Тамара Львова: Судьба странная, печальная…

Loading

Печальная история, да?.. Но и не ординарная, не так ли? Поэтому и рассказала ее — пусть будет памятью о моей сестре, великой матери и великой грешнице. Пожалейте ее…

Судьба странная, печальная…

Миниатюра-6

Тамара Львова

Миниатюра-1, Миниатюра-2, Миниатюра-3, Миниатюра-4, Миниатюра-5

Памяти моей сестры посвящаю…

Она скончалась 2-го декабря только что ушедшего 16-го года. Узнала я об этом ровно через месяц, на самой заре нынешнего, 17-го: просила своего заокеанского друга Володю Фрумкина позвонить Миле и мужу ее, художнику Аркадию (они давно уже, с 80-ых г. — в Штатах), поздравить их от меня с Новым годом… Позвонил Володя, поздравил. Но… только Аркадия: Милы, моей дорогой, очень близкой мне, двоюродной сестрички… нет больше на этом свете, а в другой, увы, я не верю, ничего с этим не поделаешь. Проревела всю ночь, заснуть не могла — вспоминала ее странную, неординарную судьбу. И поняла: если не расскажу — не отвяжутся от меня эти горькие мысли. Так и родилась идея «Миниатюры-6». На следующее утро села за компьютер. Напомню — имена героев, как и в нескольких прежних, меняю; все остальное — ПРАВДА. От слова до слова.

Итак, начинаю… «Печален будет мой рассказ»…

А ведь казалось, все складывалось очень благополучно. Жила Мила с папой и мамой (моей тетей — папиной родной сестрой) и младшим братишкой Алешей в большом украинском городе, назовем его — «городом N». Хорошая, интеллигентная семья. Школу Мила закончила с серебряной медалью. Специальность выбрала по увлечению с раннего детства: химик-исследователь.. «Фантастически повезло» — помогло отцовское знакомство: ее, еврейку, закрыв глаза на злосчастный 5-ый пункт, а был тогда самый зенит «космополитских лет», сразу после института взяли в какой-то «закрытый», секретный НИИ — с упоением на работу бежала… А вскоре — все во-время! — большая любовь к ней пришла: на молодежной вечеринке познакомилась с обаятельным, талантливым, подающим надежды художником Аркадием — за него и замуж вышла, замечательная пара была. Через год сынишка родился — чудесный мальчуган, Толик… Вот тут я и скажу — СТОП!… Сказка окончилась…

Тяжело заболел брат Алеша, тогда уже студент, юный поэт, стихи хорошие писал, способный очень парень: совершенно неожиданно отказали почки… Страдал мучительно несколько лет. Чего ни придумывали родные: и родители, и Мила с Аркадием, к кому только ни обращались! В Москву его повезли. Там в знаменитой клинике известный профессор его оперировал и, по-моему, ПЕРВОГО в нашей стране, поставил на аппарат «искусственная почка» (в газетах, помню, об этом писали). Тяжелая это штука — ДИАЛИЗ — процедура очищения крови; повторять ее надо регулярно, несколько раз в неделю. Теперь — я только что прочитала — аппарат этот значительно усовершенствован, живут с ним люди несколько десятилетий. А бедный Алеша всего пару лет промучился, и… не стало у нас брата, у Милы — родного, у меня — двоюродного… Это и называю я первым горем, омрачившим такую безоблачную жизнь моей сестры. А потом — пошло, поехало…

***

Нет, наверное, ничего загадочней, таинственней, коварнее… ЛЮБВИ… Поверьте, уважаемые читатели, я хорошо знала их обоих: они не раз приезжали в Ленинград — гостили у нас; мы с мужем Женей у них бывали; с Милой мы регулярно переписывались — пачки ее писем и сейчас валяются где-то на антресолях; Аркадий не раз дарил мне на дни рождения свои пейзажи и гравюры на металле: тогда, уже член Союза художников, он осень-зиму вкалывал дома, на семью и государство (портреты вождей к праздникам малевал: платили за это прилично), а весну-лето, один или с семьей, проводил на юге, у моря или в горах — наслаждался: с натуры пейзажи свои писал…

