Борис Тененбаум: Линкольн (главы из книги). Продолжение

Loading

Волна республиканской революции 1860 года вынесла на самый верх Авраама Линкольна, юриста из Иллинойса, не имевшего ни малейшего опыта в ведении национальных дел. Он становился главой исполнительной власти всей страны, хотя в жизни своей не управлял никем, кроме собственной супруги, да и это-то делал с сомнительным успехом.

Линкольн

(главы из книги)

Борис Тененбаум

Продолжение. Начало

Превентивная контрреволюция, 1861

I

В свое время, в ходе Войны за независимость, американский конгресс объявил об уходе колоний из под власти Британской короны только после 14 месяцев колебаний и всевозможных обсуждений и консультаций. А на то, чтобы провозгласить новое государство — США, со своей собственной Конституцией и прочим, и вовсе понадобилось почти два года.

Но в 1861 году дела пошли куда быстрее. Не прошло и трех месяцев со времени избрания Линкольна в президенты, как на свет родилось новое государство, Конфедеративные Штаты Америки.

Оно было провозглашено 4 февраля 1861 года шестью южными штатами — Южной Каролиной, Миссисипи, Флоридой, Алабамoй, Джорджиeй и Луизианой — в городе Монтгомери, в штате Алабама. Они объявили о своем выходе из состава США и o

«возвращении властям штатов полномочий, делегированных по Конституции 1787 года федеральному правительству…»

Штаты Конфедерации, в частности, забирали себе контроль над военными укреплениями, а уж заодно — и портами и таможнями, расположенными на их территории. Сбор налогов и пошлин они теперь собирались вести сами, без всякой оглядки на Вашингтон. 2 марта к Конфедерации присоединился Техас.

Странным образом все это делалось в обстановке полного народного ликования. Даже и споров особых не возникало — имелось полное принципиальное согласие, а разногласия касались только методов провозглашения отделения от Союза, ну и еще последовательности действий. Техас, например, задержался с присоединением к Конфедерации только потому, что провел у себя референдум.

Выход из США и присоединение к КША было одобрено 80% граждан.

Другие штаты всенародного опроса не проводили, но, по всей вероятности, настроения там были похожи на техасские. Люди, которые хотели бы отсрочить выход своих штатов из Союза, были буквально «унесены потоком событий», их просто не слушали.

Иуда Бенджамин

Одним из таких осторожных людей был сенатор от Луизианы, мистер Иуда Бенжамин. В отличие от Авраама Линкольна, он свое ветхозаветное имя получил не по семейной традиции, а естественным путем — он был родом из еврейской семьи сефардского происхождения и в США попал в 1813 году в качестве британского подданного.

Pелигия в его жизни особой роли не играла — он был женат на креолке-католичке, а в остальном был обычным южным джентльменом, весьма щепетильным в вопросах чести. У него однажды вышло столкновение с Джефферсоном Дэвисом, видным политиком из штата Миссисипи. Дело шло к дуэли.

Однако противники примирились, и даже подружились, несмотря на их очень различные стили жизни. Дэвис был солдат и плантатор, побывал и сенатором, и конгрессменом, и одно время был военным министром США. А его друг Бенжамин, явившийся в свое время в Новый Орлеан с пятью долларами в кармане, был дельцом и юристом и от своей плантации избавился еще в 1850 году, целиком сосредоточившись на политике и на своей юридической практике.

Он ею очень много зарабатывал, больше, чем на хлопке.

И вот сейчас, в феврале 1861 года, политика их развела. Иуда Бенжамин, что называется, рвал на себе волосы и говорил, что идти на конфронтацию с Севером — верх неосторожности. Впрочем, он признавал, что сделать уже ничего нельзя и что пытаться погасить «Революцию Юга» разумными речами — это дело столь же безнадежное, что «гасить пожар в прерии лейкой садовника».

По крайней мере, так он записал в своем дневнике. Он был человек очень рациональный, и такая ситуация ему крайне не нравилась. Его друг думал иначе.

