Белла Езерская: Восьмой фестиваль российского документального кино в Нью-Йорке

Loading

Настя поправляется, ее «болезнь бабочек» под надежным уходом… Пока она не вернулась на родину. В стране, где деньги на медицину, фармакологию, образование, науку, зарплату, социальные нужды сжираются военным бюджетом, судьба человека не стоит ничего.

Восьмой фестиваль российского документального кино в Нью-Йорке

(Размышления по поводу)

Белла Езерская

Название не совсем точно: этот фестиваль не только российский, но русскоязычной диаспоры, где бы она ни находилась. В этом году среди авторов — представители России, США, Белоруссии и Литвы. Всего на фестивале был показан 21 фильм.

8-й нью-йоркский документальный фестиваль, лишившись своего дома в Трайбеке, основанного Робертом де Ниро, стартовал в кинотеатре Архивных фильмов на Второй авеню. Фильмы шли одновременно на трех площадках.

Бессменный куратор фестиваля Марина Адамович видит этот фестиваль неполитическим, посвященным гуманитарным проблемам, религии, искусству и литературе. Она заявила:

Наша задача — напомнить всем, что вопреки тем или иным веяниям и конфликтам, культура не может остановиться в своем развитии.

Большинство фильмов, так или иначе, соответствуют идее фестиваля.

«Толя Якобсон из Хлыновского тупика» — о писателе и диссиденте Анатолии Якобсоне, режиссер Сергей Линьков (США). Ученики 2-й московской математической школы, где он преподавал русскую литературу — Юлий Ким, Вячеслав Иванов, Наталья Горбаневская, Игорь Губерман, Сергей Ковалев — вспоминают своего учителя, доказавшего с математической точностью, что искусство может жить только при свете совести.

«Превратности перевода», режиссер Борис Караджев (Россия) — о переводчике Викторе Голышеве, имя которого неизвестно большинству читателей, в то время как имена авторов переводимых им книг Джорджа Оруэлла, Роберта П.Уоренна, Уильям Фолкнера, Кена Кизи и других — широко известны и любимы.

Аркадия, режиссер Хельга Ландауэр (США) — о поэте Владимире Гандельсмане. Его путешествие, по Нью-Йорку, по любимому им Бронксу Хельга Ландауэр снимала 14 лет. Аркадия — рай, который открывается поэту за каждым углом и поворотом подземки. Поэт заставляет взглянуть на город свежим взглядом. Фильм сопровождается музыкой и стихами поэта.

Вождем буду я, режиссер Андрей Осипов (Россия). Фильм о поэте-символисте, прозаике, драматурге и литературном критике значительно расширил мои представления о Брюсове, как поэте трудолюбивом, но бесталанном, особенно рядом с гениальным Блоком. Фильм показывает, как начинался Серебряный век. Он целиком построен на кадрах кинохроники началаХХ века.

Pushkin is our everything, режиссер Майк Бекельхаймер (США). Молодой американский режиссер пытается осознать место Пушкина в российском социуме и понять причину его неумирающей популярности в России. Что значит «Пушкин это наше все»? И почему поэт в России больше чем поэт?

Дух в движении — (Россия) о Паралимпийских играх в Сочи на ХI Зимнем фестивале. Режиссеры София Гейвлер, Юлия Бывшева, София Кучер. Этим фильмом фестиваль открылся.

Смотреть этот фильм тяжело. Камера не уклоняется от искалеченных тел. Инвалидность — это данность. Ее нужно принять, чтобы идти дальше. То, что совершают эти люди, находится за гранью человеческих возможностей. И вызывает преклонение перед силой их воли и духа. Конькобежец без двух рук; слепая девушка— стрелок из лука; спортсмен без двух ног, взбирающийся по канату, хоккеисты на инвалидных колясках. Каждый из героев фильма представляет один из шести паралимпийских видов спорта: биатлон, горные лыжи, лыжные гонки, следж-хоккей, керлинг на колясках. В фильме сняты матери героев — самоотверженные российские матери, без помощи которых победы их детей были бы невозможны. Эффект достигается за счет операторской работы, музыки, графических вставок.

Мне хочется рассказать о фильме, открывающем трагические страницы недавней русской истории; о фильме, спасающей от забвения то, что не должно, не имеет право быть забыто. Это фильм Екатерины Гордеевой Голоса. Он посвящен 70-летию снятия Ленинградской блокады.

