Александр Бабушкин: Новогоднее

Loading

А старенький Бог, кряхтя, спускается по раздолбанной лестнице вниз, понимая, что этот случай особенно тяжелый, и без него уже не обойтись. Пока я сплю, он, улыбаясь и покачивая головой, достает из мусорного ведра смешной складной нож с вилкой и ложкой и бережно кладет на полку с книгами…

Новогоднее

Александр Бабушкин

***

прокисло оливье
и колбаса засохла
и через не могу
наполненный стакан
январская тоска
чтоб я да чтоб ты сдохла
не пожелать врагу
и сорванный стоп-кран
два рождества в уме
в два глаза ржут две белки
в душе такая муть
не приведи господь
два новых года где
второй на опохмелку
и жидких мыслей ртуть
в полуживую плоть
над глобусом гремит
наш нерушимый новый
под всем скребет черту
до неба дофига
и доктор айболит
пришьет нам башни снова
чтоб снова в суету
в крысиные бега

Новый год по-питерски

кпд поэта с того света всем привет
зимой хотелось лета
если не декабрь а сопли в плюс
тут зима хреновая тут это
с оттепелью гребаный аншлюс
и лежишь в простуженной дремоте
новый год на питерском болоте
денег шиш и в слезах небеса
птица тройка русская краса
по пушистому несется снегу
на открытке в ту открытку мне бы
и на лысый череп волосả
есть что есть иного шиш с бонжуром
тут не пуля тут погода дура
только с этой дурой жить и жить
в городе замученном культурой
под протяжный стон литературы
чифирúть и теплый спирт глушить
кпд поэзии потеха
банкомат сожрал остатки смеха
дай подай на паперти мозгú
новый кризис как терпений веха
а в судьбе не трещина прореха
и на сердце пролежни тоски
от такая вырви душу песня
чистая история болезни
номер шесть палата дуркин дом
тут бы искры свет но хоть ты тресни
тут хандра кромешная кругом

Предновогоднее

или как это бывает
просто ветер
просто сел смотреть кино
а за окном
вышел
выпил
закурил
один на свете
вот он я
и вот мой дом
и пусто в нем

или как это бывает
ехал
дело
по часам
все до минуты
раз и встал
вышел
выпил
закурил
и полетело
и минуты стали гнуты
и запал

или как еще
когда еще споткнешься
нет смешнее
чем загадывать вперед
черти знает где
весь вдребезги очнешься
чиркнешь спичкой
здравствуй жопа новый год

***

давай-ка дедушка елей
в мою пустую головёшку
сыпь перца в постную окрошку
сопливых серых невских дней
давай стоцветный серпантин
взрывай державные хлопушки
петра и павла крепость пушки
пробьют болотный карантин
давай же дедушка мороз
раздавим на ветру мерзавчик
не красть же градус к черту хавчик
запить моих нам хватит слез
потом сгоняем за вторым
еще
а там родная белка
в двенадцать с блоком с боем в дым
и в нем васильевская стрелка

На 2013 год

придаточно это
при дате
змеиный тринадцатый
нате
вам
и разбирайтесь
когда отопьётся
петлёю свернётся на шее
кого поцелует взасос
а кого под откос
и при чем здесь был гад?
ни при чем
и судьба
ей ведь всё нипочём
Китайский у вас календарь
в православной стране
или майский
а ночь кувырком
под бенгальский огонь
и в языческий псих
окунается глобус
по космосу пьяно несет
переполненный этот автобус
кому из кокоса ликёр
а кому оливье под забор
и за шиворот водку
кто тащит старуху в сберкассу
кто в койку молодку
коробка стучит передач
и хоть смейся
хоть плачь
и Таня свой мяч не найдет
и у мишки оторвана лапа
и памяти крошки
опять собирает растяпа
сливая из рюмок остатки
под утро в одну
не надо ко дну
я и так ото дна не отлипну
я лучше к окну
как ребёнок
губами и носом прилипну
и буду смотреть
как на землю спускается снег
мой век позади
и вперед устремляется век
только плохо мне видится
что впереди

Онтологический аргумент

Что имеет значение?

Может быть, эта ручка? С логотипом банка. Ее вручили в качестве презента вместе с картой.

