[Дебют] Леонид Тростянецкий: Короткие истории

Loading

Покаталось колесо по белу свету, ох, и немало. Да не просто каталось, а тяжко работало. Крутило, тащило, везло… И в одиночку, когда тетиву от катапульты натягивало, и в паре в колеснице фараоновой и в четвёрке каретной императорской и коллектив колёсный в паровозе возглавлять приходилось.

Короткие истории

Леонид Тростянецкий

ВЕРБЛЮД

Пришёл верблюд на работу молодым, красивым. Высокий подтянутый — красавец, одним словом. Да ведь работа никого не красит. Горбатился верблюд с утра до ночи на работе — кроме горба так ничего и не нажил. Ну, пока у него один горб был, верблюд — ещё ничего. Ещё надеялся, что горб этот как-нибудь рассосётся. А вот когда второй расти начал, сильно пригорюнился. Само собой, пить стал — горе заливать. Вот его начальство и вызвало. «Увольняем, — говорят, — мы тебя». Верблюд им: «Дескать, как же так?! Да я ж на вас всю жизнь работал — вон два горба нажил!» А они ему: «Пьёшь ты, говорят, как… верблюд». А он им — дескать, исправлюсь. А они ему: «Горбатого могила исправит». И уволили. Сначала верблюд расстроился до слёз, а потом подумал и решил на всё плюнуть. Плюнул…

И тут выяснилось, что в этой области у верблюда талант неимоверный. Потому как переплюнуть его никто, так и не смог.

КРИВОЕ ЗЕРКАЛО

Зеркало поначалу было простым, обычным. Ну, вот ничем не выделялось среди других зеркал. Как научили со дня рождения: «угол падения равен углу отражения», так и отражало. То есть что падало, то и отражало. Со временем стало зеркало замечать за собой, что не всегда отражает мнение тех, кто в него смотрится. Лицо и прочее отражает, а мнение — нет!

Многие граждане стали проявлять недовольство этим фактом.

Особенно плохо было с лицами, обладающими кривыми рожами. Те просто страсть, как пеняли на зеркало. А некоторые вообще за камни хвататься стали.

«Дескать, кому такое необъективное зеркало нужно!» Ну, понятное дело, стало зеркало всякий раз, как кто к нему подойдёт, волноваться. И появилась в нём эдакая волнистость. Ну, думает, теперь точно разобьют. Ан нет! Граждане положительно реагируют. Улыбаются, друг над другом подшучивают. «Эх, — говорят, — ну, вот ещё бы чуть-чуть и вовсе бы хорошо стало!» Поднатужилось зеркало, покривило слегка душой раз, другой — и пошло дело. Люди довольны. В очереди стоят, деньги платят, чтоб в зеркале таком отразиться. Конечно, с углом падения и отражения как-то не получается. Понятное дело, волнистость, кривизна…

Да-к ведь людям-то как приятно!

БАШМАК

Да, ничего не скажешь. Погулял башмак в молодости! И на балах полы топтал, и у многих знатных дам в спальнях ночевал, и мужей их под каблуком держал. С Папой Римским на короткой ноге был и, когда на этой ноге служил, со многими государственными деятелями целовался. Блистал, короче говоря, аж лампочки в нём отражались.

Годы шли — истаскался башмак, разболтался. Каблук расшатался, да и нервы тоже. Выкаблучиваться стал. Чуть что не по нём — сразу носком под зад и весь разговор. Всем недоволен, на всё скрипит. И то ему не так, и это ему не эдак. Не по ноге стал, да и не в ногу пошёл. А главное из моды вышел. Ну, его и вышвырнули за дверь. И надо же! Прямо в лицо попали. И как нарочно лицо-то оказалось государственным. Президент!.. «Ну, — думает башмак, — теперь уж точно на кусочки порвут, за покушение».

Смотрит, что за ерунда, корреспонденты набежали, вопросы задают, восхищаются.

— Как, — говорят, — Вы нестандартно сориентировались! Прямо в президента! Вы — за против чего боретесь? Какие убеждения имеете? Левые? Правые?

И стал башмак выдающимся политическим борцом за «против». А что?

С такими данными и не стать! Во-первых, левый с рождения, во-вторых, одноногий, в-третьих, ориентация, опять же таки, нестандартная… да ещё и чёрный!

ДУРЕНЬ

Жил-был дурак. Ничего особенного. Жил себе и жил… Ну, конечно, не как-нибудь, а как положено — по-дурацки. Нормальных — девушки любили, а его, дурака, — работа. И так она его любила, что он с ней с утра до вечера никак расстаться не мог.

А работал-то!.. Лошадь, бывало, распряжёт и сам вместо неё телегу тянет. Ну, ежели ему навстречу такой же дурак попадётся, тогда ничего ещё, а ежели умный какой — так тот просто диву даётся. «Это надо же, — говорит, — все знают, что дуракам везёт, а у этого — всё наоборот! Опять всё перепутал. Дурак!»