Власти сделали все, чтобы стереть память о Ленинградской блокаде. Созданный сразу после войны музей блокадников был ликвидирован, его коллекции — дневники, письма, фотографии, документы — уничтожены. Создатели фильма по крупицам, по чудом сохранившимся детским рисункам и письмам, по воспоминаниям выживших воссоздают подлинную картину трагедии блокады, неприкрытую правду тех страшных 872 дней.

Екатерина Гордеева признается, что она до этого знала о блокаде в общих чертах. Прочитав сценарий, она решила проверить свою реакцию на детях. Но дети даже не знали этого слова — “блокада”. Тогда она стала рассказывать им сценарий. Блокадная семья, мать и двое детей. Отцы на фронте. Члены семьи, как иждивенцы, получали по 125 граммов хлеба в день. Матери отдавали детям свою пайку, и поэтому умирали раньше. В классе было тихо. Дети были потрясены. Потом Гордеева привлекла их к озвучиванию: они читают письма их умерших от голода ровесников. Детские голоса звучат на фоне детских писем в полуистлевших школьных тетрадках Как голоса оттуда. В них — надежда и жажда жизни. Письма сняты сквозь окно, у которого стоит ребенок. Его лица не видно. Камера показывает заснеженные улицы, замерзшую Неву, людей, набирающих воду из проруби. На снегу лежат перевязанные бечевками трупы. Их много. Их никто не убирает. Гордеева развенчивает легенду о том, что в осажденном умирающем городе была культурная жизнь и работали театры. О блокаде разрешено было говорить только в мажорном, героическом ключе. Театр оперетты, действительно, работал в страшную зиму 1941. Музкомедия «Раскинулось море широко» была поставлена для поднятия духа умирающих от голода ленинградцев. Потом театр эвакуировали в Ташкент, я девочкой видела этот спектакль. Детей заставляли ходить в театр, но говорить об этом было запрещено.

Голоса — не политический фильм. В нем нет обвинения властям, которые допустили это чудовищное преступление по отношению к жителям города. В нем нет рассказа о каннибализме, который в Ленинграде процветал. Дети пишут, что матери не разрешают им выходить на улицу, потому что опасались, что их убьют. В одном из писем есть слова 4-летнего мальчика: «Мама, если нету кушать, убей меня». Ничего более страшного, чем эти слова из уст ребенка нельзя себе представить. За 900 дней блокады в Ленинграде умерло 1 миллион двести тысяч человек. Стариков, женщин и детей. Гордеева пишет:

«Я не буду вдаваться в тонкости. почему эта блокада была такой долгой, почему она была такой мучительной, почему она была такой безысходной в самом начале».

Пусть причины этого преступления раскапывают историки… Фильм о противостоянии человека нечеловеческим обстоятельствам — об этом Голоса. Сейчас, когда занавес секретности немного приподнялся, в Петропавловской крепости открылась выставка «Неизвестная блокада». То, что удалось рассекретить, собрал историк Никита Ломагин в своей книге «Ленинград в блокаде». Из нее мы узнаем много потаенного. Пока женщины и дети пухли и умирали от голода, сотрудники Смольного заказывали красную икру и шоколад. Правда, если они спекулировали этими продуктами, их отлучали от кормушки и заводили уголовное дело. На некоторых архивах до сих пор стоит гриф секретности. Картинка из давнего прошлого: в 60-х в нашу областную библиотеку перевели из обкома секретаршу. Она рассказывала, как получала продукты — красную икру, копченую колбасу, шоколадные конфеты, говяжью вырезку — с черного хода, и выносила их в закрытой кошелке. Она с гордостью рассказывала это нам, замученным дефицитом всего и очередями за всем.

Смердам не положено знать, чем питается, как живет и развлекается начальство. Не потому ли сейчас засекречены , как военные объекты, дворцы, и яхты и заграничная недвижимость власть имущих?

Странным образом имя талантливого режиссера Катерины Гордеевой всплыло при просмотре фильма Романа Супера «На кончиках пальцев». Гордеева — журналист, специализирующийся по борьбе с раком. Это — главная тема ее жизни. Она сняла фундаментальную серию «Победить рак» и написала книгу под этим же названием. Творческие пути Романа и Кати нередко пересекались.

