был первосвященником по чину Малхиседека.

Мне радостно было видеть, как христиане начинали после таких разговоров относиться почтительно к евреям, а евреи — уважительно к христианам. Мне радостно было видеть, что христианские атеисты находят общее с иудаистскими атеистами, ведь они такие разные.

Четверть века спустя я побывал в Святой Земле. Мусульманские святыни меня не тронули, да мы их и избегали в целях безопасности.

Но, побывав на поле Армагеддон, у Стены Плача, в пустыне Негев, в храме Плача у Гефсиманского сада и в храме Гроба Господня, в Капернауме, где на берегу Генисаретского озера Иисус читал свою Нагорную проповедь, в местах, овеянных иудаизмом и христианством, я признал оба Завета как заветы себе, а не всем вообще.

И я стал чувствовать себя мембраной.

Осенняя песня

улетают листья,
и друзья уходят,
оставляя мысли,
покидая годы,

вместо нас другие
по весне воспрянут,
юные, лихие,
нас и не помянут

мы, ей-богу, не умрём,
мы останемся меж вами,
под лучом и под дождём,
прозой, формулой, стихами

нам дожди — не слёзы,
а вина бокалы,
впереди морозы —
что ж, и этим рады

не грусти, что к югу
птицы улетают,
встретим снег и вьюгу
и дождёмся мая

мы, ей-богу, не умрём,
мы останемся меж вами,
под лучом и под дождём,
прозой, формулой, стихами

Современная природа агрессивности

И соседям то и дело
Наносил обиды смело
А. Пушкин «Сказка о золотом петушке»

История войны альтернативна истории обмена и торговли.

Внутриродовой обмен излишками того или иного ресурса и выглядел как взаимопомощь и реципрокность, что возвращало людей в лоно законов эволюции и отказа от внутривидовой борьбы, устанавливало прочный мир и дружелюбие внутри общины.

Межродовой обмен шёл от недостатка того или иного ресурса и, если консенсус и взаимовыгодность не достигались, обмен и торговля перерастали в военные действия и принудительный, откровенно неэквивалентный обмен.

Тотально дефицитным ресурсом были женщины, поскольку именно на них самым губительным образом сказался переход на прямохождение («умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рожать детей», Быт. 3.14), повлекшее высокую смертность женщин при родах. Женщина стала предметом торга, обмена, аренды, прежде всего, как «детородная машина». Надо отметить, что женщины-«несушки» ценились выше, чем женщины-«наседки», просто из-за сроков «найма», но востребованы были и те, и другие. Во многих европейских языках, включая русский, сохранились функциональные различия: «мама» — родившая и вскормившая, и «мать» (обычно сестра «мамы») — воспитавшая.

Женщина стала также наиболее часто встречающейся причиной и поводом войн между общинами, родами и племенами. Дальним отголоском этих войн стала Троянская война из-за Елена, жены Менелая.

Вся последующая история войн — борьба за ресурсы: территориальные, людские, естественные, интеллектуальные. Этот тип войн представлял собой своеобразный принудительный торг.

Параллельно войнам за ресурсы разворачивались идеологические войны, прежде всего религиозные. Разумеется, эти два мотива часто совмещались и замещали друг друга. Так, например, крестовые походы, носившие идеологический (религиозный) характер, одновременно были и захватническими, из зависти европейцев к богатству и роскоши Востока. В отличие от захватнических ресурсных войн, идеологические — это всегда войны на уничтожение противника, игра с нулевой суммой.

Последней идеологической войной стала Вторая мировая. Совершенно неслучайно фашистская и коммунистическая идеологии в начале войны привели к союзническим отношениям Сталина и Гитлера: их целью было уничтожение буржуазной демократии в первую очередь и передел карты мира — во вторую.

Холодная война также носила идеологический характер, но в её недрах зрел новый тип войн, зачинщиками и агрессорами которых становятся голодранцы, обиженка, цивилизационные лузеры и неудачники. Это — пролетарские войны, понимая под пролетами «свободных, но неимущих». Сюда относятся: Северная Корея, Ирак, «исламское государство», палестинцы, Россия. Этим изгоям ничего не надо и у них нет реальных идеологических оснований, но они хотели бы уничтожить своих дальних и ближних соседей только потому, что им лучше, чем им.

Эта новая агрессивность хорошо просматривается в современной России.

