Александр Бизяк: Как я был деканом

Loading

За два-три дня до ленинского праздника мой кабинет стали осаждать ходоки: профессора, доценты, аспиранты, рядовые педагоги, каждый из которых стремился откосить от участия в субботнике. Поочередно входили в кабинет и, плотней закрыв за собою дверь, точно прихожане своему духовнику, поверяли мне интимно-сокровенные секреты.

Как я был деканом

Александр Бизяк

Родному ВГИКу посвящается

В 1985-м состоялся знаменитый V Съезд кинематографистов, явившийся началом горбачевской перестройки. Во ВГИКе перестройка началась с деканов. Снимали прежних, назначали новых.

На сценарно-киноведческом много лет была деканом Екатерина Николаевна Заслонова. Ходила легенда, что она — дочь легендарного белорусского партизана Константина Заслонова. Потом мы узнали, что настоящую дочь партизана звали Музой. Возможно, Екатерина Николаевна была внебрачной дочерью Заслонова? Но «Заслониху» сняли с должности не потому, что она была внебрачной дочерью командира партизанского отряда (и партизаны между боями согрешить могли), а за ее ярые коммунистические взгляды и узкий кругозор, не отвечающий требованиям творческого ВУЗа.

И надо же было так случиться, что деканом назначили именно меня. Я, как мог, сопротивлялся. Административная работа мне всегда претила. Из меня администратор, как из вороны соловей. Но проректор ВГИКа по учебной и воспитательной работе Корытковский предложил мою кандидатуру, ректор Новиков не возражал.

Так я стал деканом.

Но, как говорится, нет худа без добра. Я убедился в этом уже на третий день деканства.

Запыхавшись, вбегает в деканат мой секретарь Лидия Викторовна и сообщает:

— Вас домогается какой-то итальянец. Просит, чтобы вам его представили.

Я привстал из-за стола:

— Впустите.

Дверь осторожно открывается:

— Permetti? (Разрешите? — итальянский) — робко спрашивает гость.

— Come in! (Войдите! — английский).

В кабинете появляется невысокого росточка человек, с усиками, в кепке. Проходит к моему столу и протягивает руку:

— Тонино Гуэрра.

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/ru/8/84/Tonino_guerra.jpgЯ валюсь на стул и раззеваю рот. Передо мной, действительно, Гуэрра, знакомый мне по сотням фотографий. Классик итальянского кино, мировая знаменитость: писатель, драматург, поэт, художник, соратник Антониони, Феллини, Де Сантиса, Де Сики, Дамиано Дамиани, Тарковского….

Вместе с Тонино в кабинет входит Лора, его русская жена, муза, переводчик. Они гостят в Москве, в Госкино ведут переговоры о совместном советско-итальянском фильме. Приехали во ВГИК. Первым делом Тонино решил познакомиться со сценарным факультетом и начать с посещения декана.

Мы говорили о кино, о советской школе сценаристов. Он спросил, какие фильмы сняты по моим сценариям. Я их назвал. Среди них — двухсерийный фильм «Долгие дни, короткие недели» (Киев, киностудия имени Довженко). Гуэрра встрепенулся:

— Ну, как же, как же! Отлично знаю этот фильм. Прекраснейшая лента. Поздравляю вас, коллега! А не могли бы вы приехать с этой лентой к нам в Италию? Я был бы счастлив вас представить итальянской публике. Познакомлю вас с Феллини и Антониони.

Я потупил взор:

— Спасибо, Тони…

С этим приглашением посетить Италию я познакомил ректора.

— Никакой Италии! — отрезал ректор. — Поедете в Подольск на фестиваль вгиковских студенческих работ.

Так, по сей день, в Италии я не был, по воле ректора лишив итальянских зрителей возможности увидеть мой двухсерийный фильм. (Кстати, хочу заметить, что «Долгие дни, короткие недели» на Украине был отмечен призом «За лучший фильм о рабочем классе». Этот приз на самом видном месте я поставил в деканате).

