Мирон Амусья: Дилетанты за работой

Loading

Мы ели за большими, человек на 10-12, столами. И, воспользовавшись первой же паузой, я сказал соседям своё слово по обсуждаемой на конференции проблеме. Нет, на меня не обрушились убедительнейшие контрдоводы. Реакция была такая, будто я совершил за столом громкую непристойность.

Дилетанты за работой

(Несколько примеров «компетенции» некомпетентных)

Мирон Я. Амусья

Беда, коль пироги начнёт печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник.

А.Н. Крылов

Не в свои сани не садись
Народ

Один дурак может задать столько вопросов, что на них не ответит и сотня мудрецов.
Народ

Для научного работника крайне важно — установить свой «потолок», т.е. понять тот уровень сложности задачи, решить которую он способен, а выше — нет. Этот потолок часто поднимается со временем, но никогда не исчезает. Работая заметно ниже своего потолка, ты по сути зря теряешь время и силы, поскольку мог бы сделать много больше. Погнавшись за модной темой или проблемой явно не по силам, ты обрекаешь себя на незавидную участь того, кого коллеги по цеху именуют «вечным двигателем», т.е. всё время обещающим, но ничего не достигающим.

Проведя столько лет в науке, имея от этого огромное удовольствие, я должен признаться, что даже отдалённо не представлял, сколько усилий требует этот род занятий. Оно и естественно — за все удовольствия приходится в нашем мире платить.

Но есть совсем немало людей, вовсе не околонаучных жуликов, которые твёрдо верят, что одного их мозгового усилия, вовсе без глубоких знаний, труднейших измерений и возни с непонятными формулами, достаточно, чтобы прямиком вскочить на вершину, решить сложнейшую проблему, мгновенно разобраться в том, что к чему в этом мире.

Современная техника связи придала этим людям, назовём их здесь мягко — «дилетантами», огромную силу — клик мышки, и сотни, а то и тысячи людей получают «новую теорию», знакомятся с «недостатками старья», получают вопрос, на который, якобы, ни у кого нет ответа. Обычно дилетант требует от адресата, если он профессионал, ответа на свою «теорию», доказательства её неверности, или, того лучше, признания верности. Как профессионал, сам получаю множество таких писем. Всегда удивляет уверенность отправителей в том, что твои собственные дела гораздо менее значительны, чем их.

Сразу оговорюсь — я не сторонник запрета публикации тех материалов, в первую очередь результатов опытов, которые непонятны или просто не находят объяснения в рамках принятых сегодня представлений. Сами эти представления всё время меняются, развиваясь и совершенствуясь. Но, скажу банальность, судить о том, что есть очередной «вечный двигатель», а что, с очень малой вероятностью, но чревато прорывом, приходится с большой осторожностью, всё время опасаясь пропустить жемчужное зерно вместе со всей навозной кучей.

Эти «дилетанты» обычно быстро находят друг друга и организуют какое-нибудь общество, как правило именуемое академией чего-то, приглашают в неё несколько известных людей, при этом ровно ничего от них не прося. На самом деле, ничего, кроме имени, которое иногда очень многого стоит. Нередко, правда, можно обойтись и совсем без знаменитостей, если звучности названия хватает. Ничего, кроме небольшой фантазии сейчас не требуется — как сочинить картинку бланка организации, как сделать сайтик — и готово: кто был никем, тот становится чем-то.

Идея конструирования названия иногда до смешного проста. Есть старые и известные национальные академии наук, иногда — наук и искусств. Так давайте создадим «европейскую академию», пригласим туда пару известных, которые обычно не будут долго разбираться что-почём, поскольку от них ничего, кроме «да» не требуется. А заодно наполним список собою и ребятками, которые никогда ни в какую приличную академию бы не попали. Идей «международной», «всемирной» и «вселенской» академий наук не предлагать — уже забиты.