Меня всегда трогало его бережное, нежное отношение к Миле. А какой остроумный был — сыпал шутками, заразительно смеялся. Всем вокруг становилось весело. И вдруг случилось невероятное: верный, образцовый муж и отец, Аркадий… влюбился! И еще как! Бурно, неистово… Не ночевал дома, исчезал на неделю, появлялся — и вновь исчезал; Толика своего, с которым так много возился, не замечал, на Милу глаз не поднимал. Оба молчали, все понимая…

Я возмущалась: как она может?! Если бы… Если б мой Женя так… Дня бы не потерпела — выставила бы его за дверь, немедленно, сию минуту!.. С высоты своей сегодняшней мудрости поняла: просто… не было это счастье мне даровано!.. ОЧЕНЬ ЛЮБИЛА она своего Аркадия…. Не выгнала его; сама, взяв сына, не ушла к родителям. ВСТУПИЛА ЗА НЕГО В БОЙ! Вечером, когда он, в очередной раз, собрался исчезнуть, спокойно сообщила: … скоро будет у них ребенок; надеется она, долгожданная дочка… Хорошо знала Мила своего Аркадия: не предаст он, не бросит беременную жену… Так и вышло. Победила она — опомнился он, словно проснулся. Порвал с зазнобой своей. Вернулся: прежний, заботливый. И ребенок в положенный срок родился, как мечтали — ДЕВОЧКА! Снова солнце взошло над ними. Но — ненадолго: оказалось, была то… ПИРРОВА победа. Трагедия, подлинная, безысходная, вошла с дочкой в их дом…

Мила родила ДАУНА — девочку, с врожденным, неизлечимым генетическим заболеванием: в хромосомном наборе, в каждой клетке ее организма, присутствовала — только и всего! — одна лишняя, 47-ая, хромосома… Да к тому же, в самой тяжелой форме был у нее этот страшный СИНДРОМ ДАУНА… «Необучаемая» — таков был окончательный приговор их обожаемой Наташе, Наточке…

Да, обожаемой… Есть у Иннокентия Анненского замечательное стихотворение — «Третий мучительный сонет (Строфы)». Кончается он так:

…Но я люблю стихи — и чувства нет святей:
Так любит только мать, и лишь больных детей.

Отчего? Почему она такая?.. Кто знает?.. Ученые утверждают: «Дети — дауны чаще рождаются у женщин после 35 лет». (И тут несправедливость «творца», кто бы он ни был, к нам, слабому полу!..) Миле примерно 35 тогда и было. Но… Она убедила себя и до последних дней своих этим мучилась: ДА, виновата она и только она — ее ХИМИЯ, ее «закрытое», покрытое тайной НИИ, только зловредная ХИМИЯ виновата и ничего больше! И разлюбила она ее: не было прежней радости, увлеченности за рабочим столом в своей лаборатории…

И еще в одном никакие ученые не могли убедить Милу: «НЕИЗЛЕЧИМА!» В каждом письме ко мне она повторяла, словно сомнамбула: «Врут! Неправда! Просто лечить не умеют!» И она искала — по всему свету! — тех, кто УМЕЕТ… К кому только ни обращалась! От профессоров-академиков до… колдунов-мошенников, деньги последние на ветер выбрасывала из их скромного бюджета. В ужас я пришла, когда она с надеждой и восторгом кричала мне по телефону (плохо тогда со связью было) о чудотворце — экстрасенсе, который взялся … НА РАССТОЯНИИ!!! — «изгнать из всех Наткиных клеточек лишнюю, 47-ую хромосому»… Какую-то запредельную сумму — «аванс за лечение» она ему только что выслала в Подмосковье…

