Виктор Гопман: От Севильи и далее, по кругу…

Loading

В погребах Хереса хранятся именные бочки, на которых значится немало славных имен. Вот только два бочонка: один в честь 80-летия Уинстона Черчилля, другой посвящен Стивену Спилбергу. Я спросил у гостеприимных хозяев, не держат ли они чисто символического бочонка амонтильядо, посвященного Эдгару По.

От Севильи и далее, по кругу…

Виктор Гопман

Обратимся к неизменному авторитету Аркадия Тимофеевича Аверченко: в рассказе «Осколки разбитого вдребезги» герой, цитируя некий бульварный роман, печатающийся с продолжением в воскресной газетке («Виконт надел галифе, засунул в карман парабеллум, затянулся «Боливаром», вскочил на гунтера, дал шенкеля и поскакал к авантюристу Петко Мирковичу!»), с явным наслаждением замечает: «Слова-то все какие подобраны, хе-хе…». Так это я к чему: топонимика Юга Испании как будто специально подобрана для создания романтического эффекта, чем щедро пользовались все росийские поэты — от Пушкина и далее.

Ночной зефир
Струит эфир.
Шумит,
Бежит
Гвадалквивир.

Или еще Пушкин:

Я здесь, Инезилья,
Я здесь под окном.
Объята Севилья
И мраком и сном.

(Написано за месяц до «Каменного гостя», под впечатлением «Серенады» англичанина Барри Корнуолла:

Inesilla! I am here
Thy own cavalier
Is now beneath thy lattice playing:
Why art thou delaying?

И впрямь: «так почему же ты медлишь?»)

И далее, далее. Взять того же Толстого (Алексея Константиновича).

От Севильи до Гренады,
В тихом сумраке ночей,
Раздаются серенады,
Раздаётся стук мечей.

Это на полном, что называется, серьезе. А вот это — его же, но с заметной иронией (совместно с А.М. Жемчужниковым, под маской Козьмы Пруткова):

Дайте мне мантилью;
Дайте мне гитару;
Дайте Инезилью,
Кастаньетов пару.

Впрочем, говорим мы о поэтах не только российских — сами испанцы тоже, разумеется, не упускали случая: вот хотя бы «Все девчонки Испании» Федерико Гарсиа Лорки — (одно только звенящее испанское название «Las ninas de Espana» чего стоит; перевод, кстати, Инны Тыняновой):

Колоколам Кордовы
зорька рада.
В колокола звонкие
бей, Гранада.

Это география. А обратимся теперь к персоналиям. Назовем уроженцев Севильи. Первый и вроде бы самоочевидный ответ: Севильский цирюльник. Хотя погодите. Припомните-ка первую строку самой, пожалуй, известной во всем мире сегедильи (испанского народного танца, обычно сопровождающемося пением): «Я родилася в Севилье…» Ну, разумеется, Кармен. И еще не забудем — Дон Жуан, он же Дон Хуан, он же (по Пушкину) Дон Гуан.

Но прежде чем перейти к нашему рассказу — немаловажное замечание. Заголовок — это очевидная аллюзия на известнейшие строчки «От Севильи до Гренады». Так у Алексея Толстого. Однако мы сейчас говорим о провинции Гранада (Granada) на юге Испании и о ее столице, а не об островном государстве в Карибском бассейне и не о третьем по величине городе Никарагуа: в XIX веке нормативным названием и этой провинции, и этого города было как раз «Гренада» (см., например, «Энциклопедический словарь» Брокгауза-Ефрона). С начала XX века верх одерживает вариант «Гранада»; «Гренада» же (Grenada) остается для вышеназванного вест-индийского государства, члена Британского содружества, и острова, на котором оно располагается. Разобрались с этим — значит, можно, следуя Николаю Агнивцеву (одному из сатириконцев), сказать давно ожидаемое читателем:

Ну-с, итак, в испанском стиле
Начинаю ритурнель я.
Место действия — Севилья,
Время действия — в апреле.