Несколько лет назад я обнаружил, что существует еврейская академия наук, дотоле мне абсолютно неизвестная. Среди прочих, я нашёл там имя крупнейшего израильского физика-теоретика, ныне покойного, Я. Бекенштайна. Однако, на одно его яркое имя приходилось множество никто, а организовал академию авантюрист, ставший позднее даже иностранным членом российской академии наук. Наверное, мне следовало рассказать Бекенштайну, человеку достойнейшему и порядочнейшему, куда он по некоей халатности угодил. Но так и не решился, а, наверное, зря.

Недавно, в очередном массовом присыле электронной почты получаю письмо от одного из «открывателей законов вселенной», вслед за подписью которого идут слова — член философско-космической академии. Что это за зверь такой, мне сообщает всюду проникающий интернет. Оказывается, там в основном философская братия, специалистов по астрофизике или физике космоса не то, что крупных, просто никаких нет. Больше того, среди философско-космических академиков есть и «наше будущее» — аспирант, и «вечный двигатель» вообще без степени. Конечно, обрати на это внимание членов всевозможных «Рогов и копыт», и они тебе в два счёта объяснят, что наличие степени «ни о чём не говорит», как и место работы, журнал, где публикуешь труды, да и другие характеристики нормального научного работника. Ведь на то они и пара-нормальны, чтобы со всем этим не считаться. Что ж, имеют на это своё полное демократическое право.

В 2010 я прочитал несколько статей, касавшихся датировки, с помощью анализа ДНК, важных событий в истории евреев. Меня поразила сама возможность определять принадлежность к определённой этнической группе с помощью ДНК. Эту тему нередко обсуждал один известный в России генетик. Стиль его статей, грубый и безапелляционный, вызывал у меня определённые подозрения. Например, бросалось в глаза самоцитирование, со ссылками на некую «академию наук ДНК генеалогии», и её Вестник, многие статьи в которой написаны самим этим генетиком.

Лёгкая прогулка по сети показала, что по составу своих членов данная академия не может считаться научным учреждением в заявляемой ею области. Это видно из прочтения кратких биографий её членов, явно к изучению ДНК не относящихся. Сказанное оказалось легко переносимо и на её публикационный орган — Вестник АН ДНК генеалогии. В редколлегии этого вестника был всё тот же генетик, а остальные — стандартный набор «непричастных интеллектуалов». Но английский язык сборника был хорош, авторы энергично цитировали друг друга, а всё это после машинной обработки рейтинговыми агентствами превращалось в большой «фактор влияния» журнала и высокий «индекс цитирования» его авторов — важные формальные критерии оценки научной работы. Явно, не оскудевает родник народной инициативы!

Будущее может изменить ситуацию, но по этой, сегодняшней, причине, критику того или иного генетического утверждения на основании статьи, опубликованной в этом Вестнике, считать научной просто невозможно — профессиональные навыки, пусть и в другой области, просто не позволяют

Вредны ли такие квазинаучные организации? Казалось бы, чем бы дитя ни тешилось… Но они нередко используют звучание имени для не всегда благих дел. Получаю как-то письмо-протест против каких-то политических действий властей Грузии, ни к евреям, ни к науке отношения не имеющим. А тут — осуждающее решение Учёного совета (!) Израильской Академии наук. Подпись и телефон учёного секретаря позволили установить, что энергичные ребята-олимы, не теряя времени на конкуренцию с аборигенами — Национальной академией наук Израиля, имеющей международную известность, быстренько и втихаря склепали свою. Так, едва приехав, сделались местными академиками. Так этот «учёный секретарь», в ответ на мои замечания об их уж совсем ненаучной деятельности и странно секретном происхождении, даже спросил: «А что, разве в Израиле есть своя академия наук?».

Толпы дилетантов-любителей сбегаются на многолюдные международные конференции. Помню, в декабре 1988 я читал лекции в Имперском колледже Лондона. Во время одной из лекций в приоткрытую дверь всовывается голова С. П. Капицы, и говорит: «Мирон, подождите меня после лекции». Когда встретились, он рассказал, что неподалеку, насколько помню, в музее Альберта и Виктории, проходит международная конференция с названием вроде «Остановить гонку вооружений!». Основной темой была борьба за ядерное разоружение. Сергей Петрович был главой советской делегации на ней и решил меня в делегацию кооптировать. Он пообещал пару дней очень хорошего питания, банкет и неплохое общество. С. П. был там совсем свой, и, взяв надо мной шефство, знакомил с разными знаменитостями, включая бывшего министра обороны США, финансиста, а на обсуждаемый момент и видного борца за мир — Р. Макнамару.