Джефферсон Дэвис

А он, надо сказать, пользовался на Юге огромным авторитетом, и это вскоре проявилось совершенно наглядно. 18 февраля 1861 года Джефферсонa Дэвисa избрали президентом КША.

II

То, что происходило на Юге, носило характер своего рода «превентивной революции» — по правилам, новое правительство вступало в свои полномочия не сразу после выборов, а по окончании переходного периода.

Линкольн должен был вступить в должность только 4 марта, и пока что он не сказал ни единого слова, — по крайней мере, официально. Вместо него высказался глава уходящей администрации, Джеймс Бьюкенен. Он заявил, что выход из Союза незаконен.

Вопрос был, пожалуй, дискуссионным.

Конституция хранила на этот счет полное молчание, но Бьюкенен истолковал это молчание как согласие с его точкой зрения. Не могли же «отцы-основатели» заключить свое соглашение о «еще более совершенном союзе», имея в виду, что он может быть расторгнут? То есть это следовало понимать как поддержку новой администрации?

Отнюдь нет — в своем послании конгрессу президент Бьюкенен обвинил штаты Севера в «ненужном нажиме» на штаты Юга. И он предложил им следующее: они должны запретить всякую пропаганду, направленную на отмену рабовладения, отменить правила, дающие бывшим рабам свободу, всячески способствовать поимке беглых на территории свободных штатов и принять конституционную поправку, дозволяющую рабство на национальных территориях.

А для полного примирения хорошо бы захватить Кубу и устроить там новый большой рабовладельческий штат — это могло бы успокоить южан, и они тогда, скорее всего, смогли бы вернуться в Союз после своего отделения. Ибо если у штатов нет законного права на отделение, то и «у федерального правительства нет законного права на то, чтобы заставить штаты оставаться в составе федерации…».

Бьюкенен считал свое предложение «разумным компромиссом» — и, наверное, это его мнение неплохо объясняет тот факт, что историки единодушно считают его самым плохим президентом в истории США.

Eго современники выражались на этот счет гораздо сильнее.

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/f/fd/James_Buchanan.jpg
Джеймс Бьюкенен

Самое мягкое из того, что о нем говорилось, можно суммировать двумя словами — «старый идиот». В сущности, он предлагал платформу партии унионистов, под знаменем которой на выборах выступал Брекенридж, вице-президент. Она была отвергнута огромным большинством, шестью избирателями из семи — и теперь, уже после выборов, уходящий президент предлагал сделать эту платформу частью Конституции США!

С другой стороны, если с предложением Бьюкенена о «разумном» соглашаться не хотелось, то что же следовало делать?

Заставить штаты Юга делать что бы то ни было силой было затруднительно — федеральная армия насчитывала всего 16 тысяч человек, да и эти силы были рассеяны по гарнизонам крепостей или заняты борьбой с индейскими восстаниями на западных границах. Но и оставить все как есть было тоже нельзя — дурной пример Юга мог оказаться заразительным. Штаты северо-востока, стоящие на платформе аболиционистов, отделяться от Союза не хотели — зато имелось немало желающих отделиться от них.

Tакого рода толки шли в штате Нью-Йорк. Мы знаем об этом из писем, которые получал из Нью-Йорка блестящий молодой инженер, Джордж Макклеллан — мы о нем еще услышим. Оставалось ожидать, что же скажет обо всем этом новоизбранный президент, Авраам Линкольн.

C 4 марта 1861 года ответственность за состояние Союза лежала на нем.

III

Как известно, всякая речь направлена на определенную аудиторию — именно ее оратор и хочет убедить в первую очередь. Инаугурационная речь Линкольна была направлена на людей, которые хотели бы сохранения Союза, и это было далеко не случайно.

К 4 марта, то есть к моменту его вступления в должность, об отделении заявили 7 штатов — было критически важно, чтобы их примеру не последовали и другие. Кроме того, было чрезвычайно желательно сплотить население штатов Севера, — в конце концов, республиканцы собрали здесь 60 % голосов, что было достаточно для победы, но довольно далеко от единодушной поддержки.