Два года Роман снимал фильм о молодой журналистке Анастасии Вершининой. Настя больна редким генетическим заболеванием буллёзным эпидермолизом, в обиходе известном, как болезнь бабочек. Кожа этих людей сходит от малейшего прикосновения, как пыльца с крыльев бабочек. Это очень редкая болезнь, на 145 миллионов — 2 тысячи. Но она не входит в число редких, и ее лечение не оплачивает государство. На лечение такого больного — на перевязочные материалы, увлажняющие кремы, обезболивающие препараты — в домашних условиях требуется 100 тысяч рублей в месяц. Несмотря на тяжелую болезнь и трудности связанные с нею, Настя хотела остаться в строю и работать по профессии. Ее храбрость, смелость и жизнелюбие вызывали уважение. К тому же ей повезло, она счастливо вышла замуж, и ее муж Володя стал ее водителем, телохранителем и братом милосердия. Роман Супер уже снял фильм о Насте и готовился к премьере, как все рухнуло: в ночь под Новый год, как раз в день рождения Насти — ей исполнялось 30 лет — пришел результат из лаборатории: рак. Было предновогоднее время, все больницы были закрыты. Супруги заметались в панике. Володя послал SOS Кате Гордеевой и погнал машину с умирающей Настей из Москвы в Петербург, оттуда за 800 километров в Обнинский онкоцентр, потом опять в Петербург, и снова в Москву. И везде они получали один и тот же ответ: случай безнадежный, ничего делать не можем. Володе советовали перестать метаться, поместить жену в хоспис и помочь ей достойно встретить вечность. И тут позвонила Катя Гордеева. Они даже не поверили своему счастью: Настю взялись лечить в Израиле. Катя нашла клинику, которая специализируется на этом жутком сочетании: брулёзный эпидерматит и рак кожи. Израильские врачи изучили документы, дали согласие и выставили счет. У Насти и Володи, естественно, денег не было. Деньги собирали через Фейсбук. В первый же день собрали достаточно, чтобы оплатить задаток. Деньги продолжали приходить.

Это было уже совсем другое кино, которое Роман Супер снял, то самое, за который он получил Первый приз 8-го нью-йоркского документального кинофестиваля.

Насте казалось, что она попала в рай при жизни. Кто-то предоставил Володе и Роману бесплатную комнату в Тель-Авиве, кто-то привез их бесплатно из аэропорта в клинику. На каждом шагу они чувствовали поддержку незнакомых им людей. «За что это мне, я даже не гражданка Израиля» — думала она. Ее раны, к которым брезговали прикоснуться российские медсестры, бинтовали нежные руки израильских медсестер, ей делали болеутоляющие ванны. По основному диагнозу ее состояние заметно улучшилось. «Что это за доктора, которые вас осматривали?» — спросил ее профессор Шпрехер, — «что у них не появилось даже желания и спортивно-врачебного интереса как-то вам помочь?» Настя молчала. Ей было стыдно. Это были одни из лучших врачей лучших российских больниц. За несколько дней израильские врачи сделали то, что в России не могли сделать за год. Ногу, к сожалению, пришлось ампутировать вместе с опухолью: здоровье Насти исключало химио и радиотерапию. Ампутация прошла успешно, Настя поправляется, ее «болезнь бабочек» под надежным уходом… Пока она не вернулась на родину.

В стране, где деньги на медицину, фармакологию, образование, науку, зарплату, социальные нужды сжираются военным бюджетом, судьба человека не стоит ничего. Пожилых людей — после 60-ти — там не госпитализируют, а отправляют домой — умирать. С моим диагнозом множественная миелома, требующим дорогостоящей химиотерапии, я там уже давно была бы списана со счета.

О том, куда уходят государственные деньги убедительно показано в фильме Проигранная история. Возвращение в Бишопсверду. Режиссер Юрий Горулев (Беларусь). Вообще-то фильм не об этом, а о том, как через 25 лет встречаются вчерашние враги. Фильм посвящается 25-летию окончания холодной войны. 25 лет назад в городке Бишопсверде, ГДР, стояла советская ракетная бригада. Прямо против нее, на территории ФРГ, на расстоянии 450 км размещалась американская ракетная бригада. Герои фильма — бывшие советские и американские офицеры, а также жители окрестных городков, которые в случае ракетного удара одной из сторон должны быть уничтожены вместе с ракетчиками. И вот они встречаются и обнимаются, вспоминают былые дни. Юрий Горулев с 1963 года по 1966 проходил солдатскую службу ракетчика в советском гарнизоне в Бишопсверде. Он все знает из первых рук. Эти люди умели только обслуживать ракеты. Больше они не умели ничего. В ракетах был смысл их жизни. Но вот наступил мир, 80-е годы. Конец холодной войны. Разоружение. Теперь эти монстры никому не нужны. Их списывают в утиль. Их персонал остается без работы. Им нужно начитать жизнь заново. Демонтаж — это в фильме самое интересное. Как это удалось заснять при российской мании засекречивать все и вся? Не успели отпраздновать окончание одной холодной войны, как началась другая: отторжение Крыма, российская агрессия на востоке Украины, война в Сирии. Мир снова оказался на грани войны. Хэппи энда не получается.