Страна давно утеряла все свои природные и интеллектуальные ресурсы: нефть, газ, никель и прочие естественные ресурсы более не являются национальным достоянием, всё это продаётся на Запад за валюту, которая там же, на Западе, и оседает; поскольку акционерами являются в значительной степени иностранные инвесторы или маргиналы типа Абрамовича, но и та часть доходов, что принадлежит государству, в бюджет почти не попадает, а распределяется по карманам членов кооператива «Озерный», которые и считают себя государством; понятно, что деньги и капиталы они держат не в чулке под матрасом, а в тихих заводях Западного мира — в Исландии, ЮАР, на Кипре и в других богоспасаемых местах, являющихся, помимо всего прочего, источниками процветания и преуспеяния всего Запада, разумеется, не единственными; доказательством того, что это — не национальный ресурс, является тот неоспоримый факт, что нефть за последние несколько лет подешевела более, чем вдвое, а то и втрое (со 120 до 45 долларов за баррель), газ подешевел пропорционально нефти, а бензин на АЗС и коммунальный газ подорожали на треть.

Хранящиеся на Западе капиталы хоть и пополняются, и приносят устойчивый доход, но принадлежат российским нуворишам более, чем номинально: тратятся они на оплату западных автомобилей, западной роскоши, западной недвижимости, западной жратвы — в изобилии, но под страхом потерять всё это во мгновение ока. И что делать с дворцом на Сардинии, если выезд на Запад закрыт?

Крах коммунистической идеологии не возместим. И никакие православные «скрепы» тут не помогут, поскольку а) православие — всего лишь третья конфессия (после лидирующих атеизма и ислама), б) РПЦ стремительно теряет свою паству, видящую нарастающий разрыв между богатством и роскошью попов, с одной стороны, мирян — с другой.

Образование, наука и культура, эти основные интеллектуальные ресурсы, также всё более ориентированы на Запад. Успешные представители этих сфер бывают в России лишь наездами, их рабочие места — там, их работа оплачивается не из российских источников.

Как ни странно, именно эти два обстоятельства, потеря идеологии и ресурсов, и является основой российской агрессии. Понятно, что если забросать Европу и США атомными бомбами, то жизнь в России лучше не станет и даже станет заметно хуже, потому как продавать нефть будет некому и ввозить иномарки, компьютеры и жратву будет неоткуда. Но жизнь на Западе по своему уровню несчастья сильно приблизится к российской, а это утешает и греет душу. Ведь это новая доктрина — не догонять ушедший пелетон, а тормозить его и тем приближать к себе.

Никто не знает, как реально обуздать эту новую агрессию, ведь она привлекательна не только в странах-лузерах, но и среди лузеров внутри благополучных стран.

Если честно, не знаю и я. Пока могу только диагносцировать.

Военные потери

Для начала — немного официальной статистики, более или менее достоверной.

Безвозвратные потери Вооруженных Сил СССР в годы Великой Отечественной войны

Виды потерь Всего потерь тыс. чел
Убитые в боях и умершие от ран при санитарной эвакуации 5226,8
Умершие в госпиталях от ран 1102,8
Небоевые потери (умершие от болезней, погибшие в результате происшествий, расстрелянные по приговорам военных трибуналов за воинские преступления) 555,5
Пропавшие без вести и попавшие в плен (вместе с теми, кого призвали по мобилизации, но они, еще не зачисленные в списки войск, были захвачены противником) 5059,0
Итого 11944,1

Небольшие комментарии к этим цифрам.

Первое. Если всего в войне погибло 28 миллионов человек, то потери мирного населения — 16 миллионов. Наверно, только ещё в Германии и Польше наблюдалось это прискорбное явление. Воюют одни, а гибнут другие. Война давно уже стала профессиональным делом военных, присягнувших и получающих зарплату за право убивать и быть убитым. Мы, мирные жители, — не присягали, более того, мы регулярно платим налоги в надежде и уверенности, что это пойдёт в том числе и на нашу оборону, не оборону государства, а оборону мирных жителей страны.

Второе. Как ни старался, я не смог найти достоверной информации о распределении военных потерь СССР по роду и по родам войск, хотя такая информация где-то должна быть.

А теперь сюжет, ради которого и написан данный материал.

Воевали не только мужчины.

Женщины были прачками, радистками, поварихами и подавальщицами в офицерских столовых, регулировщицами, но более всего — врачами и медсестрами.

Полмиллиона женщин участвовало в войне в качестве медсестер, выносящих раненых из боя. Половина из них было ранено, 90 тысяч — погибло при исполнении. Нигде, ни в одном виде и роде войск не было столь чудовищных потерь. Средняя продолжительность жизни медсестер в бою — всего 50 секунд. Капитальным различием между ними и солдатами заключалась ещё и в том, что мужчины на фронт попали в основном по призыву и мобилизации, женщины — добровольно.

Эти цифры, эти судьбы, эти потери были бы менее печальны, если бы ни одно обстоятельство, характеризующее бесчеловечность всей этой системы.

