Игорь Мандель: От Магадана до Лондона за восемьдесят лет. Игорь Голомшток в иллюстрациях младшего современника. Окончание

Loading

Одна из самых выразительных черт тоталитарного искусства — культ вождя и/или военных героев. Именно этот аспект обычно подчеркивается, именно он быстрее всего бросается в глаза, по этому поводу больше всего смеются (там где им дают) карикатуристы.

От Магадана до Лондона за восемьдесят лет

Игорь Голомшток в иллюстрациях младшего современника

Игорь Мандель

Окончание. Начало

3. Искусство и далее везде. Какие-то темы в этом разделе перемешиваются, но в основном я воспроизвожу прямую речь И.Г.

Назовите, пожалуйста, пять имен в мировом искусстве 20-го века, особенно вам ценных. Пикассо, конечно, первый. Макс Эрнст. И дальше — Мур… Мур был великий художник. Для меня — Спенсер. Вот это его «Воскрешение» — это вообще… (см. о С. Спенсере ниже).

Странно, в своей книге с Глезером о 1977 года (рис. 21) вы не упоминаете о Комаре и Меламиде. Тут есть какой-то тайный умысел? Книга была по материалам коллекции Глезера. Это была первая выставка в Лондоне, и даже не только в Лондоне, в Европе, такого масштаба. Потом была как бы конференция в Музее современного искусства, огромный зал был набит; сидел там в президиуме Глезер, со своей сигаретой, выступал и рассказывал, как там в Поволжье ели детей… А потом выпрашивал у художников, в том числе у Мура, работы для того чтобы некий фонд создать помощи детям заключенных. Есть такой фонд, был такой фонд — я не знаю. (“Это очень Остапа Бендера напоминает, тот тоже бедным детям чего-то собирал”). И вместо того, чтобы эту выставку на какой-то эстетический уровень как-то… такая она, не такая, но все-таки были там хорошие художники, было там искусство на уровне каком-то… а он все это в политическую какую-то, коммерчески-политическую (область) свел. А вообще-то, Комар и Mеламид — очень хорошие, настоящие художнили. Соцарт придумали… Я тогда с ними мало общался, потом в Нью Йорке виделись.

А как вообще он смог работы вывезти? Вывезти смог, потому что от него избавиться хотели, как от многиx диссидентов. Он был такой активный… Ну, как Солженицыну, как Синявскому… разрешение дали.

А работы — не рассматривали, что ли, как значимые? — Ну, конечно, тогда, в 1975 году — кто эти работы особенно ценил?

21. И. Голомшток, А. Глезер. Советское искуство в изгнании, 1977

К Целкову как вы относитесь? Ну, средне. Он был когда-то, так сказать, хорошим, начал делать эти свои рожи, и до сих пор их так и печет… Ну, тогда это было ново, как-то выразительно, а потом это стало чистой коммерцией…

В целом — прошло много лет, было такое большое неофициальное искусство. Как Вы к этому относитесь сейчас? Неофициальное искусство не было единым потоком. Были свои круги; Лианозовcкий круг; я вот общался — это Свешников, Зверев, Кудряшов; это наиболее талантливые, по моему. Мое субъективное мнение.

С Василием Ситниковым общались? С Василием Ситниковым — да, общался. И как? Нет, нет, впечатления он не производил. Он был псих, если не сумашедший, и очень пробивной…

Яковлев? Яковлев — он был слепой почти. Он, кстати, работал в издательстве “Искусство» фотографом. Он для моего диплома делал фотографии. Когда был фестиваль (1957 года), с которого все это неофициальное искусство, собственно, и началось — он там тоже был, насмотрелся там. Потом вдруг мне показывает свои рисунки такого кубистического типа… У него глаз не было; он приходил в музей и картины смотрел вот так, носом. Я как-то испугался, как это можно… испугался к нему ходить, и мало с ним общались. Хотя он потом нашел себя; эти цветочки, птички; очень личный экспрессионизм, печальное одиночество такое; таков был стиль. Так что я к нему хорошо отношусь. Но все таки он не был на этом уровне художник, как Зверев, скажем.

