Андрей Алексеев: Деревенская история

Loading

Если учесть, что пожилые люди, помещаемые в дом престарелых, после того долго на этом свете не задерживаются, ветерану оказались подарены еще три года благополучной, относительно комфортной жизни.

Деревенская история

Прощание с ветераном Великой Отечественной войны О.Г. Желябужским

Андрей Алексеев

4 мая 2016, в деревне Горбино, Боровичского района, Новгородской области, не дожив двух месяцев до своего 90-летия и нескольких дней до 71-й годовщины Победы, скончался ветеран Великой Отечественной войны Олег Георгиевич Желябужский.

Читатели «Семи искусств» возможно, помнят наш материал, опубликованный в № 59, полтора года назад: Деревенская история. Дело: «Государство против инвалида Великой Отечественной войны» . Впоследствии «Деревенская история» была дополнена в этом же журнале (№ 67) текстом О. Новиковской: Деревенская история. Два года спустя….

Напомним вкратце содержание повести об обыкновенной / необыкновенной жизни нашего старшего современника, одного из тех, о ком сегодня говорят: «Спасибо деду за Победу!».

Олег Георгиевич Желябужский родился 5 июля 1926 года, в г. Ленинграде. Происхождения он, так сказать, «знатного». Его дед по материнской линии был смотрителем царского дворца в Гатчине, и, по семейному преданию, даже особой, приближенной к императору Александру III. По отцовской линии Олег Георгиевич происходил из старинного дворянского рода Желябужских, корни которого документально прослеживаются до рубежа XVIII и XIX веков, а если предположительно — то до XVII века.

Все эти генеалогические сведения почерпнуты моей дочерью Ольгой Андреевной Новиковской не только из рассказов Олега Георгиевича, но и из историко-архивных разысканий (в частности, в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга).

Свои детские годы О.Г. провел в г. Пушкине, потом вместе с родителями кочевал в Карелию, потом в г. Боровичи, Новгородской области. Среднюю школу кончал в селе Гряды, Боровичского района, где его мать преподавала иностранный язык.

Война началась, когда Олегу Георгиевичу только что исполнилось 15 лет. Подростком, в условиях военного времени, О.Г. самоучкой освоил несколько рабочих специальностей. Потом мать устроила его чертежником в эвакуированный «Ленуголь». В ноябре 1943 года (О.Г. — 17,5 лет) пришла повестка из военкомата. (О.Г. не был добровольцем, но как бы сам «напросился»: в ответ на упрек военкома, мол, от армии прячешься, сгоряча порвал свою бронь работника «Ленугля»).

О своем пребывании на фронте О.Г. рассказывал скупо. Воинское подразделение, куда он был направлен, поначалу в соприкосновение с противником почти не вступала. Это был продолжительный марш по лесным дорогам на Новгородчине. Бои здесь были небольшие — «скорее стычки» с врагом, по словам Желябужского. Проходили г. Гдов, дошли до реки Нарова. В 20 км от г. Нарвы О.Г. участвовал в своем первом и последнем большом бою. 18-летний боец получил тяжелое ранение в бедро. «Всё, военная эпопея для тебя закончилась», сказал военврач, спасший ему ногу. Комиссовали О.Г. в город Боровичи, откуда он призывался.

10 лет после фронтового ранения О.Г. «скакал на костылях». В результате ранения возникла контрактура. (Раненая нога была все время в согнутом состоянии и не могла распрямляться).

В 1944-46 гг. О.Г. с матерью жили очень трудно. О.Г. пытался что-то заработать ремонтом часов. Пенсия инвалида войны 2-й группы тогда была 33 или 36 рублей. «Жили впроголодь».

Через 10 лет после ранения О.Г., неожиданно для себя, снова смог ходить. Это произошло после того, как он однажды чуть не замерз в дороге. Но вот это-то и сыграло свою положительную роль. (Оказывается, в самом деле, существует метод лечения холодом).

С этого момента жизнь О.Г. стала налаживаться. Было это в 1954 году. О.Г. устроился работать в государственную часовую мастерскую. Кое-что начал зарабатывать. Так что накопил на мотоцикл. Женился. Лет через пять после рождения дочери (1955) О.Г. застал свою жену с кавалером. Они расстались. Бывшая супруга воспитала дочь в нелюбви к отцу. Больше он свою дочь ребенком не видел.

