Борис Тененбаум: Сонеты и не только по поводу и без повода

Loading

А надо благодарным быть Судьбе
За почему-то долгое мгновенье,
За Музы быстрокрылой посещенье,
Что по ошибке выпало тебе.

Сонеты и не только по поводу и без повода

Борис Тененбаум

Сонет, посвященный Юлию Петровичу Герцману

Исторический факт: Герцог Веллингтон однажды подошел к палатке, где офицеры штаба обсуждали его. Он сказал им:
— Если уж говорите обо мне за глаза, могли бы по крайней мере называть меня «мистер Веллингтон».
— Сэр, — возразил дежурный офицер, — как можно называть «мистером» Цезаря?

Люд пишущий вообще-то очень склочен.
Бранят друг друга, не жалея сил,
Но и средь них один критерий прочен:
«А Герцман что? Ругал или хвалил?»

Заметь, мой друг, ты славен здесь не званьем,
Не прозвищем, не титулом каким,
А только ядовитым обаяньем,
Столь тесно слитым с именем твоим.

И мы к тебе привязаны всем сердцем,
И в этом англичане — нам пример:
Есть имена повыше званья «герцог»,
Как показал британский офицер.

Скажи, мой друг — какой ты «мистер Герцман»,
Когда ты злоязычен, как Вольтер?

Сонет на тему трудовой деятельности

Один индус — из княжеской семьи.
Второй — брамин. Он родом из Бомбея.
Сержант тайваньской армии. И мы,
Два русско-говорящих иудея.

Ведомые надеждой на успех,
За деньги отказавшись от покоя,
Мы дружно строим что-то там такое,
Что в сумме называется — “high tech”.

Америка и этот бурный век
Совместно изыскали где-то средства
Достичь утопии — спокойного соседства,
Теченья параллельных тихих рек;

Иллюзии, что в мире нет злодейства,
И что душой не злобен человек.

Сотрудницe

Я помню, как по клавишам скользя,
В тиши огромного компьютерного зала
Ты мне сказала из-за терминала:
«Всех обаятельных перелюбить нельзя!»

Какая мысль! Твой славный афоризм
Подхвачен был восторженно народом —
Всегда хотим мы тó считать своим,
Чему в душе созвучие находим.

И вот сегодня, через много лет,
Чтоб дружбою с тобою погордиться,
Я мысль твою, летящую как птица,
Попробовал сложить в простой сонет.

Пусть к обаятельным уже нам хода нет —
Мы будем к ним всегда душой стремиться…

Старый журнал

Учил нас Ленин: «Главное — учёт».
Но мы учёт всерьез не принимали.
На деньги не играли в чёт-нечёт,
Зато журналы толстые читали,

В которых, — посреди сплошной трухи
И упражнений в лизоблюдской лести —
Случалось, жили чудные стихи
И повести — о жизни и о чести.

Тебе я отыскал такой журнал.
Когда он вышел, я не много видел.
И будущего вовсе не предвидел.
И по-английски я не понимал.

Но всё ж — достойных авторов читал.
А через десять лет — тебя увидел.

Стансы

Ты — как листик зелёного дерева
Из глубоких российских лесов.
«Героиня романов Тургенева»,
Как, возможно, сказал Гумилёв.

Но устав от российской семантики,
Этих вечных “надрывов души”
Ты сочла, что английские классики
И без воплей — вполне хороши.

И с тех пор — ты всегда неизменна,
В разговоре — проста и ровна,
Как Джейн Остин — немного надменна,
Как Джейн Остин — спокойно умна.

Горд я тем, что душевных движений
Ты, мой друг, от меня не таишь.
В скромном списке моих достижений
Есть не только финансовый шиш.

О главном

Бык промычит, баран заблеет…
Но публицистика в стихах
Ничем нам сердце не согреет,
Что говорить о пустяках?

А солнце светит. Ветер веет.
И платье парусом прореет…

И тут-то ты воскликнешь —
«Ах!»

Сонет о перетекании текстов в головы авторов

Тому, кто был однажды предпочтен,
Летящей музы выбором капризным,
Скорбеть не надо — мол, покинут он —
И рассыпать вослед ей укоризны.