22. В. Яковлев. Без названия, 1976

Плавинский ? С Плавинским были большие друзья. Он очень талантливый был художник. Особенно его ранние вещи, еще московские. Особенно длинные такие… растения… это очень талантливые были вещи.

23. Д. Плавинский. Заброшенная церковь, 1975

Бесподобная передача жизни и смерти в форме бесконечной «сети»: птицы трансформируются из деревьев не искуственно как у Эшера, а как бы продолжая силуеты веток, являясь их “движущейся частью”; живые ветки почти неотличимы от мертвых бревен; папоротник повторяет причуды здания, и некая странная штриховка на заднем фоне (далекий лес?) намекает на бесконечные дальнейшие еще малопонятные метаморфозы.

Вы как-то сказали, что с 80-х годов “искусство кончилось”. Поясните немного. С 80-х годов начался другой цикл искусства. Все время чегo-то сбрасывается с парохода современности. И постмодернизм, которых начался примерно с 80-х годов — это совершенно другая эстетика; для меня это совершенно чуждо. Кода Дамиен Херст показывает этих своих акул — для меня это не искусство, хотя на самом деле для других людей — это, так сказать, искусство, они что-то там видят. Так что когда футуристы сбрасывали Пушкина и Толстого — они, собственно, правильно делали. Ну, Пушкина они зря выбросили, а Толстого, по-моему, правильно. Ну кто сейчас «Войну и мир» читает, кроме специалистов и там этих, литературоведов. “Да как же — вот моя дочь прочитала!” “Да? С Удовольствием?” “Говорит, что да, поди пойми.” Ну, когда-то они выкинули передвижников. Это было совершено закономерно… Вот авангард — Третьяков, Брик — говорили, что искусство кончилось, надо идти в производство. Ну, они ошиблись где-то на 70 лет, потому что 20-век дал целый цикл большого искусства. А потом этот цикл кончился. Кончился примерно с …Бойса, который зявил, что каждый человек — художник, все что есть под солнцем есть искусство. Поэтому любая бутылка, любая чашка, бревно — это вот искусство. Идея очень простая, так сказать.. “Ну, это заявил еще Дюшан в 1917 году” “Это другое дело, Дюшан сам удивлялся; он это делал для эпатажа публики буржузной… а постмодернизм — это не эпатаж, это новая эстетика.”

К Бэйкону вы, кажется, хорошо относитесь” Ну конечно, это классик, это не пост-модернизм. Фрейд… Это двадцатый век, до 80-х годов. Это большие художники; я бы сказал — великие. Для меня ближе всего Спенсер. Лондонская школа, где Фрейд, Китай. Англия больше сохранила традиционное искусство, болеее фигуративное; очень хорошие художнили были.

Опять все совпало. Я давно считаю Спенсера гением. Я не знаю, в частности, более мощной и точной работы, говорящей о всей безнадежности разобраться в различиях между любовью и сексом, чем “Двое обнаженных” (рис. 23) Да почти любая эго работа — живая насмешка над процветающим модернизмом его современников, прямое указание на то, чем на самом деле должно заниматься искусство. Вот где, действительно, контраст, между оглушительной славой группы парижан (пришлых и нет) и скромным британцем в своем Кукхеме, мучающимся с красками и с собственными страстями!

А у Пикассо — вам нравятся какие-то его периоды, или весь? Он делал очень много, и много делал, так сказать, ерунды. Я больше всего его люблю среднего, так сказать, его рисунки. Он делал много разного, периоды разные. Но в каждом периоде — он Пикассо… Ему было за 90, он купил там 20 или 30 холстов, и вот осталось десять незаписанных — нужно записать… Не для продажи… пустого холста не мог видеть. Для меня в искусстве важна личность художника — если личность просвечивает — это искусство. Даже в его поздних вещах — они мне не очень нравятся — но все равно там Пикассо, узнаваем.

