Юрий Ноткин: Хай-тек. Продолжение

Loading

Хотя и коряво, я все же управлялся во время этого прощального ужина с палочками, стараясь ничего не пропустить, а благовоспитанные сотрапезники намеренно отводили глаза от моих упражнений… Я не могу не сказать похвального слова китайской кухне, которой мне довелось потом довольно часто пользоваться в разных странах.

Хай-тек

Отрывки из книги

Юрий Ноткин

Продолжение. Начало

Горячий горшок

Вечером в отеле я уселся поудобней с лэптопом, пытаясь собрать воедино свои растрепанные впечатления и сочинить «мемо» для начальства.

Одна мысль давно не давала мне покоя — я уже хорошо понимал, что даже если нам и удастся собрать всю хитроумную электронику в маленькую микросхему и начинить ее гениальной программой, все равно останутся несколько громоздких элементов, которые никакими силами нельзя будет запихнуть внутрь «катанчика».

Но даже если мы соберем все это вместе в компактный модуль — как впишется он внутрь и как повлияет на работу счетчика, конструктор которого не оставил для этого места, производитель тщательно откалибровал точность измерений до десятых долей процента и оба они и не помышляли о возможности нашего последующего вторжения?

Воспитанный в строгих нравах метрологии, царивших в бытность мою во ВНИИТ, я твердо усвоил, что разработчики средств измерения, а именно к ним принадлежал счетчик электрической энергии, невероятно ревностно относились к любому постороннему вмешательству в откалиброванный, закрытый и опломбированный после этого прибор.

Заметим, что в данном случае от точности измерений зависела «святая святых» — сумма в долларах, юанях или тугриках, которую должен будет заплатить потребитель продукции электрической компании.

Под влиянием всех этих многократно повторяющихся размышлений у меня стало созревать убеждение в том, что успех нашего проекта станет возможным только в случае, если нам удастся войти в альянс с каким-нибудь солидным разработчиком счетчиков с тем, чтобы создать совместное предприятие, способное конструировать сразу как единое целое механизм самого счетчика вместе с нашим электронным устройством считывания показаний и передачи их на расстояние, оптимально разместить эту конструкцию в рамках одного корпуса, производить этот совокупный прибор на одном заводе, а по завершении производства калибровать и пломбировать готовое изделие.

Последующие дни на выставке я провел несколько запланированных встреч, в том числе и с солидной делегацией производителей счетчиков из разных провинций, которую привела и возглавила лично миссис Чанг.

В предпоследний день я полностью оставил наш стенд на попечение моих помощников и предпринял еще один обход, выискивая возможного партнера для создания замышленного мною в тиши гостиничного номера совместного предприятия. Я собрал десятки визиток, пока не остановился надолго у небольшого павильона.

Выставленный в нем однофазный квартирный счетчик еще не был полностью электронным, но уже весьма существенно отличался от своих многочисленных электромеханических собратьев — он не содержал вращающегося диска. Вместо него внутри содержалась электронная схема, производившая перемножение тока на напряжение с последующим интегрированием и преобразованием в частоту импульсов.

Я боялся отойти, чтобы призвать на помощь Дэя или Ронга, опасаясь, что стендист может исчезнуть, и поочередно вынимая кредитную карточку и кошелек, повторял нехитрую пантомиму, выражавшую по моему мнению предельно ясно : «Ты продаешь -я покупаю!». Чен (имя его мне удалось выяснить без труда) издал ряд восторженных «о-о»! «хо»! и «ци»! Я повторил пантомиму еще дважды и, наконец, поклонившись мне, Чен решился покинуть будку. Вернувшись минут через пять, он взял листок бумаги и начертал крупно: $ 10.

Еще не веря до конца в удачу, я достал требуемую купюру и протянул Чену. В ответ я получил упакованный счетчик, проспекты фирмы и новую серию восклицаний. Вручив свою визитку и прибереженную на экстренный случай визитку Руби, я начал отступление с поклонами и улыбками, не решаясь повернуться к Чену спиной, пока не натолкнулся на угол соседнего павильона.

В этот удачный день меня снова у выхода встретил Чжао и предложил прогуляться до площади Тяньаньмэнь, я встретил предложение с искренним энтузиазмом и дав указание Ронгу, где и когда подобрать нас на машине, мы тронулись в путь.