Приезжала Мила с Наточкой и к нам, в Ленинград, к какому-то профессору-светиле на консультацию. Как раз тогда гостила у нас моя мама — приехала из Челябинска. Дочке моей Юле было лет 8, Наточке — 5. Помню, когда Юля (хорошая была девочка, пожалела странную гостью) пыталась поиграть с ней — мячик ей бросала; мама испуганно схватила меня за руку, потащила в кухню и умоляюще шепнула: «Забери Юлю, немедленно, прошу тебя — пусть гулять идет; я боюсь — заразит… Посмотри — какое у нее лицо!» Да, личико у бедной Наточки было… не знаю как сказать… пожалуй, доброе даже, но… совсем, совсем лишенное мысли — а это пугало!.. Вы, наши читатели, можете упрекнуть мою маму: сейчас ведь много говорят (и тут знаменитая «толерантность»!), что все, мол, дети равны, просто они, дауны, ДРУГИЕ, что надо их водить в обычный детский сад, учить в обычных школах… Ох… «Все это, видите ль, СЛОВА, СЛОВА, СЛОВА»… Трагедия? Да. Все остальное — слова. И маму мою не корите — испугалась она за внучку.

Кажется мне, что именно тогда, в тот свой приезд в Ленинград, «профессор-светило» сумел, наконец, убедить Милу: ДАУН — НЕИЗЛЕЧИМ! И тогда именно родилась у нее фанатичная ИДЕЯ… УЕХАТЬ! Уехать в Америку!.. (Много моих друзей, увы, эмигрировали в те годы и, уже не друзья, не знакомые, уезжают сегодня; болит душа моя, что столько светлых умов — главное наше, бесценное сокровище! — теряем и теряем безвозвратно. Мой далекий заокеанский друг Володя Фрумкин, к числу их безусловно принадлежащий, иронически посмеивается над моим «российским патриотизмом» — что поделаешь, такая, как есть).

Так вот, повторю, многих я знала, уехавших, и в те, и в более поздние годы, но…МОТИВЫ, ПРИЧИНЫ их эмиграции были совсем иные, чем у моей Милы: у нее они — уникальны: она уверяла, что только ЭТО не давало «ни сна, ни отдыха измученной душе». Объясняла: «Когда нас с Аркадием не будет, КТО СТАНЕТ ВОЗИТЬСЯ с Наточкой? Что с ней будет? Ведь ей даже не просто помощница — постоянная нянька нужна. А в Америке, я узнала точно, специальные дома есть для таких, хорошие дома, не обижают там, ухаживают — не то что у нас: загробят ведь, замучают! Уезжать нам надо! Другого выхода нет!»..

И уговорила, убедила, умолила она всех своих (у них и мысли такой раньше не было): Аркадия — что будет у него там простор для творчества, не придется больше ненавистные портреты писать; сыну Толе — он школу как раз заканчивал — сулила блестящие перспективы… А мамы с папой тогда у Милы уже не было — не пришлось уговаривать их… В начале 80-х позвонила она мне, плакала: «Прощай, Тамарочка, больше, наверное, не увидимся. Завтра улетаем». И улетели… И не увиделись…

***

Мне остается рассказать о моей сестре Миле только последнюю, «американскую историю», совсем уже невероятную. Собственно, из-за нее, наверное, и затеяла я эту «МИНИАТЮРУ-6″…

Прошло, пробежало десятилетие — не будем касаться его подробно. Скажу только: устроились они в совсем новой для них жизни неплохо: Мила, правда, уже не работала, зато у Аркадия появилась мастерская, где он писал «в удовольствие свое и веселие»: прислал мне гравюру на металле — очень понравилась! — выполненную в какой-то совершенно иной манере; в гостиной на стене у меня висит. Приходила к ним ежедневно помощница — соцработник (или у них иначе называется?): гуляла с Натой, помогала Миле по дому. Толя закончил университет, пригласили его на работу в известную фирму, правда, в другой город, но недалеко, приезжал часто. Вскоре он женился на хорошей девушке, «коренной американке», сынок у них родился. Но тут и огорчение пришло: Толя, такой прежде внимательный и любящий, все реже навещал родителей. Никогда не приезжал к ним с женой и ребенком, а вскоре — исчез, фактически порвал с ними. Не сразу поняли: СТЕСНЯЛСЯ, СТЫДИЛСЯ он своей сестры-дауна, не хотел показывать ее жене, возможно, боялся ее общения с сыном. (Вспомнила я свою маму: не только у нас, значит, сторонятся, пугаются, не признают равными непонятных «ДРУГИХ»). Очень печалило это Милу…

