Лев Мадорский: Откуда в Германии хорошие музыканты, или Какая музыкальная школа лучше — российская или немецкая?

Loading

На мой взгляд, немецкая музыкальная школа лучше, если иметь в виду общее музыкальное воспитание… Здесь, по моим наблюдениям, реже, чем в России, окончившие музыкальную школу дети больше к инструменту не подходят. Напротив, музыка часто становится частью жизни семьи, популярно семейное музицирование, домашние концерты.

Откуда в Германии хорошие музыканты, или
Какая музыкальная школа лучше — российская или немецкая?

Лев Мадорский

Первый вопрос странно звучит, когда мы говорим о стране высокой музыкальной культуры. О стране Баха, Бетховена, Брамса, Мендельсона. Тем не менее, именно этот вопрос возник у меня в конце 1994-го года, когда я начал работать в музыкальной школе немецкого города Кёттен. На обязательной в Германии перед приёмом на работу (меня брали на неопределённое время, пока учительница вернётся из декретного отпуска) беседе, как бы подчёркивая её важность, присутствовал не только директор, но и три преподавательницы фортепианного отдела. Преподавательницы были молодые, симпатичные, но особенных восторгов у меня это не вызвало. Я проработал почти 25 лет в московской музыкальной школе и для меня женский коллектив ассоциировался с интригами, сплетнями, перемалыванием косточек за спиной и прочими не очень симпатичными (пусть простит меня прекрасная половина) «женскими» штучками.

Директор, господин Берг, небольшого роста, полноватый, лет пятидесяти, одетый в джинсы и рубашку с открытым воротом, с гордостью рассказал о славной истории школы, расположенной в старинном монастыре. Учительницы согласно кивали головами. В этом монастыре в начале 18 века играл на органе Иоганн Себастьян Бах. Уже тогда здесь была музыкальная школа, в которой преподавал отец Иоганна и его страший брат. Потом господин Берг попросил меня рассказать о себе.

Немецкий мой был далёк от совершенства и правильнее было бы отделаться двумя-тремя фразами. Но мне хотелось произвести впечатление и я по-павлиньи распустил хвост: «Ах, какой у меня большой опыт педагогической работы! Ах, какими хорошими музыкантами стали некоторые мои ученики!». Сейчас понимаю, что всё это звучало глупо, так как проверить мои слова было, практически, невозможно. Особенно глупо было, когда я, как бы, в потверждение сказанного, вынул из рюкзака свои, изданные в Москве, книжки о музыкальном воспитании и разложил их на столе. Ни директор, ни учительницы не читали по-русски и с таким же успехом я мог показать им книги о вкусной и здоровой пище.

Странно. Чем больше я разглагольствовал, расхваливая свои необыкновенные педагогические способности, тем более мрачным становился господин Берг. «Господин Мадорский,— сказал он, когда я, наконец, остановился,— мы знаем, что русская музыкальная школа сильная, и что в России много прекрасных музыкантов» Учительницы снова согласно закивали. «Но, — тут директор несколько замялся,— российские методы работы нам не подходят. Мы против любого насилия над детьми. Пусть дети играют ту музыку, которая им по душе. Родители платят за обучение деньги и немалые. Главная задача нашего обучения — привить детям любовь к музыке. Сделать так, чтобы игра на инструменте приносила им радость. Учтите это, пожалуйста».

Честно говоря, я не совсем понял, что означают слова директора о насилии над детьми и на следующий день приступил к работе. Мне достался класс из 10 учеников, из которых двое восьмиклассников-выпускников. Сразу же понял, что немецкая и российская музыкальная школа, как говорят в Одессе, «две большие разницы». Занятия по специальности проходили не два раза в неделю, как я привык, а один. Но не только в этом дело. Спросил у молоденькой учительницы, работающей в соседнем классе, когда будут выпускные экзамены и примерно какую выпускную программу необходимо показать. Её ответ поразил меня:

— У нас нет выпускных экзаменов.— ответила учительница и, почувствовав моё удивление, пояснила,— Выпукники получают свидетельство о том, что окончили школу. Это всё.

— А другие экзамены? За год, за полугодие? Экзамены по гаммам, этюдам?

— Работайте спокойно, — улыбнулась учительница. — Ничего такого нет. Есть только отчётные концерты, на которых выступают лучшие ученики.