СССР в то время горой стоял за ядерное разоружение, которое, при тогдашнем соотношении обычных вооружённых сил оставляло Западную Европу просто беззащитной перед СССР и его союзниками. Были ли люди типа и калибра Макнамары просто «полезными идиотами», или предвидели скорое исчезновение СССР, я не знаю. Не помню, кто ещё входил в делегацию СССР, кроме Р. Сагдеева, который с Макнамарой образовали отличный противоядерный дуэт. Помню лишь, как, председательствуя, Макнамара умудрялся уточнять перевод доклада Сагдеева в «правильную» сторону.

Моё отношение к ядерному оружию было, признаюсь, противоположным. Я видел в нём решающий фактор сдерживания, единственное, что не позволяло двум могущественным лагерям схлестнуться в «третьей мировой». По наивности я думал, что все со мной согласятся, стоит лишь им услышать мои простые, ясные и, как мне казалось, неопровержимые доводы. В своей ошибке я очень скоро убедился.

Мы ели за большими, человек на 10-12, столами. И, воспользовавшись первой же паузой, я сказал соседям своё слово по обсуждаемой на конференции проблеме. Нет, на меня не обрушились убедительнейшие контрдоводы. Реакция была такая, будто я совершил за столом громкую непристойность. Когда время и еда сняли неприятные впечатления, мы начали знакомиться, и выяснилось, что мои соседи — литератор, архитектор, философ, юрист — все, кто угодно, кроме специалистов по ядерным взрывам или военной стратегии.

Впечатление своей чужеродности усилилось, когда мы беседовали с сэром Рудольфом Эрнстом (Р. Э. Пайерлсом). Один из видных британских участников Манхэттенского ядерного проекта, подключивший, кстати, к нему и атомного шпиона Клауса Фукса, он души не чаял в теоретиках из ленинградского Физико-Технического института. Причина была, в основном, ностальгическая. Он какое-то время работал там в 30е годы и «увёл» себе в жёны, оттеснив позднее ставших великими конкурентов, самую красивую, по их тогдашнему общему мнению, девушку. И сейчас (т.е. тогда) он расспрашивал меня в основном о своих когдатошних друзьях.

К нам подкатились люди из БиБиСи, и попросили интервью. Пайерлс, вероятно, ясно понимая о чём пойдёт речь, отказался, а я, не понимая, рассудил просто — болтать не работать, и согласился. Мой приведенный выше ответ на первый вопрос телеведущего «Как вы относитесь к ядерному разоружению?», оказался последним. Погасли лампы, и вся группа ВВС покинула нас.

Довелось мне и пару раз публично поучаствовать в борьбе с «глобальным потеплением». Дело было в 2012 на огромной, 4500 участников, конференции «Открытый форум европейской науки». «Глобальному потеплению» было посвящено пленарное и несколько секционных заседаний, в одном из которых я также участвовал. Пленарный докладчик М. Робинсон, бывший президент Ирландии и председатель комиссии по правам человека ООН, отличавшаяся, кстати, рьяным антиизраилизмом, говорила о «неэтичности» испускания СО2 в атмосферу. Она рассказывала о своей экспедиции в Африку, где местные старики сообщили ей, что «подобной жары, как сейчас, не припомнят». Я спросил её публично, а потом и в личной беседе, есть ли у неё какие-либо научные доводы в пользу гипотезы о разрушающем влиянии человеческой деятельности на климат. Разумеется, весьма далёкая от науки, она такими знаниями не обладала. Так причём тут, спрашивается, «этика» в применение к чисто научному вопросу?