B этом отношении он встретил поддержку с довольно неожиданной стороны — в пользу безусловного сохранения Союза высказался сенатор Стивен Дуглас.

Линкольн начал свою речь самым миролюбивым образом:

«…Судя по всему, среди жителей южных штатов существуют опасения, что с приходом республиканской администрации их собственность, мирная жизнь и личная безопасность могут оказаться под угрозой. Однако для подобных опасений не было и нет никаких разумных оснований. В действительности всегда были и есть самые убедительные доказательства, свидетельствующие об обратном…»

Он добавил, что у него нет никаких намерений вмешиваться в ход дел в тех штатах, в которых рабовладение является частью существующего правопорядка:

«…собственность, мир и безопасность любого региона никоим образом не будут подвергаться опасности со стороны приступающей к своим обязанностям администрациилюбая защита, которую можно предоставить в соответствии с Конституцией и законами, будет предоставлена всем штатам, когда она будет законно востребована, по любому поводу и с одинаковой готовностью независимо от того, кем она запрашивается…»

Линкольн был даже настолько предупредителен по отношению к желаниям южан, что коснулся чувствительнейшего вопроса о выдаче беглых:

«…Много споров возникает относительно выдачи беглых слуг или работников. Статья, которую я сейчас зачитаю, записана в Конституции столь же понятно, как и всякая другая:

«Ни одно лицо, обязанное к службе или работе в каком-либо из штатов согласно его законам и бежавшее в другой штат, не может на основании законов или постановлений последнего освобождаться от этой службы или работы и должно быть выдано по требованию стороны, которая имеет право на такую службу или работу»…»

При желании это можно понять как согласие с требованиями южан, хотя лукавый автор речи «утопил проблему», поставив массу встречных вопросов насчет того, кто же именно будет осуществлять эту самую выдачу — федеральные власти или власти штатов? Поскольку, согласно самому Линкольну, федеральная власть не имела юрисдикции на территориях отдельных штатов, а власти северных штатов выдавать беглых рабов не хотели, то получалось, что «добрые намерения президента» некому выполнять. Но дальше, после всех этих реверансов, Авраам Линкольн заговорил о главном вопросе — о будущем Союза:

«…Семьдесят два года прошло со дня первой состоявшейся по нашей Конституции инаугурации президента. В течение этого периода пятнадцать различных в высшей степени выдающихся граждан один за другим осуществляли управление органами исполнительной власти. Они действовали вопреки многочисленным опасностям и, как правило, с большим успехом. И все же при всей масштабности прецедента сейчас я приступаю на короткий 4-летний конституционный срок к исполнению той же задачи в крайне трудной и необычной ситуации.

Раскол федерального Союза, выступавший доселе только как угроза, теперь предстает как устрашающая попытка осуществить его…»

И сразу после этого добавил следующее:

«…Я считаю, что с точки зрения универсального права и Конституции союз этих штатов вечен…»

IV

В американском английском есть что-то вроде поговорки: «…слово президента весит тонну…» Соответственно, речь 16-го президента США, Авраама Линкольна, вступающего в должность при крайне трудных обстоятельствах, была прочтена со всем вниманием и на Севере, и на Юге.

Дальше мнения разделились — Cевер в целом решил, что новый президент говорил с достаточной твердостью, но все-таки примирительно. Oбращалось внимание на то, что президент в адрес отделившихся штатов сказал следующее:

«В ваших руках, мои недовольные соотечественники, а не в моих – важнейшая проблема гражданской войны. Правительство не собирается нападать на вас. Вы не получите конфликта, если не нападете первыми…»

На Юге, естественно, наибольшее внимание было обращено на абзац, который следовал сразу после слов о ненападении:

«…Вы не связаны никакой зарегистрированной на небесах клятвой уничтожить существующую систему правления, в то время как я буду связан самой торжественной клятвой поддерживать, охранять и защищать ее…»

Эту фразу на Юге сочли объявлением войны — «…существующую систему правления…» Конфедерация явно нарушала.