Последние годы городской жизни (60-е гг.) О.Г. жил с матерью, работал в часовой мастерской. К этому времени он стал очень искусным часовым мастером.

В выходные дни на мотоцикле О.Г. часто ездил по окрестностям Боровичей. Заезжал к друзьям, ездил в лес за грибами и ягодами. Бывая на природе, О.Г. надумал переселиться в деревню. В 1969 году О.Г. Желябужский купил старенький дом в деревне Торбасино, Боровичского района, и переехал в него вместе со своей матерью. (Ей было тогда 83 года)

После городской клетушки с клопами деревенский дом из двух комнат, а также с чердаком, подвалом и верандой, показался бывшему боровичанину роскошными хоромами. В первый же год О.Г. прорубил в доме еще одно окно, чтобы иметь возможность видеть не только восход, но и заход солнца прямо из своего жилища.

Олегу Георгиевичу, когда он переехал в деревню Торбасино, было 43 года. Он стал работать в сельской библиотеке в деревне Горбино, куда ездил на мотоцикле за несколько километров. Дома О.Г. ухаживал за больной матерью. (Мать умерла в 1970 г.).

Полвека с лишним деревенской жизни О.Г. Желябужского не богаты внешними событиями, но насыщены богатой внутренней жизнью и общением. Соседи-односельчане прозвали его — «чудак-собачник», в частности, потому, что он постоянно держал целую свору (до 20) собак, притом что не обзавелся никаким домашним скотом. На них он тратил всю свою инвалидную пенсию и заработок сельского библиотекаря.

Еще у него было «хобби» — помогать людям. «Золотыми руками» Желябужского сработано и починено несчетное множество домашней и хозяйственной техники односельчан из Торбасино и соседних деревень. Особенно любили умельца ребятишки. Взрослые были тоже благодарны ему, хоть и удивлялись его бессеребренничеству. Мы еще вернемся к его благородным «чудачествам», когда будем рассказывать о похоронах.

Некоторые люди называли его «праведником». Только один «случай из жизни». Уже когда О.Г. был в глубоко преклонном возрасте одна почтальонша в течение длительного времени приносила старику пенсию на несколько тысяч меньше назначенной ему государством. Вновь появившуюся прибавку к пенсии инвалида войны предприимчивая сотрудница почты забирала себе. Но через какое-то время это вскрылось. И вот старик отказался давать ход уголовному делу. «Ведь у нее дети, как они останутся без матери», рассудил он.

К старости дали о себе знать и военное ранение, и нелегкая жизнь, и нерасчетливая самоотдача. После 80 лет Олег Георгиевич обездвижел и ослеп, но категорически отказывался покидать свой старый, уже полуразвалившийся дом в Торбасине. Он хотел дожить там свой век с последней оставшейся, полуслепой любимой собакой.

Поддерживать свое существование ему помогали односельчане, разумеется, не бесплатно, а за деньги, которыми он щедро делился из своей значительной (к тому времени) пенсии ветерана и инвалида Великой Отечественной войны. Так что усилиями неофициальных попечителей изба была натоплена, а кое-какая еда стояла на столе.

Между соседями даже возникла «конкуренция» за право ухаживать за инвалидом и иметь доступ к его ветеранской пенсии. В конце концов старый человек отдал предпочтение жителю соседней деревни Горбино Андрею Кавицыну, который, по просьбе Желябужского, был оформлен как социальный работник. Тот — человек довольно грубый и корыстный, но, надо отдать ему должное, исправно приезжал к инвалиду на (купленном на деньги ветерана) мотоцикле, чтобы обеспечить ему необходимый уход.

Как впоследствии стало известно, одна из жительниц Торбасина, раздраженная тем, что не ее племяннику-алкоголику, выпала удача иметь доступ к пенсии инвалида Великой Отечественной войны, написала ложный донос в прокуратуру, что старик-де заброшен и лишен заботы.

Тут закрутилась государственная машина. Приехали чиновники из райцентра и местной администрации и проявили такую заботу о престарелом инвалиде, которую иначе как принудительным милосердием назвать невозможно. В Боровичском районном суде по заявлению Комитета социальной защиты возбудили дело. В результате было принято судебное решение о помещении старого (дееспособного!) человека в учреждение социального обслуживания (т. е. Дом престарелых) — без его согласия.

Примечание. Федеральным законом № 122-ФЗ от 2 августа 1995 г. «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» (ст. 15: «Ограничения прав граждан пожилого возраста и инвалидов при оказании им социальных услуг») такая возможность предусмотрена.