А надо благодарным быть Судьбе
За почему-то долгое мгновенье,
За Музы быстрокрылой посещенье,
Что по ошибке выпало тебе.

С ним можно жить, с мелодиями в лад,
Что дудочки приносит козопасов.
Как козопасы весело гудят!

Их песенок не иссякает склад,
Поскольку пополняем из запасов,
Тебе открывшихся мгновения назад.

Сонет не совсем японского аристократа,
написанный на не обязательно рисовой бумаге

Чем милую подругу удивить?
Её и так совсем забаловали,
Ей, говорят, парковку отыскали —
Такого жеста мне не повторить.

Никто её не может поразить,
Ни звоном золота, ни даже блеском стали.
Но, может быть, сонет ей сочинить?
Сонетов ей, пожалуй, не писали?

Ну что ж, попробуем. Так пусть же мой сонет,
Что в честь её написан столь блестяще,
Утешит слух ей пеньем птичьим в чаще,

Пусть груз её забот сведет на нет,
Пусть обьяснит, как нежен к ней поэт,
Пусть убедит встречаться с ним почаще.

Сонет, посвящённый камину

Из жизни, быстро тающей, увы,
Ушла уж половина — лёгким дымом,
Но вот зато — домовладелец вы,
И домик не какой-нибудь — с камином.

Конечно, вам им дом не протопить,
И каши вам на нём не приготовить,
И дров бы надо где-то раздобыть…
И из золы хоромoв не построить.

Но в доме есть зато живой огонь,
Не ставший разрушеньем и пожаром,
И он тихонько греет мне ладонь,
И обдает лицо мне легким жаром.

Прими же мой сонет. И не красней,
Пленительный камин души моей.

Сонет, посвящённый даме, чью невестку зовут Анечкой
(написанный якобы пожилым джентльменом тюдоровской поры)

Поэты воспевали вновь и вновь
Всю прелесть несравненной леди Анны,
Ho их cонеты так темны и странны —
Язык поэтов отняла любовь.

Попробовать ли мне вступить в их спор?
Рискнуть ли вызвать их на состязанье?
Я этого не делал с давних пор,
Отвергнув на награду притязанье.

К чему судейский строгий приговор,
Когда в груди горит одно желанье,
Что греет сердце с очень давних пор,
И есть одно на свете упованье:

Пусть в книге сей узрит мою любовь
Не леди Анна, а её свекровь.

Сонет приятельнице по случаю её похудения

Красивый замок. Глубоко в лесах.
Не знаю, где. Наверно, на Луаре.
Маркиза в потаенном будуаре
Любуется собою в зеркалах.

Оплыли свечи. Мерно бьют часы.
Но ей забыты гости. Их манеры.
Беспутные забыты кавалеры.
Их шутки, шпоры, шпаги. Их усы.

Что ей до них? Она увлечена
Своим отображением. Она
Решила заказать цветного шелка.
Пусть нынче поработает иголка.

С тех пор, как стала талия стройна,
От кутюрье намного больше толка.

Сонет с коварным выпадом в конце

О, как похожа на березку ты!
Не потому, что свежестью вы схожи,
Не потому, что нежность бересты
Напоминает нежность белой кожи,

Не потому, что в шелесте ветвей
Мне слышится всегда твой тихий голос,
Не потому, что нить твоих речей
Тонка, как паутинки легкий волос.

Не потому, что вы живым огнём
Прогнать способны лень, тоску и вялость;
Не потому, что обе вы, вдвоём
Всегда душе моей дарили радость.

Не это, нет! В вас главное зовём
Простым, негромким словом:
«Сучковатость»…

Очернительный сонет про сайт Стихи.ру

“Стихира” — из богемных кабачков.
Пристанище расстроенных шарманок,
Безвредных олухов, девиц-эротоманок,
Десятка умников и кучи дурачков,

Компаний дружеских, где все кругом на «ты»,
Посланий, комплиментов для «талантов»,
Как интернетный альманах “Цветы”
Или кафе “Приют комедиантов”.

