Яков Фрейдин: Возврат в никуда

Loading

«Ты видел этих “специалистов”. Молодёжь совершенно безграмотна. Их интересуют только деньги. Не представляем, что будет, когда мы уйдём…» На следующее утро, я поехал в аэропорт. Меня никто не провожал. Когда самолёт поднялся, как и 36 лет до того в день эмиграции, я почувствовал прилив счастья и невероятное облегчение.

Возврат в никуда

Яков Фрейдин

По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне.
Г. Шпаликов

В самом начале 2014 года я получил два письма. Первое было от вице-президента огромной электронной фирмы в Силиконовой Долине. Второе пришло из России от моего бывшего школьного и институтского соученика, который стал профессором и зав. кафедрой в том самом политехническом институте (теперь университете), что он и я закончили без малого 47 лет назад. В обоих письмах содержались похожие просьбы. Вице-президент приглашал приехать к ним на фирму и прочитать для их руководства лекцию о состоянии той области техники, в которой я кое-что понимаю, так как по моему учебнику эту область изучают в университетах. А бывший российский соученик приглашал приехать к ним в университет и прочитать для студентов цикл лекций примерно на ту же тему. Сказал, что они готовы принять меня в любое удобное время и оплатят все расходы, а потом добавил: «Понимаешь, старик, нас заставляют расширять контакты с иностранными учёными, иначе урежут фонды, а без фондов нечем зарплату платить. Мне некого кроме тебя просить. Помоги, а?»

С американской фирмой проблем не ожидалось — всего-то час лёта из Сан Диего, где я живу, но вот с поездкой в Россию всё было куда хлопотнее. Нужно получать визу, да и путь не близкий — с пересадками это почти сутки лёта, а ехать больше, чем дней на пять мне не хотелось — ни друзей, ни близких родственников там уже не было. Помимо лекций оставалось только повидать свой город детства. Но вот вопрос — а зачем мне его повидать? За 32 года жизни в Совке я немало насмотрелся на берёзки, осины, бездорожье и хамство, а уехав оттуда и вдоволь поездив по миру, увидел массу куда более увлекательного и притягательного. В географическую точку, которую называют бессмысленным словом «родина» (а иногда ещё и с большой буквы!) меня никогда не тянуло. Я не видел смысла её любить только за то, что меня там угораздило родиться. Уверен, что у человека с нормальными мозгами не может возникнуть ностальгия по «родине», хотя может быть что-то вроде ностальгии по молодости. Возвращаться стоит только туда, где человеку было хорошо, а не туда, где он физически появился на свет или имел прописку.

Но поразмыслив, я понял, что город, куда меня позвали, это всё же не просто место моего рождения и прописки, но и город, где прошло детство, где я ходил в детский сад, потом в школу, затем в институт, работал на заводе, любил девочек, играл в КВН, снимал кино — там была молодость и начало жизни. Иными словами, в том городе мне когда-то было хорошо. Разумеется, хорошо было не всегда. Помню, как зимой 53-го года после уроков я прятался на чердаке школы от своих соучеников, которые ждали меня во дворе, чтобы всем дружным коллективом избить «космополита». Впрочем, это были давние и редкие эпизоды, но чаще мне там действительно было хорошо. Любопытно было взглянуть, что с ним стало, с этим городом за те 36 лет, что мы с ним не встречались. Там ещё жили с десяток моих бывших соучеников, которых я не видел с окончания института — интересно было бы повидать их тоже. После получения дипломов они все попали на работы в «почтовые ящики» с разными уровнями секретности, а потому никто из них не мог эмигрировать. Из всей нашей группы я был единственный, кто никогда не имел допуска к секретам и отчасти поэтому смог уехать. Ну и просьба бывшего приятеля помочь тоже сыграла свою роль — не мог я ему отказать. Короче говоря, я себя убедил, что надо ехать.

Мои друзья-приятели в Америке усиленно меня отговаривали. Что, мол, ты там найдёшь для себя нового и интересного? В той стране ничего не меняется, а если меняется, то только к худшему. Лишь настроение себе испортишь, да и вообще нельзя дважды войти в ту же реку. Я эти доводы понимал и никаких восторгов от встречи с городом детства не ждал. Но уже уговорил себя, что это тот самый шанс взглянуть в зазеркалье перед тем, как не станет либо той страны, либо меня. История набирает обороты и хотя я уж далеко не молод, совсем не уверен, чей конец наступит раньше.

Сначала были хлопоты с документами. Чтобы получить визу в Россию, мне прислали вызов из университета. На сайте российского консульства в Сан Франциско нашёл разные формы, что надо было заполнить. Возникла загвоздка с вопросом: документально указать, при каких обстоятельствах я потерял советское гражданство. В гараже моего дома я разыскал запылённую коробку, где лежали старые бумаги и письма. Повезло — после часа скрупулёзных поисков нашёл копию бумажки, что когда-то была моим единственным документом — выездная виза из СССР. Там было указано: «без гражданства». Я её скопировал и приложил к заявлению, в банке взял чек с оплатой, приложил и его, да ещё мой американский паспорт, и через FedEx отправил пачку в консульство. Ух! Ни в одну страну мира таких хлопот с получением визы у меня не возникало. Ну разве что с Китаем, да и то было проще и дешевле.

Написал своему приятелю-профессору: а как быть с авиабилетом? Раз берут на себя все расходы, так должны мне билет купить. Ответ пришёл через пару дней — билет они мне сами купят через агентство в России, но оплатить должен я, а потом деньги вернут. Да ещё сказали, что никакого business class, только туристическим классом. Добавили, что за три дня я должен прочитать шесть лекций, по две в день. Довольно плотно! Я уже начал на себя злиться и жалеть, что согласился, но неудобно было идти на попятный — коготок увяз, всей птичке пропасть. Засел я за подготовку к лекциям — не только надо было продумать, что говорить, но и сделать два набора слайдов — один на английском языке для Силиконовой Долины и другой на русском для шести лекций в России, всего сотни полторы слйдов! Куча работы. Это заняло почти месяц.