На секционном заседании участники заседания играли в парламент страны, который должен был выработать законы для защиты климата от вторжения людей. Я оказался в комиссии, которой надлежало посоветовать, как избавляться от лишнего СО2. Предлагалось сменить топливо, перейти к электроэнергии, не уточняя, откуда её взять и т.п. Моё замечание, что природа сама всё, что надо сделает, было проигнорировано, как незрелое. Большинство из юристов, журналиста, литератора, музыканта, философа и архитектора постановляло. Специалистов, хоть как-то знакомых с предметом, ни в нашей, ни в соседних (мы с ними переговаривались) группах не оказалось. Процесс принятия решений шёл шустро…

На той же конференции шло «междисциплинарное» обсуждение «квантовой механики, в котором, наряду с экспертом — лауреатом Нобелевской премии по физике, были одни «непричастные», включая писательницу, которая призналась, что в предмете ничего не понимает, но от участия в дискуссии не отказалась…

Примеров, аналогичным приведенным, очень много. Ведь «движение дилетантов» явно не кончается, оно, особенно в предгрозовые периоды международных отношений, когда во многих странах режимы — авторитарны, лишь приобретает всё больший и больший размах. И лишь на первый взгляд оно просто невинная забава. В действительности, оно есть важнейшая питательная среда квази— и псевдонауки.

Print Friendly, PDF & Email

12 комментариев для “Мирон Амусья: Дилетанты за работой

  1. 10 февраля 2016. Зацикленная Вселенная — Мир до Большого взрыва.
    Большому взрыву в теории Пенроуза и Гурзадяна (? — М.Т.) предшествуют превращение всей массы Вселенной в энергию и изменение геометрии мира. В конформной циклической космологии нет информационного парадокса черных дыр (невозможности отличить друг от друга гравитационные объекты, описываемые параметрами с одними и теми же значениями, например массой). Это связано с тем, что в теории Пенроуза и Гурзадяна материя в конце эона оказывается сосредоточенной в черных дырах, которые испаряются вследствие эффекта Стивена Хокинга — информация связана с энтропией (мерой беспорядка) и исчезает из-за излучения черной дыры.
    http://lenta.ru/articles/2016/02/10/ccc/

    Об этом у меня, ДИЛЕТАНТА, в Сети уже полтора десятка лет:
    Маркс Тартаковский «ЦИКЛЫ МИРОЗДАНИЯ».
    * * *

  2. Элиэзер Рабинович: «Вот я держу две книги об Исходе, написанные любителями. Автор одной — некийм Сэндерс с любопытной, хотя и необоснованной гипотезой Исхода евреев. Это не пустая книга, и я почерпнул из неё некоторые факты. Гипотеза же Сэндерса основана на том, что евреи вышли из Египта не в 13-м веке до н.э., как полагает большинство историков – Сэндерс называет эту дату результатом Голливудского представления об Исходе, а много раньше – в 1447 г., как это якобы «чётко» указано в Первой Книге Царств в Библии…»

    В своей работе, касающейся также Исхода («ОТКРОВЕНИЕ ТОРЫ»), я, вопреки многим авторам, доказываю, что «переход через море» вполне допустимая реальность и произошёл не в районе нынешнего Суэца («через Чермное море»), но на севере, в районе нынешнего Порт-Саида; и «Чермное море» — не Красное («море Восхода»), но – Средиземное («море Заката»); и указываю конкретную лагуну «Тростниковое море», существующую доныне, и реальную косу по которой свершился переход.
    Даже вычисляю проблематичную, но — наиболее приемлемую дату Исхода, доверяя Торе и складывая последовательности жизней патриархов…
    Не вижу необходимости «умножать сущности» («Бритва Оккама») в угоду наукообразия.

  3. Мне кажется, что речь может идти о двух видах дилетантов — тех, кто создают альтернативную науку, альтернативную хронологию, опасную и жестокую альтернативную медицину, чуть ли не каждый день обещающую радикальное излечение рака, и других дилетантов, которые позволяют себе вмешательство в основную, признанную, науку так, как будто они специалисты. Это, в общем-то, те, кто составляет основную массу здешних авторов, включая и профессора Амусью и автора этих строк, поскольку мы пишем, как правило, не на те темы, на которые мы получили образование и с помощью которых зарабатывали себе на жизнь. Мы, инженеры, физики, врачи, пишем здесь на политические и исторические темы.