— Ну а дальше, — начал Чжао и я мгновенно сообразил, что он продолжает с того места, где прервал свое повествование в прошлый раз,— а дальше пути Мао и Дэна разошлись. Выступая в Кантоне в начале шестидесятых на совещании по поводу того, как поднять сельское хозяйство и накормить огромную страну, Дэн произнес фразу, которую потом часто цитировали « Мне не важно какого цвета кошка-желтая или чёрная. Если она ловит мышей, то это хорошая кошка!» Говорят, что с этого момента в стране по инициативе Дэн Сяопина и Лю Шаоци начались реформы, призванные спасти Китай после Большого Скачка, обернувшегося Большим Провалом и просто Большим Голодом.

Авторитет Дэна стал расти, вместо коммун стали появляться рентабельные крестьянские хозяйства. Все это было до моего рождения. Когда я появился на свет, в Китае уже шла вовсю Культурная Революция. Мао запустил ее в страхе, что реформы, начатые Дэном, могут привести к реставрации капитализма и к концу Китайской Революции. Опираясь на созданную им из молодежи Красную Гвардию, будущих хунвейбинов, он объявил «огонь по штабам» и начал чистки в партии.

Сначала критикуемый должен был публично покаяться, потом его подвергали травле и начинали над ним измываться. Лю Шаоци умер где-то в тюрьме, после долгих издевательств. Дэна после покаяния, сослали на перевоспитание в глухую деревню, простым рабочим, но сына его поймали и пытали до тех пор, пока он не выбросился из окна четвертого этажа.

Чжоу Эньлая тронуть не посмели, слишком велика была его известность, но и он не выступал в открытую против Мао. Заболев раком, Чжоу все же сумел убедить Мао вернуть Дэна и сделать его первым заместителем, главы правительства. Но культурная революция не закончилась и, хотя сам Мао стал дряхлеть, в стране стала править Банда Четырех. После смерти Чжоу Эньлая они с помощью Мао начали новую компанию травли Дэна, его уволили со всех постов.

К счастью Мао умер, а Банду Четырех разгромили. Дэн вернулся и начал очень осторожно, избегая выходить на первый план, борьбу за реформы. Но добиваясь отстранения препятствовавших его планам партийных лидеров, он не стремился к их фактическому уничтожению или унижению и даже оставлял их иногда на почетных ролях. Добившись разрешения на вступление в коммунистическую партию бывших землевладельцев, владельцев бизнесов, он возвращал также из изгнания и приближал к руководству страной и партией бывших соратников

Он разрешил и начал сам критику Культурной Революции, но говоря о Мао, он избегал его тотальной критики и разоблачения, называя его « великим марксистом, пролетарским революционером, руководителем освободительной армии и основателем государства». Он писал, что достижения Мао идут впереди его ошибок, что если треть его деятельности были ошибочной, то две трети были полезными для страны. Он старался переложить часть его вины за Культурную Революцию на Банду Четырех.

— Но почему? — вырвалось у меня, — неужели он все-таки еще кого-то боялся?

— Я не думаю,— возразил Чжао,— скорее он боялся новых потрясений, раскола между теми, кто когда-то шел за Мао с одной стороны и его противниками с другой, брожений среди молодежи, возможно даже самого страшного, что могло случиться — гражданской войны в Китае. Вы знаете, что такое беженцы? Представьте себе десятки, а может быть и сотни миллионов беженцев из Китая по всему свету!

Я поежился, пытаясь представить эту жутковатую картину.

— А между тем, не занимая высшего поста, Дэн стал фактически первым лицом в Китае. Он открыл Китай для внешнего мира и сам много ездил. Он побывал Тайланде, Малайзии и Сингапуре. Премьер-министр Сингапура посоветовал ему проводить реформы и остановить экспорт коммунистических идей в Южную Азию.

Он добился признания КНР и установления дипломатических отношений с США и в Китай стали продавать Боинги. Он встретился с Маргарет Тэтчер и договорился о возвращении Гонкога с условием сохранять имеющиеся там гражданские свободы и экономическую систему еще пятьдесят лет после присоединения. За Гонконгом последовало Макао. Он добился также значительного улучшения отношений с Японией.