А тут вдруг разразилось — Майдан! Аннексия Крыма! Россия затеяла очередную грязную авантюру. Моя жена и все знакомые на меня насели — отменяй поездку, худшего времени не придумать, вляпаешься в какую нибудь заваруху, зачем тебе это надо? Но именно эти события подогрели мой интерес к поездке — непонятно почему захотелось взглянуть изнутри на российское безумие, послушать, что мои бывшие соученики про это говорят. Они мне помнились умными и незашоренными, и вот, казалось, был редкий шанс посмотреть, кем за почти полвека они стали. Пишу сейчас эти строки и сам себе удивляюсь. Ну зачем мне это было надо? Какой смысл? Задним умом мы все крепки…

В середине апреля я на один день слетал в Сан Хозе, прочитал там лекцию, провёл семинар и тем же вечером вернулся домой. А через неделю наполнил свой чемодан подарками, уложил туда костюм с галстуком и вылетел в Нью-Йорк авиакомпанией Дельта. В аэропорту им. Кеннеди на посадку в Москву стояла довольно большая группа бородатых американских хасидов в черных сюртуках и шляпах. Они периодически молились и кушали свою еду из кошерных пенопластовых мисочек. Я подумал — а эти что в России забыли? Им-то зачем туда, да ещё в такое смутное время? Ну ладно, я лечу на несколько дней лекции студентам почитать, а они что там будут делать? В очередной раз спасать Россию от самой себя?

При прилёте в Шереметьево я был приятно поражён — чудный супер-современный аэропорт, каких в лучших городах Мира редко встретишь. Ну, а паспортный контроль и таможня вообще заняли одну минуту! Как тут было не вспомнить 77-й год, когда из этого же аэропорта, тогда грязного и обшарпанного, с кошмаром таможни мы покидали СССР. Добраться до центра города в скоростном поезде тоже было одно удовольствие. Ну, подумал я, если вся страна преобразилась в том же стиле, то я приехал не зря — будет интересно. Поезд пришёл на Белорусский вокзал. Перед полётом в Екатеринбург я решил провести в Москве два дня — много лет назад я любил этот город и одну его жительницу, а потому мне в нём тоже иногда бывало хорошо. Гостиница у меня была заказана в центре, недалеко от Пушкинской площади, и я решил от вокзала дойти до неё пешком, благо я всегда путешествую налегке с маленьким чемоданчиком и ходу туда по Тверской всего с полчаса.

Был тёплый весенний полдень, привокзальная площадь кипела оживлённой толпой. У многих был деловой вид, видимо во время ланча (или, как они говорят в России — обеда) люди спешили в кафе и рестораны. За площадью виднелась церковь Св. Николы с золотым куполом. В мои московские времена её там вроде не было. Что меня неприятно удивило, многие молодые люди делового вида, на ходу жуя бутерброды и оживлённо друг с другом беседуя, наспех крестились, скосив глаза на купол. Неужто они это делали инскренне? — подумал я, — как-то слабо верится. Скорее всего, это или мода, или обязательный ритуал, вроде как в гитлеровской Германии офицеры приветствовали друг друга выбросом руки «Хайль Гитлер». Не вскинешь руку — заприметят и могут в нелояльности обвинить. Может потому эти молодые парни в Москве и крестятся на виду у всех?

По Tверской полз поток машин, как на американском фривее в часы пик, но по центральной полосе резво катились дорогие «тачки» с синими мигалками, иногда с сиреной. Я сначала удивился, почему так много всяких медицинских или полицейских служб, но позже мне объяснили, что большинство мигалок — это блатная «элита» так решает для себя московские пробки. Прогулка до гостиницы была приятная и я узнавал многие здания, что когда-то видел на ул. Горького, в которую Сталин переименовал Тверскую в 1932 году когда ему надо было умасливать пролетарского писателя. Видимо из-за крымских событий цены на отели в Москве резко упали — туристов стало мало. Моя гостиница «Пушкин» оказалась недорогой и совершенно замечательной: приветливые работники, модерновые комнаты, как в лучших американских отелях, чистота, вкусная еда. Программа на два дня в Москве у меня была плотная: посетить Третьяковку и Пушкинский Музей, сходить в два театра, да ещё постараться навестить двоюродную сестру моей матери, что жила где-то за ВДНХ.

Устроившись в гостинице, я зашел в театр Ленком, что был недалеко, выстоял там получасовую очередь и купил билет на спектакль «Шут Балакирев», который давали тем же вечером. Затем решил прогуляться до Манежной площади. И вот тут со мной произошла неприятность. На Тверской я собрался перейти улицу, чтобы прочитать мемориальную доску на доме, где когда-то жил Илья Эренбург, и стал спускаться вниз по переходу. Не заметил я, что у самого края лестницы была выбоина, за которую я запнулся и кубарем полетел по каменным ступенькам в самую глубину перехода. Свалился довольно жестоко, вниз головой, тщетно пытаясь за что-то ухватиться. За те три секунды, что я, как Ванька-Встанька, кувыркался, в голове промелькнули две мысли. Первая — это тебе, дураку, божье наказание за твой никчёмный приезд, а вторая — хорошо, что страховку купил, которая покрывает отправку моего трупа в Калифорнию. Долетев до самого низа и пролежав в беспамятстве какое-то время, я разлепил глаза и с удивлением обнаружил, что остался жив, а редкие прохожие в переходе спешат по своим делам, обходя меня стороной — поведение совершенно немыслимое в Америке, да и в любой другой нормальной стране. Там бы чужие люди мне сразу оказали помощь, вызвали скорую. Но это была Россия… Я стал осторожно себя ощупывать и шевелить суставами, чтобы определить, что сломано. К моей радости, обнаружил, что руки-ноги целы, зрение ясное, всё тело болело — значит ни позвоночник, ни голова не повреждены. Держась за стенки и утирая кровь с глаз, я кое-как встал и поковылял на другую сторону перехода. Поднялся наверх, сел на скамейку под мемориальной доской, посидел минут пятнадцать и медленно побрёл обратно в гостиницу. У меня с собой в поездках всегда есть походная аптечка, так что раны и ссадины на голове, руках и коленях я обработал, заклеил, отстирал брюки и рубашку от крови и свалился на кровать чтобы прийти в себя. Пролежал так несколько часов, но потом оделся и, хромая на обе ноги, пошёл гулять по Москве.

Вечером отправился в театр. К моему огорчению, это было совсем плохо. Не потому, что ушибы ещё болели, а просто пьеса слабая, режиссура бездарная, оформление лубочное и до смешного любительская игра актёров. На моей памяти когда-то это был чудный театр. Что же с ним стало? Скорее всего он остался таким же, просто мои оценки изменились. Я и в Америке видел много слабых спектаклей, однако одного в Америке увидеть невозможно — плохих актёров. Даже в самом провинциальном американском театрике актеры всегда будут первоклассные. Причина в совершенно невероятной конкуренции. Постоянных трупп почти нет и для каждого спектакля актёров набирают по всей стране. А потому только действительно талантливый актёр или актриса могут рассчитывать на какую-то роль. Менее одарённые идут работать официантами. Есть даже популярная шутка. Знакомятся двое. Один спрашивает: «А кто вы по профессии?». Отвечает второй: «Я актёр!». А первый говорит: «Это замечательно! А в каком ресторане вы работаете?». В России же — закончил парень театральный институт, попал в труппу театра, значит обеспечен работой и будет выходить на сцену. Так что поход в театр меня разочаровал и я решил, что в Москве больше на спектакли не пойду.

