Пофантазируем: если на роль Ленского пригласят черного певца, потому что у него голос как у Лемешева, вы пойдете его слушать? А актрису в роли Чио-чио сан без японского грима? А если (такое мнение уже прозвучало в сети) Отелло будет геем, транссексуалом или транвеститом — как тогда?

Отелло рассвирепело

(Необязательные заметки по поводу премьеры оперы Отелло в МЕТ)

Белла Езерская

Мне трудно принять этот спектакль, я для этого слишком консервативна. Тем не менее, попытаюсь разобраться. С одной стороны— Верди, блеснувший на закате художественным гением; Янник Незе-Сегена талантливый монреальский дирижер; несравненные вокалисты: драматический тенор Александр Антоненко, сопрано Соня Йончева, баритон Желько Лучич, тенор Димитри Питтас; талантливый либреттист Арриго Бойто.

И, наконец, или, вернее, прежде всего — великий Шекспир, по трагедии которого было написано либретто. Вроде спектакль должен бы сложиться. Но не сложился.

Режиссер Бартлет Шер неожиданно ощутил сопротивление либретто. Под влиянием ли политкорректности, или по каким-то другим соображениям он решил сделать Отелло… белокожим. Отказаться от «устаревшей» театральной традиции. Ввести новую ноту в консервативный оперный жанр. Могут сказать: да пусть его, какая разница, черный ли, белый ли, лишь бы хорошо пел, оперу ходят не смотреть, а слушать. Не скажите. Революционное решение Шера внесло разброд и смуту в стройные ряды поклонников Шекспира. Подправлять классиков опасно. Шекспир знал что делал. Он создал обаятельный образ мавра в стане белокожих. Он отдал ему свою любовь и сочувствие. Итальянский композитор не отступил от шекспривского отношения к герою. Не забывайте, Отелло — чужак, африканец. При этом он губернатор Кипра, храбрец, много раз был ранен, произведен в генералы и отправлен на бой с турецкой эскадрой. Self made person он, вызывает уважение; иностранец, он беззащитен против инсинуаций, сплетен и интриг. Большой ребенок в генеральских погонах, он ко всем настроен дружелюбно и считает подчиненных своими друзьями. Изощренному интригану Яго пришлось немало потрудиться, чтобы вытравить из его души веру в любовь, добро и порядочность, и пробудить в нем зверя.

В расцвет эпохи работорговли Шекспир сделал негра носителем благородства и чести. При том, что высший свет Венецианской республики отнюдь был не чужд расизма. Синьор Брабанцио, запросто принимавший Отелло у себя в доме, пришел в ярость, узнав, что его дочь тайно обвенчалась с мавром.

Отказ от черного грима Отелло вызвал бурную, но неоднозначную реакцию. Администрацию упрекали в том, что это « самовосхваление» исторически привилегированной белой расы (было и такое мнение). Администрация оправдывалась, что, она де бы рада оставить Отелло в его натуральном виде, но не могла найти черного певца с голосом, отвечающим этой сложной партии. Блогерша Ария Умезава на своем блоге вообще назвала спектакль побелкой, а подход МЕТ к выбору исполнителя роли Отелло дальтоничым. Поскольку черного исполнителя роли Отелло в обозримом пространстве не нашлось, руководству театра пришлось выписать его из далекой Латвии. Голубоглазый красавец с могучей статью и голосом широкого диапазона и сочного тембра — отвечал всем требованиям. Ну, нашли и радуйтесь. За чем же дело стало? Черный грим кончился? Странно. Для Марио дель Монако, Остужева, Пласидо Доминго его хватило. Сам великий Станиславский в иссиня-черном гриме был сценическим эталоном Отелло. Руководство МЕТ видимо опасалась, что если оно оставит Отелло черным, его по нынешним смутным временам обвинят в расизме. Доказывай потом, что это Шекспир. Политкорректность, под видом новации, свела на нет смысл трагедии Шекспира…

А какая биография у белого Отелло? А никакой. Ревнивый европеец, получивший свой пост то ли по наследству то ли по знакомству, приревновавший свою жену к подчиненному офицеру, и убивший ее из ревности. Обычная любовная драма. Совсем другой спектакль.

Нью-Йорк Тайм называет Шера одним из наиболее оригинальных режиссеров современного театра. Ничего оригинального в его постановке я не заметила. Действие перенесено в конец ХХ века — поближе к современности. Вся сценография Кипра дана в очень темных тонах. Высокие полупрозрачные движущие в разных направлениях панели демонстрируют скорее совершенную сценическую технику театра, чем замысел режиссера… На них проецируются волны, бушующий океан, хмурое грозовое небо. Повидимому вся ставка была на белого Отелло.

Мнение режиссера вряд ли было бы озвучено, если бы его не поддержал генеральный менеджер Метрополитен опера Питер Гелб:

«Мы считаем, что это подходящее решение для этой постановки, и мы рады этому решению… Мы, директор Бартлет Шер и я, говорили об этом уже некоторое время — как Отелло должен выглядеть. Так что это решение, вызревавшее в течение долгого времени».

