Михаил Ривкин: Недельный раздел Трума

Loading

[powr-hit-counter id=e5649f27_1488573895786]

При обсуждении герба государства Израиль было много разных предложений. Но выбрана была именно Менора — символ Б-жественно духа, который вновь, после двух тысяч лет изгнания, вернулся к народу Израиля и вернул народ на родину. Того Б-жественного Духа, который сильнее чем «военная мощь и физическая сила»…

Недельный раздел Трума

Михаил Ривкин

И сделай светильник из золота чистого; чеканный да сделан будет светильник; бедро его и стебель его, чашечки его, завязи его и цветы его должны быть из него. И шесть ветвей (должны) выходить из боков его: три ветви светильника из одного бока его, и три ветви светильника из другого бока его. Три чашечки миндале-образные на одной ветви, завязь и цветок; и три чашечки миндалеобразные на другой ветви, завязь и цветок. Так на шести ветвях, выходящих из светильника. А на (самом) светильнике четыре чашечки миндалеобразные, завязи его и цветки его. Завязь под двумя ветвями его и (еще) завязь под двумя ветвями его, и (еще) завязь под двумя ветвями его, у шести ветвей, выходящих из светильника. Завязи их и ветви их должны быть из него же, весь он одной чеканки, из чистого золота. И сделай семь лампад его, и зажжет он лампады его, чтобы он освещал лицевую сторону свою (Шемот 25:31-37)

Менора — один из самых важных священных сосудов, которые находились в Мишкане (Скинии). Она помещалась во внутренней его части, Оэль Моэд, а после строительства Иерусалимского Храма — во внутренней части Храма, в Святилище (Хейхал). С древних времён евреи искали высший духовный смысл в таком детальном, скрупулёзном, нарочито усложнённом описании Меноры. Самое древнее и самое смелое толкование оставил нам Иосиф Флавий. И хотя «Иудейские Древности» И.Флавия не входят в корпус канонических еврейских комментариев к Торе, короткий отрывок, наисанный им о Меноре представляет огромный интерес, поскольку он, единственный из всех, писавших о Меноре, видел её своими глазами в последние годы существования Второго Храма. Будучи Коэном, он имелдоступ во внутренний придел Храма, В Хейхал, куда остальным евреям ( не коэнам) входить не разрешалось.Мы ждём от флавия подробного описаниятого,что он видел своими глазами, но вместо этого находим неожиданное символическое толкование.

«Когда Моисей разделил Скинию (Мишкан) на три части, и представил две из них как доступные всем, он обозначил сушу и воду, как всем доступные. Но третью комнату он оставил Б-гу, потому что небеса не доступны людям. /…/ Разделив подсвечник на семь частей, он тайно символизировал этим Деканов, или семьдесят разделений планет. Что касается сами ламп, то они указывают на курсы планет» (Иосиф Флафий Иудейские Древности).

Мы видим, что И. Флавий сделал первый шаг по пути, по которому пойдут многие еврейские комментаторы Торы — по пути символического толкования Мишкана вообще, и Священных Сосудов, в частности. Для него Мишкан это некий Микрокосм, который отражает и отображает Макрокосм — Мироздание. Идея Макрокосма и Микрокосма была достаточно широко распространена в кругах греческих и эллинистических мыслителей. В годы жизни в Риме Флавий имел возможность с ней близко познакомиться. Попытка приложить эту идею к строению Мишкана и к Меноре, в частности, выглядит довольно смелой, но она вполне соответствует общей концепции Иосифа — непрестанному поиску гармонического синтеза между Священной традицией иудаизма и эллинской мудростью. В отличие от греческих филосовоф, флавий ищет Микрокосм не в человеке, как таковом, а в одной-единственной точке мироздания — в Мишкане. Именна эта единственная точка, где Присутствие Г-спода (Шехина) проявляется с максимальной полнотой, человеку дано узреть иниатюрную модель Космоса, выыполненную в рукотворной форме.

Первые комментаторы предпочли, однако, сосредоточиться на точном описании всех внешних деталей Меноры. Это было тем более важно, что её точное трёхмерное изображение, как и изображение других Священных Сосудов, галаха не допускает. .Раши даёт подробное описание её внешнего вида, но при этом ниак не узывает, имели ли все эти внешние детали какой-то внутренний, духовный смысл РАМБАМ также весьма лаконичен:

«И после того как была поставлена Менора перед ним [перед Ковчегом Завета — МР], ради славы и величия Храма, дабы горел во Храме Вечный Огонь, скрытый Завесой, есть в этом нечто, возвышающее душу» (РАМБАМ Учитель заблудших 3:45)