Я вернулся в гостиницу и позвонил приглашавшему меня приятелю-профессору чтобы сообщить, что я уже в Москве и послезавтра прилечу к ним. Он ответил, что всё в порядке, гостиница мне заказана и он встретит меня в аэропорту. А потом спросил:

— Старик, а сколько ты лекций приготовил?

— Как договаривались, шесть. А что?

— Тут такое дело. Шесть будет многовато. Давай-ка лучше две. Да, две хватит!

Я даже расстроился — столько работы и впустую. Но своя рука — владыка, я вздохнул и сказал, что постараюсь ужать шесть в две, хотя это будет непросто. Часов до двух ночи я на компьютере переделывал слайды, выкидывал материал, ужимал шесть лекций в две. На следующее утро сел на метро и поехал на станцию ВДНХ, чтобы оттуда на автобусе добраться до своей двоюродной тётки. Эта поездка открыла мне глаза на другую Москву. Если центр города сияет, чист и ухожен, то на окраинах всё выглядит, как в странах третьего мира. Одинаковые безликие многоэтажки, выщербленный и заплёванный асфальт, мало зелени. Дворы, где должны бы играть дети, за отсутствием гаражей впритык заставлены частными автомобилями. Все машины поцарапаны, с помятыми дверцами, грязные. Подъезды на суровых запорах, лифт не работал. Дом, где жила тётка, был сравнительно новый, но в нём шёл постоянный «ремонт». Как мне объяснили, квартиры там продаются в виде пустой коробки — без стен, полов, без потолка, без раковин — вообще без всего. Просто коробка, которую счастливый новосёл сам по своему разумению как-то должен обустроить. Порой это длится годами. Тётка была рада встрече, я её узнал с трудом, а она меня. Увидев мою побитую внешность, она поохала, поахала, к моему ужасу замазала мне ссадины зелёнкой и клеем БФ-6. В качестве подарка она преподнесла мне билет в Большой Театр на «Князя Игоря».

Хотя я решил в московские театры больше не ходить, не мог обидеть её отказом, а потому, с зелёными пятнами на лбу и руках, вернувшись в центр города, отправился сначала в Пушкинский Музей, потом в Третьяковку и тем же вечером — в Большой. Не буду про это писать, скажу только, что я не любитель русских опер — они на мой вкус тяжеловесны. Поэтому дождавшись Половецких Плясок, которые действительно были замечательно поставлены и исполнены, я с антракта ушёл побродить по Москве. Кстати, когда ходил в Третьяковку, увидел крохотную демонстрацию. Человек пять несли лозунги вроде «Путин, руки прочь от Крыма!» и плакаты с карикатурами на Путина, где он был изображён в обликах Гитлера и Сталина. Вокруг этих храбрецов толпилось много полиции, но их не трогали, а прохожие на секунду останавливались взглянуть и быстро пробегали мимо.

* * *

Следующим утром я вылетел в Екатеринбург. Позабавило меня когда стюардесса перед взлётом стала раздавать леденцы — нигде такого больше не увидишь. Милая традиция со времён маленьких самолётов. Как и в Москве, поражён я был новым первоклассным аэропортом Кольцово, хотя он был почти пуст, пропускал до смешного мало рейсов. Вдруг увидел я — за окнами аэропорта крутит метель — и это в конце апреля! Такого я не мог припомнить из прошлой жизни в этих местах и мне неожиданно пришла мысль — это ещё один знак свыше! Первым знаком было моё падение с лестницы. А теперь этот вывих погоды говорил мне: «Сколько раз надо повторять, зачем ты сюда приехал? Убирайся, тебе здесь не место». Но не слышим мы эти голоса разума…

Багаж пришлось ждать около часа — грузчики ушли на обеденный перерыв, а на улицу без багажа не выпускали. Россия… Любят они «не пущать». За стеклянной дверью я увидел моего запорошённого снегом приятеля, постаревшего, погрузневшего и полысевшего. Когда я всё же получил свой чемоданчик и вышел на улицу, мы обнялись и он опять спросил:

— Старик, а сколько ты лекций приготовил?

— Как договаривались, ужал всё до двух. А что?

— Тут дело такое. Две будет многовато, давай одну!

— Господи, да зачем же ты меня пригласил с другой стороны планеты? Всего лишь для одной лекции? Чему я смогу за одну лекцию научить ваших студентов?

— Ты совсем не понимаешь нашу реальность. Студенты здесь не при чём. Нам ведь это нужно для «галочки», чтобы отчитаться. Ты прочитаешь одну, мы напишем шесть, и все довольны. Тебе же самому легче! Ну а сейчас я тебя отвезу в гостиницу, а завтра с утра заеду за тобой и поедем на твою лекцию.

Вот так странно начался мой приезд в город юности. Приятель скинул меня у гостиницы, что была недалеко от политеха, уехал и я остался один в когда-то моём, а теперь совсем чужом городе. Меня слегка это задело — я не был здесь 36 лет, тут всё ещё жили многие мои соученики по школе и институту и ни один из них не пришёл встретить меня, ни один не позвал меня на вечер в гости. Я там никому не был нужен. Идиот! Зачем я приехал? Кому нужны были все эти сантименты?

Хотелось есть, ресторан в гостинице не работал, так как кроме меня постояльцев почти не было. К снежной и сырой погоде ни по одежде, ни по настроению я готов не был. Пришлось по талому снегу и лужам в моих модных туфлях добираться пешком до центра в надежде найти там какой-то действующий ресторан. После получаса хода, с промокшими ногами, я вышел на центральный проспект Ленина и там сразу нашёл ресторан в псевдо-русском стиле. У входа стояло чучело медведя с посохом, а официанты были в подпоясанных кушаками цветастых рубахах «а ля Иванушка-дурачок». Но еда оказалась вкусная, особенно чудные бочковые грузди — не пробовал я таких лет сорок.

Когда вернулся в гостиницу, стал думать, как же мне ужать две весьма плотные лекции в одну, и понял, что это бессмысленное занятие. Решил, что лучше прочту им ту же лекцию, что на прошлой неделе читал в Силиконовой Долине. Если это было интересно американским инженерам и менеджерам, то должно быть интересно и российским студентам. Перевёл американские слайды на русский язык и лёг спать.