Искусство и деньги. Что вы можете сказать на эту тему? На эту тему я могу сказать — там, где начинается коммерция, там кончается искусство (сказано очень горячо — И.М.). “Ну тогда все почти надо вычеркивать”. Я имею в виду, если художник работает для коммерции — он снижает свою собственную планку.“Герника, художники средневековья — все это делалось под заказ” Но они не для денег это делали. “А для чего?” Микельанжело, скажем — получал заказ и делал что хотел… Нельзя путать интенцию художника и цену, которую он получает и за которую продаются его работы…. Понимаете, му живем в эпоху имен. Поэтому цены не связаны с качеством работ, связаны с именем.

24. С. Спенсер. Двое обнаженных, 1937

А раньше было более тесное отношение цены и качества? По разному… Ну в общем-то, очевидно, да… В 19-м веке кто-то подделал скульптуру, то ли античную, то ли Ренессансную. И обнаружилось, что это подделка. Но один человек, богатый, купил это как подлинник. Потому что раз это адекватно мастеру, за которого выдается — значит стоит тех же денег. Сейчас все это уже коммерция; цена и качество работы, эстетика уж совершенно разошлись.

Такие вот примерно разговоры. А будь у меня еще десять часов?..

Тоталитарное искусство — либерально-статистический комментарий

Книга И. Голомштока о тоталитарном искусстве (ТИ) [8, 9] не только содержит обширный фактографический и исторический материал, но рассматривает и методологические вопросы. Как ни странно, исследований такого рода удивительно мало даже сейчас, и почти не было 20 лет назад, когда книга была написана, так что И.Г. один из первопроходцев (см., например, рецензию [10]).

Вся вторая часть посвящена «продукту», то есть особенностям именно этого жанра искусства, таким как стиль, темы, функции, язык и др. Мне показалось интересным взглянуть на некоторые тезисы книги под углом зрения, который обычно остается за пределами традиционного искуствоведческого подхода, но правомерен с неких общих позиций «трех культур» и социосистемики [11,12]. А именно — каким образом можно защитить (или оровергнуть) некий тезис автора, если пытаться его проанализировать пусть не «до конца» (это точно невозможно), но до какого-то уровня доступной проверяемости? Естественно, сказав «проверяемость» я имею в виду то, о чем неоднократно писал ранее — процедуру эмпирического измерения. В качестве исходного тезиса я рассмотрел лишь один (но очень яркий и бросающийся в глаза) аспект тоталитарного искусства — культ вождя (и соратников), которому И.Г. закономерно отводит много места ([9, с. 225-235] и др.).

Одна из самых выразительных черт ТИ — культ вождя и/или военных героев (типа Жукова-топтателя знамен на рис.13). Именно этот аспект обычно подчеркивается, именно он быстрее всего бросается в глаза, по этому поводу больше всего смеются (там где им дают) карикатуристы. В какой мере, однако, подобные вещи характерны именно для ТИ? Искусство во все времена в колоссальной степени зависело от заказчиков и вплоть до недавнего времени вообще не мыслилось вне прямой связи «заказчик — художник»; первые аукционы появились в конце 17-го века (хотя, конечно какие-то работы на «свободном рынке» были и раньше). Культ заказчика, в той или иной форме, всегда процветал. Заказчиками, сплошь и рядом, были начальственные лица, как наиболее властные и заодно наиболее богатые. История искусств, начиная с гигантских статуй фараонов-богов, полна изображений таких персонажей. Его вершина — Ренессанс — не исключение, а, возможно, кульминация тренда. В [11] приведена масса примеров того, как великие мастера «покрывали» своим искусством злодеяния и пропагандировали политические и иные амбиции своих покровителей, от кондотьеров до пап, которые мало друг от друга, собственно, и отличались (рис. 24). И уж совсем много в истории портретов типа изображенногo на рис. 25.

25. Пьеро делла Франческа. Монтефелтро алтарь (Брера мадонна)

Преклоняет колени, являясь «свидетелем» рождения Младенца, один из наиболее кровавых кондотьеров Федерико да Монтефелтро.

