Ефим Гаммер: Творческая абсорбция (Повесть ассоциаций израильской жизни). Продолжение

Loading

«Эх вы, интеллигенция! Пьете, как в подъезде. Это ведь коньяк — не водяра! Коньяк уважения требует!» Не дошло. Мужики не могли совладать с коньяком, глотали его, как водку, в один прием. Случись такое в Риге, конфуза не избежать: «Москва, Москва! Даже пить по-человечески не научилась. Большая деревня!»

Творческая абсорбция

(Повесть ассоциаций израильской жизни)

Ефим Гаммер

Продолжение. Начало

Ассоциация четвертая
О чем писала латвийская пресса тьму времени спустя

БЫВШИЙ РИЖАНИН В 65 ЛЕТ СТАЛ ЧЕМПИОНОМ ИЕРУСАЛИМА
(Опубликовано 7 мая 2010 года на портале «Delfi», Рига)

Известный в Израиле русскоязычный писатель, журналист и художник, в прошлом рижанин, Ефим Гаммер стал в 25-й раз подряд чемпионом Иерусалима по боксу. Больше удивляет не это событие, а то, что ему удалось добиться успеха на ринге в возрасте 65 лет.

Если быть совсем точным, то выиграл Ефим Гаммер открытый чемпионат столицы Израиля за день до своего 65-летия. Произошло это событие в Иерусалимском боксерском клубе братьев Люксембург «Маккаби». Турнир был посвящен памяти Сиднея Джаксона — американского еврея, ставшего после революции в России родоначальником бокса в Ташкенте и воспитавшим сотни именитых спортсменов. В соревнованиях приняли участие около ста мастеров кожаной перчатки из разных городов Израиля — Иерусалима, Ашдода, Лода, Эйлата, Натании.

Ефим Гаммер родился в 1945 году в Оренбурге, потом долгое время жил в Риге, где окончил Латвийский госуниверситет (отделение журналистики). Занимался боксом и становился победителем первенств Латвии и Прибалтики. С 1978 года проживает в Израиле. В возрасте 53 лет вернулся на ринг и по сей день является бессменным чемпионом Иерусалима.

8

— 6 : 4. С таким счетом Иерусалим выиграл у Западного Берлина. Я работал в первой паре и, как говорится, задал тон всей команде, — этими словами я начал у микрофона свой отчет о предолимпийском матче по боксу.

Потом, когда мы с Марком Зайчиком сидели в радийном буфете, пили кофе с коньяком, я сказал то, что в открытый эфир не бросишь:

— По сути дела, я первый израильтянин, проливший в Израиле немецкую кровь. Правда, кровь эта боксерская, и ни к какой политике отношения не имеет, но все же, все же…

Было как-то неловко и смешно. В еврейской голове не очень-то укладывалось, что немцев можно бить так же свободно, как и других. Оказывается, можно. К тому же — «нужно!» — подсказал, подсевший за столик с ополовиненным стаканам Володя Фромер, отращивающий в очередной раз бороду. — Это им на пользу.

В какой-то степени он был прав.

На следующий день после встречи на ринге меня пригласили в гостиницу, где остановилась немецкая команда. И недавний противник вручил мне именной, им, чемпионом Западной Германии, подписанный вымпел.

В разговоре выяснилось: его отец был в советском плену, жил в лагере под Ригой, работал на строительстве, восстанавливал разрушенные дома.

Мне тут вспомнилось, как в раннем детстве, в начале пятидесятых годов, когда жил я в Риге, на улице Аудею, мимо нашего дома гнали колонны пленных. Они разбирали завалы камней возле кинотеатра «Айна», там, где на месте прежней, разрушенной бомбой гостиницы, была в 1956 году построена новая, названная «Рига».

Выходит, отец «моего» немца был среди тех пленных, у которых мы, приемные дети войны, выменивали за кусок хлеба заграничные марки, монеты, металлические пуговицы с их, мышиного цвета шинелей.