Утром мой приятель-профессор заехал за мной и повёз в новое здание, где теперь помещался радиотехнический факультет. У входа стоял охранник, долго проверял мой пропуск и наконец позволил войти. Хотя здание было сравнительно новым, вид его снаружи и внутри, мягко говоря, не впечатлял — обшарпанные стены, в полу выбоины, на потолке подтёки, кое-где нет света. Приятель сначала повёл меня в свой кабинет, а по дороге я заскочил в туалет. Вот тут надо моё повествование прервать. Я считаю, что моральный и культурный уровень любой страны вернее всего определять по качеству её общественных туалетов. Если принять этот критерий, то Россия должна быть где-то на уровне Зимбабве или даже ниже. В туалете, куда я зашёл, стоял удушающий запах, на полу лужи, кабинки либо без дверей, либо двери не запирались, нет туалетной бумаги, а вдобавок там не было умывальника, чтобы помыть руки. Его просто не предусмотрели в проекте, видимо сочли ненужной роскошью. Вот такая обстановка в университете. Так что же ждать от мест не столь возвышенных?

В аудитории, где была моя лекция, расселись около сотни студентов выпускного курса и с дюжину преподавателей и профессоров. К моей радости я увидел знакомое лицо — бывшего приятеля, с которым мы когда-то учились в этом же институте, а потом я руководил его диссертацией. Одно время мы даже вместе работали на телевидении, он звукорежиссёром, а я кинооператором. Никто другой из моих бывших друзей не пришёл. Лекцию я старался читать простым языком, рассказывал о последних достижениях и объяснял, как всё это работает. Когда я читаю лекции, для меня важна реакция зала. Поэтому, кстати, я отказался преподавать on-line в Калифорнийском Университете — сидеть в студии перед микрофоном без живой аудитории — не для меня. Довольно скоро возникло неприятное ощущение, что передо мной сидят не люди, а манекены. В них не было жизни. Зомбированные студенты с каменными лицами смотрели на экран. Похоже, они даже не слушали или не понимали, что я говорю. Единственный, кто хоть как-то реагировал — мой приятель, да ещё некоторые профессора. Я ничего не понимал, был уверен, что всё, что я говорю, для студентов последнего курса должно быть интересно и полезно. Когда я читал эту же лекцию в Америке, после неё минут сорок мне задавали вопросы и обсуждали, а тут была какая-то глухая чёрная дыра. Чтобы их расшевелить, я решил рассказать несколько занятных историй о великих американских изобретателях и учёных российского происхождения — Гамове, Зворыкине, Сикорском, с сыном которого я был знаком. Никакой реакции. Похоже, эти имёна им ничего не говорили. Лишь когда я сказал, что по моему мнению самый великий изобретатель всех времён и народов был Никола Тесла, по рядам прошёл слабый шорох. Вероятно, знают про модный автомобиль «Тесла».

Когда лекция закончилась, не задали ни одного вопроса. Студенты встали и, не глядя на меня бочком, бочком вытекли из аудитории. Остались лишь профессора да мой бывший аспирант. Один профессор принёс копию русского издания моего учебника, чтобы я подписал, а потом все разошлись. Я был совершенно сконфужен. Вернулись в кабинет к моему приятелю и я спросил его: «Что происходит? Им что, не интересно? Или они принимают меня за пиндоса-америкоса и демонстративно не хотят слушать? Зачем, тогда, ты меня позвал?», а он мне отвечает:

— Я же говорю, что ты не понимаешь нашей реальности. Да, для них ты пиндос, но не только это. Ты пойми, им вся твоя наука и техника на хрен не нужна. Для них сейчас главное получить дипломы и стать чиновниками. Мы им сказали, что они не получат зачёта, если не придут на твою лекцию, вот они и пришли. Всякая там инженерия их совершенно не интересует и они в ней ничего не понимают. Это мы с тобой когда-то грызли гранит науки, а этим — всё до лампочки. Давай-ка, пойдём в бухгалтерию, там надо бумаги оформить для твоей оплаты.

Про оформление бумаг можно писать поэму. Количество подписей, что я поставил было раза в два больше, чем при покупке моего американского дома. Но денег не дали, сказали, что переведут на мой банковский счёт в Калифорнии. Бухгалтерские дела заняли часа два, а потом мой приятель отвёз меня обратно в гостиницу и сообщил, что нас с ним этим вечером приглашает в гости наш бывший сокурсник М. Вечером он вернулся в гостиницу и сказал:

— Поехали, нас ждут. Только вот что, давай по дороге заедем в гастроном, ты там купи выпивку и закуску, а то М. сказал, что у него нет.

«Вот так приглашение в гости со своим угощением», — усмехнулся я про себя. Заехали в магазин, я там купил водку, коньяк, всякие салаты и копчёности и мы поехали к М. Он жил в высоком доме в просторной квартире, отделанной по хорошим европейским стандартам. Приняли нас радушно и с аппетитом уплели моё угощение. Никого кроме хозяина и его жены там не было. Хотя мы не виделись почти полвека, моя жизнь их особо не интересовала, но они охотно рассказывали мне про себя. А потом меня отвезли обратно в гостиницу и на этом второй день в городе моей юности закончился.

Назавтра никаких лекций у меня уже не было. Около полудня мой приятель за мной заехал и повёз на экскурсию по городу. Пешком ходить оказалось невозможно, улицы были затоплены грязными лужами, талый снег никто не убирал. Город показался мне совсем чужим и никаких эмоций во мне не проявил. Я узнавал некоторые старые здания, но всё изменилось и по виду и по духу. Да, нельзя возвращаться в старые места…

После экскурсии, мой приятель сказал, что нам надо опять поехать в бухгалтерию — там какая-то загвоздка. Мы вернулись и мне сообщили, что мои подписи не годятся, так как я подписал своим обычным росчерком по-английски, а это не соответствует русскому написанию моей фамилии. Они сказали — надо всё переделать по-новому и подписи изобразить по-русски, чтобы соответствовали. Я пытался возразить, что никогда по-русски не расписываюсь, но они настаивали — такие у нас правила. Пришлось мне придумать русскую подпись, потом её надо было заверить, потом… Сумасшедший дом.

А вечером всё же собрались шесть моих бывших соучеников и позвали меня на ужин в ресторан. Мне было приятно и трогательно их повидать, но как все постарели! Мы были одногодки, «сексуальный» возраст — 69 лет. Я было пытался их спросить, что они думают по поводу Крыма, но они сразу как-то натопорщились, говорить об этом не захотели, лишь заметили: «Тебе не понять. Для нас это важно». Чтобы перевести разговор на другую тему, я спросил, как им живётся на пенсии, не скучно ли, а они засмеялись: «Какая пенсия! Мы вкалываем с утра до вечера!»

— Как-так? — удивился я, — разве в России пенсия не с 60 лет?

— Да, — ответили бывшие друзья-приятели, — но нас не отпускают, нас некем заменить. Мы ведь работаем на Космос и вооружение. Все разработки 30 и 40-летней давности. Мы это всё знаем и пока можем держать технику на плаву.