Какая это скука, боже мой!
Сплошной поток дурных местоимений.
Но, всё-таки, мне кажется порой,
Что я не прав. Есть почва для сомнений —

Как знать, что ищет прихотливый гений?
Возможно, что “Стихиры” перегной?

Сонет достопочтимым коллегам-поэтам в знак восхищения

В сонетной форме есть простор для роста,
В ней жар любви Петрарка воспевал.
Суровый Дант… нет… то Вайнштейн сказал,
Мол, полыхает жар до девяноста.

А гордый Сокол, рея в синеве,
Там, в вышине, на рубеже астрала,
Поведал нам немало о себе,
Как и том, что жить осталось мало.

Друзья поэты! Ваш высокий свет,
Что в форму итальянскую заложен,
Влечёт соорудить сонет-ответ,
Который по английской кладке сложен.

Чего уж там — нам есть куда грести,
Чтоб Редькино на карты нанести…

Эпиграммы и пародии

Кипели страсти в очень мелкой кружке,
Да так, что озадачился я сам:
Во имя гуманизма две старушки
Рвались сходить в парилку к мужикам…

«Иллюзий мир» — прозрачен и лучист.
Реальность же — испортил трубочист.
А меж иллюзией и тягостным реалом —
Поэт, чей ум как у младенца чист…

Жил человек. Он был ущербный гений,
И мир терзал посредством ударений,
Его звучали пламенные клики
От ИзраИля и до АмерИки.

«Не по щеке, по вечности текла,
Слеза моей тоски огнеопасной
»…
Одно спасло нас от беды ужасной —
Щека огнеупорною была…

«Что ты её имел — не в том беда!
Хотя, скажу, её любил я нежно».
Модест Чайковский,
перевод 42-го сонета Шекспира

Шекспировских сонетов строй неброский
На языке российском кто ж не пел —
Ho неудачно… Глупости предел
Нам положил Модест Ильич Чайковский,
Однажды брякнув с прямотой матросской:
«Не в том беда, что ты её имел…»

Развивая Тютчева…

«Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить
» —
В ней так легко всё своровать,
Что в это нелегко поверить.

«…координацию управления реализацией во времени и в пространстве первообраза, пребывающего в вечности, осуществляет элита (superкласс), находящая оптимальные решения с помощью игры и масштабируя их затем на социальные и бизнес-процессы…»
Антон Вайно,
новый глава администрации Кремля

Задаст вопрос философ снова:
— Неужто всё обречено,
Когда такое вот Вайно
Сменяет просто Иванова?

Маленькая пародия на перевод из Сэра Уолтера Рэйли[i]

Сэр Уолтер Рэйли
Из книги “Лекарство от причуд фортуны”
Английская поэзия в переводах Г.М. Кружкова
Более хладнокровное суждение
об утверждениях сэра Уолтера
Был молодым я тоже,
Помню, как пол стыдливый
Чуял и сквозь одежду:
Это — бычок бодливый.С бешеным кто поспорит?
Знали задиры — если
Сунешься — враз пропорет —
И на рожон не лезли.Марсу — везде дорога,
Но и досель тоскую
О галеоне, рогом
Рвущем плеву морскую.

В волнах шатался Жребий,
Скорым грозя возмездьем,
Мачта бодала в небе
Девственные созвездья.

Время мой шип сточило,
Крысы мой хлеб изгрызли,
Но с неуемной силой
В голову лезут мысли.

В ярости пы́хну трубкой
И за перо хватаюсь:
Этой тростинкой хрупкой
С вечностью я бодаюсь.

Вéдом был Уолтер Рэйли
В узких кругах придворных.
Люди к нему не лезли.
Меч оставался в ножнах.Звезды ночные, где вы?
Хоть вас и видит око,
Но до Созвездья Девы
Мачте — весьма далеко.С морем — другое горе
В море — воды немало.
Pог галеона море
Как-то не замечало.