26. Ж. Энгр. Наполеон на троне

То есть дело не в том, что тоталитарных странах изображают своих лидеров, это делалось всегда, а… в чем? Что изображают только их? Нет, конечно — портреты самых разнообразных деятелей были распространены и в нацистской Германии, и в советской России, не говоря уж о фашисткой Италии. Что изображают в особой, слащавой, псевдо-реалистичной манере? Это тоже вряд-ли, изображают очень по разному, хотя упрощение, торжественность и идеализации доминируют. Но ведь и портрет работы великого Энгра никак не назовешь особенно глубоким и психологическим. Что портретов вождей слишком много? Это, пожалуй, наиболее близко к истине. Портреты были повсеместны, от учебников до стен в различных кабинетах. Можно ли, однако, дать какую-то количественную оценку “степени распространенности портретов как критерия тоталитарности режима”?

У меня нет никаких цифр той эпохи, но я провел простой эксперимент. Если считать, что неким суррогатом популярности человека является количество ссылок на него в интернете (см. [14], где я показал некую обоснованность этой метрики, да и без меня люди так часто делают), то вот быстрый тест. Количество ссылок в Google на следующие персонажи (на соответствующем языке) по состоянию на 11/14/2015 (миллионы): Obama — 474; Madonna — 170; Michael Jackson — 323; Путин — 83; Пугачева — 11. То есть и в «авторитарной России», и в «демократической Америке» популярность лидеров очень сильно опережают таковую самых звездных артистов. При этом и Michael Jackson (популярное имя), и особенно Madonna (популярное слово) имеют огромное количство ссылок, к артистам отношения не имеющим, тогда как фамилии Обамы и Путина более уникальны (а ссылок на Putin, в которых явно очень мало иных фигурантов на английском языке, в два раза больше чем на русском, 160 миллионов) — то есть контраст еще выше.

Хотя, конечно, количество ссылок еще не означает количество портретов (или что сейчас заменяет портреты? Фото? Ссылки? Шутки?), но, мне кажется, корреляция будет весьма высокая. То есть, похоже, интерес или даже любовь к лидеру (из-под палки или как получится) — вещь весьма устойчивая. В любом случае очень любопытно посмотреть на тоталитарные режимы под этим углом зрения: понять, как отличается «искренность художников» тех лет от искренности в настоящее время. Учитывая устойчивую поддержку Обамы огромной долей населения США и еще более высокий уровень поддержки Путина в России, несмотря на очевидные проблемы с каждым из них (и несмотря на то, что они оба — не диктаторы прежних времен) — пропорции могут не сильно отличаться от времен Сталина и Гитлера, которых, безусловно, искренне поддерживала огромная часть населения. Ну, а искусство отражает, так сказать, мнение народа, тем более когда за это еще и платят.

Так что идеальный эксперимент по определению того, является ли повсеместное изображение вождя отличительным признаком тоталитарного искусства провести было бы не так просто. И неясно, что бы он еще показал. Приходит в голову, что скульпуры вождя — вещь более надежная. Но, как выясняется, это было присуще главным образом Советскому союзу и Китаю. Ну, еще Ираку Саддама Хуссейна. Я не смог найти ни одного серьезного монумента ни Гитлеру, ни Муссолини, ни в специализированных книгах, ни в интернете (могу и ошибаться, но, скорее всего, не сильно). Так что, может, дело не в тоталитаризме, а в «азиатчине» (есть такое слово, знаете ли)? Как, например, воспринимать свежий памятник размером с гору вдохновленному молодому человеку (рис. 26)? Ну, если не вспоминать, что Мао воглавляет обычно списки лидеров, ответственных за геноцид своего народа — то эстетически выглядит очень здорово (я не шучу), более эффектно чем портреты президентов сходного размера на горе Рашмор. На этой мажорнoй ноте можно закончить комментарий насчет трудностей строгого определения тоталитарности и вообще всего.