— А университеты? Они ведь каждый год выпускают молодых специалистов.

— Ты видел этих «специалистов». Молодёжь совершенно безграмотна. Их интересуют только деньги. Не представляем, что будет, когда мы уйдём…

На следующее утро, я поехал в аэропорт. Меня никто не провожал. Когда самолёт поднялся, как и 36 лет до того в день эмиграции, я почувствовал прилив счастья и невероятное облегчение.

Print Friendly, PDF & Email

27 комментариев для “Яков Фрейдин: Возврат в никуда

  1. Очень интересно. И я был в Москве в ноябре 2014 и выступал там. Правда, не имел никаких проблем с визой: ездил без визы по израильскому паспорту, и это было очень легко. Удивился, уже второй раз, эффективности поездок на такси из и в аэропорт. Но все равно пока сопротивляюсь желанию американского зятя и внука свозить их туда.

  2. В.З.
    ==
    Уважаемый коллега,
    Позвольте пожелать вам и вашим близким благополучия — и покоя, что не всегда легко достигается в непривычной языковой среде.

    1. Спасибо за добрые пожелания.
      А вот иллюстрацию к моему цитированию сами знаете кого я не понял. Если ваша фрау соседка постоянно ворчит по поводу порядков в нынешней Германии или Италии, не побывав там и забыв язык, то да, страшно далека … Если же этого нет, то … нет. Под эту цитату не подпадает.

      Отдельное спасибо за «и покоя», который я было принял, за «упокой». Но потом разобрался.

      С уважением В. Зайдентрегер

  3. Очень хороший очерк. Я совершил даже второе «путешествие в прошлое» в начале мая этого года. Вот, для г-на Быстрицкого в Большом театре эйр-кондиция работала, а для меня её выключили и многим стало не очень хорошо от духоты и высокой влажности. Собственно, я был там по приглашению Г.Н. Рождественского в связи с его 85-летним юбилеем, праздновавшимся в театре. г-н БЫСТРИЦКИЙ ДАЛ ПОСЛЕ МОЕГО ОЧЕРКА ДОСТОЙНЫЙ ОТПОР «ВРАЖЕСКОЙ ВЫЛАЗКЕ», ТО ЕСТЬ МОЕЙ НЕБОЛЬШОЙ СТАТЬЕ. И ПОДЕЛОМ! НЕЧЕГО РАСПРОСТРАНЯТЬСЯ В ОБЩЕСТВЕННОМ МЕСТЕ О СВОИХ СЕНТИМЕНТАХ И МЫСЛЯХ ОТНОСИТЕЛЬНО ТАКИХ ТОНКОСТЕЙ КАК НАПИСАНИЕ СЛОВА РОДИНА С ЗАГЛАВНОЙ БУКВЫ. ДА, УВЫ, УРОВЕНЬ ЦИВИЛИЗАЦИИ ГОРОДА, СТРАНЫ, ДАННОГО ОБЪЕКТА ИЛИ ЧЕГО УГОДНО, ИЗМЕРЯЕТСЯ ИМЕННО УРОВНЕМ ОБЩЕСТВЕННЫХ ТУАЛЕТОВ. Горд тем, что страдаю «дефектом И.Беленькой» с детства, и не стыжусь этого. Как говорил один из героев В.Войновича: «Стыдно, когда видно». Пожалуй, что так. Я лично не мог пожаловаться ни на что за время моего шестидневного визита в Москву, да ещё живя в отеле «Националь». Мои друзья были безупречны и опекали меня всё время пребывания там очень внимательно и чутко. Правда никаких контактов с остальным населением города у меня /кроме родственников жены/ не было. Бывшие коллеги, увы уже единичные, навещали меня в моём же отеле «Националь». Словом, я ни от кого не зависел и был визитом вполне удовлетворён, тем более, что мы даже встретились с Г.Н. Рождественским и его женой В. Постниковой у них дома. Так что в принципе наши визиты, то есть, «путешествия в прошлое» были совершенно различными — и города и цели были совсем разными. Но… я прочувствовл за короткую вечернюю прогулку по ул Горького вечером 5-го мая тот угар милитаризма, который меня поразил, особенно среди женщин /мне говорили, что все они были не москвичками — возможно, это проверить было никак нельзя/, но этот дух ощущался так ясно и удивительно для меня, что я помню это и сейчас и меня не удивит, если любая военная авнтюра властей встретит полное «понимание» и взрыв «патриотизма» населения города, страны и вообще всех живущих в той стране — теперь уже довольно странной, даже для нас…

  4. >>Сильвия: «Нисколько не цинично, а трезво, по-взрослому. В нашем возрасте не следует оперировать лозунгами и клише.»

    >Инна Беленькая: «Главное — чувствовать, переживать свою сопричастность земле. Но не каждому это дано. У кого-то может быть изъян от рождения, некий эмоциональный дефект. Что делать? Это не его вина. Беда, когда это возводят в ранг нормы.»

    Да, что называется, я тебя научу родину любить. Ну а главное, естественно, это диагноз поставить. Хотя вроде и никто не уполномочивал. Инна Беленькая главный специалист по чужим изъянам. Самое смешное, что это говорит одна женщина в Израиле другой женщине в Израиле.
    Вообще-то невежество не есть достоинство. А если подумать откуда возникла проблема русскоязычных в странах Средней Азии. Ну Сталин ссылал это понятно, но русские поселения появились там сразу после завоевания этих стран
    русским войсками. Т.е. люди бросали родину и переезжали в абсолютно чужие места населенные мусульманами, но лишь бы удрать с того места, где они родились.
    И вообще рост России осуществляли люди бежавшие с родины на ее окраины, лишь бы подальше от властей с их порядками и от соседей с которыми они не ужились.
    Если бы таких людей не было, так Россия и осталась ограниченной Волгой с одной стороны и Доном с другой и была бы в 5 раз меньше той страны, которой она сейчас является.

  5. Aлекс Б.
    6 Сентябрь 2016 at 18:15
    И Вы, дорогая Инна., конечно, знаете что есть норма?
    ___________________________

    Ваша ирония понятна, дорогой Алекс, только причем тут я? Не умаляйте приоритета автора: «Уверен, что у человека с нормальными мозгами не может возникнуть ностальгия по «родине». Улавливаете причинно-следственную связь?.