Уже 11 марта 1861 года была принята Конституция Конфедеративных Штатов Америки[1].

Однако инаугурационная речь президента Линкольна, помимо «северной стороны» и «южной стороны», имела и еще одну сторону, может быть, поважнее двух первых, и это была ее изнанка.

Волна республиканской революции 1860 года вынесла на самый верх Авраама Линкольна, юриста из Иллинойса, не имевшего ни малейшего опыта в ведении национальных дел. Он становился главой исполнительной власти всей страны, хотя в жизни своей не управлял никем, кроме собственной супруги, да и это-то делал с весьма сомнительным успехом.

Так что основной текст его инаугyрационной речи разрабатывался около двух месяцев, и к нему приложил руку не только президент, но и его ближайшие сотрудники. В выборе слов Авраам Линкольн не сомневался, но ему предстояло не произносить речи, а править страной.

Для такой задачи требовалось создать новый кабинет министров, эффективный и дееспособный.

Единственным материалом для создания такого аппарата были люди опытные, умелые и верные идеям республиканской партии. В силу сложившихся обстоятельств все они совсем недавно были соперниками Линкольна. Каждый из них считал себя лучше него. Он получил номинацию только потому, что его могущественные соперники блокировали друг друга.

Теперь, в условиях острейшего кризиса, ему предстояло управлять страной с их помощью.

Продолжение

___

[1] Начиналась она так:

«Мы, народ Конфедеративных Штатов, каждый из которых действует суверенно и независимо, с целью создать постоянное федеральное правительство, установить правосудие, гарантировать внутреннее спокойствие и закрепить блага свободы за нами и потомством нашим, призывая милость и покровительство Всемогущего Бога, провозглашаем и устанавливаем настоящую Конституцию для Конфедеративных Штатов Америки.

СТАТЬЯ I.

Раздел 1 (1). Все законодательные полномочия, настоящим установленные, принадлежат конгрессу Конфедеративных Штатов, который состоит из Сената и Палаты представителей.

Раздел 2 (1). Палата представителей формируется из делегатов, избираемых раз в два года народом нескольких штатов, выборщики в каждом штате должны быть гражданами Конфедеративных Штатов и должны соответствовать требованиям, предъявляемым к выборщикам наиболее многочисленной части Законодательного собрания данного штата; но ни один человек, родившийся за границей, не являющийся гражданином Конфедеративных Штатов, не может участвовать в выборах должностных лиц, будь то гражданских или политических, на уровне штата или на федеральном уровне».

Все остальное было в том же духе и места компромиссам не оставляло.

Print Friendly, PDF & Email

7 комментариев для “Борис Тененбаум: Линкольн (главы из книги). Продолжение

  1. Юрий! Я не понял, что значит «народ США,…смог «угадать» и на этот раз»? Ведь тогда вопрос о рабстве решился на поле боя. Правда, сегрегация негров сохранилась еще на 100 лет. Если Вы имеете в виду, что народ «угадал» личность президента, ситуация взаимоотношений общества и президента сейчас обратная той, что была в 1861 г. Тогда президент отстоял прогрессивный путь развития от притязаний консерваторов. Сейчас опасность в США пришла от прогрессистов, стремящихся разрушить традиционные американские ценности. С мадам Клинтон все ясно, но сможет ли Трамп их отстоять? Не очень понятно.

    1. Тогда [в 1860] президент отстоял прогрессивный путь развития от притязаний консерваторов.
      ==
      Это совершенно удивительная фраза. В ней нет никакого смысла.

      Конфликт между Севером и Югом состоял в том, имеется ли права на распространение рабства на новые территории, или не имеется? А Гражданская война началась из-за того, что конфликт (см.выше) подтолкнул южные штаты к выходу из Союза — с чем не согласились штаты Севера.

      Так что такое «прогрессивный путь развития»? Кто такие «консерваторы» и в чем состояли их «притязания»?