Почему она? Ведь банк высосал все соки и в кризис едва не лишил меня рассудка.

Ан нет. Ручка лежит. Даже внучке не даю рисовать.

Может, зарубка? На память?

Ага. Памятник идиотизму и аферизму…

Или эти диски с музыкой? Вся стена под потолок — одна гигантская фонотека…

Зачем?

Все, что слушаю, давно в компьютере. А стена… Там две трети уже не актуально… Но — неприкасаемо. Как пыль на самых верхних дисках…

Может, эти книги в шкафу? В два ряда…

Философия, психология…

Двадцать лет собирал. Азартно. Жадно. Бегал, менял, отказывал себе в чем-то…

Я их больше никогда не открою. Ни-ког-да. Все что надо — в голове. Что не надо — забылось и не вспомнится. И дети их не прочтут. Не потому, что глупы. Как раз наоборот… Потому, что им это не нужно. Они не сделали счастливым меня. А их и подавно. Зачем сейчас философия? Если ты такой умный — покажи свои деньги… Что я покажу? То-то…

Но книги стоят. На узкой полосочке у самых корешков примостились какие-то коробочки, рамочки и футлярчики, какая-то неизбежная и разрастающаяся как стихийное бедствие армия предметов. Жизнь не оставляет без пользы ни сантиметра свободного пространства… И книги стоят. Ненужные. Но неприкосновенные. Смотрите, какой я умный! Вон сколько мудрости!

М-да…

Мудрость… не моя. Чужую не принял, а своей… то ли Бог не дал, то ли сам не нажил…

Зачем этот дипломат, битком набитый рукописями, записными книжками, черновиками? Он стоит уже пятнадцать, нет, двадцать лет он уже стоит. Раз в год извлекаемый из-под стола, чтоб вытереть сантиметровую пыль… Все, что в нем хранится, уже тысячу раз проверено перепроверено. Нет там ничего, что может пригодиться. Разве что образец почерка двадцатилетней давности… Его собрат, набитый вариантами диссертации и распечатками стихов, двенадцать лет назад горел за домом на помойке, а я, пьяный в хлам, кричал что-то звездам… и кидал в огонь листок за листком. А потом жег журналы и альманахи, которые остались единственным вещественным напоминанием о четырех самых счастливых годах жизни в середине 90-х, когда посреди бандитского безумия мы, нищие и сумасшедшие, пахали сутками, пили ночами и не могли жить… без этого творчества, без этой нервной трясучки подготовки к печати каждого нового номера…

Где это все?

Помню, как мама, через пять лет после крушения издательства, не в силах смотреть, как я спиваюсь, не находя в бесконечных скоротечных новых работах даже жалкого подобия погибшего, сказала: «Нельзя жить одними воспоминаниями. Ты себя сожрешь. Надо идти дальше».

Вот и полетели в костер воспоминания… листок за листком… А я пошел дальше. Вперед? Все последующие годы я летел вниз… все безнадежней отдаляясь от остатков того, к чему стремился в молодости…

Зачем этот складной нож с вилкой и ложкой? Ты никогда им не воспользуешься. Две недели назад я сидел в шалмане у своего дома, пьяный и добрый, как все сорвавшиеся алкаши, и готов был целоваться с земным шаром. Они нарисовались из ниоткуда. Один — уменьшенная карикатура на Владимира Бегунова из «Чайф», в затертой кожаной косухе, с такой же козлиной бородкой. Второй — эпилептически выплясывающий шест под два метра с выпученными безумными дурашливыми глазами, в очках а-ля Леннон. Наверное, я был единственным идиотом в округе, готовым поить кого угодно, и их профессиональная токсикозная интуиция безошибочно выбрала меня. Кто они были? Забухавшие музыканты? Почему-то хочется верить именно в это. Так приятнее. Веселей вспоминать. С ними ушли два сборника стихов, подписанные пьяным скачущим почерком… А от них остался этот нож. Смешной. С ложкой и вилкой. Значит… бывалые…

Зачем он?

И нож летит в мусорное ведро.