  6. Г.Б.: «Уехали из совка, с трапа самолета началась совсем иная жизнь. Сознание переключилось на эту новую жизнь, а совок затвердел на подкорке. Когда сознание возвращается к бывшей, совок в неизмененном состоянии лезет из всех закоулков. Отсюда взаимное недопонимание.
    Вы, Боря, уверены, что сильно развились (что в остальном и правда), на самом деле сохранили самый что ни на есть махровый совок в том его виде 70-80-х. Как мамонты волосяной покров…»
    :::::::::::::::::::::::
    Новый «тренд» в комментариях набирает обороты. Примеров слишком много. Не хочется останавливаться на противоречивых комментах Инны Б. и не мои это дела — отметить деловые и единственные «по существу» комментарии Сильвии, Игоря Ю. и Б.Тененбаума. Останавливаться на отклике В.З. «тоже не бросаюсь». Тема интересной работы Якова Фрейдина, imho, заслуживает внимания и уважения, но, как это случается в Портале, кто-то вставляет нечто своё, задиристое, часто — хамское — о том, что его беспокоит и интересует намного больше обсуждаемой темы. И пошло-поехало. Крым, Рим, секс, совковость и прочие свинцовые прелести. А ведь это и есть совковость, в которой так легко обвинить другого, это то самое классическое «держите вора».
    «Это не укор и не желание обидеть, так психология настроена…» — смешно . . . . так настроена совковая психология. В одном Г.Б. прав — выдавить из себя эту «психологию» тяжело. Однако, надо, да? — по капле, медленно, как писал А.П.Чехов о «выдавливании» из себя рабства. И все мы, конечно все, без исключения, — в разной степени — носим эти рабские гены. Полагаю, что «выдавливать» их сподручнее, читая Якова Ф. подальше от тех мест, где злоба, неприятие и смешные идеи «мы самые-самые» культивируется, приветствуется и поощряется официозом и окружением, и где ускользнуть от всех этих хорошо известных нам всем радостей не легко, и часто — опасно, какие бы сказочки не рассказывал Григорий Б. и другие его соплеменники. И Соплеменник прав, возражая и не соглашаясь — из его далёкой Австралии ложь заметнее 🙂

  7. Сильвия
    5 Сентябрь 2016 at 16:49

    Нисколько не цинично, а трезво, по-взрослому. В нашем возрасте не следует оперировать лозунгами и клише.
    __________________________________

    А я не это имела в виду. Можно и без «лозунгов и клише» обойтись:

    Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
    И все — равно, и все — едино.
    Но если по дороге — куст
    Встает, особенно — рябина…

    Главное — чувствовать, переживать свою сопричастность земле. Но не каждому это дано. У кого-то может быть изъян от рождения, некий эмоциональный дефект. Что делать? Это не его вина. Беда, когда это возводят в ранг нормы.

    1. Инна Беленькая
      6 Сентябрь 2016 at 6:00
      Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
      И все — равно, и все — едино.
      Но если по дороге — куст
      Встает, особенно — рябина…
      Главное — чувствовать, переживать свою сопричастность земле. Но не каждому это дано. У кого-то может быть изъян от рождения, некий эмоциональный дефект. Что делать? Это не его вина. Беда, когда это возводят в ранг нормы.
      ——————————————————————————————
      Начнем с того, что я не фетишист, и по чувству, и по убеждению. «Все свое ношу с собой.»
      А рябину я встретила в Швейцарии и жутко ей обрадовалась — я всегда любила ягоды рябины.
      Не скрою, наслушавшись и начитавшись о «мороке» ностальгии, приготовилась к этому после репатриации. Зеро!!! Единственное, по чему я скучала — это северный пейзаж (елочки, сосенки…) , и до сих смотрю на сосну в Израиле как на родное дерево («дерево детства», как красиво сформулировал Ф.Искандер). Пару раз приснился Ленинград — в котором была наездами. Маловато… самой удивительно.
      Меня всегда боле привлекали люди, по некоторым и скучала. Но и это проходит с годами, особенно, когда существует телефон и скайп.
      Страшно волновалась, впервые приехав в Иерусалим — это не моя личная история, но история моего народа, самой не верилось, что я в Иерусалиме. Так же «в трепете» впервые появилась в Париже — это символ истории мировой (европейской!) культуры, к которой себя отношу.

      «Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст…» — для меня не чужд и не пуст, я человек открытый, всегда и везде нахожу что-то интересное для себя и, часто, достойное подражания.
      Ужасно (ужасТно!) люблю японскую живопись и, вообще, японскую эстетику, греческую музыку (особенно Рембетико), ирландскую/шотландскую (и американский фольк), польскую, украинскую, итальянскую народную музыку, Англию и т.д. и т.п…. Прекрасны (из собственного опыта) и пустыня, и тундра, хотя там и трудно выжить.
      А люди интересные есть везде! И березки даже в Канаде, что более всего оскорбляет «русофилов»! Что-то/кто-то ближе, что-то/кто-то чуть дальше, но то же самое и на любой родине — что-то и кого-то мы любим больше, а что-то/кого-то бессознательно или сознательно ненавидим.
      И проблема не в «эмоциональном дефекте», а в начетничестве и/или психологической и культурной закрытости/лени к знакомству с окружающим. «Норму» же каждый определяет для себя, но возводить ее в ранг закона для всех нелепо.

    2. И Вы, дорогая Инна., конечно, знаете что есть норма?
      — Как психиатр и патриот, или — …?

  8. Инна Беленькая
    5 Сентябрь 2016 at 14:01

    В географическую точку, которую называют бессмысленным словом «родина» (а иногда ещё и с большой буквы!) меня никогда не тянуло. Я не видел смысла её любить только за то, что меня там угораздило родиться.
    _________________________________
    По-моему, цинично малость… Или это мне так кажется, потому что я не могу похвастать «нормальными мозгами»?
    ————————————————————————————————————
    Нисколько не цинично, а трезво, по-взрослому. В нашем возрасте не следует оперировать лозунгами и клише.

  9. В географическую точку, которую называют бессмысленным словом «родина» (а иногда ещё и с большой буквы!) меня никогда не тянуло. Я не видел смысла её любить только за то, что меня там угораздило родиться. Уверен, что у человека с нормальными мозгами не может возникнуть ностальгия по «родине», хотя может быть что-то вроде ностальгии по молодости. Возвращаться стоит только туда, где человеку было хорошо, а не туда, где он физически появился на свет или имел прописку.
    __________________________________________________________
    По-моему, цинично малость… Или это мне так кажется, потому что я не могу похвастать «нормальными мозгами»?
    Одно только очевидно, что с подобной психологической установкой автору, действительно, не стоило пускаться в этот вояж. Поэтому и получилось « возвращение в никуда». А тут еще и претензии: «Меня никто не провожал». Думаю, автору не надо объяснять, как строятся отношения между людьми. Да и незачем, чувствуется.

  10. Григорий Быстрицкий: «Кого они боятся? Друг друга?»
    Вот именно! Я в России давно не был, но родственники приезжают в Израиль. Они отчетливо избегают говорить о политике вообще, а об Украине в особенности, потому что боятся, что какое-либо несогласие мгновенно перерастает в озлобление. Особенно это заметно в блогах. Ну, и зачем это нужно интеллигентному человеку?