Я смотрел на своего противника, не знающего ни слова по-русски, смотрел на его тренера, а по совместительству и переводчика, сносно, хотя и с сильным акцентом говорящего на моем родном языке. Оказалось, и он был в плену. При упоминании об этом во мне мгновенно мелькнуло: а не у этого седого мужика с перебитым носом и водянистыми глазами я некогда выменял миниатюрный серебряный магендавид на тонюсенькой цепочке?

— Кароший вещь! Из Амстердам! Принадлежал карошим людям! — уговаривал меня тот немец расщедриться на полбуханки, не представляя, что я — белобрысый пацан с голубыми зыркалками — вовсе не латыш, не русский, а еврей.

Кто знает, может быть, этот магендавид принадлежал Анне Франк? Вопрос, конечно, риторический. Но все же… все же… Кем были эти немцы тогда, в пору расстрелов тысяч людей в Бабьем яре — Украина, и в Румбуле — Латвия? Этого я не спросил ни в детстве, не спросил и сейчас. Иначе… Вполне вероятно, иначе я отказался бы от спортивного вымпела с дарственной надписью по-немецки: «Лучшему боксеру Иерусалима 1979 года».

Но все было не «иначе», а в точном соответствии с тем, как оно есть: немцы биты в Иерусалиме, и израильским евреям позволено расслабиться за буфетным столиком.

Я поднял свой стакан:

— Будем!

Марк Зайчик сказал:

— Будем! — и выпил залпом всю порцию коньяка.

Володя Фромер сказал:

— Будем! — и выпил залпом всю порцию коньяка.

Я сделал маленький глоток, поставил граненую посудину на стол, пригубил кофеек.

— Что? — читалось в глазах Марка и Володи. — Не в то горло пошло?

А меня душил смех.

— Эх вы, интеллигенция! Столица мира! Москва — Ленинград! Пьете, как в подъезде. Это ведь коньяк — не водяра! Коньяк уважения требует!

Не дошло. И впоследствии никогда не доходило. Мужики эти при всем своем неподъемном таланте, не могли совладать с коньяком, глотали его, как водку, в один прием. Случись такое в «маленьком Париже» — Риге, конфуза не избежать: «Москва, Москва! Даже пить по-человечески не научилась. Большая деревня!»

Но в Израиле неумение «вкусно» и «правильно» пить сходило. Тут мало кто преуспел в науке культурного употребления алкогольных напитков. Больше интересовались оружием — винтовками, пистолетами, гранатометами. А вот о количестве «заложенного за воротник вчера» мне доводилось слышать разве что от Марка Зайчика. Недаром, обрисовывая одного из наших общих приятелей в рассказе «Жизнь в Иерусалиме», он писал: «У него были свои слабости, некоторые из которых казались мне достоинствами. В Иерусалиме в те годы не только не было традиции выпивки, но и самого этого понятия. Но он как раз был более склонен к выпивке, чем не склонен, однако контролировал себя, и мне, видавшему немало таких людей прежде, казалось, что он справляется с этой слабостью. У него была борода, которую он иногда сбривал, тут же молодея лет на десять. Большую часть времени он ходил с бородой, ходил быстрым, бодрым шагом, как будто шел за маленькой бутылкой водки. Или большой бутылкой».

9

Новый 1980 год мы встречали у Иланы Фромер, в этот момент разъехавшейся со своим мужем Володей. Все в ней искало гармонии и красоты и покоилось на иллюзорном чувстве справедливости: мол, что ни случись, жизнь отбросит, как осеннюю листву, негатив бед и испытаний и оставит лишь приятное. Что? Не уточнялось…

С Иланой мы познакомились сразу же, как приехали в Израиль. Еще в Риге я получил ее адрес от Люды Нукневич, журналистски, с которой вместе проработал несколько лет в газете «Латвийский моряк». Они училась в одном классе, но с середины шестидесятых годов, со времени отъезда подруги в Израиль, Люда, разумеется, не имела возможности с ней переписываться. И вот такая оказия — я, живой пересылочный пункт, со мной и подарки дойдут, и письмецо.