Правда, мы с женой были там не в апреле, а в июне (2016 года, уточним) — но уж точно, что в Севилье. Скромная наша гостиница (с громким именем «Мадрид») находилась на улице, звучно именуемой San Pedro Martir (не спешите вздрагивать и подчеркивать последнее слово красной волнистой — Martyr это английское написание, а по-испански «мученик» пишется именно так). К тому же воздержимся и от буквального перевода (нечто вроде Святой Пётр Мученик), поскольку Святой Пётр — это апостол, причем из числа первых, наша же улочка, расположенная отнюдь не в центре города, удостоилась имени лишь Петра Веронского, земляка Ромео и Джульетты, родившегося в 1206 году и канонизированного в 1253 году. Впрочем, место не из худших; во всяком случае, до кафедрального собора (в одну сторону), равно как и до набережной реки с волшебным названием Гвадалквивир (в другую сторону) чуть более пяти минут ходьбы. Да и вообще город небольшой, в высшей степени пригодный для пешего передвижения и освоения.

Сама идея маршрута была высказана непосредственно женой где-то в конце 2015 года; заказы гостиницы и билетов осуществлялись, разумеется, заранее — и потому ничем иным, как громом среди ясного неба («Над всей Испанией безоблачное небо», помните?) стало знакомство с прогнозом погоды, обещавшим — да чего уж там, предрекавшим — в первый же день нашего прибытия в город Севилья 38° (да, по Цельсию, да, выше нуля). Приятного, конечно, мало — но следует иметь в виду, что в Севилье и во всех прочих местах Андалусии, посещенных нами, кондиционер — вещь обязательная и работает бесперебойно даже в крошечных лавочках, не говоря уж о музеях и крупных магазинах. Что же касается общепита, то здесь предоставляется выбор: кондиционер в помещении либо тент на вольном воздухе; заметим также, что над многими (в основном, торговыми) улицами натянуты полотнища ткани, давая если не спасительную, то во всяком случае удовлетворительную тень.

Но отвлечемся от жизненной прозы и перейдем к сути повествования. Итак, Севилья и севильцы (а по-испански куда как красивее: севильянос). Самоочевидно, это Севильский цирюльник. Фигаро — здесь, Фигаро — там. По утверждению его создателя, французского драматурга Пьера де Бомарше, «краснобай, стихотворец, певец и гитарист». Однако сам Бомарше никогда не бывал в Севилье, его знакомство с Испанией ограничивалось посещением Мадрида, где жили две его сестры. Почему же он поселил своего героя в этом городе? Да просто слово красивое — Севилья. Интересно, что за все эти годы ни один городской парикмахер не рискнул написать на вывеске своего заведения El barbero de Sevilla — хотя какая бы это была туристическая приманка!

Из простого народа была и другая севильская литературная героиня, созданная фантазией Проспера Мериме (писателя французского, как и Бомарше): цыганка, работница городской табачной фабрики — заметим при этом, первой табачной фабрики в Европе. На оперной сцене она с гордостью заявляет, что «родилась в Севилье» (эти слова, впрочем, принадлежат не Просперу Мериме, а авторам либретто Анри Мельяку и Людовику Галеви). История Кармен известна, пожалуй, еще лучше, чем история Фигаро — особенно знатокам русской поэзии. Цветаева, Северянин, блоковский цикл…

Да, в хищной силе рук прекрасных,
В очах, где грусть измен,
Весь бред моих страстей напрасных,
Моих ночей, Кармен!

Хотя она, быть может, не такая уж и красотка, с нашей, современной, точки зрения. Об этом говорят многие — взять того Александра Межирова («Прощание с Кармен»):

И пусть из-за барьера на арену
Глядят контрабандисты тяжело.

Они тебя глазами раздевали
И недоумевали от души.
Красавица?
Быть может… Но едва ли…
Вот камни в серьгах, правда, хороши!

Кармен на набережной Гвадалквивира
Кармен на набережной Гвадалквивира

Бронзовая Кармен, кстати, появилась на набережной Гвадалквивира сравнительно недавно — в 1973 году, тогда как Королевская табачная фабрика была построена в XVIII веке; там в свое время производилось порядка трех четвертей сигар европейской скрутки. Здание весьма впечатляющее в архитектурном плане, и потому с середины 1950-х гг. было решено перевести сюда ректорат и несколько факультетов Севильского университета.