    1. Я не считаю себя слишком интеллигентным, но тоже не бросаюсь сразу высказывать свое мнение по поводу Крыма-Украины, особенно с не очень знакомым собеседником. Есть еще одна тема, которую не бросаюсь обсуждать — это вера во Всевышнего. Это вовсе не означает, что я боюсь, что кто-то меня подслушает.
      Что касается собственно рассказа о поездке, то я здесь ближе к Г.Б., чем к автору и Б.Т. Слишком далеки они от своей Родины (с любой буквы), что по расстоянию, что по времени.

      1. Слишком далеки они от своей Родины (с любой буквы), что по расстоянию, что по времени.
        ==
        У моей жены есть задушевная подруга — назовем ее миссис Мюллер. Фамилия у нее немецкая, по мужу — но сама она китаянка, родом из Шанхая. Дома супруги говорят по-китайски, им так удобнее. Ну, мы их знаем не так давно, а вот есть старые друзья, с 30-летним стажем. Эта супружеская пара состоит из американца во втором поколении (он наполовину немец), и итальянки — американки в третьем поколении. Когда она хотела умаслить дедушку и сказать ему что-нибудь на его родном языке — консультировалась у нас. Мы знали его получше — нахватались в Италии. А матушка ее мужа, Луиза, и по сей день любит поговорить с сыном на немецком. Замуж она вышла аж в 1946, но язык помнит.

        Надо будет сообщить ей при случае, как страшно далека она от Рейха — что по расстоянию, что по времени.

        1. Игорь прав: обсуждение ушло от прозы Якова вбок. НО: я тоже не совсем согласен с этим: «Слишком далеки они от своей Родины…» Наоборот, считаю в некоторых вопросах эмигранты ближе к бывшей, чем живущие там (здесь) ныне. Уехали из совка, с трапа самолета началась совсем иная жизнь. Сознание переключилось на эту новую жизнь, а совок затвердел на подкорке. Когда сознание возвращается к бывшей, совок в неизмененном состоянии лезет из всех закоулков. Отсюда взаимное недопонимание. Вы, Боря, уверены, что сильно развились (что в остальном и правда), на самом деле сохранили самый что ни на есть махровый совок в том его виде 70-80-х. Как мамонты волосяной покров. Это не укор и не желание обидеть, так психология настроена.

          1. Не могу с вами не согласиться в том плане, что эмигранты близки к Р… (Родине или России) времен своего отъезда, но я имел в виду нынешнюю Россию, о которой пишет автор.
            Я, между прочим, вовсе не критикую автора. У меня нет никакой уверенности, что уехав из страны сорок лет назад и ни разу её с тех пор не посетив, я бы не относился к ней столь же отстранённо и критично.
            Хочу заметить, что находясь внутри страны (тогда еще СССР), я о ней думал и высказывался более критично, чем когда я оказывался за границей. Первый раз это случилось в 60-м году, тогда же я сформулировал для себя постулат: нет ПОРОКА своем отечестве. Патриотизм, однако. Он, по-видимому, сидит во мне до сих пор.
            С пожеланием успехов, Виктор Зайдентрегер

  11. Обсуждение ушло куда-то вбок. По боковой теме два свидетельства:
    1. Очень близкий товарищ на очень высокой позиции общается со мной через третье лицо. Очень дружественно, но напрямик ему нельзя. Что меня сильно напрягает.
    2. У меня был очень похожий случай с падением на примерно 100 местном кораблике из Соренто на Капри. На кораблике были только немецкие туристы (какие-то группы и гидами) и, может быть, пару случайных людей, включая меня с женой. Когда я грохнулся и довольно сильно потек кровью из разбитых колена и локтя, и пару минут лежал, приходя в себя, то меня обходили как прокаженного. Ни один человек, НИ ОДИН, не пытался мне помочь или хотя бы проявить сочувствие. Хотя я лежал в узком проходе, все обходили меня по стеночке и НИКТО не помог. Немцы. Не представляю подобное в Америке.

    1. Вот уж не думал никогда, что мне придется защищать немцев по поводу их равнодушного отношения к пострадавшим. Здесь, в неметчине, как только я на минутку оставляю без присмотра свою подопечную в инвалидной коляске, к ней тут же подходит кто-то из прохожих и предлагает свою помощь, заставляя ее напрягаться, чтобы объяснить на местном языке, что помощь не требуется.
      Мне кажется понятным, почему москвичи не подошли к автору обсуждаемого материала. Его, лежащего в крови, скорее всего принимали за пьяного, с которым лучше не связываться. Такая российская специфика имеет место быть. Другого внятного объяснения я не вижу.
      А вот почему из ста немцев не подошел к вам ни один (включая гидов), чтобы помочь, этому я объяснения не нахожу. Для меня нечто подобное отсюда, из Германии, кажется невероятным.
      В.З.

  12. Григорий Быстрицкий — 2016-09-04 22:30:11(463)

    Одобрять могут, но чтобы наши люди в наше-то время кого-то боялись — только совсем робкому такая мысль в голову может придти. …
    =====
    Полное враньё! Страх и ещё какой. Только вчера — три разговора, с Петербургом, с Москвой. В каждом — «давай не об этом». А брат (чиновник приличного ранга с допуском) попросил общаться только через кого-либо «из своих». Это столицы! Не Псков или Ростов.
    И знает Г.Б. прекрасно, что теперь открыто протестующего могут также открыто и безнаказанно облить дерьмом, избить и просто пристрелить.

    1. Насчет нежелания «… трогать не то …» можно привести и системный довод: в РФ сейчас практически начисто вытеснены любые несистемные СМИ. Ну, осталось «Эхо Москвы» — да и то разбавляемое фашистами вроде М.Шевченко — и интернетные близнецы «Слон»/Сноб». Иногда «Московский Комсомолец» что-то робко тявкнет — и все. Прибавим к этому «закон Яровой», приговорчик какому-то блогеру за перепост информации о пакте Молотова-Риббентропа, прямо-таки культивируемую систему стука — то об оскорблении чувств верующих, то о пересмотре результатов войны — и общая картинка получается такой, что высказываться в людном месте как-то уж и не захочется.