Хрупкие женщины (а крупногабаритных старались не брать) обязаны были выносить с поля боя бойцов непременно с оружием. Эта дополнительная функциональная нагрузка имела трагические последствия прежде всего для самих сестёр: они должны были спасать только тех, кто при оружии и несли ответственность, если доставляли контуженных и раненых, бросив их оружие. Не дай бог такому случиться! Часто они спасали только оружие — солдат умирал при перетаскивании с передовой. Это было ненаказуемо. Цена куска железа автоматически оказывалась несравненно выше цены человеческой жизни.

И в эти считанные секунды и минуты медсестра должна была думать прежде всего о железяке, потом — о раненом и в последнюю очередь — о себе и своей жизни. На добровольных началах.

За последние пятьдесят лет нагнетается треск торжеств по случаю Победы. Нас исподволь, тихой сапой, приучают к мысли, что это — важнейшее событие в нашей истории, не сама война, в которой мы успели повоевать и в союзе с Гитлером, и против него, не сама война, в которой бесчеловечность нашего строя превзошла даже коллективизацию и голодомор, а именно победа.

И это, безусловно, не спроста.

Опьянённые Победой, молодые и старые, одни не знающие, а другие не помнящие ужасы войны, готовы опять к войне — ради Победы, уверенные в победе, несмотря на то, что Россия вообще крайне редко выигрывала войны, буквально по пальцам, а вела их непрерывно.

Призывы к войне раздаются теперь открыто, пункты по набору и подготовке головорезов для войны в Донбассе развёрнуты по всей стране, пропагандистская машина СМИ кишит «аналитиками» и провокаторами войны с США и НАТО. Генералы потирают руки — они опять при деле, но в зоне безопасности.

Я смотрю на девочек, своих студенток, обученных перевязывать и носить на носилках манекены, восторженно кричащих «крымнаш!», и представляю их, перетягивающих через окопы и заграждения тяжелых и раненых бойцов, гибнущих добровольно — кому и зачем это надо?

На чаше весов

Речь идёт не обо всех военных потерях, а только о тех людях, которые попали в плен либо были насильственно вывезены в тыл противника. Прежде, чем анализировать представленные ниже данные, требуется дать некоторые пояснения:

— советская и российская информация отличается крайней недостоверностью и имеет многолетнюю историю занижения данных, в отличие от германской статистики и исследований союзников

— в связи с этим разброс цифр по некоторым позициям очень высок, особенно по советским военнопленным (от 2 до 7 с лишним миллионов); в связи с этим в ряде случаев использованы усредненные данные

— к советским военнослужащим добавлены мобилизованные военнообязанные, ещё не приписанные к воинским частям и в военных действиях не участвовавшие; таких оказалось около полумиллиона, но здесь не учтены вооруженные люди других ведомств (водный, железнодорожный и воздушный гражданский транспорт, таможенники, ВОХР и др.)

— в числе погибших советских военнослужащих 450 тысяч умерло из-за сильнейшего истощения и обморожений при пленении, до размещения в лагеря, которые располагались не только в самой Германии, но и на оккупированных территориях

— здесь не учтены граждане СССР, этнические немцы, которые были интернированы (1 106 277 человек), мобилизованы в трудармии и более половины которых погибло в спецпоселениях.

Советские граждане Граждане Германии
военнослужащие и военнообязанные
всего 5754 100 2389.6 100
погибли 3900 67.8 356.7 14.9
вернулись 1533 26.6 2031.7 85.0
остались 321 5.6 1.2 0.1
гражданское население
всего 5269.5 100 1750 100
погибли 2164.3 41.0 105 6
вернулись 2654.1 50.4 1645 94
остались 451.1 8.6 0 0
ВСЕГО
всего 11023.5 100 4139.6 100
погибли 6064.3 55.0 461.7 11.2
вернулись 4187.1 38.0 3677.9 88.8
остались 772.1 7.0 1.2 0.0

Очевидна неравновесность потерь. Это касается прежде всего доли освобожденных, оставшихся на территории противника и эмигрировавших в другие страны: на 772 тысячи советских граждан против 1.2 тысячи германских.

Неравновесна и смертность в плену: у немцев она составила 15%, у нас — 2/3. Одной из ключевых причин этого является статус. СССР демонстративно отказался подписывать Женевские соглашения по военнопленным, и поэтому попавшие в плен не могли получать помощь от Красного Креста и других международных организаций, не имели права переписки с родственниками, лишались их моральной и материальной (посылки) поддержки. Кроме того, уже в самом начале войны был принят и всю войну действовал приказ Сталин, превращавший всех военнопленных в предателей. Их семьи не получали никакой компенсации и государственной поддержки. Полная покинутость и обречённость делала этих несчастных лишёнными сил и смысла бороться за жизнь. Колчак, попав в плен в ходе русско-японской войны 1904-1905 гг.., вернулся, не только не потеряв офицерского звания, но и был награждён медалью за понесённые в плену страдания. Советские военнопленные обливались презрением, лишались чинов и чести, без суда объявлялись престуниками.