В отличие от двух вышеназванных литературных героев, третий всемирно известный севилец, Дон Жуан, происходил из знатного рода; у него к тому же был реальный прототип, каковым принято считать дона Хуана Тенорио, принадлежавшего к одному из самых аристократических севильских семейств и входившего в число друзей короля Педро I. И первым его представил широкой публике в 1630 году, то есть более чем через полвека после смерти этого исторического лица, уже не фразцуз, а классик испанской литературы Тирсо де Молина, монах и доктор богословия, на страницах своей комедии «Севильский обольститель, или Каменный гость» (в других переводах «Севильский озорник» или «Севильский насмешник»). Много чего — и куда как жестко — сказали про этого севильца и Мольер, и Байрон, и Пушкин (у Александра Сергеевича он зовется Дон Гуан — «развратный, бессовестный, безбожный Дон Гуан»), и Блок («Что теперь твоя постылая свобода, // Страх познавший Дон-Жуан?). Не таков Давид Самойлов:

По Кастилии суровой
Едет юный Дон-Жуан,
Полон счастья и надежды
И влюбляется во всех.
В сеньориту молодую,
И в служанку разбитную,
И в крестьянку полевую,
А влюбляться — разве грех.
Он совсем не соблазнитель,
Просто юный человек.

Нескончаемое счастье —
В этом мире пребывать —
Уходить, не возвращаться,
Целовать и забывать.
Едет он, отмечен Богом
И на пекло обречен,
И легендами оболган
И любимыми прощен.

Да, прощен — вспомним, что в «Каменном госте» говорит про него Лаура:

Мой верный друг, мой ветреный любовник…

Дон Жуан на площади Рефинадорес
Дон Жуан на площади Рефинадорес

Площадь Рефинадорес, где стоит — согласитесь — в весьма скромной позе Дон Жуан, примыкает к садам Мурильо, названным в честь жившего неподалеку одного из самых знаменитых уроженцев города Бартоломе Эстебана Мурильо (1617-1682), признанного главы севильской школы живописи. Значительная часть его работ — изображение Богородицы, явленной в виде юной девы, парящей среди облаков, в окружении ангелов. Картины Мурильо не только широко представлены в городском музее изящных искусств, но также находятся в экспозициях и Лувра, и Эрмитажа, и Мадридской академии художеств, и Дрезденской галереи, и Национальной галереи Лондона.

А над пальмовыми стволами садов Мурильо высится монумент в честь Колумба, с бронзовой «Санта-Марией», флагманским кораблем великого мореплавателя.

Монумент, прославляющий Колумба
Монумент, прославляющий Колумба

Бронзовая Кармен стоит на набережной Гвадалквивира, спиной к реке и лицом к арене для боя быков «Маэстранса», на том примерно месте, где она приняла смерть от ножа своего бывшего возлюбленного, Хозе. «Маэстранса», рассчитанная на 18 тысяч зрителей — одна из самых первых арен, сооруженных в Испании, на родине корриды (в 1761 году), и вторая по величине после мадридской.

Арена для боя быков «Маэстранса»
Арена для боя быков «Маэстранса»

Ворота с бычьей головой прямо по центру фотографии — именно оттуда выпускают на арену главного участника тавромахии. Немного о таких быках, именуемых «торо браво», то есть, «боевые быки». Эти животные мало на кого похожи — в первую очередь, из-за своего задиристого и вспыльчивого нрава: они всегда готовы к нападению, даже если ничего им не угрожает и никто их не провоцирует. Они сами выбирают противника и атакуют не ради защиты, а просто в силу присущего им воинственного духа, причем нападают открыто, в лоб и никогда не отказываются от сражения. Участник классической корриды — бык возраста не младше четырех (и не старше шести) лет, массой не менее 450 кг (и до полутонны), обычно черного цвета (как там, у Семена Кирсанова: «поворачивая черный бок // поворачивался черный бык»).