    Рассмотрим проблему в теоретическом плане. Вряд ли найдётся историк, которого стали бы слушать, если бы он заговорил, скажем, о теории машин. Но в гуманитарных областях мы как-то все более или менее считаем себя «специалистами». Всегда ли мы неправы? Может ли дилетант писать как профессионал?

    Да. Историк – это специалист, учёный языкам, или археолог, добывающий факты из-под земли. Любитель, если он не потратил годы на самообразование, не может добывать исторические факты. Но вот наступает момент, когда историк или археолог закончил сбор фактов, привёл их в нужный порядок и сел писать историю для вас и для меня. Я утверждаю, что когда вышла его книга на наш суд, он не имеет преимущества перед любым широко образованным и логически мыслящим человеком в интерпретации добытых им фактов – каждый может предложить свою версию истории, основанную на его находках.

    Было такое понятие – человек Ренессанса. Во времена Возрождения человека не просили предъявить диплом на право говорения, а жадно слушали каждого, кому было, что сказать. Однако говорун должен был быть уверен, что ему есть, что сказать, ибо критика была без всякой снисходительности к его непрофессионализму. Сейчас мы живём в «цеховое время» — профессионалы — обычно имеют мало терпения для исторических выводов инженеров, и добиться их внимания трудно.

    Отчасти я понимаю, почему у специалистов мало терпения к любителям. В свободном мире сказать и напечатать можно всё, что угодно, без возрожденческой готовности к критике. Это бывает смешно, когда любитель хватает всю историческую науку за руку, якобы найдя у неё элементарную ошибку. Рассмотрим моё вмешательство в две темы: историю Исхода (http://berkovich-zametki.com/2008/Zametki/Nomer10/ERabinovich1.php) и венгерский Холокост (http://berkovich-zametki.com/2014/Starina/Nomer1/ERabinovich1.php).

    Вот я держу две книги об Исходе, написанные любителями. Автор одной — некийм Сэндерс с любопытной, хотя и необоснованной гипотезой Исхода евреев. Это не пустая книга, и я почерпнул из неё некоторые факты. Гипотеза же Сэндерса основана на том, что евреи вышли из Египта не в 13-м веке до н.э., как полагает большинство историков – Сэндерс называет эту дату результатом Голливудского представления об Исходе, а много раньше – в 1447 г., как это якобы «чётко» указано в Первой Книге Царств в Библии. Да как же это историки могли так ошибиться? А очень просто – Сэндерс не говорит и, скорее всего, просто не знает, что в Библии есть указания на ещё две, сильно отличные, даты, и это делает библейскую хронологию и вместе с ней рассуждения Сэндерса мало полезными.

    Другая книга написана около 80-ти лет назад автором, который был не бóльшим специалистом в области еврейского Исхода, чем я, но эта книга оказалась очень влиятельной, и ни один специалист не может её игнорировать, хотя все её обоснованно критикуют и выводы её отрицают. Причина внимания к этой любительской книге состоит в том, что её автор – один из властителей дум 20-го века, хотя его влияние – результат вклада в совершенно иную область. Это Зигмунд Фрейд.

    Неспециалист может здесь занять нишу только в интерпретации, ни в коем случае не оспаривая факты, хорошо установленные историками. Всё, что я написал об Исходе, – это гипотеза, спекуляция, которая никогда не может быть доказана. Но я утверждаю, что она никогда не может быть и опровергнута, а, стало быть, имеет право на существование наряду с более установившимися гипотезами. Если бы специалист, прочитав, разгромил меня, я был бы огорчён. Но только на готовности к такому разгрому, я основываю моё право на внимание читателя, профессионала или нет. Я пытался подвергнуться критике, как минимум двух первоклассных профессионалов в этой области – профессора Ассмана из Гейдельберга и проф. Алтера из Беркли. Критики, в общем, не было.