Еще один немаловажный момент: туда же — в дом престарелых (а может быть и не только туда?) должна была поступить и немаленькая пенсия инвалида войны, плюс ежемесячная 10-ти тысячная прибавка к ней за последние 16 месяцев, подкопленная, хлопотами местной администрации, на недоступной для лежачего больного сберегательной книжке.

Единственным желанием самого Олега Георгиевича было — «оставить все как есть»: жить в родном доме, не расставаясь со своей любимой собачкой и пользоваться услугами, выбранного им социального работника Андрея Кавицына. Надо сказать, что старый слепой человек не заметил, что дом его постепенно пришел в негодность. Старик упорно не желал покидать свое жилище, где за долгие годы ему все было знакомо на ощупь.

…Когда глава местной администрации А.В. Никитин зачитал Олегу Георгиевичу решение Боровичского суда от апреля 2013 о помещении его в дом престарелых), то 86-летний старик… объявил голодовку, а своих чиновных «благодетелей» стал называть не иначе как фашистами. (Судебные приставы должны были приехать за стариком как раз в канун Дня Победы).

Лишь благодаря слаженной деятельности группы волонтеров (жителей Санкт-Петербурга — О.А. Новиковской, А.Н. Алексеева, и местного жителя — Д.М. Иванова), а также питерского адвоката В.Г.Белякова, удалось отстоять право старого больного человека жить в деревне среди знакомых ему людей, а не принудительно отправляться в казенное учреждение.

Ольге Новиковской все-таки удалось уговорить пожилого человека переехать в соседнюю деревню, в благоустроенный дом к своему социальному работнику Кавицыну. После этого адвокатом Беляковым была направлена кассационная жалоба в Новгородский областной суд. Процесс питерскими волонтерами, вопреки активному противодействию местной администрации (так!), был выигран.

Взвесив все обстоятельства, попавшего на страницы прессы дела, Новгородский областной суд отменил решение районного суда о помещении инвалида 1-й группы О.Г. Желябужского в дом престарелых против его воли. Выбранного же стариком помощника А. Кавицина Комитет социальной защиты населения города Боровичи был вынужден назначить его официальным попечителем.

Все эти события происходили весной и летом 2013 года. Если учесть, что пожилые люди, помещаемые в дом престарелых, после того долго на этом свете не задерживаются, ветерану оказались подарены еще три года благополучной, относительно комфортной жизни.

…Летом прошлого года Олегу Георгиевичу исполнилось 89 лет. Он пребывал в здравом уме и твердой памяти. Уже два года он жил, как того пожелал, в деревне, в семье людей, которые обязались о нем заботиться — это Андрей Кавицын и его подруга Светлана Леонова. Старый человек в долгу не оставался: кроме благодарности он платил своему попечителю тем, что дал ему право полностью распоряжаться всеми своими средствами, в том числе внушительной (даже по городским масштабам) пенсией — около 50 тысяч рублей ежемесячно.

Надо сказать, что попечитель Желябужского за счет старика зажил на широкую ногу. Изба его теперь обшита сайдингом; крыша покрыта железом, на окнах стеклопакеты; огород же, наоборот, заброшен. Для выполнения прежде привычных хозяйственных дел состоятельный селянин последнее время предпочитал нанимать работников.

Попечитель ревниво следил за тем, чтобы никто лишний к их подопечному не приходил. Если визитер казался хозяевам дома нежелательным, то они заявляли, что ходить незачем: мол, старик уже ничего не понимает.

Очень недружелюбно встречали попечители и самого близкого ветерану человека — О.А. Новиковскую, которая навещала его в свой весенний и летний приезды из Питера в деревню. (У нее в соседней с местом проживания О.Г. Желябужского деревне Стрелка, оставшийся от деда с бабушкой дом, используемый теперь в качестве «дачи»).

…И вот подошла к последней черте эта славная и нелегкая жизнь. 3 мая 2016 г. вечером старику стало плохо, а ночью 4 мая Олега Георгиевича Желябужского не стало.

Случилось так, что это произошло во время недолгого пребывания там моей дочери Ольги Новиковской. Для написания настоящего текста о событиях этих майских дней я буду использовать дневниковые записи Ольги — иногда цитируя, иногда пересказывая их, периодически сопровождая этот «репортаж» своими соображениями и оценками. Хочу подчеркнуть свое авторство данного материала, т. к. предыдущая публикация из цикла «Деревенская история», под которой стояла подпись О, Новиковской, похоже, дала повод для мести одного из ее «героев».