Все это, конечно, перевалило со мной через границу в целости и сохранности. И спустя пару-тройку дней после внедрения в Иерусалим, в «Мерказуху» — «Центр абсорбции Гило», блок 80, квартира 19, у нас появились гости Илана и Володя Фромеры.

Привезенная с собой из Риги бутылка «Столичной» тут же потеряла алюминиевую голову и пошла вкруговую по рюмкам.

Пили за встречу. Пили за тех, кто «там». Говорили… Я хотел узнать побольше о русскоязычной литературе Израиля, которая до сих пор «делалась» без меня, а теперь… Но Володя почему-то говорил о Пушкине.

Вот и сейчас, встречая Новый год, говорили. Но уже без Володи Фромера. И в основном не о Пушкине. О курсах иврита и программирования, о прибавлении в семействе, о растущих долгах и невозможности найти работу по специальности. «Израиль — страна художественной самодеятельности, — козырял я за накрытым столом приобретенными представлениями о житье-бытье. — Здесь каждого намерены переквалифицировать. Журналист? Хорошо! Но будь добр, пожалуй — в бухгалтеры. Кинорежиссер? Превосходно! В самый раз с твоим артистическим даром превратиться в официанта. Зачем это делается? А затем, чтобы человек не чувствовал себя профессионалом. Ищи себя в новом качестве и устраивайся. Или тебя найдут и устроят. А нет, так витай в воздухе: тоже надежно — упасть не дадут!»

— Браво! — сказала Света, моя жена. — Тебе бы работать в сфере абсорбции.

— Браво! — сказала Илана, — Будем считать, что это был праздничный спич.

— Будем считать, — согласился я.

— А теперь пора выпить за Старый год, — научено сказала моя дочурка Белочка, и подняла бокал с кока-колой.

Мы и выпили.

Выпили по первой. Выпили по второй. Уложили Белочку спать. И тут я вспомнил, что в спешке забыл бутылку рижского бальзама. А как без него? Без него никак в первую новогоднюю ночь в Израиле! Рванул во двор, где в тесном единстве с другими иномарками стояла моя новенькая «Субару», сменившая Токио на Иерусалим, и махнул на выезд со стоянки. Всей-то ездки от Иланиного коттеджа до нашего дома — многоквартирного особняка Центра абсорбции Гило, похожего на пчелиное улье, минут пять. Так что, «туда-сюда» займет не больше четверти часа, успею заблаговременно вернуться до радийного боя курантов.

Тогда я еще не знал известное еврейское изречение: «Хочешь рассмешить господа Бога, расскажи ему о своих планах на будущее».

Подле своего восьмидесятого блока я столкнулся с Алисой, Колумбовой дочкой. Выяснилось, папаня ее с женой проживает по соседству. Заодно выяснилось, что Алиса прибыла сюда из университетского общежития не только затем, чтобы встретить Новый год, но и пообщаться со мной.

— Можно к вам?

— Теперь, когда в стране оргазм, в душе пропал энтузиазм, — отшутился я экспромтом, подпитываемым рюмочкой выдержанного коньяка.

Но Алиса шутки не приняла.

— Я вас не задержу. Минутное дело. Я хочу познакомить вас со своим переводом статьи о Христофоре Колумбе.

Эту статью она намеривалась предложить газете «Наша страна» или журналу «Круг», кому конкретно еще не определила. И просит у меня совета. А кроме… необходимо, чтобы я «прошелся пером мастера по ее писаниям».

И это все за «ее» минуту, готовую растянуться на всю ночь? Спасибочки!

— Мне некогда!

— И мне некогда! Но войдите в мое положение. Я не впитала ваш язык с молоком матери, — заметила Алиса с определенным сожалением в голосе. — Так говорят русские люди?

— Если они не евреи. Но про «молоко» мне не надо, Вы же знаете мою реакцию на «молоко».

— Да-да, конечно: из-за подлости молочного короля погиб ваш дядя!