В общем, сэр Уолтер Рэйли,
Вот что вам впрямь досталось:
Пёрышко…
Ну, и если
Что от бычка осталось…

Послесловие

[i] Сэр Уолтер Рэйли был истинным человеком Ренессанса — и воин, и мореплаватель, и предприниматель, и при­двор­ный. В частности, писал замечательные стихи. Г.М.Кружков, лучший из известных мне переводчиков анг­лийской поэзии той поры, включил стихи сэра Уолтера в свою книгу “Лекарство от фортуны”, похвалить ко­то­рую в достаточной мере у меня просто не хватит слов — настолько она великолепна.

Кстати, сэр Уолтер написал чистую правду: он писал свою “Историю”, сидя в Тауэре, и действительно «бодался с Веч­ностью», и король Яков Первый в конце концов его казнил.

Поэтому мне не хотелось бы, чтобы пародия, сочиненная мной, рассматривалась как насмешка над трагической судь­бой сэра Уолтера. Пусть это будет шуткой. Может быть, немного нахальной и непочтительной — но думаю, что Уолтер Рэйли посмеялся бы, узнав о шпильке, написанной на московитском наречии спустя несколько веков после его кончины.

Print Friendly, PDF & Email

12 комментариев для “Борис Тененбаум: Сонеты и не только по поводу и без повода

  1. По просьбе Элиэзера Рабиновича ставим эту, присланную им, фотографию и подпись к ней.

    «Элиэзер Рабинович читает внукам сонет Бориса Тененбаума, посвящённый камину»

  2. Все замечательно и остроумно, и показывает, что человек редко бывает талантлив только в одной области, талант — это пакетная сделка. Высмеивание бедного Модеста, однако, заставляет сказать, как в известном анекдоте: «Но мы любим его не только за это», хотя, если вправду, то анекдот относился к одному Петру и без всякой связи с Шекспиром. И раз уж уважаемый Борис заговорил о 42-м сонете, то это повод, чтобы обсудить его концовку:
    «But here’s the joy; my friend and I are one;
    Sweet flattery! then she loves but me alone.»

    или, по Маршаку:
    «Но если друг и я — одно и то же,
    То я, как прежде, ей всего дороже…»

    Интересно, как это соответствует персидской философии о полном слиянии людей в дружбе. Джеляледдин Руми(й), отрывок:

    Стучался некто в дверь того, кого любил.
    «Ты кто, смельчак, скажи?!» — любимец тот спросил.

    Ответ был: «Это я». — «Ступай, мне нет досуга.
    Мой стол — для одного, готового лишь друга».
    ……………………………………….
    Пошел бедняга прочь и целый год в разлуке,
    Скитаясь, предавал себя несносной муке.

    Созрел, сгорев душой, пока настал возврат,
    И вновь бродил он там, где жил его собрат.

    Он стукнул в дверь кольцом, готовя речь тревожно,
    Чтоб грубость уловить уж не было в ней можно.

    Любимец крикнул: «Эй, кто там?» И вот в тиши
    Звучит: «Здесь также ты, о царь моей души!»

    Ответил друг: «Когда ты — «я», о, я, пожалуй!
    Двоих же «я» вместить не может домик малый.
    ……………………………………

    1. Высмеивание бедного Модеста, однако, заставляет сказать, и т.д.
      ==
      Вообще-то, Элиэзер, Модест не так уж виноват — просто язык меняется, и нормы приложения слов меняются, и если посмотреть на его матросский лексикончик не сегодняшним взглядом, а в контексте его времени, то ведь и в переписке А.Чехова можно найти похожие обороты. Однако — оставляя М.И.Чайковского в стороне — надо признать, что наша собственная Гостевая может предоставить немало поводов для веселья:

      «Жил человек. Он был ущербный гений,
      И мир терзал посредством ударений,
      Его звучали пламенные клики
      От ИзраИля и до АмерИки».

      Что можно дополнить и экспромтом, раз уж пришлось по случаю:

      «Один мужик с улыбкой на лице
      Вставлял все время «Как-то так» в конце.
      А для чего он «Как-то так» вставлял,
      Не знал никто. И даже он не знал».