Я зачем-то переношу на бумагу эти воспоминания. Новые, старые, совсем дремучие… извлекаемые из глубин памяти, выплевываемые подсознанием…
Я зачем-то пишу эти слова. Зачем-то складываю из них конструкции, в смысл которых и самому верится с трудом… Зачем это? Рефлексия. Я же не законченный кретин, чтоб не отличить зудящую идею от неряшливого неуправляемого потока сознания…

Это же тщеславие. Это болезненная и разрастающаяся как опухоль паранойя… И ты, уподобляя себя бесстрастному эскулапу (наивный), пытаешься извлечь пользу из этого вшивого бьеннале семантической помойки…

Текст. Что такое текст? Правила. Зачем они нужны? Они нужны, потому что все должно быть классифицировано, спозиционировано, идентифицировано, упаковано, проштамповано и доставлено целевой аудитории. Так построен этот мир. И тот, кто нарушает эти правила, может катиться ко всем чертям собачьим и доказывать на помойке драным котам и крысам свою шизанутую литературную значимость.

Я закурил. Почему-то страшно захотелось к драным котам на помойку. Захотелось моря водки и пьяной свободы. Захотелось брести под дождем в какие-то горизонты и кричать что-то важное и страшно глубокое звездам и Богу…

Я понял. Я захотел вернуться в молодость, в тот мир, где все житейское и бытовое не имело никакого значения, а беззаботное сердце то танцевало и рвалось от любви, то захлебывалось от космической боли. Я понял, что устал идти. Устал, потому что не то что бы потерял из виду цели. Хуже. Я разуверился в том, что они, цели эти, вообще есть.

Ну вот, выкрутился. Многолетняя привычка расплетать узлы и вставлять нитку в самое узкое ушко самой тонкой иголки сработала рефлексом. Я где-то читал, что врачи болеют особенно тяжело. Потому, что знают о болезни всё и не могут заставить себя верить в чудо.

А чуда и не произошло.

Текст.

Он оказался сильней.

Он вывернулся ужом и сам себя привел к концовке, которую вывел из ему одному ведомых законов.

Буквы устали складываться в слова. Словам надоели предложения.

Мысль посмотрела на все это и тоже решила сдаться.

Еще один восходитель покатился по склону горы, так и не успев разглядеть за облаками мистификаций вершину. Некоторые утверждают, что ее, вершины этой, и нет вовсе. Что этот подъем бесконечен.

Кто их знает… И чего только не утверждали.

— «Закольцевать! Закольцевать!»

Мозг выплевывает штампы, которые в приличном обществе принято считать правилами хорошего тона. А хороший тон требует закольцованности сюжетной линии.

Что там у нас? Ах да. У нас ручка с логотипом банка.

Значит, я должен написать:

«Я смотрю на ручку с логотипом банка. Ее вручили в качестве презента вместе с картой.

Почему она?»

Я смотрю на ручку с логотипом банка.

Она больше не вызывает у меня ничего, кроме отвращения.

Ручка летит в форточку…

Хочется напиться.

Хочется разбить клавиатуру о монитор. Хочется хлопнуть дверью и уйти в поля…
Текст победил, но это не значит уже ничего.

Я нервно курю. Настоящее будущее и прошедшее время переругались и заблудились в словах. Большая литература заходится в гомерическом хохоте и грозит обрушить полки.

А старенький Бог, кряхтя, спускается по раздолбанной лестнице вниз, понимая, что этот случай особенно тяжелый, и без него уже не обойтись. Пока я сплю, он, улыбаясь и покачивая головой, достает из мусорного ведра смешной складной нож с вилкой и ложкой и бережно кладет на полку с книгами…

Print Friendly, PDF & Email

5 комментариев для “Александр Бабушкин: Новогоднее

  1. Сравнения с Ч. Буковски и Веничкой Е. , на мой взгляд, — очень даже не обидные . . . Поэт не стандартный, не из евтушенковской обоймы, это точно. Есть немного — IMHO — от Велем. Хл-ва, Бахыта К., но — САМОБЫТЕН. Дай Бог Александру Бабушкину и нам — удачи и новых встреч, почаще.

  2. Я не большой знаток русской поэзии, но, кажется, «Новогодний цикл» не укладывается в стандарты, как угодно широкие, русской поэзии. Это, скорее, какой-то питерский вариант Чарльза Буковски. Или ближе к прозе «Москва-Петушки». Но — здорово, по-моему.