До сих пор, казалось мне, я ее понимала, далее — «СДАЮСЬ». И простите, уважаемые читатели: обещала — «только правду», но теперь попробую сочинять, ибо — НЕ ПОНИМАЮ! Как могла она, сестра моя, умница, до такого додуматься, решиться и… ОСУЩЕСТВИТЬ??? Может быть… «ларчик открывался просто»: некуда было девать— вложить свою буйную, клокочущую в ней энергию? Ни лаборатории, пусть с нелюбимой теперь химией, ни многолетней эпопеи в поисках тех, кто «УМЕЕТ ЛЕЧИТЬ НЕИЗЛЕЧИМОЕ», ни выматывающего, с утра до ночи, обслуживания совершенно беспомощной Наточки, ни даже привычных хозяйственных забот: в новой заграничной жизни их оказалось куда меньше. А, может быть, горькая обида на сына, забывшего ее, лишившего внука?… Все вместе, наверное. Вот и додумалась…

Я узнала обо всем много позже, уже постфактум. Изложу последовательно и по возможности кратко. Остальное — пусть воображение вам подскажет…

Мила все эти годы поддерживала связь — переписывалась — с друзьями в родном украинском «городе N». Самая близкая подруга поделилась волнующей ее проблемой: сын, очень способный мальчик, по уверению матери — талантливый математик, в этом году кончает школу, мечтает о какой-то новейшей профессии — в их университете, конечно, такого факультета и близко нет; в Киеве, даже в Ленинграде, в Москве — тоже, только в Америке! Спит и видит ее сын этот единственный во всем свете американский университет… Но поехать туда учиться совершенно нереально: поехать-то теперь как раз можно, но… средства какие нужны: ладно уж на поездку — наскребли бы, одолжили, но за учебу сколько платить надо! Где взять!?). Мальчик в отчаянии, в депрессии, они с мужем горюют, на него глядя…

Пауза в разговоре. Подруга уверена — связь оборвалась. Нет. Все в порядке. Мила просит позвонить через неделю: возможно, предложит нечто. И… предложила. Ровно через неделю. Теперь подруга, совершенно ошеломленная, просит Милу позвонить, тоже через неделю. Мила звонит. И слышит два слова:

— МЫ СОГЛАСНЫ…

Теперь я просто перечислю дальнейшие события:

1. Мила с дочкой Наташей, Наточкой, прилетают в родной «город N». Впервые за все эти годы. В аэропорту их встречает подруга. Везет к себе… Знакомит с сыном…

2. В тот ли, на следующий ли день, на ночь глядя, подруга приводит сына-школьника — «талантливого математика» в спальню; Мила ведет туда, ласково обнимая за плечи, добрую, с бессмысленной улыбкой на личике, Нату. Обе мамы «командуют парадом»… Занавес закрывается… Знаю только, что улетели Мила с дочкой домой через несколько месяцев, когда невероятное свершилось…

3. Через полгода «талантливый математик», с медалью закончив школу, прилетел в Штаты. Встречали его Мила с Аркадием. Отвезли в кампус, устроили в студенческое общежитие. Мечта свершилась: престижнейший университет, новейшее отделение! И с первого до последнего курса, точно в назначенный срок, как договорено было, поступала от неизвестных плата за обучение. Никогда больше Мила не видела сына подруги. И подруга не звонила ей. Оборвалась многолетняя связь…