Путеводитель моей любимой серии «Eyewitness Travel» пишет (в разделе о безопасности путешественников): «Находясь в сельской местности, обращайте внимание на предупредительные знаки “Toro bravo” и остерегайтесь этих опасных животных». Тут на память невольно приходит рассказ о замечательном своей прямотой объявлении, которое (по слухам) популярно в Национальном парке Серенгети (Танзания): «Если вы видите льва на дороге, то воспринимайте это всерьез».

Однако мы как-то увлеклись частностями, не давши общую картину. А она такова: Севилья — столица испанского автономного сообщества Андалусия и четвертый по численности населения город страны, основанный самим Гераклом. Это если верить легенде. А почему бы ей не верить, когда имеется тому подтверждение: скульптура основателя, вполне похожая на соответствующие изображения, знакомые нам по учебникам истории Древнего мира. Вот она, на аллее Геракла, в северном районе города, называемом Макарена — в честь Макарии, старшей дочери Геракла и Деяниры.

Отец-основатель Севильи Геракл
Отец-основатель Севильи Геракл

Знакомство с городом принято начинать с некоей центральной точки — в данном конкретном случае пусть это будет Севильский кафедральный собор. Он строился на протяжении 100 с лишним лет, с 1401 по 1519 гг.; высота сооружения составляет 116 метров, а длина — 76 метров. Это третий по величине христианский собор в мире (после Св. Петра в Ватикане и Св. Павла в Лондоне) и самый большой из всех готических соборов. Принято считать, что крест над Собором сделан из первого золота, привезенного Колумбом из Америки; здесь же захоронены останки великого мореплавателя.

Севильский кафедральный собор, гробница Колумба
Севильский кафедральный собор, гробница Колумба

Построен Собор на месте бывшей мечети — следует заметить, что город был отвоеван христианами в 1248 году, после жестокой и продолжительной осады, в результате которой единственной уцелевшей мусульманской постройкой остался бывший минарет разрушенной Большой мечети Севильи. В 1568 году, уже после возведения Собора, испанцы достроили башню минарета, увенчав ее четырехметровой бронзовой статуей Веры со знаменем в правой руке, стоящей на шаре, которая служит флюгером (по-испански «giraldillo») — откуда и нынешнее название Хиральда. Общая высота башни составляет теперь около 114 метров. Хиральда считается символом Севильи.

Хиральда, вид из переулка
Хиральда, вид из переулка

Многие путешественники могут вспомнить свой непростой опыт, когда любопытство или задор заставляли их карабкаться в разных городах мира на башни разной высоты по спиральным каменным лестницам, чьи ступени стерты от времени, что делает спуск еще более трудным, чем подъем. Не то в Севилье: Хиральда изначально была, не следует забывать, минаретом, и потому вместо лестницы там имеется череда пандусов, по которым в свое время муэдзины поднимались на верхнюю площадку, не особо утруждая себя, верхом на коне или на муле. Сейчас туда в состоянии подняться даже самый хилый турист, чтобы полюбоваться панорамой города.

Кафедральный собор Севильи. Внутренний дворик — панорама с верхней точки Хиральды
Кафедральный собор Севильи. Внутренний дворик — панорама с верхней точки Хиральды
Крыши собора и панорама Севильи с верхней площадки Хиральды
Крыши собора и панорама Севильи с верхней площадки Хиральды

Город стоит на берегах реки Гвадалквивир — в основном на левом. Вот интересно: слово «Гвадалквивир» вроде бы не так уж просто для произношения, но, тем не менее, вы-го-ва-ри-ва-ет-ся нами с легкостью. Пушкинская магия, не иначе. От него первого мы услышали это название — не из учебника географии же. Слово, кстати, арабского происхождения и означает «Большая река». Всего-то, казалось бы, а каково на звук!

Шумит, бежит Гвадалквивир
Шумит, бежит Гвадалквивир

Гвадалквивир не широк — как и многие европейские реки, взять хотя бы Рейн или Дунай, но глубок. Мы своими глазами видели стоящий на шварту неподалеку от Золотой башни аргентинский круизный лайнер — то есть, судно трансатлантическое. А рядышком, кстати, причал, откуда отправляются в полуторачасовую речную прогулку туристические кораблики. Да, Золотая башня, двенадцатиугольное сооружение высотой 37 м. Строительство ее началось еще в 1220 г.; она была частью городских укреплений, а впоследствии здесь проходили досмотр суда, приходившие в Испанию из Нового света. Сейчас там Морской музей.