Ну, что ж. Концерты так концерты. Мне хотелось не ударить в грязь лицом и подтвердить высокое мнение господина Берга о российской музыкальной школе.

Прошло недели три и меня вызвал директор. По его мрачному выражению лица я понял, что что-то не так.

— На вас поступили жалобы от родителей, господин Мадорский. Вы заставляете учеников играть гаммы и этюды. — Директор нервно постукивал пальцами по столу и смотрел куда-то в сторону. — Я же вас предупреждал: никакого насилия. Так вы разгоните весь класс.

— Но господин Берг, — пытался оправдаться я. — Мне говорили, что вы хороший виолончелист и, значит, наверняка понимаете, как трудно стать музыкантом, не играя гамм и этюдов.

— Наша главная задача, господин Мадорский, не подготовка профессиональных музыкантов. Я уже говорил вам, что главное, чтобы наши ученики полюбили музыку и получали от игры удовольствие. Так что, пожалуйста, — добавил он с исключающей возражения командной интонацией, — перестраивайте свою работу. Иначе,— он помолчал… -Иначе нам придётся расстаться.

— Кстати, — добавил господин Берг уже более мягко и дружелюбно,— через два месяца в школе будет отбор на земельный (речь шла о земле «Саксония-Ангальт») конкурс по произведениям Моцарта. Надо подготовить три произведения. Если хотите, подключайтесь.

Уходил со смешанным чуством. С одной стороны, директор прав. Основная цель музыкального воспитания, конечно же, не подготовка музыкантов-профессионалов, а приобщение детей к музыке. Особенно, к классической. К музыке, которая, если выражаться несколько высопарно, оказывает наибольшее воздействие на духовно-эмоциональное развитие человека. Поэтому, действительно, учителю приходится искать компромисс между тем, что ребёнку играть полезно для технического и музыкального развития, и тем, что он играть хочет. Всё это так. Но, с другой стороны, если мы хотим вопитывать музыкантов-профессионалов, (это тоже задача музыкальной школы), а, тем более, музыкантов-профессионалов высокого класса, нельзя обойтись (будем называть вещи своими именами) без насилия. Подчас, ученику необходимо играть то, что ему играть не хочется (те же гаммы и этюды), а родителям, при выборе между игрой на инструменте и, скажем, футболом, приходится выбирать, вопреки желанию ученика, игру на инструменте.

Впрочем, моё мнение, в данном случае, не имело особого значения. Если я хотел остаться в этой музыкальной школе, мне нужно было, как выразился господин Берг, «перестраивать свою работу». И я стал перестраивать. Теперь постоянно спрашивал у ученика хочет ли он играть гаммы и этюды, а прежде чем предложить ему ту или иную пьесу, проигрывал несколько пьес и он сам выбирал ту, которая ему больше понравилась. Кроме того, теперь ученики стали играть музыку, которую я назвал — музыка для удовольствия. Это могли быть не только популярные классические пьесы, но и джаз, рок, поп или, скажем, мелодии из кинофильмов. Причём, как правило, в облегчённом изложении. Удовольствие должно быть удовольствием. Не забыл я и о конкурсе по произведениям Моцарта и стал одну продвинутую ученицу 7 класса к нему готовить. Забегая вперёд скажу, что ученица эта заняла пятое место.

Приближался Новый год и на концерте класса все ученики играли в дополнение к главной пьесе рождественские мелодии и «музыку для удовольствия». О том, что мой новый стиль понравился директору, говорит то, что после Нового года он снова вызвал меня и предложил остаться на постоянную работу в школе.

Заключение

А теперь вернёмся к вопросу, а, точнее, к вопросам, вынесенным в заголовок. В определённой степени, первый вопрос объясняет тот факт, что в Германии, конкурсы учеников музыкальных школ по произведениям самых разных композиторов, кстати, также по произведениям Чайковского, проходят регулярно. Как на земельном, так и на федеральном уровне. Победа в таком конкурсе — важный стимул для ученика.

Что касается второго вопроса о том какая школа лучше — немецкая или российская, то тут всё неоднозначно. На мой взгляд, немецкая музыкальная школа лучше, если иметь в виду общее музыкальное воспитание. В Германии, в отличие от России, количество учеников, которые после школы продолжили обучение и стали музыкантами-профессионалами, не является основным критерием оценки качества работы педагога. Может быть поэтому здесь, по моим наблюдениям, реже, чем в России, окончившие музыкальную школу дети больше к инструменту не подходят. Напротив, музыка часто становится частью жизни семьи, пользуется большой популярностью семейное музицирование, домашние концерты. Иногда детей в одной семье специально учат играть на разных инструментах, чтобы они потом играли, иногда, вместе с родителями, в семейных ансамблях.