Столь же лаконичен и составитель «Книги воспитания», который, как обычно, следует принципам РАМБАМа в толковании заповедей, т. е. Избегает всякой символики, метафор и аналогий. Вслед за своим великим предшественником он видит смысл заповедей о Священных Сосудах в воспитании веры и преклонения перед Г-сподом, в приближении еврея к идеалу чистого монотеизма, но при этом не считает, что отдельные детали внешнего оформления имеют, сами по себе, какое-то значение:

«Заповедал нам Г-сподь, чтобы светильник горел в Храме, дабы прославить и возвеличить его в глазах всех смотрящих, ибо принято у людей зажигать светильники в своих домах в торжественных случаях. И всё это возвеличание нужно, чтобы проникся человек на пороге Храма, как только увидит его, трепетом и смирением. И мы уже говорили, что добрыми делами очищается душа».

Ицхак Абарбанель вернул в круг еврейского традиционного комментария аллегорический и символический подход к описанию Священных Сосудов. Будучи прекрасно знаком с трудами греческих и римских мыслителей, арабских филосовов разных школ и эпох, и, разумеется,со всем корпусом еврейских комментариев в Торе, И. Абарбанель нашёл удивительное равновесие между верностью еврейской традиции и умением расширить круг своих философских познаний насколько это возможно. Тему, к которой он возвращался на протяжении всей жизни можно сформулировать так: гармония и синтез между рациональным, позитивно-научным знанием, и знанием Б-жественным, знанием, данным нам в Откровении. Именно Священные Сосуды дали И. Абарбанелю прекрасную возможность изложить свою доктрину:

«А за Завесой находился Хейхал, и в нём было три Священных Сосуда: Стол, и Менора и Жертвенник для воскурений. И это символ того, что соблюдающий Тору и заповеди (символом которых является Ковчег Завета), хотя он и соблюдает их не ради награды, получит свою награду от Творца. Два вида награды получит он от Б-га милостивого и милосердного. Первая награда — материальная — почёт и богатство /…/ и эту награду символизирует стол и на нём двенадцать Хлебов Приношения. Вторя награда — мудрость и знание. Ибо если к Торе Г-сподней он устремлён, то Создатель умудрит, и просветит его, и раскроет ему тайны. И Менора символизирует именно эту, вторую награду, награду духовную, ибо «Светильник Г-спода — душа человека». И семь светильников символизируют семь примудростей, которые все содержатся в Б-жественной Торе. И все светильники обращены к центральному светильнику,а он обращён к Святая Святых, и это символизирует, что истинная мудрость всегда согласуется с Торой, которая заключкеа в Ковчеге Завета. И Менора была сделана из чистого золота, дабы указать на чистоту и совершенство истинной мудрости, в которой нет места чуждым взглядам, которые не согласуются с религией, которая вся — чистое золото. И были на ней чашечки, завязи и цветы, которые символизируют разветвления истинной мудрости, одна премудрость вырастает из другой и служит основанием для последующей. /…/ ибо мудрость едина, как здание едино в своей конструкции, и разделяется на семь областей, которые именуются «семь искусств». И это подобно Меноре, которая была сделана из единого слитка и разветвлялась на семь светильников» (Ицхак Абарбанель, Комментарий к Шемот 25:31)

Ицхак Абарбанель воспринимает Менору как символ высшего духовного света, который озарят душу человека и наполняет её высшим Б-жественным знанием. В отличае от материальных благ, почёта и богатства, которые видны и явлены всем окружающим, которыми можно гордиться перед другими людьми из которых можно извлекать всякого рода удовольствия, Б-жественная мудрость для постороннего наблюдателя никак не проявляется. Чтобы её оценить по-настоящему, нужно самому обладать недюжиной мудростью. Это «награда в себе», некое тайное сокровище, о котором могут судить немногие избранные. Но она стоит на более высокой ступени, чем награда материальная. Выше её — только бессмертие души, которое символизирует Жертвенник для благовоний. Интересно, что в таком подходе к мудрости, как высшей награде соблюдающему Тору, и. Абарбанель весьма близок РАМБАМу, который в «Учителе заблудшиих» такаже пищет, что все материальные блага это только некий грубый, первичный стимул для изучения и соблюдения Торы, который помогает преодолеть изначальную энерцию невежества. После того, как первые шаги в нужном направлении сделаны, еврей обретает истинную награду в открывшейся ему Б-жественной мудрости.

Шимшон Рафаэль Гирш, подробно цитирую комментарий И. Абарбанеля, соглашается, что «Зажженная менора, предположим мы, выражает свое символическое значение через свет, который она распространяет, и кажется самоочевидным, что свет, в свою очередь, представляет собой понимание”, Однако такое толкование представляется ему не достаточно полным.

«Нам бы казалось оправданным объяснять менору в Писании как символ духа, точнее, двойственных аспектов человеческого духа: теории и практики, познавательной способности и волевого акта, восприятия и воли к практическому действию.