— Вот видите, а вы — «молоко».

— Я в другом смысле.

— В том или другом — не важно. Да к тому же, не обольщайтесь насчет оплаты, даже если напечатают ваш труд. Русскоязычные издания гонорар не выплачивают.

— Но вы пишите.

— Я — другое дело.

— И я — другое дело, неужели до вас не доходит? Я ведь эксперементирую на слуху у вас с русским языком. Набью руку, и… Так говорят русские люди?

— Когда они боксеры.

— А вот и неправда ваша! Вы обошли вниманием писателей и переводчиков. Так вот, дорогой вы мой автор… набью руку и стану переводить вас.

— На испанский?

— Пока на испанский. Потом на английский. Потом…

— Потом — суп с котом.

— А это что еще за блюдо?

— Так, Алиса, говорят русские люди.

— Когда они евреи?

— Когда они с бодуна, Алиса! И когда им мешают встретить Новый год!

Девушка посмотрела на часы.

— У вас еще вечность времени, под размер в двадцать пять минут. За этот продолжительный срок вы и обо мне способны хоть целый рассказ написать. Я вас знаю! Напишете?

— Прямо здесь?

— А что?

— Тогда коротко, как у Чехова.

— И как я буду выглядеть в написанном виде?

— Лаконично. В одну строчку.

— Как?

— Она была красива и умна, за километр видна.

— Хороший рассказ, — с улыбкой отреагировала Алиса. — Я ваш рассказ послушала, а теперь вы прочитайте мой. Баш — на баш, как говорят русские люди. Даже в том случае, если они евреи.

Алиса прошла следом за мной во вторую комнату, приспособленную под кабинет, уселась на кровать, закурила сигарету «Тайм» и уставилась на меня, ожидая приговора.

Статья называлась «Каталонская метка Христофора Колумба». Полностью ее содержания я не помню, тем более не могу привести дословно. Но — что важно! — не так давно в израильском еженедельнике «Секрет», где сам регулярно печатаюсь, обнаружил заметку, очень похожую на ту, какую читал в ночь на новый 1980 год. Может быть, это тот самый перевод Алисы Колумб, наконец дошедший из глубины времен до русского читателя? Хотя, вряд ли…

ХРИСТОФОР, ВЫ ТАКИ ЕВРЕЙ?
(Напечатано в №808 газеты «Секрет»)

Недавно появилось исследование Эстелл Айридзарри из Джорджтаунского университета (США). Профессор Айридзарри проанализировала написанные по-итальянски письма Колумба с точки зрения синтаксиса, орфографии и лексики. В результате она пришла к выводу, что эти тексты написаны человеком, для которого итальянский язык — не родной, письма Колумба переполнены ошибками. А какой же родной? Эстелл Айридзарри считает, что каталонский. В этом близком к испанскому языке жителей востока Испании и Балеарских островов используется особый знак препинания — косая черта, обозначающая паузу. И этот знак присутствует во всех текстах Христофора Колумба, причем в огромном количестве.

Это не единственное доказательство каталонского происхождения Колумба. Профессор Айридзарри обнаружила в его итальянских текстах множество заимствований из каталонского языка. Впрочем, это может означать, что Колумб родился действительно в Каталонии, но не обязательно каталонцем. Поскольку в этих текстах обнаруживаются и странные для нееврея слова и выражения, заимствованные из ладино — языка испанских евреев, этот факт является еще одним свидетельством в пользу еврейского происхождения великого путешественника. Однако антисемиты могут не расстраиваться — Колумб был крещен в католичество.

Продолжение
Print Friendly, PDF & Email

2 комментария для “Ефим Гаммер: Творческая абсорбция (Повесть ассоциаций израильской жизни). Продолжение

  1. Кому интересно.Есть предложение присоединиться к Уважаемому автору и дистанционно выпить с ним-дал по носу …
    Надеюсь никого не задел,не обидел.Автор указывает время,меру.Надею не один /размерность СИ/ кирнулли.Как-то так.

Добавить комментарий для miron Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.