Особенно был рад моей деканской должности Валентин Ежов. Известный советский киносценарист, Лауреат Ленинской премии, автор «Баллады о солдате», «Белого солнца пустыни», соавтор фильма «Тридцать три» и еще сорока семи картин, вошедших в историю советского кино. Несмотря на значительную разность в возрасте (Валентин Иванович был фронтовиком), мы с ним подружились, и я был с ним на «ты».

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/ru/b/b1/Ezhov_VI.jpg— Ну, теперь другое дело! — сказал мне Валя, как только я занял деканский кабинет. Он принес бутылку коньяка и велел, чтобы я всегда держал её в своем столе.

Дело в том, что аудитория, в которой он проводил занятия, находилась наискосок от деканата. Каждые полчаса он исправно навещал меня. Я был готов к его приходу. Его уже ждала налитая рюмашка и мятная конфетка. Лихо опрокинув рюмку и зажевав конфеткой, он убегал в аудиторию к студентам.

Ежов был удивительным рассказчиком и юмористом. Из аудитории постоянно доносился смех. И после каждого визита в деканат смех в аудитории взрывался с новой силой.

Когда Ежову присвоили звание профессора, он поручил мне составить список вгиковцев, приглашенных на банкет в ресторане ЦДЛ:

— Я тут никого не знаю, а ты знаком со всеми.

— А ты чаще появляйся в институте! — Тоном строгого декана попенял я классику.

— Мне некогда, я сценарии пишу.

— Хорошо, ты клепай сценарии, а я займусь подбором контингента. На сколько человек рассчитывать?

— Насколько хочешь. Я денег не считаю.

— Счастливый… И все-таки?

— Саня, даю тебе карт-бланш, — сказал Ежов. — Полностью полагаюсь на тебя. Пригласи, кого захочешь.

Карт-бланш, полученный от классика, придал энергию в поисках участников банкета. Когда еще, подумал я, многие из моих вгиковских друзей, смогут побывать в ресторане ЦДЛ?! Лично я никогда там не был. Для выпивок с друзьями скитался по пельменным и закусочным, прятался от зорких глаз буфетчиц в столовке гостиницы «Турист», в кустах на ВДНХ…

Уже к вечеру список на 100 персон был написан. В нем было представлено все руководство ВГИКа, доцентура, профессура, все заведующие кафедрами, рядовые педагоги. Кроме того, я пригласил буфетчицу с братом, приехавшим к ней в гости из Воронежа, начальницу отдела кадров, двух сотрудниц из бухгалтерии, костюмершу из учебной киностудии, двух киномехаников, библиотекаршу, трех машинисток, физрука и тётю Нюру — повариху студенческой столовой. Вот только ректора в список я не внес. «Почему»? — спросил Ежов. «Он язвенник, не пьет. Испортит всю обедню».

На банкете машинистка Таня настойчиво пытала классика:

— Валентин Иванович, а это, правда, что Восток — дело тонкое?

— Гульчатай, рот закрой! — Прикрикнул на нее киномеханик Николай.

Брат буфетчицы Светланы приписал Ежову авторство «Семнадцати мгновений весны».

— Валентин Иванович, у нас в Воронеже мужики толкуют, что роль Штирлица была поручена Евгению Леонову. Это так?

— Так, — подтвердил Ежов. — Но Леонов отказался, и роль отдали Вячеславу Тихонову.

— Жаль… — расстроился Светланин брат. — Леонов был бы в самый раз.

… В заключении банкета в честь Ежова все хором запели песню из фильма «Тридцать три»:

На речке, на речке, на том бережочке
Мыла Марусенька белые ножки.

Мыла Марусенька белые ножки,
Белые ноги, лазоревы очи.

Плыли по реченьке белые гуси.
Ой, вы плывите, воды не мутите…

К нам подошел сидевший за соседним столиком Евгений Евтушенко. Классики обнялись.

Песня о Марусеньке резко оборвалась и зазвучала песня Евтушенко «Хотят ли русские войны».