Немецкие военнопленные получали из дома продовольственные посылки и посылки с бельем, какими-то развлечениями и утешениями (самым распространенным средством этого были губные гармошки). Их семьи получали государственную поддержку и общественное сострадание.

Надо заметить, что и питались и одевались они, не в пример лагерникам ГУЛАГА, значительно лучше, обворовывать их строжайше запрещалось, да и побаивались: организованные и осознающие свои права немцы умели коллективно жаловаться. Вот фрагмент Приказа Министра внутренних дел от 15 ноября 1946 г. по содержанию немецких военнопленных (это помимо животных и рыбных продуктов):

Суточная норма хлеб картофель и овощи
При выполнениидневной рабочей нормы на 80-90% 400 650
на 81-100% 500 800
на 101-125% 600 900
св.125% 700 1000

Для сравнения: в 1946-47 гг.. средняя годовая выработка в колхозах составляла 215 трудодней, на один трудодень полагалось 300 г хлеба, 1.8 кг соломы и 1.2 кг сена. В пересчете на дневной рацион это означало 177 граммов хлеба и ничего рыбного и животноводческого. Меню немецких военнопленных на этом фоне — луккулов пир.

Неравновесна и судьба вернувшихся из плена: 233.4 тысячи советских военнопленных надолго попали в ГУЛАГ и почти все прошли сквозь фильтрационные лагеря — немцы возвратившимся сразу стали назначать пенсии, а для их вызволения в Москву прилетал канцлер Аденауэр.

После войны СССР в качестве репараций вывозили из Германии квалифицированные кадры, прежде всего военных инженеров и учёных, связанных с оборонными предприятиями, а также рабочих, чтобы монтировать и эксплуатировать вывезенные из Германии заводы, станки и оборудование. По сути, без немецких учёных и инженеров невозможны были атомный проект, развитие средств связи, реактивной авиации и ракетостроения ни в том объёме, который мы знаем, ни вообще.

Преимущественно из Украины, Белоруссии и Молдавии было вывезено более 5 миллионов человек (планировалось вывезти 15 миллионов). По большей части это были подростки: трудовые кадры без квалификации и опыта трудовой деятельности. К ним было разное отношение, но в целом это рассматривалось как их спасение от большевизма.

Первыми «гастарбайтерами»-добровольцами в Германии были жители Западной Украины, Западной Белоруссии и Бессарабии. Местное население относилось к «советским» с неприязнью: в 1939–1941 годах Красная Армия и пришедшие за ней сотрудники НКВД хорошенько похозяйничали на занятых в ходе осенней кампании землях, поэтому пропаганда и приглашения на работу в рейх имели успех. Десятки тысяч человек добровольно отправились трудиться на немецкие заводы и фермы. Они жили в частных лагерях крупных компаний с режимом, более мягким, чем в лагерях для военнопленных, но все же за колючей проволокой. В других местах их могли размещать в общежитиях, квартирах и даже в домах «хозяев». Называли их «гражданскими рабочими». А не менее 15 тысяч украинских девушек работали у немецких фрау, чьи мужья воевали на Восточном фронте, помощницами по хозяйству.

Вторая волна перемещенных рабочих получила название «остарбайтеры». Это были граждане (в основном украинцы), проживавшие на территориях, которые вошли в СССР до сентября 1939 года. Условия их работы и пребывания в Германии были более жесткими и отношение к ним со стороны немцев было весьма неприязненным. Конечно, в этом сыграли свою роль военные поражения немцев, а также серьезные людские потери, которые, естественно, отражались и на тыловой жизни.

Советская и российская пропаганда и так называемая «историческая наука» продолжают затемнять эти и многие другие трагические и печальные стороны войны, в которых повинны, прежде всего, мы сами, и тем замазывая самые неприглядные и постыдные страницы отечественной истории.

Невпопад

жизнь прожив до конца невпопад,
я бросаю с тревогою взгляд:
что там было — восторг или ад?
а, неважно — и тянет назад
в этот дивный заброшенный сад,
где цветы, аромат, листопад,
то сугробы, то лета наряд…
я листаю года наугад:
этих стыдно, а этим я рад,
пусть — минором окрашенный лад,
я живу и умру невпопад

Up or down

Обычно соседние народы весьма контрастны. Эта непохожесть друг на друга порождает недоверие и даже вражду, нередко доходящую до войн.

Вот два примера тому.

Евреи и египтяне видят мир объемно, сферно.