4. А через 9 месяцев на свет появилась прелестная, абсолютно здоровая девчушка — Светланой назвали. Обожали ее, баловали «родители», мама и папа, Мила и Аркадий, удивившие, правда, соседей-знакомых: как это им удалось в таком преклонном возрасте (обоим за 60!) младенцем обзавестись? А «сестричка» старшая, с доброй, всегда одинаковой, неподвижной своей улыбкой, поглядывала на крошку, невесть откуда появившуюся в их доме — ничего-то она, Наточка, не знала, не помнила. Совсем ничего…

***

ФИНАЛ

Я написала вначале: «ПЕЧАЛЕН БУДЕТ МОЙ РАССКАЗ». Да, печален. Мстит судьба за наши грехи и ошибки. Жестоко мстит…

Пробежало еще десятилетие. Уже не девочка Наточка, жалость в сердце рождающая, а солидная тетя с неприятным, одутловатым лицом. Гуляет она по-прежнему каждый день с приходящей помощницей; злые мальчишки кричат обидное вслед — ну что они ей: мимо глядит, все улыбается кому-то. Одна радость у Милы с Аркадием — Светка! Прелестное создание, вьюном вьется, ни минуты на месте! Очень маму и папу любит. Сестру свою Нату жалеет, понимает, больная она. Но здорово они постарели, Аркадий и Мила. Аркадий в мастерской стал реже бывать — глаза очень сдали, да и Милу одну оставлять боязно: плохо она ходит, с палочкой. И все-таки тянут они, изо всех сил тянут свой семейный воз, стараются…

Но тут и беда пришла новая, нежданная. Внезапно, в один день — как будто подменили Свету. Хамить стала, да не просто — злобно хамить, истерики закатывать. Нату, бедную, возненавидела, гримасы ей строила, за стол с ней не садилась… Круглая отличница, любимица учительницы, наотрез отказалась в школу ходить. Поняла Мила: открыли ей «добрые люди» правду истинную: узнала она — да что она — все соседские ребята, все одноклассники узнали! Мила и Аркадий — совсем, оказывается, не мама с папой ее, а дед да бабка! Но… самое ужасное, стыдное, невыносимое: МАМА, ее родная мама — Натка, полная дура, идиотка, ничего не смыслящая. А папы вообще у нее нет. Боится Света из дома выходить — задразнят! Да и дома тошно: ненавидит она всех, обманщиков…

Последствия тяжкие… Мила с тяжелым инфарктом попала в больницу. Светочку — не мог с ней справиться Аркадий — увезли в другой город: взяла ее к себе, совсем взяла, «на воспитание», дальняя родственница. А Ната… Помните, как Мила объясняла мне единственную причину их неожиданной эмиграции?

— «В Америке специальные дома для ТАКИХ есть, хорошие дома, не обижают там, ухаживают..»

Кассандрой оказалась Мила: в специальном доме, «ДЛЯ ТАКИХ» (я надеюсь, хорошем!), живет сейчас Ната…

Милочки моей дорогой 2-го декабря 2016-го года не стало. Ушла она. Аркадий один остался, почти слепой (помощница к нему приходит каждый день — Америка!). Володя ему звонил 1-го января — привет Аркадий мне передал. Тогда и рассказал обо всем…

Печальная история, да?.. Но и не ординарная, не так ли? Поэтому и рассказала ее — пусть будет памятью о моей сестре, великой матери и великой грешнице. Пожалейте ее…

Print Friendly, PDF & Email

10 комментариев для “Тамара Львова: Судьба странная, печальная…

  1. miron
    — 2017-02-12 21:31:52

    Кому интересно. Рассказ открыл окно в АД. Наблюдал очень близко, как была создана почти аналогичная семья/ свадьба, праздники в течении учёбы /. Невольный свидетель рыданий отца больной дочки, просившего помочь с женихом,парнем из сельской местности. Человеческое горе безмерно.
    Довольно долго встречая свою соседку, съёживался внутренне от предстоящего вопроса:» Посмотри у меня живот не появился?» На красивом лице неадекватная улыбка и радость от вопроса.
    С получением диплома и исчезновением парня….жизнь продолжалась. Отец девочки с ЦП не выдержал- умер.
    Начав читать/ из симпатии к Вам/удивительно- почти сразу представил конец , конечно, приблизительно. Увы. Оказалось ещё страшнее. Ведь нет гарантии рождения здорового ребёнка. Возможно, оплачиваемый эксперимент!? Во имя чего?
    Никаких оценок живым и мертвым участникам драмы не может быть. Действительно только чувство сострадания и ужаса при виде человечской трагедии. Как-то так.