  3. Грустно, девушки… беспощадная песня, хочется напиться и нет резона не.

  4. 
    http://kuvaldn-nu.narod.ru/2013/01/babushkin-stihi-raznyh-let.html

    из — «наша улица» ежемесячный литературный журнал
    основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

    Александр Иванович Бабушкин родился 21 августа 1964 года в п. Токсово
    под Ленинградом. Живет в пригороде Санкт-Петербурга 🙂
    Окончил Экономический ф-т Ленинградского государственного университета
    (1987) и аспирантуру философского ф-та Санкт-Петербургского
    государственного университета (1993). Преподавал историю экономических
    учений, философию, работал грузчиком, сторожем, дворником, охранником,
    «челноком», журналистом, редактором, главным редактором, творческим
    директором….

    Александр Бабушкин
    СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ
    ***
    ВИденье мира,
    видЕние – мука,
    скука
    без стука вошедшего звука,
    хитрая штука
    и злая игра —
    произведенье сведенья с ума.
    тянет ли, вытянет слабая воля?
    Перенесет через грозное море?
    Но встрепенется,
    оставит без сна
    злое искусство сведенья с ума.
    Взбесится спесь
    от бесславной работы:
    «Кто ты, меня изводящий?
    за что ты?»
    теплая клетка,
    но — клетка,
    тюрьма,
    жуткое место
    сведенья с ума.
    Не оставляй
    с этой проклятой долей.
    Не изводи
    невозможною волей.
    Где она, воля?
    Звезда да сума —
    крест непосильный…

    ***
    Будет много разных слов.
    Будут проводы и встречи.
    Будут и костры, и свечи.
    Будет много разных снов.
    Будет вечная любовь.
    Будет пыль и будет память.
    Будет искренняя зависть.
    Будет пролитая кровь.
    будет всё, как сотни раз,
    как сейчас на этом свете.
    Будут внуков нянчить дети.
    Будет всё.
    Не будет нас.

    ***
    я жду дождя,
    чтоб день, почистив зубы,
    промыв глаза
    из водосточных труб,
    вытягивал пустых подъездов губы
    и был спокоен и немного груб.
    Я жду тоски,
    когда приходит честность,
    и всё насквозь,
    и всё наоборот,
    и вся земная наша неизбежность
    тревожит и покоя не дает…

    ***
    Новогоднее

    прокисло оливье
    и колбаса засохла
    и через не могу
    наполненный стакан
    январская тоска
    чтоб я да чтоб ты сдохла
    не пожелать врагу
    и сорванный стоп-кран
    два рождества в уме…

    **
    давай-ка дедушка елей
    в мою пустую головёшку
    сыпь перца в постную окрошку
    сопливых серых невских дней
    давай стоцветный серпантин
    взрывай державные хлопушки
    петра и павла крепость пушки
    пробьют болотный карантин
    давай же дедушка мороз
    раздавим на ветру мерзавчик
    не красть же градус к черту хавчик
    запить моих нам хватит слез
    потом сгоняем за вторым
    еще
    а там родная белка
    в двенадцать с блоком с боем в дым
    и в нем васильевская стрелка
    ::::::::::::::::::::::
    Поздравляю Портал со стихами Ал. Бабушкина!
    Алекс. Ив-чу — спасибо и всего доброго в 2016-ом!

  5. Случай, на самом деле, не столько тяжелый, сколько уникальный.
    Без участия Бога явно не обошлось.
    Думаю об этом и улыбаюсь.
    Вместе с Богом.

    ***
    не надо ко дну…
    я лучше к окну
    как ребёнок
    губами и носом прилипну
    и буду смотреть…

    В первый день Нового 2016-го
    поздравляю и автора, и редакцию,
    и всех гостей «Мастерской» с уже Наступившим.
    Желаю всем нам как можно дольше сохранять в своей Душе
    то сокровенное, беззаботное и искреннее.
    Немного наивное. Почти детское.
    То, что позволяет брести под дождем и под звездами.
    Дерзновенно кричать о самом важном Богу и Небу.
    Не терять надежды получить отклик — обратную связь.
    Сохранять живое трепетное сердце, рвущееся от Любви.

    С Новым годом — к новым звездам!

Добавить комментарий для Игорь Юдович Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.