Но взгляд египтянина устремлен вниз: он ждет, когда спадут воды нильского паводка, и это означает, что на обсохшую, но ещё полужидкую землю можно разбрасывать зерно и выпускать на поле скот затаптывать это зерно. А затем — ещё полгода ждать, когда появятся всходы, поднимутся, вызреют, и надo срочно, до прихода паводка, успеть собрать урожай (обычно сам-пятьсот — сам-семьсот). Две недели в году напряженного труда и пятьдесят недель — созерцания и ожидания.

Взгляд иудея обращен к небу, к небесному своду, в ожидании дождя. Еврей видит прекрасное солнце и ещё более прекрасные, более грандиозные звезды.

Египтянин со своим взглядом, опущенным вниз, мыслит конкретно и населяет свой мир множеством богов, выполняющих разные функции жизни природы и человека.

Иудей общается с невидимым богом, находящимся над видимым миром и небом. Он ведет с ним диалог на духовном уровне, понимая, что по сути своей он принадлежит этой духовной субстанции, а все дела, суетные и хозяйственные — это вторично и без помощи сверху, в расчете только на свои силы.

И это противостояние, начавшееся ещё при Иосифе Прекрасном, достигло апофеоза при Моисее и Гиксосах, продолжилось при Ироде Великом и Клеопатре, протянулось и до наших дней (войны на Суэцком канале и Синайском полуострове в 1967-1970 годах и в 1973 году).

Другая пара в жанре up and down: восточные славяне (пра-русские) и степняки-кочевники, представители Дикого Поля.

Эта пара ментальностей имеет линейное, а точнее — горизонтальное (по Ганчеву) мировоззрение.

Потомки скифов и сарматов, печенеги, хазары, кипчаки, ногайцы, а позже ордынцы прокладывали свои пути-дороги по водоразделам. Они смотрели вперед, вдаль и почти никогда не опуская взгляд ниже горизонта, ориентируясь в пространстве днем — по солнцу, ночью — по звёздам, что характерно для всех номадов вообще.

Славяне прокладывали свои пути по долинам рек, стараясь не терять эти реки их виду. Часто они продвигались не по берегу, а по фарватеру, им не надо было искать ориентиров на небе — река вела их сама. Этот горизонтальный взгляд редко поднимался над горизонтом: надо смотреть либо на водный путь, избегая мелей, порогов, других преград и опасностей, либо себе под ноги, избегая камней, змей, буреломов и завалов.

Эти два полиэтноса (или букета этносов) всегда находились в напряженных отношениях, выражающихся в набегах, в военных походах Олега («отмстить неразумным хазарам»), Игоря («Слово о полку Игоревом»), Засеке (оборонительной линии, по которой в 17 веке возникла цепь русских крепостей-городов от Козлова до Белгорода).

Юг враждебно ассимилировал бегущих с севера отщепенцев, которые так и не утеряли враждебности к местным автохтонам. На Севере, в России к южанам также сохраняется напряженное недоверие и враждебность, отмечается их высокомерие (взгляд вперед и наверх), как южане видят во взгляде северян (вперед и вниз) угрюмое упрямство.

Удивительно, но и в наши дни на русских территориях железные и шоссейные дороги проложены по террасам речных долин, а в Новороссии (Северном Кавказе) — по водоразделам.

Взгляд up or down, оказывается, имеет фундаментальное, исторически непреходящее значение.

Джентльменское

небрежно бросая «up yours»,
она развернулась и вышла,
взвесив меня, словно груз,
освобождаясь от дышла

и растворилась навек,
я же стоял как болван,
с краской стыда аж до век,
всё повторяя «page one»

из пулемёта прошит
током сощуренных глаз:
нежное, тихое «shit»
режет острей, чем алмаз

годы проносятся вскачь,
но не забыть мне её,
сердце стучит «keep in touch»,
память о милой поёт

Ошибка
(басня)

Однажды Господь — скорей всего от скуки и нечего делать — решил устроить Последний Суд.

Тут особых трудностей не было. Его любимая игрушка, компьютеризация, достигла окончательных пределов, и всё прогрессивное человечество, как наличное, так и ставшее по окончании срока годности безналичным, было обеспечено не только всем необходимым хардом, но и софтом: бесплатным входом в Интернет, адресами, паролями и юзернеймами. Один щелчок — и все получили вежливые приглашения в Иосафову долину на окончательные разборки и заключительный фуршет после торжественной части: для тех, кто ошую, портвишок «три семёрки», для оказавшихся в меньшинстве одесную — армянский три звёздочки. Во всём должна соблюдаться гармония, баланс, мера и эта, как бишь её, справедливость. Собственно, именно для этого аккорда и была затеяна вся эта возня с научно-техническим прогрессом, Биллом Гейтсом и «Одноклассниками».

К назначенному сроку и месту никто, однако, не притёк.

Всевышний помялся в ожидании положенные сорок минут, никого не дождался и в сердцах грозно так распорядился по небесной канцелярии о причинах массовой неявки и наказании виновных.