    Совершенно такой же подход у меня был к значительно более серьёзной теме венгерского Холокоста. Я писал в начале статьи:

    «Независимого исследования быть не могло, потому что я – не историк и не знаю главных языков, необходимых для этого — венгерского и немецкого. Но существует обширная англоязычная литература, включающая переводы первоисточников. Я начинал эту статью, как диссидентскую, полагая, что вскрываю детали, на которые не было обращено внимания, и продолжал так думать, когда послал Редактору первый вариант.

    Но чем больше я читал, тем больше не мог отделаться от удивления: НЕТ ИСТОРИКА, сделавшего себе репутацию на истории Холокоста в Венгрии, который излагал бы иные факты и, кроме мелочей, иначе, чем так, как об этом пишу я. И только в их интерпретации, неохотно приходя к тем же моральным выводам, что и я, они ищут и, конечно, находят те или иные слабости характера, ошибки в политике, которые позволяют им в конечном счете человека очернить. Помимо литературы, мне удалось связаться с немногочисленной, но значительной группой венгерских евреев, которые пережили там то время. Некоторые из них стали профессорами. Никто не отказал мне во внимании и не отказался отвечать на мои вопросы. Никто не снабдил меня противоречащими фактами. Большинство не согласилось с моими выводами.

    Я понял, что должен тщательно документировать почти каждое свое слово. Я использую прямые цитаты, а не изложение своими словами, гораздо чаще, чем я обычно делаю. И, в дополнение к списку литературы в конце, я посвящаю описанию источников эту главу».

    Я полагаю, что написал обоснованное историческое исследование на профессиональном уровне. За несколько лет моей активности в этой области я был подвергнут интенсивной критике и даже ненависти политического характера без единого опровергающего факта.

  4. Дилетант, не скрывающий, что он дилетант – это, на мой взгляд, не самое страшное, он может даже ненароком совершить подвиг..
    Страшен тот, кто объявляет себя новым подлинным ученым – генетиком, историком, физиком, сражающимся за правду с догматиками от науки. Его отличительной чертой, как правило, является наглость. Он отметает и поносит все бытовавшее до него, пользуясь замечательным аргументом-«Докажите, что я неправ!».
    Альберт Эйнштейн изучал и глубоко уважал Исаака Ньютона и без него никогда не пришел бы к теории относительности
    Генетика только тогда двинулась вперед, когда перестала считать фантазером и недоучкой Г.Менделя.
    Сами Ньютон, Эйнштейн, Мендель и им подобные всегда сомневались вначале в значимости своих открытий.
    В.Л.Гинзбург глубоко уважал своих выдающихся учителей и современников Тамма и Ландау.
    Всё это несвойственно представителям «новой науки».

  5. В последние годы появилось много так называемых ученых с «нетрадиционной научной ориентацией», которые, тем не менее, умудряются «забеременеть» нелепой идеей, а затем, родив, лелеют ее всю сознательную жизнь, обвиняя традиционную науку в окостенелости подходов к познанию мира. Это приводит к рождению огромного количества лжеидей и их носителей, которые, к сожалению, размножаются со скоростью эпидемии. Я, к нетрадиционным «исследованиям» и к околонаучной литературе, связанной с естественным развитием мира, отношусь с определенной долей иронии, как к научной шутке, в которой, как в любой шутке, все-таки может быть доля правды. Известны высказывания академика В.Л.Гинзбурга: «идеи, неверность которых не доказана, еще отнюдь нельзя считать лженаукой. …. истина конкретна», «….лженаукой можно называть только твердо опровергнутые современной наукой утверждения, построения, «теории» и т. п. …».). Но все же многие лжеидеи больше подходят к когда-то популярной серии «Физики шутят». Между прочим, шутить продолжают, что подтверждается «шнобелевскими премиями».
    Между прочим, российский ученый Н. В. Тимофеев-Ресовский вслед за датским физиком Нильсом Бором не раз говорил «Не занимайся наукой со звериной серьёзностью, науку надо делать весело и красиво…». «Смешно – это еще не значит несерьезно. Многие научные исследования кажутся нам забавными, но от этого не теряют своей ценности».
    К настоящему времени, ознакомившись с большим количеством лжетеорий и лжегипотез о всяких пространственных треугольниках и других геометрических фигурах с происходящими там таинственными событиями (например, Бермудский треугольник), о связи авиакатастроф с внезапными проявлениями сил гравитации, о «текучести» гравитационного поля, о днях нелетной погоды по гравитационным условиям, и т.д. и т.п., я только укрепился в своем прежнем неприятии различных лженаучных изысков. «Противодействие …лженауке могут и должны оказывать все образованные люди» (В.Л.Гинзбург).