Золотая башня
Золотая башня

Без использования непонятных слов рассказ о юге Испании невозможен, и, чтобы не рассеивать внимание читателя, я буду давать пояснения и примечания непосредственно в тексте. Итак, для начала — «алькасар» (буквально «укрепленный замок»); так называются крепости или дворцы в Испании и Португалии, построенные во время правления арабов, между VIII и XIV веками. Имеется свой Алькасар и в Севилье. Сооружение основной части ныне существующего комплекса началось в 1364 году. Севильский Алькасар — один из лучших образцов мудехарской архитектуры. Мудехар (от арабского «прирученный», «домашний») — синтетический стиль в архитектуре, живописи и декоративно-прикладном искусстве Испании XI-XVI вв., в котором причудливо сплелись мавританские, готические, а позднее и ренессансные элементы. На протяжении почти семи веков это был дворец испанских королей. И по сей день, прибывая в Севилью, члены королевской семьи используют верхние покои Алькасара в качестве официальной резиденции.

Пример весьма удачного сочетания мудехара и испанского ренессанса — это «Дом Пилата» в Севилье, который, как принято считать, являлся копией иерусалимского дворца Понтия Пилата и строительство которого началось в конце XV века.

Дом Пилата
Дом Пилата

В Испании со стилем мудехар ассоциируются изразцы, называемые «азулехос». Изначально они расписывались синим, зеленым и желтым, а в XVII веке был добавлен и красный цвет.

Мои любимые сочетания цветов в этой испанской гамме — лазурь и охра, желтая и красная. Выходит, стало быть, что мои вкусы совпадают с предпочтениями художников и архитекторов, занимавшихся оформлением Иберо-Американской выставки 1929 года, в организации и проведении которой участвовало более полутора десятков стран испанского и португальского языков, а также США.

Иберо-Американская выставка
Иберо-Американская выставка

Первый наш выезд из Севильи был, самоочевидно, в Гранаду. А там — сразу в Альгамбру, дворцовый комплекс, возведенный в годы правления мусульманской династии Насридов (которые правили Гранадским эмиратом с 1230 по 1492 годы) и являющий собой классический образец искусства мусульманской Испании. Украшенные затейливой резьбой и керамическими изразцами стены дворцов, внутренние дворики, облагороженные водоемами и фонтанами, кипарисовые аллеи, купы померанцевых деревьев, цветочные клумбы и куртины — Альгамбра по справедливости считается вершиной мавританского искусства в Западной Европе.

Сам эмир обитал во Дворце львов, являющем собой сердце (или, во всяком случае, самое известное место) Альгамбры. Центральный двор дворца, со всей очевидностью, именовался Львиным двориком. Посредине — Фонтан львов: двенадцать царей зверей держат на спинах двенадцатигранную чашу.

Альгамбра, Фонтан львов
Альгамбра, Фонтан львов

А в первой половине VIII века началась Реконкиста: христиане Пиренейского полуострова принялись отвоевывать земли, захваченные «маврами и сарацинами», и к середине XIII века в руках завоевателей оставался только Грандский эмират. Немного о терминологии (читатель, для которого и так всё ясно, может пропустить следующий абзац): мавры — это исповедовавшие ислам арабы и берберы Северо-Западной Африки и Европы (VII — XVII вв.); сарацинами средневековые рыцари и крестоносцы именовали мусульман вообще. На старинный манер слово звучало как «сарачины»: «Выезжают погулять…, руку правую потешить, сарачина в поле спешить» — конечно же, Александр Сергеевич, «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях». Кстати, сарацинским пшеном в свое время называли рис.