Выяснилось, что почти все, кто получает более десяти писем в день — а таких более 90% реальных пользователей — выбрасывают письма от неизвестных им адресатов в корзину, не читая, как спам, не дай Бог, заряженный вирусами. Среди оставшихся большинство просматривают почту раз в год, не чаще, а троглодиты вообще не просматривают, нехристи необрезанные, в силу своего дремучего невежества.

Жалкие крохи тех, кто всё-таки удосужились прочитать, приняли приглашение за розыгрыш, на всякий случай взяли отгул, отпуск или больничный. Один чудак совсем было собрался, но, как назло, пойти было не в чем — единственная рубашка застряла в стирке, а являться в футболке на такое мероприятие, согласитесь, неприлично.

Устраивать опять Потоп? — но в условиях глобального потепления и роста тарифов на воду это оказалось невозможным: просто, на Земле не хватит воды, чтобы утопить всех.

И Вседержитель, по милости своей, решил плюнуть на это дело и оставить всё как есть. А то, можно подумать, других дел у него нет и нечем заняться.

Мораль. Начальство надо знать в лицо, а не по электронному адресу; просьбы и приглашения начальства рассматриваются как его слабость и потому игнорируются — впредь надо издавать приказы, указы или всемирные законы.

Судья

ночь, ни зги, клавиатура,
строчки беглы и тихи,
ангел исподлобья, хмуро
смотрит на мои стихи

и текут слова спокойно,
чаще просто в лад,
ангел прост, суров и строен
как осенний сад

жизни им — всего минута:
кончил, прочитал
ангел, оценив их круто,
сбросит вниз, в подвал

им цена — совсем немного:
не бог весть, не сýры,
ангел ждёт меня немого,
ночь, клавиатура

Случай в деревне

Они приехали к нам из Донбасса весной, как только там всё это началось.

Она осталась в городе, где надеялась найти хоть какое-нибудь место в магазине — в Донецке у неё был свой и вполне приличный, уже хорошо раскрученный и популярный не только в микрорайоне, на Одесской: к ним со всего Ленинского, можно сказать, по выходным приезжали, чтобы затариться на неделю. Конечно, по ценам она не могла тягаться ни с одним сетевым, но зато у неё была хорошо налаженная связь с окрестными хозяйствами, и они обеспечивали две трети товарооборота: свежайшие с грядки и прямо из-под коровы. К тому же свою выпечка и коптилка.

У него была своя пилорама. Линия станков с ЧПУ и небольшая фабрика кухонной мебели, гарнитурами и отдельными предметами. Работа шла бойко.

А тут эти, понаехали.

Им не повезло: снарядами разорвало оба бизнеса.

Решили разбегаться в разные стороны. С собой почти ничего не взяли, только носильное, ценности, документы и деньги, в евро и долларах: и рубли и гривны всё менее походили на деньги. Дети, студенты, уехали в Киев с надеждой продолжить учёбу и искать потом работу в Праге или Кракове, где уже бывали, обзавелись друзьями и местным языком. Родители потянулись на север, в подмосковный Электрогорск, где у него были постоянные поставщики пиломатериалов и где он в своё время приобрёл оборудование.

Квартиру заперли и попросили соседей присматривать. Если что — эсэмэской.

А в Электрогорске удалось сразу купить за полтора миллиона рублями, чуть больше сорока тысяч баксов, однушку в пятиэтажке, не бог весть, что, но жить можно. Для Донецка цены, конечно, ломовые, да сейчас там хоть даром бери, а для Подмосковья это реально дёшево.

Ни в какие беженцы они записываться не стали — своих сил хватит, и оба работать умеют.

Тамара довольно быстро устроилась в местном «Магните», товароведом по молочке и колбасам. Володьке сначала не повезло: знакомую ему фабрику разорили дотла, и теперь там какая-то левая фармация, а на других площадках — сокращения начались задолго до санкций, ещё накануне Олимпиады.

И он стал кружить по деревням на купленном по дешёвке и совсем расхристанном и растрёпанном жигуле.

Работа нашлась почти мгновенно, всего в пятнадцати километрах от Электрогорска, уже за пределами Московской области. Деревенька Головино всего об несколько дворов быстро разрасталась московскими дачниками, людьми не богатыми, но и не бедными.

Сразу строились более сотни домов. И всем надо, помимо всего прочего, помимо строителей (таджики, в основном, кто же ещё?) и чтобы кто-то мог доводить строения до ума и жилого состояния, убрать огрехи, хитрости и глупости строителей, сделать и собрать на месте всю мебель: и кухонную, и столовую, и спальную.