Но самое главное, в Китае стали сбываться обещанные им результаты экономических реформ, появились пища и одежда для миллиардного населения, стал стремительно расти валовый национальный продукт. В отличие от Горбачева с его знаменитой перестройкой, Дэн не навязывал открыто реформ сверху, а как бы прокладывал дорогу новому и разумному идущему снизу, устраняя тормозящие барьеры и запреты. Свою экономическую политику сам он любил сравнивать с НЭП в ленинской России. Рассказывают даже, что Дэн Сяопин вконец замучил посетившего Китай весьма немолодого Арманда Хаммера, заставляя его вспоминать события более чем полу-вековой давности, беседы с Лениным, мельчайшие подробности и особенности НЭП.

Мы уже шли по площади Тяньанмень. Как и в первый раз на ней было не очень многолюдно. Воспользовавшись наступившей паузой, я, наконец, задал вертевшийся на языке вопрос,

— Скажи, Чжао, если все пошло так гладко при Ден Сяопине, чем объяснить события 1989 года на этой самой площади? Я слышал о них много еще проживая в Советском Союзе. Хотя, впрочем, тебя наверно в то время не было в Китае. Ты ведь кажется тогда учился в США?

— Нет, — не сразу ответил Чжао и помолчал еще немного, будто вспоминая,— я был в это время в Китае, а точнее я был в течение тех событий на этом самом месте.

— Как, в тот самый день?!— поразился я.

— События, о которых Вы спрашиваете, происходили не в один день. Они начались 15 Апреля и длились почти два месяца.

— Так кто же и против чего протестовал, ведь шли реформы и жизнь улучшалась?

— Реформы никогда не проходят гладко, вместе с рыночным социализмом реформ пришла и коррупция, и расслоение. Предполагалось, что именно выпускники университетов, молодежь с высшим образованием будет наиболее востребована, но предприниматели предпочитали устраивать своих родственников на теплые места.

Протесты и собрания начались вначале в кампусах университетов и экономические требования стали быстро перерастать в политические требования свобод, прав человека, разделения властей. С середины Апреля, используя повод траурной церемонии в связи с кончиной тогдашнего Генерального Секретаря КПК, колонны студентов двинулись к площади Тяньаньмэнь. После похорон Генсека студенты решили не расходиться, появились разные группы, ораторы, лидеры, списки требований к властям.

Были левые, которые говорили, что реформы зашли слишком далеко, требовали усиления государственного контроля, обеспечения социальной стабильности и сохранения социалистической идеологии. Были правые, требовавшие большей политической либерализации, плюрализма идей, дальнейших более решительных реформ. Обе стороны хотели немедленных политических решений.

Начались мятежи в других провинциях, молодежь громила машины и дома, появились грабежи и мародерство в магазинах.

Правительство и партийное руководство было в растерянности, требования демонстрантов становились все более противоречивыми и расплывчатыми.

За два дня до объявленного визита в Пекин Михаила Горбачева на площади собрались 300 000 студентов. Были объявлены голодовки. Чествование Горбачева, запланированное на площади, было перенесено в аэропорт.

Голодовки вызвали протесты, охватившие около 400 городов по всей стране. На заседании высшего руководства Дэн Сяопин заявил, что если волнения в Пекине не будут прекращены, то стране грозит новая культурная революция и гражданская война и призвал ввести военное положение. Выступления лидеров страны на площади способствовали прекращению первых голодовок, но не смогли остановить все нараставших волнений, переросших в открытый неуправляемый мятеж.

Попытки остановить его силами полиции и армейских отрядов не удались, студенты встретили их камнями и бутылками с коктейлями Молотова.

Четвертого июня около четырех утра на площадь вступили танки….»

Чжао замолчал. Мы уже покидали площадь, когда он закончил:

— Я ушел, вернее, убежал оттуда, когда из толпы демонстрантов появились люди, которые взбирались на танки, запихивали в смотровые щели заранее пропитанные бензином тряпки и поджигали их. Вслед мне звучали выстрелы. Стреляли не только на площади. Мне удалось добраться до дома невредимым. Больше я там не появлялся, а вскоре уехал в США.