Испытав страшную бурю, едва не потопившую его корабли, Отелло триумфатором возвращается на Кипр, под фанфары и ликующие вопли киприотов. Гремит гром, сверкают молнии, волны бьют о берег. Яго исходит злобой и желчью: надо же этот черный снова вышел в дамки! Ну, постой губастый, ты у меня попляшешь. На фоне серой толпы, укутанной в темные зимние одежки прожектор ярким пятном высвечивает белое платье Дездемоны(?). Яго нашептывает Родриго совет как вернее обольстить Дездемону. Если бы не английские субтитры, трудно было бы различить в их разговоре многократно повторяемое слово мавр. По мне, если уж поменяли главному герою расу, сделайте хотя бы соответствующие изменения в тексте.

Голубоглазый европеец Отелло по определению не может быть аутсайдером; он не может быть подвержен припадкам бешенства; он не может таскать Дездемону за волосы и бросать ее наземь при всем честном народе, да еще в присутствии венецианского посла. Александр Антоненко, блистательно, на разрыв аорты, исполнивший внутренний диалог, Отелло когда он обращается к Богу за ответом, почему ему выпало такое испытание, в бурных сценах ощущает эту нестыковку. В какие-то моменты его раж становится чрезмерным. Он как бы боится недоиграть. Это заметил журналист Observer, отнеся это за счет драматической неопытности актера. Но играл эту роль уже шесть лет в ведущих оперных театрах мира. В гриме. Но, как человек организованный, к тому же дебютант, приглашенный в МЕТ из провинциального театра, он подчинился «эпохальному» решению. Наверное, был даже доволен: не нужно потом отдирать краску с лица. Известно: платье, грим, парик в корне меняют мироощущение актера. Нордическая блондинка Эмилия Гаранча, надев черный парик, мгновенно превратилась в знойную цыганку Кармен. Нужно ли объяснять знаменитому режиссеру, что смена расы главного героя изменит не только его ощущение, но всю идею спектакля?

Интрига запущена. Финал известен. Верди великий итальянский композитор вместе со своим другом, талантливым композитором и либреттистом Бойто создали эквивалент великой шекспировской трагедии. Чтоб его разрушить достаточно было сделать Отелло бледнолицым.

Пофантазируем: если на роль Ленского пригласят черного певца, потому что у него голос как у Лемешева, вы пойдете его слушать? А актрису в роли Чио-чио сан без японского грима? А если (такое мнение уже прозвучало в сети) Отелло будет геем, транссексуалом или транвеститом — как тогда? Рамки эксперимента, расширяясь, могут похоронить сам первоисточник. Но как быть с музыкой? Субъектом действия в опере и спектакле является Яго. Это воплощение абсолютного зла. Опера поначалу называлась «Яго». Сербский баритон Жалько Лучич создал цельный и многогранный образ. Это самая большая сценическая удача спектакля. Он и поет и играет безукоризненно. Его Яго представляет собой сложное сочетание хитроумной жестокости и точной логики. Яго-Лучич великолепно знает психологическую особенность людей, которых он вовлекает в ловушку, их сильные и слабые стороны, и виртуозно играет на них. В его арсенале оговоры, похищенные предметы, игра на чужих страстях, выдача одних фактов за другие. Цель его мести уже не только Отелло, но и Дездемона, поскольку не соответствует его понятиям о женщине, и Кассио и Родриго и жена Эмилия — как свидетели. Интересно, будучи виновником смерти их всех, Яго не замарал себе руки их кровью. Он убивал свои жертвы руками других своих жертв.

Здесь я должна воздать должное большому экрану, который дает возможность разглядеть малейшие движения глаз и мускулов на лицах актеров. Наблюдать за мимикой Желько Лучича, слышать его мягкий обволакивающий баритон — наслаждение. Хотя сам образ вызывает гнев и возмущение. Зло вездесущно. Воистину и в наше время это« чудище обло, огромно, стозевно и лайял».

Обладательница красивого объемного голоса, болгарское сопрано Соня Йончева в образе Дездемоны трогает до слез, особенно в предсмертной молитве Аве Мария и Песне ивы. Она любит мужа. Ее непонимание жестокости Отелло искренно, она чиста и невинна перед ним. Назойливость с которой она каждый раз обращается к нему с просьбой помиловать Кассио спровоцирована Яго. Дездемона знает, что она обречена, но не знает за что. Она умоляет мужа дать ей еще один час. Отелло трагичен. Он вершит над ней суд… Суд над злом, каким оно ему видится. И это стоит ему больших моральных усилий. Но так же он, не щадя и не ища оправданий, приговаривает к смерти себя. Оркестр Незе Сегена удерживал высокий эмоциональный накал партитуры до финального поцелуя, который умирающий Отелло дарит своей уже мертвой жене. Оркестр прекрасно раскрыл характеры персонажей, их чувства. Но режиссура этому не способствовала. К сожалению.