Но если говорить о профессиональном музыкальном обучении, то здесь российская школа не имеет себе равных. В России, видимо, лучше, чем в Германии, понимают, что если мы хотим воспитать профессионального музыканта, необходимо уже в раннем детстве, как я уже упоминул выше, жёстко форсировать музыкальные занятия ребёнка. Другими словами, заставлять его делать то, что ему, порой, делать не очень хочется. Как правило, для высоких профессиональных достижений (выносим за скобки детей -вундеркиндов) без этого не обойтись. Хорошо это или плохо? Не берусь судить однозначно. Скажу только, что я за то, чтобы во всех случаях при обучении музыке господствовал принцип известного чешского педагога Яна Амоса Коменского: «Сначала любить, потом учить».

Print Friendly, PDF & Email

7 комментариев для “Лев Мадорский: Откуда в Германии хорошие музыканты, или Какая музыкальная школа лучше — российская или немецкая?

  1. Любопытный феномен.
    С одной стороны, я далёк от музыки, а, тем более, к её преподаванию.
    То есть, не мне — дилетанту писать, критиковать или хвалить автора.
    С другой, тема подготовки музыканта-профи
    (или, всё же, ЛЮБИТЕЛЯ музыки, культурного человека ?), это только затравка,
    «верхушка айсберга», которую запустил в плавание талантливый журналист и аналитик, Лев Мадорский.
    Начиная с музыки (с близкого Льву делу), он, не ставя это своей целью, вольно или невольно, поднял гораздо более широкую тему: об образовании в целом (современного, музыкально-культурного человека, вчасности), о его явном отличии в Германии (шире, на Западе) и в России, а точнее — в совке (из которого, в ментальном плане, так и не вырвалась Россия).
    Обходя длинные рассуждения и острые углы этой темы, выскажу своё, давно укоренившееся мнение.
    Насилие в учёбе возможно только ПОСЛЕ УБЕЖДЕНИЯ, пробуждения заинтересованности у ученика к учёбе, педагогом — после убеждения не «палочного», а добровольного.
    Да, это — очень сложная задача Учителя, — возбудить ИНТЕРЕС и СТРЕМЛЕНИЕ К тяжёлому ТРУДУ
    по приобретению знаний и умений (музыкальных, в том числе).
    Только ПОСЛЕ этого человек (ученик, студент) САМ, сознательно решится на изнурительный труд
    (и будет «пахать», отрабатывая обязательные гаммы, этюды, отчётные, экзаменационные концерты и т.д.).
    Только в этом случае «насилие» со стороны преподавателя, перестаёт восприниматься, как таковое,
    а превращается в будничную необходимость (как непременная чистка зубов — не хочется, но НАДО).
    Другое дело, КАК этого достичь, не применяя «палочной», совковой системы?
    В этом-то и состоит татлант и профессионализм Учителя (с большой буквы).
    Только в этом случае гарантирован максимально-высокий РЕЗУЛЬТАТ
    (даже, при сравнительно-средних способностях учащегося).

    1. Во-первых, большое спасибо, Яков, за тёплые слова. Что касается сути, тот тут ты, на мой взгляд, прав. Чтобы пройти между Сциллой добровольности обучения и радости от музыкальных занятий и Харибдой некоторого насилия над учеником со стороны учителя и родителей, необходимо немалое искусство со стороны родителей и учителя. Великий педагог Пётр Абрамович Столярский, о котором я уже упоминал в другом коменте, владел этим даже не искусством, а тайной. Я разговаривал с его учеником Михаилом Фихтенгольцем и он говорил, что они ходили в музыкальную школу, где проводили целые дни, как на праздник. После смерти Столярского, тайна ушла вместе с ним. Также как, например, унёс тайну изготовления скрипок с собой в другой мир Страдивари. Написал и вспомнил школу Захара Брона. Может быть, ему тайна Столярского известна. На эту тему ещё один любопытный момент. У Паганини был один-единственный ученик. Он за год сделал из него (среднего скрипача оркестранта) солиста-виртуза. «Чему он Вас научил?» — спросили журналисты. — «Концентрации внимания» Наверно и в этом частичка тайны.