Обидно дураку до слёз, а главное непонятно, как жить-то. Вот он и давай умным вопросы задавать. Ну, те сначала думать стали, ответы умные искать, а потом спохватились. Дурак ведь — и вопросы у него дурацкие. «Иди, — говорят, — отсюда! Мы на дурацкие вопросы не отвечаем». делать нечего, пошёл дурак восвояси. Стал Богу молиться — ума просить.

Выходит из церкви, а лоб весь в шишках и ссадинах. Идёт, грустит. Что делать — ума не приложит, потому как, ясное дело, приложить-то нечего. А тут ему навстречу молодые да весёлые. И все, как один умные. «Ты, отчего печальный такой? — спрашивают. — Мы тебя вмиг развеселим!» Подхватили дурака под белы рученьки, и давай по земле катать, пинками подбадривать. Прохожие интересуются: «Вы чего делаете?» А им в ответ: «Дурака валяем!» «А-а-а….» — говорят прохожие и проходят себе мимо. Добрался, наконец, дурак до дома. В грязи вывалянный, лоб разбит. А соседи ему: «Счастливый ты у нас». Оживился дурак, обрадовался. «Это, — говорит, — почему?» А соседи руками разводят: «Известно, почему. Дуракам — счастье!»

МОЛОТОК

Молоток — он, сколько себя помнит, всегда работал, как каторжный. То одна рука его хватает, то другая. И так без передышки. Начальство хвалило, конечно. Не без этого. «Ты, — говорит, — у нас — молоток!» А пользы от этого?! За всю жизнь никакого повышения. На должность кувалды было попросился. Да где там! «Весу, — говорят, — в тебе не хватает. Да и не пробивной ты какой-то».

Будешь тут пробивным! Всю жизнь для других стараешься. Скольких гвоздей за это время вперёд продвинул! Сквозь преграды, сквозь стены… Можно сказать, дорогу пробил в жизни. А сам. … Нет, видно, никуда без «мохнатой лапы» не пробьёшься, хоть ты головой об стенку бейся! А у молотка ручка гладенькая, от работы беспрерывной полированная, ни волоска, ни зацепочки. Какая уж тут «мохнатая лапа» ?!

Вот и продолжает молоток головой об стены биться. А что поделаешь? Работа такая…

НУЛЬ

Одиноко нулю было, поговорить и то не с кем. Да и как поговоришь, когда все от тебя отмахиваются. «Ты, — говорят, — полный нуль. Чего на тебя время тратить!» Встретил нуль такого же, как и он, одинокого нуля. Обрадовался. «Давай, — говорит, — друг за дружку держаться. Вдвоем всё не так одиноко!» Стали два нуля вместе жить. А люди хихикают: «Два нуля! Это надо же! Вы бы ещё букву “М” или “Ж” добавили, а то непонятно!» Совсем обидно нулю стало. Бросил клич: «Нули всех стран соединяйтесь!» И, действительно, откуда ни возьмись, набежала толпа нулей. Ни конца, ни краю не видно. Подбоченился нуль. Ну, что теперь скажете!? А народ ещё пуще смеётся: «Вас, нулей, сколько ни собирай, а всё нуль в итоге получается». От таких слов нуль в тоску впал. Осунулся, похудел. Ни дать, ни взять — единица. Выстроил всех своих товарищей в колонну: «Вперёд, — говорит, — мы им покажем! Кто был нулём, тот станет…» Ну и так далее…

И тут выяснилось, что если во главе толпы полных нулей встанет даже самая замухрышистая единица, то никому мало не покажется.

КОЛЕСО

Покаталось колесо по белу свету, ох, и немало. Да не просто каталось, а тяжко работало. Крутило, тащило, везло… И в одиночку, когда тетиву от катапульты натягивало, и в паре в колеснице фараоновой и в четвёрке каретной императорской и коллектив колёсный в паровозе возглавлять приходилось. Состарилось. Авторитет ослаб. Ну, тут всё и посыпалось. Первым обод начал. Заскрипел, занудил…. — «Я, говорит, такую несправедливость больше терпеть не намерен! Всю жизнь колесо это от рытвин да острых камней защищал. Всю жизнь крутили, тащили, везли вместе, а как почёт и слава — всё ему одному! Ну, просто треснуть можно от досады!» И действительно треснул, и соскочил. На него глядя, и спицы обнаглели, затарахтели: — «Неправильно! Несправедливо!» А одна, самая нахальная, прямо так и заявила: — «Не хочу быть последней спицей в колесе!» И выпала. А предпоследняя, как последней стала, понятное дело, туда же. Прикатилось колесо без обода, без спиц на колёсный двор должность по старости просить. А там посмотрели на него, затылок почесали: — «Можем тебя пятым колесом в телеге определить» Возмутилось колесо. «А заслуги как же?! Я, говорит, фараонов возило, с Одиссеем Трою брало, без меня сам император никуда не ездил!» А на колёсном дворе смеются: — «Ох, и гораздо ты, колесо, околесицу нести. Это всё не ты, а тягловая сила. А ты, говорят, приспособление и не более того». Обиделось колесо. «Не нужно мне вашей должности. Буду себе вольно кататься по свету, куда захочу». И покатилось… и всё под гору. Потому что, как выяснилось, без тягловой силы иначе никак не получается.