Володька сам, один, без помощников, за три недели сделал один дом, потом ещё один — и заказы посыпались! За лето он успел сделать четыре дома — и они прочно встали на ноги. С хорошей перспективой: Головино и дальше обещало расстраиваться, находясь впритык к Третьей бетонке, да и в других деревнях шло оживлённое шевеление. В Москву притекали и притекали люди из российской провинции. Кто снимал жильё, кто умудрялся сразу купить квартиру на окраине города либо в ближайшем Подмосковье, а через два-четыре года вставал вопрос о даче, в полутора-двухчасовой доступности от МКАДа, за пределами Московской области, где всё стремительно дорожало, приближаясь к московским стандартам.

На зиму Володька взял шесть заказов, с октябрьских по майские. Пять дней работал по 12-14 часов, в выходные мотался по окрестным строительным магазинам и оптовкам, закупая всё необходимое.

Через надёжных людей они отправляли деньги в Киев, сыновьям, но в меру: если надо сверх получаемого, пусть сами зарабатывают. Что те и делали: рукастые, в отца.

Из дома приходили вести, одна ужасней другой. Квартиру их, шикарную четырёхкомнатную квартиру там же, на Одесской, вскрыли, разорили, а потом там засели какие-то головорезы, не то псковские, не то костромские, кто эту шпану разберёт?

Они уже более года прожили в России, обзавелись и друзьями, и обстановкой, и даже подумывали, стоит ли возвращаться, когда в Донецке всё уладится.

Но — пришла беда: отворяй ворота.

И Тамара, и Володька — русские, и говорят по-русски, но все, даже близкие и хорошие знакомые, иначе их, как украинцы и хохлы, не называл. И для всех они оставались приезжими, не своими.

Сначала подставили Тамару. Выставили и отжали два миллиона. Всё, что было за год накоплено, ушло в «Магнит», ещё и назанимали. Пришлось ей и уволиться, и потянуть за собой дурную славу: нет, не воровки, но растяпы, которую обуть — ничего не стóит, да и грех эту приезжую не нагреть. Её взяли в другой магазин, простой продавщицей, но и там вскоре начались мелкие подставы, от которых невозможно уберечься. Почти вся её зарплата стала уходить на возмещения.

Володька доводил до ума новенький московской татарки, очень богатой — это был уже её пятый загородный дом плюс она владела двумя этажами в престижном московском небоскребе, а сама жила на Тверской, в самом её начале, в квартире, некогда принадлежавшей одному из любимцев Сталина от науки. Был у неё небольшой особняк в Кисловодске, а о том, что было у неё Европе, не знали даже её дети, только догадывались.

При заключении договора Раиса Габдулхаковна цепко и с удивительной ловкостью держалась за каждую свою копейку. В конце концов так получилось, что Володька науступался ей до того, что взял лишь пол-цены от обычного.

Вряд ли кто-то мстил или позавидовал ей, скорей это была шкода против «хохла» Володьки, а, может, и вправду всё произошло чисто случайно, например, из-за проводки или скачка напряжения, как объяснял произошедшее он сам на суде.

Вечером, после работы, он решил принять баньку, а заодно и на себе проверить, хороша ли она, крепок ли и держится ли пар, достаточно ли щелясты полы в парилке и моешной, словом, принять у самого себя работу. Часа полтора он парился и наслаждался, а в это время начался пожар в доме, потом загорелась и летняя пристройка.

Володька, распаренный и расслабленный, попал из пара в полымя. Он бросился спасать всё, что можно спасти, успел вызвать из Киржача пожарных. Вокруг пожара в летних сумерках собирался народ. Никто не помогал. Но всё выносимое им из дома тут же растворялось в ночи.

Пожарные приехали с полуторакубовой бочкой через сорок минут. Тушить уже было нечего.

Разъярённая Раиса Габдулхаковна выставила в суде иск. Только материальный ущерб составил 18 миллионов рублей, к этому добавился умышленный поджог; на суде он был всё-таки смягчен до поджога по неосторожности.

Сыновьям Тамара запретила приезжать на суд.

Глухой осенью Володька загремел на двенадцать лет с конфискацией в пользу пострадавшей.

Из СИЗО их партию угнали в Коми. Тамара как-то очень быстро и безнадёжно спилась и даже не успела заметить, как забомжевала в Орехово-Зуево, среди пристанционной братии.

Я пытался навести какие-то справки об их сыновьях, просил помочь своих киевских друзей. Через пару недель мне сообщили, что предположительно оба записались в нацгвардию и уехали на восток, воевать с «ополченцами».