  6. О возможности «определять принадлежность к определённой этнической группе с помощью ДНК». Подобно тому как Мальчик-с-пальчик оставляет на своём пути белые камешки (маркеры), так Y-хромосома, передающаяся от отца к сыну, несёт из поколения в поколение одни и те же особенности строения. Подробнее о генетическом сродстве и, следовательно, общности происхождения евреев — в работах израильского генетика Григория Лифшица. А заодно (прошу прощения за самоцитирование) — в статье Е. Бандас «О корнях народа. Опыт ономастической генетики». Вообще, принимая во внимание ограниченность выбора профессии для евреев в стране нашего исхода, можно предположить и профессионализм «дилетантов»
    в новых для них областях творчества. Был ли химик Бородин дилетантом в музыке?

  7. Все правильно! Напрашивается два вывода: 1)Наука с каждым днем все больше охватывает широкие массы людей ! Чем больше ученых, тем меньше Науки.
    №2 Каждый учстник в первую очередь решает свои проблемы .

  8. Всё совершенно правильно. Я чуть ли не каждый день получаю и стираю всякго рода альтернативную науку и, что опаснее, медицину. Но в области генетики евреев есть совершенно серьезные публикации больших групп ученых.

  9. «С этим вопросом связан очень интересный феномен психологии массового читателя и массового воспринимателя. Когда он сталкивается с мнением, с которым не согласен, то он полагает, что другой не прав, потому что он знает и понимает лучше. А поскольку интернет всех уравнивает, и здесь бомж и академик абсолютно равны и точка зрения академика ничем не лучше точки зрения его, бомжа, хотя здесь имеется разный масштаб понимания и разная глубина понимания, то бомжи начинают учить академиков».
    Это сказал М.Веллер. Подобные казусы встречаются, увы, и в Мастерской.

  10. Искренне признателен автору за столь интересную экскурсию по миру «квази-науки».

    1. «Вряд ли найдётся историк, которого стали бы слушать, если бы он заговорил, скажем, о теории машин. Но в гуманитарных областях мы как-то все более или менее считаем себя «специалистами».
      —————————
      Точное наблюдение. Но плохо ещё и то, что (по кр. мере в гуманитарных науках) дилетанты пользуются штампами официально признанной науки, которые во многих случаях неправильны или бессмысленны.
      Примеры (без числа) — употребление к месту и не месту слов «Феодализм» или «Рабовладение» в качестве исторических ругательств. Хитрый Маркс (формально не историк) НЕ употреблял термина Рабовладение в числе придуманных им «формаций». Вместо него он использовал термин Античность (понимай, как хочешь).
      Русские дворяне называли своих крепостных Рабами. «Я видел красный день. В России нет раба» (Некрасов). «…Рабство, павшее по манию царя..» (Пушкин). И что ? Не успели прочитать Маркса ?
      Евреев в Древнем Египте заставили изготовлять саманные блоки — видимо для валов, с помощью которых отсекалась поднимавшаяся вода Нила. Возможно, как скотоводы, они считали, что их не должны заставлять работать на земледельцев.
      По нынешним временам их занятие можно назвать Общественными работами. Но они считали себя в рабстве у фараона. Поскольку Библия — самая распространённая книга в Мире, десятки, если не сотни миллионов людей признают египетских евреев рабами.
      Это к тому, что дилетантизм опасен не столько своим незнанием, сколько знанием фальшивых понятий и образов.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.