Завершился процесс Реконкисты в 1492 году, когда супруги Фердинанд II Арагонский и Изабелла I Кастильская (вошедшие в историю как Католические короли) изгнали последнего мусульманского властителя с Пиренейского полуострова. Тогда-то Альгамбра и стала королевской резиденцией. Именно сюда направился Христофор Колумб, просить высочайшего покровительства для снаряжения экспедиции, имевшей целью поиск кратчайшего пути в Индию. Нельзя сказать, что его просьба осталась безответной: Изабелла решила оказать ему содействие, и миг королевской милости увековечен памятником (воздвигнутым, истины ради скажем, с некоторой задержкой, лишь к четырехсотлетию открытия Америки, то есть, в 1892 году, в Гранаде, на площади Изабеллы; справедливости ради заметим, что гранадцы в обиходе всё-таки называют ее площадью Колумба, причем даже не по-испански — Columbus Plaza, а на нью-йоркский манер — Колумбус-Серкл, как ту, что в Манхэттене, на пересечении Бродвея и Восьмой авеню).

Колумб и Изабелла
Колумб и Изабелла

Ради всё той же истины и справедливости надо добавить, что королева смогла, мягко выражаясь, убедить жителей порта Палос-де-ла-Фронтера (откуда отправлялись на запад корабли Колумба) взять на себя расходы по их строительству. Не будем здесь обсуждать достоверность легенды, согласно которой она заложила свои личные драгоценности для покрытия расходов по снаряжению экспедиции — известно зато, что значительня доля средств была взята ею взаймы у валенсианского еврея Луиса де Сантанджело (его имя значится, заметим ради всё той же справедливости, на пьедестале монумента — крайнее справа, во второй строке). Однако, отдавать деньги заимодавцу ее католическое величество не собиралось, решив вопрос на государственном, что называется, уровне: 31 марта 1492 года в Альгамбре был подписан Гранадский эдикт об изгнании евреев с территории королевства.

Неподалеку от площади Изабеллы — муниципалитет. Основная его достопримечательность — это скульптура на крыше здания, представляющая собой, говоря словами неизвестного блогера, «голого мужика на лошади с золотым шаром в руке, причем лошадь стоит в неустойчивой позе на двух других золотых шарах». Другие блогеры в той же ветке утверждают, что (1) скульптура обошлась городской казне в немалые деньги; (2) сам скульптор постоянно уходил от ответов о смысле композиции; (3) по мнению местных жителей, композиция символизирует собой коррупцию в городском управлении.

Гранадский муниципалитет
Гранадский муниципалитет

А после Гранады была Кордова. И в этом городе имеется дворец, и его именуют Алькасаром Католических королей. Особенно хороши дворцовые патио, внутренние дворики. Водоемы, фонтаны, померанцы, цветочные клумбы — словом, весь набор мавританских красот в одном флаконе. Нет, без тени иронии: это и в самом деле красиво. Плюс еще умиротворяющее журчание воды и общее ощущение прохлады, смиряющей полуденный зной.

Кордова, Алькасар католических королей
Кордова, Алькасар католических королей

Туристы едут в Кордову, чтобы увидеть Мескиту. Сооружение этого величественного здания началось приблизительно в 600 году; строилась она как вестготская церковь, потом стала мечетью (причем в свое время — крупнейшей в Европе), а после Реконкисты и до настоящего времени это католический собор.

Кордова, Мескита
Кордова, Мескита

Синагога в Кордове — это единственная дошедшая до нас в изначальном виде синагога Андалусии, а также одна из трех сохранившихся средневековых синагог на всей территории Испании в целом. Построена в начале XIV века во времена правления Католических королей и находится прямо у входа в еврейский квартал.

Перед синагогой памятник уроженцу Кордовы Маймониду, более известному по еврейским источникам как Рамбам (акроним от раббену Моше бен Маймон). Это самый прославленный ученый послеталмудической эпохи, крупнейший раввинистический авторитет и кодификатор Галахи, философ и медик. Памятник установлен в честь 800-летия со дня его рождения.

Памятник Рамбаму во дворе синагоги
Памятник Рамбаму во дворе синагоги

Принято выделять три периода мавританской архитектуры, и в этом ключе мы подведем итог сказанному. Образцом строений первого периода можно считать Мескиту, Большую мечеть в Кордове; второй, или переходный, период — это Севильский алькасар и Хиральда; третий период, вершина мавританского стиля — это гранадский дворцовый комплекс Альгамбра. Следует также подчеркнуть, что мавританский стиль весьма заметен и в архитектуре ряда европейских синагог.