Число жертв с обеих сторон, в зависимости от источников их публиковавших, колебалось от нескольких сотен до десятка тысяч. Последовали чистки в руководстве и аресты среди участников мятежа. С огромным трудом, но властям удалось овладеть ситуацией. Дэн Сяопин впервые после мятежа выступил публично 9-го Мая…»

Мы сели в машину и молча доехали до моей гостиницы.

— До вечера,— сказал Чжао, — я заеду за Вами около семи часов.. Миссис Чанг приглашает нас всех на «Hot Pot».

Вечером в ресторане я сидел между Элен и Чжао за большим круглым столом в числе других гостей, которых пригласила на ужин в честь закрытия выставки и моего предстоящего отъезда, миссис Чанг. Она была в том же красном жакете с короткими рукавами, как и в первый день нашей встречи.

Посреди стола было большое круглое отверстие, через которое моему взгляду предстало булькавшее и исходившее появлявшимися и тут же лопающимися пузырями озерцо. По краям его змеились не то водоросли, не то щупальца, а вверх исходил вместе с паром будоражащий пряный запах.

Уже знакомые и отнюдь непохожие друг на друга, как в первый день, лица всех сидящих за нашим столом были обращены ко мне и светились улыбками. Возможно в них и не таилось никакого подвоха, но в голове у меня совсем некстати вертелись воспоминания о конфузе при встрече с уткой по-пекински. Я ответил столь же доброжелательной улыбкой, в которую попытался всеми силами вложить выражение бывалого и ничему не удивлявшегося человека.

В этот момент откуда-то сзади возникла и просунулась между мной и Чжао какая-то тонкая трубочка. Она склонилась точно над стоявшей по правую руку от меня небольшой чашечкой, вылила туда отмеренную порцию желтой прозрачной жидкости и убралась назад, чтобы через несколько секунд появиться слева от меня, наполнить такую же чашечку Элен и продолжить далее свое движение по кругу.

Я сделал над собой усилие, чтобы не оглянуться назад и, пользуясь возникшей за столом естественной паузой, украдкой окинул взглядом соседние столы. Сидевшие за ними то и дело опускали в свои озерца палочки, что-то выуживали оттуда и отправляли в рот. Позади них расхаживали в фирменных куртках официанты, державшие в руках испускавшие пар чайники, носики которых, заканчивавшиеся уже знакомой мне трубочкой, имели по меньшей мере полутораметровую длину. Я понял, что официанты, виртуозно орудуя носиками-трубочками, разливают чай издалека, чтобы не отвлекать гостей от главной процедуры.

Один из ближайших столов еще не был заполнен и я рассмотрел, что под ним, примыкая к столешнице строго по центру, расположена довольно солидных размеров кастрюля или скорее бачок, судя по виду, из нержавеющей стали. Бачок был укреплен над огнедышащей газовой горелкой, от которой уходила под пол, подводившая газ трубка. Несложно было догадаться, что такое же сооружение находится под нашим столом и представляет собой Hot Pot или, попросту говоря, Горячий Горшок.

Увлекшись своими исследованиями и умозаключениями, я не сразу сообразил, что уже в течение некоторого времени Элен и Чжао с двух сторон стараются мне что-то объяснить. С трудом сосредоточив внимание, я уловил, что они перечисляют названия продуктов, разложенных на столе в многочисленных тарелочках, блюдечках, мисочках, вазочках, подносиках, соусницах и пр. Наконец, Чжао, сообразив видимо, что я не в силах запомнить ни одного из названий, заметил, что для того чтобы узнать вкус пудинга, необходимо его съесть, и, ловко зажав кончиками палочек розоватый ломтик не то рыбы, не то мяса, опустил их в бурлящий котёл.

Подержав там ломтик с пол-минуты он извлек его, изменившего цвет и испускающего аромат, тут же окунул в крохотную мисочку с каким-то соусом и только затем с чувством выполненного долга отправил в рот. Ухватив технологию, я незамедлительно полностью повторил его манипуляции и был вознагражден приятным послевкусием.

Хотя и коряво, я все же управлялся во время этого прощального ужина с палочками, стараясь ничего не пропустить, а благовоспитанные сотрапезники намеренно отводили глаза от моих упражнений. Надо добавить, что прихлебывая постоянно подливавшийся желтый чай, я быстро гасил изредка вспыхивающий на языке огонь от какого-нибудь особо острого продукта и смело приступал к новому, еще не изведанному.