ЗНАМЕНАТЕЛЬ

Служил в математике знаменатель. Делил, правда, всё на себя, зато всегда одинаково. Дослужился до звания. Стал именоваться «Общим знаменателем». Вот тут-то он себя и проявил. Первым делом приказал всех остальных знаменателей привести к себе. «Я, — говорит, — знаменательное явление. А посему все должны делиться. Ничего целого! Любое частное превратим в делимое. Всё забрать и поделить!»

Дальше — больше. Десятичные дроби преобразовал, неправильные — раскритиковал, сложные — запретил. Простые только и оставил. «Мы, — говорит, — делители, всегда к простому тяготели. А умножение вообще отменим — как действие, обратное делению. Главное, не останавливаться на достигнутом. Расти непрерывно! До бесконечности… И… пошёл расти. Но вот, чем больше он стремился к бесконечности, тем стремительней результаты приближались к нулю.

УШИ

Уши репутацию имели довольно противоречивую. Некоторые считали их чересчур интеллигентными — чуть что не так сказал — сразу вянут. Другие — вовсе даже наоборот. Дескать, в одно ухо влетает, в другое — вылетает. А третьи, так вообще были уверены, что уши, мол, стукачи. Рабочий день уши проводили, в основном, на макушке. Ну, а после работы, как водится, расслаблялись. Правда, вкус у них был странный. Лапшу любили до невозможности, украшения всякие, сплетни. А на лесть падки были ужасно. Вот однажды наслушались комплиментов всяких о музыкальности своей, о чуткости, о серьгах — развесились, расчувствовались, аж захлопали от удовольствия. Пришли в себя — а серьги–то — тю-тю! А кто ж те виноват?! Не хлопай ушами!

ЗЕБРА

Зебра ещё жеребёнком саванну невзлюбила. Ну, понять-то её можно. Место дикое, да и опасное. Общаться не с кем. А уж насчёт перспективы какой или там, скажем, карьеры — и говорить нечего. Даже замуж выйти не за кого. Женихи-то все, как на подбор — жеребцы жеребцами. И решила зебра в столицу податься. Уж не знаю, как, а вот, поди ж ты, добралась. Сначала попробовала в цирк на работу устроиться, потом тигром в зоопарк, потом матрацем в мебельный магазин. Да как-то всё у неё не складывалось. Уж как старалась! Словами не описать. Нашлись добрые люди. Обратили внимание. «Ты говорят, ежели из кожи вон лезешь, так уж не зря? Тут с умом надо.» Ну и посоветовали. Вылезла зебра из шкуры, на дороге её в удобном месте разложила и давай хвостом, как жезлом размахивать. Нарушителей правил дорожного движения останавливать. Ну, само собой не даром. Пошло дело у зебры. Раздобрела. Прежняя шкура совсем мала ей стала, да и как её оденешь, ежели она постоянно в деле. И вот ещё что странно — некоторые оштрафованные недовольство проявляли. Видят, что зебра в мундире, а всё ж говорят: «Шкура, ты зебра!» Да пусть их говорят. Завидуют.

Print Friendly, PDF & Email

10 комментариев для “[Дебют] Леонид Тростянецкий: Короткие истории

  1. С Новым годом, талантливый автор и его читатели! Со времён (очень очень давних) знакомства с басенной продукцией Ф. Кривина, не получал такого удовольствия от произведений этого жанра. Спасибо за весёлое, остроумное и умное начало 2016-го! Авось, он весь таким будет.

    1. Спасибо за Ваш комментарий! А сравнение моих текстов с кривинскими — слов нет, как приятно!

  2. «Уши репутацию имели довольно противоречивую. Некоторые считали их чересчур интеллигентными — чуть что не так сказал — сразу вянут. Другие — вовсе даже наоборот. Дескать, в одно ухо влетает, в другое — вылетает. А третьи, так вообще были уверены, что уши, мол, стукачи. Рабочий день уши проводили, в основном, на макушке…
    Лапшу любили до невозможности, украшения всякие, сплетни. А на лесть падки были ужасно. Вот однажды наслушались комплиментов всяких о музыкальности своей, о чуткости, о серьгах — развесились, расчувствовались, аж захлопали от удовольствия. Пришли в себя — а серьги–то — тю-тю! А кто ж те виноват?! Не хлопай ушами!»
    ——————
    Не хлопай ушами, читайте великолепные короткие рассказы Леонида Тростянецкого 🙂

    1. Спасибо Вам, Алекс! Во-первых очень лестно, а во-вторых — остроумно. Класс!

    1. Спасибо! Я очень рад твоей оценке! С Новым Годом! Всего самого лучшего в новом году! Лёня.

Добавить комментарий для Тростянецкий Леонид Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.