Записи О.А. Новиковской о нынешней (майской) поездке в деревню начинаются с интересного события, ей предшествовавшего:

«…24 апреля мне позвонила по сотовому телефону соседка по деревне Стрелка. Она сообщила, что в моем деревенском доме разбиты все окна. Мы договорились, что ее муж вставит стекла до моего приезда, так как я еду с сыном-инвалидом и мне надо иметь возможность натопить дом).

Позже, когда я уже была в деревне, я слышала от нескольких местных жителей предположение, что выбил окна пьяный Кавицын. Правда, были побиты окна и в других Стрельских домах, но по 1-2 стекла. Видимо, для отвода глаз, решили люди. У меня же в доме разбитыми оказались все 5 окон. Как выяснилось, окнами дело не обошлось. Был в моем деревенском хозяйстве вырван кран у водяного куба, сорвана и сломана уличная антенна для телевизора, разбит лист шифера на амбаре…»

Добавлю от себя по поводу Андрея Кавицына. Предположения местных жителей довольно правдоподобны. Несмотря, на то добро, которое Ольга сделала этому человеку, обеспечив ему и его жене по суду право высокооплачиваемого ухода за больным человеком — Олегом Георгиевичем, эти люди (Кавицын и Леонова) ее почему-то возненавидели. Видимо логика их такова — как бы она не покусилась на денежки старика. (Ведь каждый мерит других по себе!), Ольга же, хоть и не претендует на доходы инвалида Великой Отечественной войны, но к старику зачем-то приходит. (Невдомек им, что ходит она к Олегу Георгиевичу всю жизнь, и вовсе не за деньгами, а просто навещает старого одинокого человека).

А не потому ли еще нервничают попечители, что узнали, что Ольга пишет в интернете о жизни Олега Георгиевича в их доме. Кавицын, как видно, ее боится и ненавидит одновременно.

«В общем, получилось все в соответствии с известной поговоркой, — замечает Ольга: — «Не делай людям добра — не наживешь себе врага».

«…30.05.2016. Дорога в деревню. Приключения в дороге.

В деревню я выехала вместе с Егором (сыном-инвалидом. — А. А.), собакой и кошкой в 6 часов утра на сильно груженой машине. На мое счастье довести Егора до машины мне удалось самостоятельно не привлекая для этого никого. <…>

Трасса Cанкт-Петербург — Москва к этому времени была уже загружена транспортом. Все ехали на дачи с утра пораньше. В трех местах на трассе мы постояли в не слишком продолжительных пробках.

Путь от трассы до города Окуловки был еще более сложным из-за очень разбитой дороги. Машины ехали по ней со скоростью 30-40 км в час.

На этой дороге я не однажды билась днищем машины об ухабы и выбоины на асфальте, и в итоге оторвала крепление глушителя (так что он повис у меня почти до самой земли).

Но эти приключения, как выяснились, были еще не самыми неприятными. Дальше меня ждало суровое испытание. Проехав, не без труда и нервного напряжения, самый, как мне казалось, трудный участок пути по проселочной дороге (от деревни Опочно до Чернеца) я встала неподалеку от Стрелки. Здесь не было большой грязи, но грунтовая дорога была сильно разбитой лесовозами. Я провалилась одним колесом в колею и моя машина недвижимо села на брюхо.

Надо понять мое состояние — я застряла намертво. Сижу в 2-х км от своей деревни. Колеса прокручиваются, ветки, которые я подкладываю под них, не помогают. У меня в машине два неходячих инвалида — сын и собака. Что делать? Я позвонила Диме Иванову. Но его не оказалось дома. Сижу в машине и почти плачу.

На мое счастье, вскоре и спереди, и сзади ко мне подъехали другие машины. Опытные мужчины-водители меня спасли. Они решили дернуть мою машину назад на тросе (как выяснилось вперед дергать было ее невозможно.. В результате последнего ДТП у моей машины сместилось гнездо для вкручивания металлической петли, за которую следует буксировать машину). Если бы не эти водители — сидеть бы мне здесь еще долго! (Мои спасители даже не взяли денег, которые я им предлагала за свое избавление). <…>

Окончание
Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.