Фильм получил почетный диплом фестиваля.

Настоящим триумфатором фестиваля стал американец Майкл Бекельхаймер снявший Pushkin is our everything — Пушкин это наше все. Он получил специальный приз России и много других наград, названия которых я не запомнила.

Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Белла Езерская: Восьмой фестиваль российского документального кино в Нью-Йорке

  1. Спасибо за прекрасный обзор — точный, очень интересно написанный пересказ содержания фильмов, их тонкий и глубокий анализ.

  2. Голоса — не политический фильм. В нем нет обвинения властям, которые допустили это чудовищное преступление по отношению к жителям города. В нем нет рассказа о каннибализме, который в Ленинграде процветал. Дети пишут, что матери не разрешают им выходить на улицу, потому что опасались, что их убьют. В одном из писем есть слова 4-летнего мальчика: «Мама, если нету кушать, убей меня». Ничего более страшного, чем эти слова из уст ребенка нельзя себе представить…. «Я не буду вдаваться в тонкости. почему эта блокада была такой долгой, почему она была такой мучительной, почему она была такой безысходной в самом начале». Пусть причины этого преступления раскапывают историки… Фильм о противостоянии человека нечеловеческим обстоятельствам — об этом Голоса. Сейчас, когда занавес секретности немного приподнялся, в Петропавловской крепости открылась выставка «Неизвестная блокада». То, что удалось рассекретить, собрал историк Никита Ломагин в своей книге «Ленинград в блокаде». Из нее мы узнаем много потаенного. Пока женщины и дети пухли и умирали от голода, сотрудники Смольного заказывали красную икру и шоколад.»
    —————————————————
    «Макса Ауэ, офицера СС, посылают на Украину и в Россию для сбора сведений и статистики об уничтожении евреев. Здесь он непосредственно участвует в операции «Бабий Яр», а затем посылается в Сталинградский котел. Поведение немцев в этом котле, отрезанном от главных немецких сил, для меня питерца, ленинградца представляется весьма интересным. Это поведение в условиях, хотя и отличающихся от блокадных, но тоже весьма неблагоприятных, низводит этих «сверхчеловеков» на уровень буквально каннибалов. И это при уровне снабжения хотя и низком, но несравнимом с блокадным.. Так средний немецкий солдат получал под Сталинградом в среднем в сутки 200 граммов мяса, 200 граммов хлеба, 20 граммов маргарина или жира. По калориям это немного, но все равно — несравнимо с блокадным пайком.» (см. http://blogs.7iskusstv.com/?p=13348 Эвмениды – богини мщения)
    «Лондонское радио, вещавшее на Германию, в одной из своих передач рассказало, что в тот момент, когда большинство немцев испытывают бедствия от голода, бомбардировок союзников и т. д., нацистские бонзы и их семьи прекрасно себя чувствуют, прекрасно питаясь и не испытывая нужды ни в каких бытовых мелочах, а налеты пережидая в особо комфортабельных бомбоубежищах. Как стало известно гестапо, эта передача вызвала большой отклик среди населения Германии, которое кипело негодованием по поводу сообщаемых в ней фактов….И вот наконец мы подошли к ответу на вопрос, с которого начали. Почему же некоторые люди критикуют действия советского руководства, касающиеся Ленинграда, во всем, по всем позициям, отказывая им хотя бы в минимальной успешности, правильности? Что является движущим мотивом этой критики? Разумеется, причин может быть много. В том числе и желание подходить к прошлому с критических позиций, видеть в нем не только одни лишь достижения и успехи, но также и ошибки и провалы. Само по себе такое отношение к истории является совершенно легитимным и нормальным. Но все же, на наш взгляд, у любого явления существует некая генеральная, доминирующая причина, мотив, которым руководствуются люди, стоящие на тех или иных позициях. И если, как было сказано в начале статьи, таким главным мотивом для ревизионистов холокоста является неприязнь к евреям как таковым, то для ревизионистов блокады этим мотивом является неприязнь той системы власти, которая сложилась в нашей стране и с которой связаны наивысшие ее достижения, выразившиеся в создании мировой державы.» (см. http://magazines.russ.ru/neva/2015/5/11s.html Валерий Столов Ревизионизм блокады?).

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.