К счастью, Само Слово Б-га предлагает ясное подкрепление нашему объяснению.

Зехария был посланником Б-га к Зерубавелю, лидеру, которому предстояло заложить на развалинах прежнего еврейского государства фундамент новой еврейской национальной жизни, задача, в решении которой он на каждом шагу сталкивался с препятствиями. Зехарии была показана менора с семью лампадами. Когда он попросил ангела, принесшему слово от Б-га, объяснить ему значение этого видения, ангел ответил: «Разве ты не знаешь, что они означают?» Когда пророк ответил: «Нет, мой господин», ангел сказал ему: «Это слово Б-жье, которое нужно передать Зерубавелю: Не военной мощью, не физической силой, но Моим духом, говорит Г-сподь Воинств» (Зехария 4:6). Это — доказательство того, чтоменора-семисвечник представляет дух, или более точно, Б-жественный дух, и что это символическое значение должно быть столь очевидным, что ответ ангела Зехарии «Разве ты не знаешь, что они означают?» предполагает некий упрек, порицание пророку за то, что тот ощутил потребность в особом объяснении, чтобы понять это символическое видение.

Обратите также внимание, что когда Зерубавелю советуют, что он будет в состоянии исполнить эту миссию лишь при помощи и через посредство Б-жественного духа, понятие «дух» обозначает не просто умственный, психический феномен, но также и средство практического действия. Ибо Слово Б-га было передано Зерубавелю как руководителю, а не как учителю народа. В его задачу входило не учить людей воле Б-га, а лишь распознать ее и исполнить. Ему доверили задачу заложить краеугольный камень того здания, на завершение строительства которого была направлена «вся полнота Б-жественного Закона».

Более того, само Слово Б-жье описало нам природу и содержание этого духа. В книге Ишайи (11:2), в связи с побегом, который должен произрасти от ствола Ишая, нам сообщают: «и Б-жественный дух будет покоится на нем», и текст сразу переходит к объяснению Б-жественного духа как “духа мудрости и понимания, духа совета и силы, духа знания иБ-гобоязненности. Как мы видим, текст вне всяких сомнений подтверждает, что дух, который Б-г считает Своим духом и который, как нам сообщил Зехария, символизируетсяменорой, не является духом лишь теоретического знания и восприятия, но духом, который в то же время включает понимание и практическое действие” (Шимшон Рафаэль Гирш, комментарий к Шемот 25:38)

Итак, Менора это не символ индивидуальной духовности, пустьдаше в самых возвышенных её проявлениях. Менора — Это зримое воплощение (т. более чем алегория или символ)Б-жественного Духа. В известном смысле, Б-жественный Дух, шехина, сконцентрирован в ней и придаёт ей совершенно особые трансфизические свойства. В тот момент, когда Захария передаёт Зрубавелю Менору, он передаёт не знак, не символ! Он передаёт некую грандиозную метаисторическую силу, некий могучий инструмент воздействия на историческую реальность, весьма и весьма неблагоприятную для возвратившихся в Сион вместе со Зрубавелем. Этот инструмент неизмеримо сильнее и, главное, точнее, «сфокусированнее», чем «военная мощь и физическая сила». В период Первого Храма Шехина — присутствие Г-спода в нашей трёхмерной материальности — было сфокусировано на Ковчеге Завета. Как известно, Ковчег Завета был безвозвратно утерян в Вавилонском изгнании, и, единственный из всех Священных Сосудов, не вернулся после Возвращения в Сион. Слова Ангела Г-сподня, обращённые к Захарии, позволяют нам. Вслед за Ш. Р. Гиршем, воспринимать Менору как новый фокус Б-жественного присутствия в дольнем мире. Именно после этих слов, и после передачи Меноры Зерубавелю (не описанной прямым текстом, но, есомненно, состоявшейся), начинают происходить судьбоносные сдвиги в крошечной провинции Иудея. Йегошуа, сын Йехоцадока был коронован золотым венцом Коэн Гадол (Первосвященника). А вскоре были восстановлены и жертвоприношенияч на Храмовой Горе. Более того, в восьмой гл. Захарии подробно описано, что Г-сподь Цеваот возвращает своё земное присутствие (Шехину) в Иерусалим!

Как известно, при обсуждении герба государства Израиль было много разных предложений. Но выбрана была именно Менора — символ Б-жественно духа, который вновь, после двух тысяч лет изгнания, вернулся к народу Израиля и вернул народ на родину.

Того Б-жественного Духа, который сильнее чем «военная мощь и физическая сила», в чём мы не раз с тех пор убеждались…

 

 

[powr-hit-counter id=fc2a9ec7_1488573925757]

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.