  2. Прочитал Вашу Миниатюру №6. Что я могу сказать? Здорово. Очень интересно, очень трогательно, очень жизненно. Меня всегда поражала и поражает Ваша способность выхватить небольшой фрагмент из окружающей жизни и сделать его интересным для остальных окружающих. Буду ждать Ваших дальнейших миниатюр с нетерпением.

  3. Искренне благодарна всем откликнувшимся, и тем, с которыми согласна, и тем, которым бы возразила. Пусть память о трагической судьбе моей сестры навсегда останется с каждым из вас…

  4. Первое ощущение от этой «Миниатюры» — несоответствие документально-остраненной, непритязательной манеры изложения с ощущением трагического ужаса от рассказанного…

    Под прикрытием бытовой истории нас захватывает и поднимает ввысь сила и мощь античной трагедии рока. А драматург у этой трагедии один — ЖИЗНЬ. Продиктовано это масштабом личности главной героини, не уступающей знаменитым мифологическим фигурам. Бесстрашие в борьбе с судьбой, поверх тех благонамеренных представлений о нормах — в борьбе за свою любовь, за продолжение рода, за примирение всех и вся. Но… «ОТ СУДЕБ ЗАЩИТЫ НЕТ»!

    Трагический финал ожидаем: раздавленность всеобщим предательством, одиночество и неслышный уход. Гибнут лучшие, но они двигают жизнь. В этом катарсис этой истории…

    Как не вспомнить М. Цветаеву: «ПРОЗА ЖИЗНИ?- говорила она.- ГДЕ ОНА? Я ЕЕ НИКОГДА НЕ ВИДЕЛА. Мы все на несущемся шаре, внутри которого — ОГОНЬ!»..

  5. Жизнь невероятнее наших фантазий о ней. В этой истории все, в своё время, были счастливы: и Мила, и Ната, и Аркадий, и Толик, и Света… И это самое главное!!! Были счастливы!!! И это самое поразительное, о чём нам поведала Тамара Львовна! Спасибо ей за мужество, но и Тамара Львовна не предполагала, что может быть такое прочтение.

  6. Очень сильный рассказ, не уступающий древнегреческим трагедиям.

  7. Дорогая Тамара Львовна, йоги бы в этой ситуации сказали, что Ваша сестра закрыла кармические счета предыдущих рождений. Душа вечна и в следующем своем воплощении будет счастлива. Искренне сочувствую. Вы просили пожалеть ее. От всей души жалею, по-нашему, по-русски…..

  8. Дорогая Тамара Львовна! Вы мастерски продемонстрировали силу печатного слова. Если бы Вы рассказали мне эту историю устно, не уверен, что эффект был бы таким ошеломительным. Посудите сами. Читаю я неторопливое описание горькой жизни незнакомых мне людей. Читаю спокойно-отстраненно, сколько горя на свете, ну еще одно…
    На словах «МЫ СОГЛАСНЫ» и последующих 4 пунктах кровь резко приливает в голову. Я поражен. На моей памяти это один из самых неожиданных и сильных кульминационных моментов, которые я видел в современной литературе. При том, что подводили Вы к этому моменту читателя без нарастания напряжения. Все в том же печальном и неторопливом темпе. На мой взгляд это сильно.
    Теперь о личном. Света вернется к матери. Я почти в этом уверен. Брат Наты — может быть вернется. А математика кто упрекнуть может?

Добавить комментарий для miron Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.