Я не могу не сказать здесь похвального слова китайской кухне, которой мне довелось потом довольно часто пользоваться в разных странах. Помимо ее разнообразия, вкусовых качеств и свежести продуктов, использование при еде палочек приучает к умеренности и соответственно предохраняет от обжорства. Увы, именно это искусство я так и не сумел достойно освоить и при первой же возможности прибегал к знакомым орудиям в виде ножа и вилки.

Утром, когда Чжао отвозил меня в аэропорт, я опять не удержался от вопроса:

— Так что же в итоге, добился ли своего Дэн Сяо Пин, принесли ли Китаю пользу его реформы и правда ли говорят, что он напоминает своей политикой Михаила Горбачева, в годы, когда тот находился у власти?

Как всегдаЧжао помолчал, прежде чем ответить:

«Многие считали, что именно он призвал армию для подавления мятежа в 1989 году, другие считают, что именно Дэн не дал крайне левым силам использовать полностью армию, как свое орудие, и удержал страну на грани распада.

Внешне он пошел на уступки сторонникам жесткого социалистического пути развития и выступил с заявлениями, что Запад и прежде всего США инициировали и финансировали мятеж на площади Тянанмень. Был период, когда он не занимал почти никаких постов и оставался просто «товарищем Дэн Сяо Пином». Но и при этом он оставался самым влиятельным человеком в Китае и выдвигал, где мог на высокие посты своих учеников и единомышленников. Два года назад он предпринял большую поездку по Югу Китая, после чего его влияние особенно окрепло и реформы пошли с новой силой. Он настоял на открытости экономики Китая, он привел к росту уровня жизни.

Вы спрашиваете, похож ли он на Михаила Горбачева… Я думаю, что не очень.

Горбачев всегда хотел быть первым, быть на виду у всех, но я не знаю, по какому пути он повел бы страну, если бы сумел ее удержать и если бы остался у власти. А Дэн всегда сам уходил в тень, но всегда знал, чего хочет и этого добивался.

Он не дал ничего вычеркнуть из нашей истории, даже Мао, но повел Китай по совсем другому пути. Сейчас ему почти девяносто и он отошел от дел, но я думаю, что Китай уже не свернет с дороги, на которую Дэн ее вывел, и по ней войдет в двадцать первый век. Впрочем, я надеюсь, мы с Вами это еще увидим.»

Перед расставанием у входа в аэропорт Чжао вручил мне довольно большую плоскую коробку:

— Это Вам просила передать миссис Чанг, — и, не давая мне возразить, добавил, — для Вашей дочери.

Мы тепло простились с Чжао. В самолете я открыл коробку. В ней оказалась спальная пижама тепло-золотистого цвета. Впоследствии самым поразительным для меня оказалось то, что дочке она пришлась точь-точь впору.

Продолжение
Print Friendly, PDF & Email

5 комментариев для “Юрий Ноткин: Хай-тек. Продолжение

  1. «Хай-тек» Ю. Ноткина – безусловное событие в истории «Мастерской».
    В опубликованном сейчас фрагменте для меня главным, самым интересным явилось описание взлетов и падений Дена, его политика и методика проведения своих решений в жизнь, стремление избежать конфронтации между различными группами китайского общества, готовность в компромиссах в малом ради достижения главной цели.
    При всей разнице в размерах, традициях, истории между Китаем и Израилем, я проецирую этот уникальный опыт Дена на наши реалии и прихожу к мысли о том, как нам не хватает его мудрости и терпения.
    Благодарю автора.
    Пользуясь случаем, поздравляю Ю. Ноткина и его читателей с праздником «Рош а-Шана».
    М.Ф.

  2. А нельзя ли хоть на минутку, заглянуть в конец увлекательного сериала? Наши победили или нет?

  3. Как всегда — прочел с огромным интересом. Спасибо автору.

    P.S. Данная публикация представляет собой пример крупного материала, которые печатается с продолжениями, и тем не менее читается и читается. Редчайший случай — другие вещи, сравнимые по размеру, не читаются вообще.

    1. Полностью согласен с Вашей оценкой. Но самое интересное в данном отрывке — рассказ о тов. Дэн Сяопине. России не повезло, что у нее в 1991-м не нашлось такого товарища.

Добавить комментарий для Б.Тененбаум Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.