      1. Прогрессивный путь (но не «прогрессистский», ибо новоявленные социалисты прикрываются этим термином. Разница такая же, как и между национальный и нацистский: и там и там один корень слова, а смысл противоположный) это путь, обеспечивающий прогресс, развитие. Притязания консерваторов, защитников рабства тормозили развитие США как капиталистического гос-ва. В наше время притязания социал-прогрессистов (Картер, Клинтоны, Обама и др.) могут привести к развалу этого гос-ва. Их единомышленники в Израиле могут привести к ликвидации еврейского гос-ва. И не важно, что они это делают из самых гуманных побуждений.

    2. Михаил : Тогда президент отстоял прогрессивный путь развития от притязаний консерваторов.
      ———
      Я полностью согласен с Михаилом.

      Б.Тененбаум: Так что такое «прогрессивный путь развития»? Кто такие «консерваторы» и в чем состояли их «притязания»?
      ———
      Для меня «прогрессивный путь развития» это стремление к «раскрытию потенциала личности и преимуществ сотрудничества». Линкольн силой заставил Южан сохранить США как единую страну — и через несколько лет после поражения в Гражданской Войне они это ДОБРОВОЛЬНО (!!!) приняли.
      А с американскими неграми: приблизительно до конца 1970-ых процесс тоже шёл в направлении постепенного «раскрытию потенциала личности и преимуществ сотрудничества». Освобождённые от рабства (но не от сегрегации) афро-американцы тоже ДОБРОВОЛЬНО приняли на себя цель СОТРУДНИЧАТЬ с белыми американцами.

      А «консерваторы» выступают за сохранение основ существующей «структуры общества». Тогда это было «рабство на юге» и «главная лояльность гражданина его штату а не соединённым штатам» — и в то время это противоречило «прогрессивному пути развития». Противоречило не потому, что «рабство это плохо» или «патриотизм штату это плохо», а потому, что с освобождёнными рабами и в единой стране стало меньше конфликтов и больше сотрудничества.

  2. Волна республиканской революции 1860 года вынесла на самый верх Авраама Линкольна, юриста из Иллинойса, не имевшего ни малейшего опыта в ведении национальных дел. Он становился главой исполнительной власти всей страны, хотя в жизни своей не управлял никем, кроме собственной супруги, да и это-то делал с весьма сомнительным успехом.
    Для такой задачи требовалось создать новый кабинет министров, эффективный и дееспособный.
    Единственным материалом для создания такого аппарата были люди опытные, умелые и верные идеям республиканской партии. В силу сложившихся обстоятельств все они совсем недавно были соперниками Линкольна. Каждый из них считал себя лучше него. Он получил номинацию только потому, что его могущественные соперники блокировали друг друга.
    Теперь, в условиях острейшего кризиса, ему предстояло управлять страной с их помощью.
    ========================================================

    Читаю с интересом, как будто и не читал много про «там и тогда». Не могу не проводить про себя исторические параллели, хотя и не по чину делиться выводами. Одно несомненно, очень бы хотелось, наверно как и многим, чтобы народ США, совсем теперь другой и с совсем иными проблемами, смог «угадать» и на этот раз.

    1. хотелось, наверно как и многим, чтобы народ США, совсем теперь другой и с совсем иными проблемами, смог «угадать» и на этот раз.
      ==
      В 2016 у нас парадоксальная картина: за пост президента сражаются два самых непопулярных в США человека, и выигрыш придет к тому, кого не любят все-таки поменьше, чем его (ее) оппонента. В 1860 имя Линкольна, «Эйб», пародировалось как «эйп»/»обезьяна» — в 2016 традиция сохранена, и выражений тоже не выбирают — но в 1860 и злейшие враги признавали, что Линкольн — человек порядочный. А в 2016 ни один из кандидатов не прошел бы «тест Рейгана»: «вы купили бы у этого человека подержанную машину?».

      Кто бы не победил — через три недели новым президентом Соединенных Штатов станет человек с очень серьезным негативным грузом, и как личность не больно-то одобряемый даже своими сторонниками.

Добавить комментарий для Б.Тененбаум Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.