  13. Яков! Ну что за туфта? Плохо встретили? Не интересовались «богатым» американцем, раззинув рты не слушали про блага? Бывший друг сподличал, использовал вас в темную?
    А если бы наоборот? В Свердловск на президентском лайнере, на худой конец самолете президента РАН, кормили бы не леденцами, а устрицами… А если бы головой не долбанулись? Хорошо хоть при этом равнодушные гости столицы селфи не стали делать на фоне окровавленного, пощелкали и разбежались, оставив без помощи.
    Тогда бы в Ленком за американские деньги при полном аншлаге, и попали не на затертый «Балакирев», всем актерам давно надоевший, а на убойный спектакль М.Захарова?
    Предыдущие ваши фантазии были милыми, безобидными и смешными, поскольку написаны весело, хорошим языком, слова легко ложились на нужное место. Разоблачать их было нетрудно, но необходимости особой не было. Так, поприкалываться разве…
    А здесь что? Какой-то черный список, уводящий несведущего читателя в область самых мрачных представлений. А если кто собирался в РФ по действительно необходимому поводу, встретиться с родственниками, сходить на могилы…, теперь ему просто необходимо отказаться от рисковой поездки.
    Молодые парни крестятся на улице, опасливо выискивая в кустах ФСБ-шников, аккуратно каждого снимающих на видео.
    Блатная элита гоняет по осевой с мигалками.
    Актеры все благополучно после театральных школ устроены, конкуренции нет, потому играют из рук вон. На всякий случай сообщаю, в Москве в год выпускаются более 1000 актеров. При укомплектованных труппах в театрах создается такая конкуренция, которая вам и не снилась. Может плохо преподают? Или в актеры идут будущие чиновники? Может. Но знаю, что конкурс при поступлении около 500 на место, а на первых трех курсах театрального работают с педагогами с 9 утра до 10 вечера, включая субботу. Шесть дней в неделю регулярно, с замечательными учителями. И в воскресенье нередко выступают в музеях, например, в музее Щепкина с отрывками из классических произведений. Это я знаю наверняка по институту им.Щепкина, но и в других, слышал, то же самое. Так что не надо плохо про актеров на основе «Балакирева», который посещен не в лучшем душевно-физическом состоянии.
    Рестораны закрыты, грузчики на обеде… Тоже туфта. В Москве рестораны заполнены, в Екатеринбурге — не так, потому чуть не силком посетителей затягивают. Уж что-что, поесть в любом уголке в любое время можно. Не надо свои совковые воспоминания на реальность переносить.
    Про отсутствие интереса к американцу. Ожидалось, надо думать, что все просто описаются от восторга. Вот в 80-х, тогда бы на вас посмотреть и послушать с соседних улиц прибежали. А сейчас, когда масса народу уже съездила, и посетить Америку так же легко как и Тамбов, соответственный и интерес.
    Вот про студентов Политеха мне непонятно, даже сомневаюсь, может и правда. Только на кой хрен будущим чиновникам идти на сложную физикой, математикой, химией специальность, если полно академий всякого там управления?
    Наверное, если бы не встретили цепь неприятностей с головой, нашлось бы пяток студентов, которые на чистом английском поинтересовались бы перспективами работы в Сиэтле.
    Про прохиндея-приятеля даже говорить неохота, равно как и про бухгалтерию. Что есть, то есть. В США, понятно, одни ангелы, поэтому иммунитет снижен.
    Про квартиру с дорогим ремонтом, но без еды и выпивки — смешно. Интересно, а если бы американский дядюшка не появился, они бы там с голоду померли среди своего ремонта?
    Ну и совсем прикольно, что боятся про Крым говорить плохо. Не пробовали под одеяло с хозяйкой спрятаться, а муж бы включил телевизор на полную громкость, радио, телефоны и утюги? И прошептала бы она, прижавшись тесно, про аннексию.
    «Кирюшка! Бросьте трепаться!» — сказала неизвестная голая гражданка измученному творческим поиском поэту Бездомному.
    Правда, Яков, не обижайтесь. Хорошо ведь пишете. Ну зачем вам эти сомнительные изыскания? Тененбаума бальзамом попотчевать?

    1. 1. Ну и совсем прикольно, что боятся про Крым говорить плохо.
      ==
      Боятся, Гриша. Свидетельствую. Что называется, из первых рук. Апрель, 2014. Москва. Очень благоустроенная окраина — метро рядом, дома высотные, полный набор услуг/магазинов и прочего. За столом сидит теплая компания, знают друг друга со школы: собрались бывшие одноклассники (моей жены), приветствуют любимую подругу, которую не видали аж 33 года. Выпивают, закусывают. Шутят, веселятся. В воздухе, однако, «висит» вопрос-призрак, который объезжают. Именно «объезжают» — то ли ссориться не хотят, то ли тыкать в больное место не хочется — и что интересно, мы, «враждебные пиндосы», тут совершенно ни при чем.
      Публика-то хоть и училась вместе, но дальше дороги у них разошлись, занимались все разным, преуспели по-разному. Некоторые — очень даже. Так вот, гуманитарии обсуждают вопрос — а нельзя ли где-нибудь в Риге приткнуться? А технарь метит выше — у него друг в Калифорнии … А «неотъездной-но-преуспевший» с энтузизмом говорит о некоем бизнес-плане, роняя на ходу досадливое «если этот ничего нового не выкинет».

      2. Тененбаума бальзамом попотчевать?
      ==
      Ну да, я же ночь не сплю, если вечером в св.Русь еще не плюнул. Но я и правда думаю, что Россия — своебразная такая держава. Кентавр, с европейской головой и азиатской задницей. Время от времени задница сьедает голову — и именно это она сейчас и делает, на пути от условного Петербурга к не менее условному Пхеньяну. Туда-то еще ехать и ехать — но до Ташкента, право, недалеко.

      1. Кого они боятся? Друг друга? Прослушки? Яков от совка забыться не может, а ты же в 37, вроде, не жил? Может ты там на благоустроенной окраине в компанию пигмеев попал? Которые покемонов ловят? О чем вообще речь, Боря? Одобрять могут, но чтобы наши люди в наше-то время кого-то боялись — только совсем робкому такая мысль в голову может придти. Иди лучше на выборы! Выбирайте свою старую клизму.

        1. Кого они боятся? Друг друга?
          ==
          Я думаю, что никому из них не хотелось задеть другого. Но диссидентов там не было. А один из присутствующих вообще гос.награду получил.

        2. Григорий Быстрицкий
          4 Сентябрь 2016 at 22:26
          Иди лучше на выборы! Выбирайте свою старую клизму.
          —————————————————————————-
          Да, Вы в лучшем положении: Вам назначили козла-стукача на всю оставшуюся жизнь, его или Вашу. :-))

  14. Уважаемый автор,
    Спасибо вам — как начал читать, так уж и не оторвался. Как оказалось, мы с вами были в Москве примерно в одно и тоже время — в 2014, сразу после Крыма. И да, реакция знакомых была очень похожей — но, конечно, вы успели несравненно больше, я-то не видел ничего, кроме центра Москвы.
    Еще раз — спасибо.

Добавить комментарий для Б.Тененбаум Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.