  2. Лев, я не очень понял, откуда в Германии хорошие музыканты.
    Вы, Григорий совершенно правы. Мне, действительно, не удалось ответить на вопрос вынесенный в заголовок, так как великих современных представителей серьёзной музыки в Германии раз, два и обчёлся. Другое дело рок, поп, электронная музыка — тут немцы впереди планеты всей. Сейчас должен уходить, но приду и отвечу вам подробнее.

    1. Мадорский-Бытрицкому
      Продолжаю первый коммент Впрочем, речь идёт не о отстутствии концертирующих немецких музыкантов. Их много. Речь об нехватке великих солистов уровня Кисина, Плетнёва, Гаврилова в стране великой музыкальной культуры. Блестящие скрипачи Венгеров и Репин, хотя и учились в Германии в школе Захара Брона, но это россйиская школа. Скрипач- виртуоз Дэвид Гаррет, хотя и ставит рекогды в книге Гиннеса по скорости исполнения «Полёт Шмеля», но балансирует между класской и роком. Справедливости ради следует сказать, что есть специальные музыкальные школы в Германии, где готовят профессионалов. В этих школах, естественно, играют и гаммы и этюды, а занятия проходят не раз в неделю, а, два, три и даже ежедневно, как было, скажем в знамениой одесской школе вундеркиндов ( фабрике талантов) Столярского. Но это обучение стоит до 50 тыс евро и далеко не каждому по карману. Именно из таких школ вышли многие известные немецкие музыканты…

      1. Гаррет балансирует не между классикой и роком, он балансирует между высокими и очень высокими гонорарами, что и правильно. К классике, правда, это имеет мало отношения. Не пробовали прикинуть, сколько он нот съедает на «Шмеле»? Закончил Джульярд, что от Германии совсем далеко и никак с вашей статьей не связано. Кстати, есть гитаристы, которые по скорости «Шмеля» далеко впереди и Гаррета и американского военного оркестра, при этом текст не зажевывают почти в каждом такте. Высокоплатные музшколы тоже не развивают музкультуру страны вследствие своей элитарности (в смысле денег). Наши спецшколы (ЦМШ, Гнесинка…) тоже имеют платные места, но топовые дети на госбюджете.

  3. Лев, я не очень понял, откуда в Германии хорошие музыканты. С одной стороны с детей ничего требовать нельзя, поскольку это насилие. Нет экзаменов, зачетов, если ребенку не нравится — ни в коем случае не заставлять его играть гаммы и этюды, есть только отчетные концерты, на которых выступают ЛУЧШИЕ ученики. С другой стороны у вас хорошие музыканты, поскольку много конкурсов. Это то, что я прочитал.
    Вот есть физкультура и есть спорт. Это, хоть и взаимосвязанные, но все же разные уровни. Физическая (в нашем случае музыкальная) культура воспитывает разносторонне развитого, здорового человека. Очень правильное дело. А спорт — достижения в определенном виде спортивных соревнований, требующее подходящих личных качеств, упорных тренировок, бесконечных повторений, полной самоотдачи.
    Возвращаясь к музыке, я совсем запутался. Школы у вас лучше, поскольку дети после них не убегают от пианино навсегда, а критерием работы учителя не является количество подготовленных профи. Ну предположим, хотя я и не воспринимаю такие доводы. А вот те, которые после школы пошли дальше, в музыкальную профессию, они гаммы, этюды, сольфеджио (тоже не развлекуха) — они когда всем этим занялись? Ведь вы как профессиональный преподаватель, хорошо знаете, если с 5-6 лет не долбить гаммы, в 10 можно и не начинать. На каком году обучения преподаватели определяют, пора уже ребенка заставлять или можно и не стараться? А если вы вообще не настаиваете, а только даете ребенку свидетельство об окончании, откуда тогда техника возникает, беглость, способность быстро запоминать нотные тексты, понимать композитора, выполнять штрихи и т.д. и т.п.? Я уж не говорю о науке звукоизвлечения… Как, кем, когда и где проводится селекция между любителями и профи? Или ваш г-н Берг просто аферист, пудрящий мозги наивным родителям совершенно неуместной толерантностью?
    И последнее: хорошие музыканты Германии, это кто? Все с массовыми свидетельствами или только профи?

Добавить комментарий для Лев Мадорский Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.