[Дебют] Александр Клековкин: Яшкин велосипед. Чернобыль

Loading

Об увиденном директор докладывал в ЦК КПСС. Показывая результаты замеров, засвеченные листьями деревьев фотопластинки, направление ветра на Белоруссию, высказал предложение об эвакуации ряда районов Гомельской и Могилевской областей. «Паникер! Чтобы ни одна душа!» — вскричал первый секретарь ЦК.

Яшкин велосипед. Чернобыль

Александр Клековкин

Яшкин велосипед

Двадцать второе. Июнь. Сорок первый.
День предстоит нескончаемо длинный.
Солнце не всходит. Взойдет только в мае,
Четырехлетнее утро встречая.

28 июня в Климовичи пришла весть, в которую поверить было невозможно: немцы в Минске. Уже на следующий день Госбанк, где работал Григорий Ильич начали готовить к эвакуации, и ему поручили сопровождение. А главное — он мог ехать с семьей!

И вот Яшка с младшими Мишей и Ритулей в кузове старенького грузовичка придерживает самое ценное, что у него было и что с большим трудом удалось упросить взять с собой — велосипед. Грузовичок медленно двигался по пыльной улице вдоль таких знакомых домов. Кто-то из редких прохожих останавливался и безучастно смотрел вслед. Вдруг на дорогу позади машины выбежал знакомый мальчик: «Яшка! Возвращайся, Яшка!» кричал он, продолжая бежать, отставая… И тут, впервые в Яшкиной жизни что-то сдавило грудь, он привстал, поднял велосипед и бросил его на дорогу…

Много событий пролетело с того времени: и длинный путь в Ташкент, а после и в далекую Сибирь, и учеба в московских вузах, в одном из которых, невероятным образом, разыскала его та девочка из сибирского поселка, и рождение сына, кроватку которому они устроили в их стареньком чемоданчике, и отлучение от профессии во времена очередного «партийного перегиба», и разговор об этом с тогдашним руководителем Белоруссии — Машеровым, и организация в период «перестройки» первого в республике юридического кооператива, и многое-многое другое.

Но тот летний день остался одним из самых важных в его жизни, и при каждом воспоминании о нем, по-прежнему подступает комок к горлу, и отчетливо слышит он звук упавшего на дорогу велосипеда, и крик: «Яшка! Возвращайся, Яшка!»

Чернобыль. Три истории

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ

26 апреля. Суббота. Институту Технологии Металлов АН БССР выделили путевку в профилакторий. И вот я в автобусе. Проезжаем Любуж, окраину Могилева. До знакомства с Александром Городницким — долгие годы и я еще не знаю, что где-то здесь, до переезда в Ленинград, жили его родители… и дедушка с бабушкой … до середины 1941-го.

Главврач — мой хороший знакомый. Еще в институте он, чемпион СССР по фехтованию среди юношей, был моим тренером. А позже, для получения разрешительной справки, через его руки в Меддиспансере проходили все участники горных походов. Получаю традиционный нагоняй за «соцотложения», но зато я в небольшом коттеджике, а не в общем корпусе.

Профилакторий славится расположением в лесном массиве, обилием процедур и кухней! «Почему у вас все так вкусно? Даже дома мы так не готовим», — спрашивают отдыхающие. «А у меня не воруют», — улыбается главврач.

28 апреля. Понедельник. Звоню в Институт, ученый секретарь все-таки, мало ли что вдруг понадобиться может. «Анисович в Минске», — отвечает секретарь директора. Ну и ладушки. Сосновый лес, прекрасная погода, что еще надо для «трудовых будней заслуженного отдыха»!

29 апреля. Вторник. Возвращаясь с обеда, нахожу записку: позвонить директору. Звоню. «Ну, как ты там?» — спрашивает академик, с которым меня связывает не только работа, но и многолетние горные походы, — «смотри там, будь осторожен, про тучу ты, конечно, не знаешь». «Да какая туча, здесь ни облачка», — отвечаю. «Да я не про эти, я про Дроздова, помнишь, он Галича часто цитировал. Ну, да ладно, приедешь расскажу», — замысловато отвечает Анисович.

30 апреля. Среда. Отдохнувшие, заполняем автобус. Домой! Завтра 1 Мая!

Вот уже позади Любуж.

И вдруг в мозгу что-то щелкает: Фанские горы, Дроздов, цитата из Галича: «истопник сказал, что «Столичная» очень хороша от стронция». … Так ведь Дроздов — главный инженер строительного управления в Чернобыле! В Чернобыле! … Все окружающее мгновенно меняется, блекнут цвета, куда-то удаляются голоса. Перед глазами встает громадина здания Станции, куда я приехал за обещанными Дроздовым графитовыми блоками, необходимыми для моих экспрериментов… Неужели АС?!

И вот я дома. Жена на работе, сын в школе. Как сомнамбула, закрываю форточки, влажной тряпкой протираю мебель, пол… Что еще? «Истопник сказал, что…» Откуда-то из-под сознания выплывает — йод! Да, радиактивный йод! Недостаток в организме человека! Нахожу флакончик, капаю на кусочки сахара: себе, жене, сыну… Что еще?

Сажусь на диван. Я вне мира, сюррeализм: тишина и пение птиц, цветущая благоухающая вишня за окном и невозможность вдохнуть полной грудью.

Все враждебно…

Сразу после взрыва группа сотрудников Института ядерной физики АН была послана в Чернобыль. Об увиденном директор докладывал в ЦК КПСС. Показывая результаты замеров, засвеченные листьями деревьев фотопластинки, направление ветра на Белоруссию, высказал предложение об эвакуации ряда районов Гомельской и Могилевской областей. «Паникер! Чтобы ни одна душа!» — вскричал первый секретарь ЦК.

1 Мая.

Праздничные колонны школьников весело шагают в лучах солнца. Над Белоруссией безоблачное небо.

ИСТОРИЯ ВТОРАЯ

Много лет спустя в маленьком шведском городке Höganäs коллега по работе рассказала.

В школе учительница разбила класс на группы и дала задание, измерить радиацию счетчиком Гейгера. На следующий день, посмотрев на наши отчеты, возмутилась: «Я же вам подробно объяснила, как им пользаваться, что вы мне намерили!» Мы вышли во двор школы, она взяла счетчик… и побледнела.

ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ

Еще один коллега из Швеции рассказал.

Я работал на АС. Каждый работник имел при себе портативный дозиметр. Однажды уровень радиации превысил норму. Все занервничали: что произошло, где утечка?! Доложили по инстанциям. Метеорологи сообщили — ветер с направления Белорусь — Украина — … Чернобыль.

Так мир узнал о Трагедии.

ЧЕРНОБЫЛЬ

Черно. Быль или небыль?
Вокруг все те же птицы и цветы,
И лица… Но Чернобыль.
И даже воздух цвета черноты.

И я сижу бездыханно-участен
К апрельско-майской буйности весны.
Враждебно все. Я к миру не причастен.
Вне мира я.
Нет чувств — умерщвлены.

Print Friendly, PDF & Email

Один комментарий к “[Дебют] Александр Клековкин: Яшкин велосипед. Чернобыль

  1. Вдруг на дорогу позади машины выбежал знакомый мальчик: «Яшка! Возвращайся, Яшка!» кричал он, продолжая бежать, отставая… И тут, впервые в Яшкиной жизни что-то сдавило грудь, он привстал, поднял велосипед и бросил его на дорогу…
    __________________________________

    Вот и у нас сдавливает грудь. Удивительный порыв детской души.

Добавить комментарий для Инна Беленькая Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.