Print Friendly, PDF & Email

5 комментариев для “Александр Левинтов: Сентябрь 15-го. Часть III

  1. Автор: «…Для сравнения: в 1946-47 гг.. средняя годовая выработка в колхозах составляла 215 трудодней, на один трудодень полагалось 300 г хлеба, 1.8 кг соломы и 1.2 кг сена. В пересчете на дневной рацион это означало 177 граммов хлеба и ничего рыбного и животноводческого. Меню немецких военнопленных на этом фоне — луккулов пир.»
    ——————————————————————————
    Советские нормы для военнопленных красивы только на бумаге. Есть не одно письмо в верха от назначенных ревизоров, что эти нормы просто не выполнялись. С появлением первых массовых (десятки тысяч пленных) лагерей для военнопленных (начиная с 42-43-го года) в некоторых лагерях смертность немцев и их союзников доходила до 50%.

    https://www.facebook.com/oleg.newzorov/posts/679443192202262
    «…Нормы нормами, а реальное наличие в стране продуктов не всегда вписывалось в эти нормы…
    зафиксировано, что из трех отправленных со станций Воробьевка, Ширинкино, Серебряково? Юго-Вост. Ж.Д. эшелонов с пленными в январе 1943 г. до лагерей не доехало 1953 чел. (25% от общей численности отправленных пленных). Часть из них умерли и от голода, т.к. 34 дня пленные не получали горячей пищи, а только сухой паек.
    3 февраля 1943 караул 236 конвойного полка НКВД принял для конвоирования 1980 пленных в эшелон, вагоны которого не имели нар и печей, ведер, посуды. Из продуктов на первый день следования были получены только сухари, на второй мука. Третий и четвертый день пленные не получали ничего….

    http://forum.polismi.org/index.php?/topic/8993-%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%B5%D1%87%D1%8C-%D0%BF%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B0/
    «…О том, что причиной роста заболеваемости и смертности в первую очередь была недостаточность питания, красноречиво свидетельствует заключение о рационе питания военнопленных по вышеназванным нормам и влиянии этих норм на организм работающего, сделанное заведующей отделом физиологии Центрального института питания народного комиссариата здравоохранения СССР профессором Молчановой. В этом документе, датированном б ноября 1942 г., подчеркивалось: «Такая калорийность (1945 калорий) может покрыть траты человека, находящегося в полном покое… В настоящее время уже имеется достаточное количество клинических наблюдений, показывающих, что при длительном питании рационом с низким калоражем возникает заболевание, получившее название алиментарной дистрофии…
    Однако даже эта заниженная норма питания не всегда выдерживалась из-за перебоев в снабжении отдельными продуктами. Особенно тяжелое положение с питанием военнопленных сложилось в период завершения ликвидации сталинградского «котла»…
    Hе лучше было положение и тех военнопленных, которые добирались до приемных пунктов. …на приемном пункте, расположенном на станции Воробьевка, где на 12 февраля находилось 5400 военнопленных, из-за холода в помещениях и отсутствия регулярного питания смертность составляет 20-30%, наблюдаются случаи людоедства. Случаи людоедства отмечались и в Хреновском лагере военнопленных № 81 в Воронежской области….
    С введением новых норм и правил организации ( 9 апреля 1943 г.) питания военнопленных калорийность основного пайка несколько возросла и составила 1840 калорий. Военнопленные, занятые на тяжелых физических работах, получали паек, калорийность которого составляла от 2015 калорий …
    …нормы питания менялись еще не раз (норма «комнатного покоя» – 2000 калорий — была достигнута в основном пайке только «образца» 18 октября 1944 г.), причем иногда и в сторону уменьшения (осенью 1945 и осенью-зимой 1946 гг.), но в целом — самый страшный для пленных период 1942-го – весны 1943-го больше не повторялся….»

    Формально выдается цифра в 15% смертности в советских лагерях для военнопленных. Но если принять во внимание тех, что не дошли до лагерей или распределены по другим ведомствам, то я в своих расчетах (основываясь, прежде всего, на труде группы Кривошеева) пришла к 30% смертности. Напомню, в немецких лагерях смертность советских военнопленных — не менее 60%.

    1. огромное спасибо за эту информацию. Как говорится, всё не так плохо, как кажется — всё гораздо хуже.

  2. Интересный Вы собеседник господин А. Левинтов.
    Не комплимент, констатация факта. Диапазон, эрудиция, неангажированность, неожиданные повороты сюжета, мысли вслух, эрудиция.
    Спасибо.
    М.Ф.

  3. Француженки имеют самый низкий индекс массы тела (ИМТ) среди женщин стран Западной Европы — 23.2 при норме в диапазоне 19-24.9. У англичанок с их размеренным ритмом и рациональностью питания — 26.2. О россиянках и американках лучше и не вспоминать.
    _____________________________________________
    Вспомнился старый анекдот. Взвешивает робот–автомат.
    На весы встает француженка, робот ей говорит: 45 кг.
    После нее — англичанка: 50 кг.
    Наконец – русская.
    Робот механическим голосом: вторая пусть сойдет, вторая пусть сойдет…

Добавить комментарий для Марк Фукс Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.