Помню, как будучи студентом ВГИКа, я увидел, как за барной стойкой в Доме журналистов в обнимку стояли Евтушенко и Ежов. Подойти к классикам я, конечно, не решился. И вот сейчас прославленный поэт Евгений Евтушенко стоял в шаге от меня! Я набрался храбрости и сказал ему: «Как жаль, что у меня с собой нет ни одной из ваших книг. Я попросил бы вас подписать ее». На что Евгений Александрович с готовностью ответил, что одна из книг случайно лежит в его кармане, и он готов сейчас же мне ее подарить. Он вынул из кармана книгу и надписал: «Декану Александру Бизяку с поклоном от поэта Евтушенко». Этот сборник до сих пор стоит на почетной полке моей библиотеки.

А еще помню приключившийся со мной конфузный случай. Как-то я важно шествовал по коридорам ВГИКа. Ко мне подошел студент и на ухо шепнул:

— Александр Григорьевич, извините, у вас сзади на брюках разошелся шов, и видны трусы.

Что делать?! Я бросился в кабинет своего товарища, доцента операторского факультета Олега Родионова, у которого в костюмерной на учебной киностудии имелся блат.

— Олежек, выручай!

— Снимай штаны и жди меня! — Скомандовал Олег и помчался с ними в костюмерную, чтобы ликвидировать прореху.

Я послушно сел на стул, дожидаясь друга.

Он так спешил, что забыл запереть на ключ дверь кабинета. А нужно заметить, что в этот злополучный день Родионов проводил экзамен, и поминутно двери открывались.

Увидев в кабинете сидящего на стуле в трусах декана сценарно-киноведческого, они растерянно пятились назад.

Через пять минут эта весть разнеслась по институту. От студентов не было отбоя, каждому хотелось поглядеть на полураздетого декана. Смотрины продолжались не меньше получаса, пока Родионов вернулся в кабинет и возвратил мои зашитые штаны…

Став деканом, мне посчастливилось впервые побывать за рубежом. Я возглавил студенческую группу для поездки в ГДР. Хоть какая-никая, а все-таки Германия. Отлично помню дату, когда мы приехали в Берлин — аккурат 7-го ноября 1989-го.

Поселились мы в Берлине. Нас разбросали по квартирам гэдээровских студентов. Мне достался Курт, прекрасно владеющий русским языком. Шесть лет он провел в Москве, где его отец работал собственным корреспондентом газеты немецких коммунистов «Нойес Дойчланд».

Ночью 8-го ноября мы с Куртом перед сном вышли на прогулку. На узкой улочке тускло светились фонари. Рядом с домом Курта поперек улицы высилась ограда из бетона.

— Ремонтные работы? — Спросил я Курта.

Тот замялся, помолчал, затем ответил:

— Это Берлинская стена.

— Та самая?! — воскликнул я. — Хочу ее потрогать! Вернусь в Москву, похвастаюсь.

— Александр, — взмолился Курт, — не смейте близко подходить к ней!

— Но почему?

— По кочану! (Вот что значит, парень жил в Москве!).

— Никто и не увидит. Ведь рядом — ни души! — Сказал я Курту. — Александр, я вас предупредил. Вас ждут большие неприятности.

Но находиться рядом со Стеной и не прикоснуться к ней я не мог себе позволить. Когда еще выпадет такая редкая возможность?!

Не послушав Курта, я двинулся к Стене. И тут меня ослепил прожектор, раздался окрик:

— Whoa! Bewegen Sie sich nicht! Hände hoch! (Стоять! Не с места! Руки вверх!).

Из кустов вышел офицер и направил на меня автомат Калашникова.

Я замер.

— Опустите руки, Александр, я сейчас ему всё объясню, — успокоил меня Курт.

Но я настолько был напуган, что рук не опустил. Так и продолжал стоять с воздетыми руками, пока Курт на немецком языке объяснялся с офицером.

Наконец, Курт перевёл мне:

— Офицер требует показать ему ваш паспорт.

Так как паспорт находился в боковом кармане моего костюма, я попросил Курта, чтобы он достал его и представил офицеру.

Курт исполнил мою просьбу.

Офицер придирчиво перелистал мой паспорт, сверил мою личность с фотографией и что-то на немецком произнес.

— Опустите руки, — перевел мне Курт. — В порядке исключения, он разрешил вам подойти к стене.

— А меня он не пристрелит?

— Не пристрелит. Слов на ветер ШТАЗИ не бросает.