26. Памятник Мао Цзэдуну, открытый в 2009 (!). Герою 32 года, то есть это в 1925 году. Но все будущее уже у него в глазах

* * *

Один мимолетный пассаж в мемуарах Игоря Наумовича поразил меня, наверно, больше всего прочего, о чем я старался написать в этом очерке.

“Как-то попались мне в руки “Три мушкетера” Дюма и очень мне не понравились. В содружестве этих лихих головорезов как-то просвечивали уже знакомые мне законы блатного мира: те же строгие моральные установки, обязательные для членов банды, то же самодовольно-презрительное отношение ко всем остальным (к фраерам), то же благоговение перед паханами (Людовиками), то же пренебрежение к жизни людей, которых можно насаживать на шпаги, как цыплят на вертела.”

Это было нечто необычное. Культ книги был вековым, и, казалось, повсеместным. Сам И.Г., проведший ребенком 4 года в абсолютно криминализованном предвоенном Магадане, стало быть, был настолько чужд тому, что его окружало, настолько оттолкнулся от этой культуры, а не «научался бить первым» (как некоторые президенты) — что тут же, интуитивно, отбросил общепризнанный шедевр. Это говорит слишком о многом. О том, что, видимо, нон-конформизм дается с генами, и он был счастлив (или нет) родиться с таковыми. О том, что понимание истинной природы вещей (видение паханата под блестящим антуражем романа и, далее, везде) возможно даже в самом невинном возрасте (ну очень, правда редко). О том, что тогда, конечно, поневоле станешь пессимистом, с такими взглядами. Им он и стал. Нам бы всем так…

Литература

  1. И. Голомшток. Занятие для старого городового. Мемуары пессимиста. М., АСТ, 2015
  2. Борис Свешников. Лагерные рисунки. О-во «Мемориал»; Сост.: Голомшток И., Осипова И. М.: Звенья, 2000. — 160 с.: ил. — На рус. и англ. яз.
  3. С. Чесноков Детерминационный анализ социально-экономических данных. М.: Наука, 1982
  4. Голомшток И. Н., Каретникова И. А Современное прогрессивное искусство в странах капитализма. М., Искусство, 1965
  5. Голомшток, И. Искусство древней Мексики. Издательство: М., Искусство, 1962
  6. И. Голомшток. Искусство авангарда в портретах его представителей в Европе и Америке. М.: Прогресс-Традиция, 2004
  7. И. Голомшток. Английское искусство от Ганса Гольбейна до Дэмиена Херста. М.: Три квадрата, 2008
  8. И. Голомшток. Тоталитарное искусство. М.: Галарт, 1994
  9. I. Golomstock. Totalitarian Art (R. Chandler, translator), The Overlook Press, 2012
  10. A. Stuttaford. Masters of the Dark Arts The Wall street Journal, June 25, 2011
  11. И. Мандель. Двумерность трех культур (2015)
  12. I. Mandel. Sociosystemics, statistics, decisions. Model Assisted Statistics and Applications 6 (2011) 163–217
  13. A. Lee. The Ugly Renaissance: Sex, Greed, Violence and Depravity in an Age of Beauty. Doubleday, 2014
  14. И.Мандель. Реквием по всему с последующим разоблачением (2010)
Print Friendly, PDF & Email

Один комментарий к “Игорь Мандель: От Магадана до Лондона за восемьдесят лет. Игорь Голомшток в иллюстрациях младшего современника. Окончание

  1. Эдуард, Игорь, Марк — очень тронут теплыми вашими словами. Как всегда, увидел статью через месяц после выхода, сегодня :(, когда уже никто вотзывы не зглядывает, так что отвечаю незнамо куда (но вдруг, однако, до вас дойдет).

    Эдуард, Вы-таки правы, ще не вмэрла живопись. Несмотря и вопреки. Дайте знать, пожалуйста, попался ли Вам этот пост на глаза — если да, то я встряну в длительную полемику про квадратуру Малевича, которую Вы инициировали. И, кстати — я буду в Израиле в марте, и именно в Ариэле, так что можно будет как-то и пересечься.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.