  3. Дорогой Борис Маркович!
    Хочу, пользуясь этой площадкой и Новым Годом, сердечно поблагодарить Вас за ввод меня в мир большой истории и высокой поэзии.
    Если говорить честно, то до знакомства с Вашими произведениями я выглядел как жених в отрывке из недавно прочитанных мемуаров:
    «По его словам, мой отец, стремясь, по-видимому, замять возникшую неловкость, повёл с будущим зятем весьма светскую беседу. Тема была выбрана самая что ни на есть «животрепещущая»: «Что Вы думаете о Черчиле?» — учтивым голосом поинтересовался папа. Вопрос, надо прямо сказать, был несколько неожиданным, но молодой человек не ударил лицом в грязь. Титаническим усилием воли собрав разбегающиеся от волнения мысли, он не менее учтиво, но в то же время весьма твёрдо и уверенно возвестил: «Я думаю, что он умер.»
    Спасибо!

    1. С.Чевычелову:

      Уважаемый доктор,
      По поводу «Черчилля, который умер» — был у меня коллега, по имени Майк, а по фамилии Спиноза. И я ему как-то сказал, что был у него однофамилец, очень знаменитый. На что Майк ответил: «Да, слыхал. Головастый был немец».
      Думаю, он перепутал Спинозу с Кантом, о котором знал столь же смутно — но уточнять не стал …

  4. Борис Маркович, есть такое старое, возможно, местечковое, из моего почти детства, выражение: «Я выпал в осадок». Так вот — очень точно описывает моё впечатление. Тут в Гостевой пока только глубокопочитаемый Леонид Сокол летал на недосягаемой высоте, но если так дальше пойдет, то будет ему в высях небесных достойная пара.

    1. Игорь,
      Спасибо вам — похвала приятна и авторам, творящим в несерьезном жанре. Да, легкомысленно — но ведь и оперетта чего-то стоит, не правда ли? К тому же очень тронул сонет, написанный Володей Янкелевичем. Он удивительный человек. Есть в нем нечто японское: увидел «Форд» — и нет, чтобы просто покататься. Нет, он немедленно сделал свою «Тойоту» 🙂

      Но понятно, что это только начало.
      Теперь вот жду, что скажет признанный мастер, Л.С.-2, ибо известно:
      «Нам есть куда грести, чтоб Редькино на карту нанести»

  5. На свете много слов — «Слова, слова, слова»,
    Одни назойливо, упрямо лезут в уши,
    Другие тихо ждут, когда придет пора,
    И говорят – пожалуйста, послушай…

    Одно кричит, хотя весьма коряво —
    Возьми меня – получатся стихи
    «О подвигах, о почестях и славе»…
    Другие — те о чувствах и любви…

    Но только все не то, не то, что я ищу…
    Хочу найти не стертую монету,
    А то одно, которого все нету,
    Но я найду, смогу, не пропущу!

    А для чего, чтоб слово приглянулось?
    Да что б жена прочла и улыбнулась!

  6. «Умом Россию не понять,»
    ————
    Давно пора Россию-мать
    У Блока с Тютчевым отнять.

  7. Дорогой Борис, снимаю шляпу!

    Сюда явились мы толпой,
    Смешав восторг и интегралы.
    Доволен каждый был собой,
    Хотя считал, что славы мало.

    Стихи – про быт, про бремя лет,
    Про то, что к цели шли упрямо.
    Но как хотелось бы сонет
    Нам сочинить на радость дамам!

    Чтоб в нём – и нежность, и судьба,
    И юмор – странником нежданным,
    Чтоб, отыграв своё, труба
    Сменилась гулким барабаном.

    Но… так не сделать никогда –
    Как В. Шекспир и Тененбаум!

    1. С.Куру:

      Уважаемый коллега,
      По поводу вашего сонета: прошу простить меня. Я дней на 8-9 выпал из Сети, теперь нагоняю упущенное, и выходит так, что отзывы читаю в порядке, обратном их поступлению.
      Очень вам признателен за лестное сравнение с В.Шекспиром — так высоко я еще не залетал даже в погоне за «соколиками» Л.Сокола 🙂

Добавить комментарий для Игорь Юдович Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.