Я с опаской подошел к Стене, придирчиво ее ощупал и постучал по бетону кулаком.

— Проверяете ее на прочность? — Засмеялся офицер. Он неожиданно заговорил на русском. — Не сомневайтесь, Стена простоит еще сто лет.

Но офицер ошибся. На следующий день — 9 ноября, Берлинская стена пала. На ее руинах был устроен грандиозный праздник. Я уверен, что мой кулак сыграл решающую роль в падении Стены.

Граффити Дмитрия Врубеля на фрагменте Берлинской стены, 1990

В качестве декана я со студентами еще дважды посещал Германию, и оба раза — не без приключений.

Как-то поздней ночью мы возвращались из ознакомительной поездки в Дрезден. На каком-то полустанке — пересадка. Поезд прибывал на противоположную платформу. Нужно было перейти через перекидной пешеходный мост. Но у меня были натёрты ноги, и перекидной мост я бы не осилил. Я решил спрыгнуть вниз, чтобы перейти по рельсам. Курт меня остановил.

— Александр, перейдите по мосту. Иначе вас ждут большие неприятности.

Я отмахнулся.

— Неприятности твои меня уже достали!

— Какой же вы упрямый! — рассердился Курт. — Я вас предупредил.

Курт и на этот раз оказался прав. Не успел я сделать шага, как из кустов послышался оглушительный свисток. Передо мной из темноты выросла строгая фигура дежурного по станции, в армейской форменной фуражке и с пистолетом на ремне.

— Bestrafung! — потребовал дежурный.

— Что он сказал? — Спросил я Курта.

— Платите штраф.

— А если я не заплачу, что тогда? Я как раз на двухкассетник отложил.

— Лучше отказаться от магнитофона, чем попасть в кутузку, — посоветовал мне Курт.

— Я могу связаться с нашим консулом? — спросил я Курта.

— О вашем поведении ему в любом случае доложат, — «успокоил» Курт.

Назревал дипломатический скандал. Консул сообщит в Москву, в райком. Из райкома позвонят во ВГИК. И тогда прощайте, зарубежные поездки. Нет, уж лучше откажусь от двухкассетника.

Курт мое решение одобрил…

И, конечно же, Рената! Когда Литвинова входила в деканат, кабинет наполнялся светом. Будущая звезда экрана, заслуженная артистка РФ и лауреат Государственной премии России. А тогда — студентка, чьи учебные работы отличались неповторимым, только ей свойственным сценарным почерком и особым видением мира. Оригинальная, творческая личность!

Не забуду, как несколькими годами позже, будучи признанной звездой, она, окруженная свитой почитателей, царственно вплыла в ресторан Дома кино. Увидев меня за одним из столиков в компании друзей, подошла к нам. Для неосведомленного читателя должен пояснить, что в киношный ресторан музыканты раньше никогда не приглашались. А в этот вечер традиция была нарушена. Небольшой оркестрик исполнял танцевальные мелодии. Рената пригласила меня на танец и сказала: «Дорогой Александр Григорьевич, вы лучший из деканов, кого я знаю».

Признаюсь, услышать это из уст самой Ренаты мне было чрезвычайно лестно.

И еще несколько слов о моем деканстве.

Раньше, пока не стал деканом, 22 апреля я ждал всегда с особым нетерпением. В этот день родился Ленин, а, значит, предстоял коммунистический субботник. Для нас этот день был праздником. Готовились к нему мы загодя, закупая водку и нехитрую закуску. Наш участок уборки территории располагался рядом с памятником Мухиной «Рабочий и колхозница», у Северного входа ВДНХ. Где-то часиков в 12 мы объявляли перерыв, который продолжался до вечерних сумерек. Первый тост провозглашался за великого вождя. А потом и второй, третий, пятый… Домой я возвращался поздним вечером, уставший, но счастливый…

Но как только стал деканом, ситуация резко изменилась. За два-три дня до ленинского праздника мой кабинет стали осаждать ходоки: профессора, доценты, аспиранты, рядовые педагоги, каждый из которых стремился откосить от участия в субботнике. Поочередно входили в кабинет и, плотней закрыв за собою дверь, точно прихожане своему духовнику, поверяли мне интимно-сокровенные секреты.

Так, я узнал, что доцент У. страдает геморроем, у аспирантки Д. в четверг случился выкидыш, у профессора Р. сильные головокружения, от которых он может потерять сознание, старшему преподавателю К.С. врачи строжайше запретили поднимать грузы, тяжелей стакана, и он обещал прислать вместо себя жену, привыкшую к физическим нагрузкам.

Будучи человеком слабохарактерным, я пошел навстречу ходокам и освободил их от субботника. В результате, в празднике труда приняли участие всего лишь двое педагогов. В парткоме института подняли скандал: как я мог поверить на слово всем этим «болезным» и не потрудился лично убедиться в том, что они не врут?!

— Как я мог проверить? Я ведь не проктолог и не гинеколог!

— Ты больше, чем проктолог или гинеколог, — закричал секретарь парткома. — Не забудь, что ты — ДЕКАН!

Инцидент с ленинским субботником окончательно меня подвигнул на решение порвать с деканством. В этом мне помог мой хронический остеохондроз. На одном из заседаний Ученого совета я громко застонал и завалился на бок. Заседание Совета было прервано. Все бросились ко мне.

— Чем можно вам помочь?

Я простонал:

— Отвезти меня домой и освободить от деканской должности. С моим остеохондрозом мне это не под силу…

Члены Ученого Совета единогласно проголосовали «ЗА».

Так закончились мое деканство…

Print Friendly, PDF & Email

10 комментариев для “Александр Бизяк: Как я был деканом

  1. ГРИГОРИЮ БЫСТРИЦКОМУ
    Уважаемый Григорий! У Вас замечательная сестра. Передайте ей мой горячий израильский привет.

  2. — Ты больше, чем проктолог или гинеколог, — закричал секретарь парткома. — Не забудь, что ты — ДЕКАН!
    ==
    По-моему, должно быть занесено в анналы 🙂 …

  3. ЭЛИЭЗЕРУ РАБИНОВИЧУ
    Уважаемый Элиэзер! Спасибо, что откликнулись.
    Мочу я не сдавал, но зато кровушку мою в райкоме партии попили вдоволь!

  4. ГРИГОРИЮ БЫСТРИЦКОМУ
    Уважаемый Григорий!
    Я не только был знаком с Ренатой, но и ДРУЖИЛ с Вашей сестрой Эммой, деканом экономического факультета ВГИКа. Она Вам может это подтвердить. А ее зять Аркадий, студент киноведческого факультета, был в составе группы, которой я руководил, когда мы посетили ГДР.
    Спасибо Вам, что Вы откликнулись!

    1. Давно подтвердила, почему я и написал вам в столь расхлябанном тоне

  5. БОРИСУ ДЫНИНУ
    Боря, но это было, было! Могу поклясться на Уставе КПСС.

  6. Брат буфетчицы Светланы приписал Ежову авторство «Семнадцати мгновений весны».

    Насколько этот «партийный» рассказ моего ровесника поинтереснее, а «ежовщина» сей истории куда приемлемей «классической» ежовщины!

    Хотя автор и ровесник, но в ГДР по работе меня пригласили лет на 20 раньше его. Я даже мочу на анализ сдал, но по моей моче поехала русская начальница. Так что первым моим выездом за ихний рубеж была эмиграция в 1974, но к 1989 уже весь мир был открыт. Впрочем, ГДР посетили тогда, когда сей страны уже не существовало.

  7. Алик, я никогда не мог понять, как ты мог быть деканом. Сейчас все прояснилось. Верю, ты был лучшим деканом, иначе штаны не расходились бы по швам. А в Италии побывай, уж коли до Канады не можешь добраться. Будет тебе, о чем пошутить и нам поднять настроение.

  8. Даже учитывая, что Вы были коллегой моей сестры во ВГИКе, должен заметить: сидеть в кабинете в трусах, в непосредственной близости от Рабочего и Колхозницы безнравственно. Впрочем, Вас несколько реабилитирует несвязанное с данным пунктом знакомство с божественной Ренатой.

Добавить комментарий для Б.Тененбаум Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.