Еще одна наша радиальная поездка была в западном направлении, в сторону Атлантики — сначала в Херес-де-ла-Фронтера, а затем в Кадис, благо что по той же дороге.

Первый из этих городов славен тем, что дал название одному из самых знаменитых напитков. Строго и формально говоря, хересом может называться лишь крепленое вино из белого винограда, выращенного на виноградниках, расположенных в треугольнике между городами Херес-де-ла-Фронтера, Санлукар-де-Баррамеда и Эль-Пуэрто-де-Санта-Мария. Специалисты насчитывают более 30 видов этого напитка, которые различаются содержанием как спирта (от 15 % до 22 %), так и сахара (от 0 — 5 до 400 граммов на литр вина). Самый известный из них — пожалуй, амонтильядо, сухой херес янтарного цвета с ореховым ароматом, прославленный, возможно, не столько своей органолептикой, сколько тем чувством всеохватывающего ужаса, которым напитан классический рассказ Эдгара По.

В погребах Хереса хранятся именные бочки, на которых значится немало славных имен. Вот только один из уголков винохранилища и два бочонка: один в честь 80-летия Уинстона Черчилля, другой посвящен Стивену Спилбергу. Я спросил у гостеприимных хозяев, не держат ли они чисто символического бочонка амонтильядо, посвященного Эдгару По. Увы.

Винные подвалы Хереса
Винные подвалы Хереса

Посещение Хереса закончилось, естественно, всеобщей дегустацией, а также закупками хересного бренди в магазинчике при погребке, по ценам вполне умеренным.

А далее — далее Кадис. В дореволюционных текстах — Кадикс (см. соответствующий том того же Брокгауза-Ефрона). И тогда, и сейчас с ударением на первом слоге. Кстати об ударениях: Малага с первым ударным а — город и одна из провинций Андалусии, с ударением же на втором а — вино, производимое из винограда, выращенного в этой испанской провинции. Вообще, у русскоговорящих постоянно возникают проблемы с ударениями в словах испанского происхождения. Взять хотя бы название известнейшего танца: по-испански его следует произносить «болЕро» (ударный слог — предпослений; рифмуется с хорошо знакомым нам «кабальеро»). Однако в русском закрепился французский вариант, с ударением на последнем слоге — возможно, дань уважения автору самого, пожалуй, прославленного «Болеро», Морису Равелю. Впрочем, не менее известно и другое болеро, французского же композитора Лео Делиба, и кто из нас не напевал под нос про «красавиц Кадикса», которые «похвалы хотят», а вот «замуж не хотят» (слова, кстати, Альфреда де Мюссе — тоже француза). Автор русского текста — Александра Горчакова, российская оперная певица второй половины позапрошлого века, музыкальный педагог (в числе ее учеников — Леонид Собинов); она известна также как переводчица, главным образом, оперных либретто (среди них, в 1886 году, «Кармен» — это ее слова «У любви, как у пташки, крылья…»). Она перевела и это болеро, традиционно именуемое «Испанским» и неизменное в репертуаре многих и многих звезд — от Амелиты Галли-Курчи и Дины Дурбин до Галины Вишневской и Анны Нетребко — в хронологическом, что называется, порядке.

Говоря о красавицах Кадикса (или всё-таки Кадиса, по нынешним нормам), обратимся к авторитету лорда Байрона («Дон Жуан», перевод Татьяны Гнедич), потому хотя бы, что оба — и автор, и его герой — известны как знатоки по этой части:

Итак, поехал в Кадис мой Жуан.
Прелестный город; я им долго бредил.
Какие там товары южных стран!
А девочки! (Я разумею — леди!)
Походкою и то бываешь пьян,
Не говоря о пенье и беседе, —
Чему же уподобит их поэт,
Когда подобных им на свете нет!

Кадис был основан финикийцами около 1100 года до н. э. и таким образом вправе претендовать на звание старейшего города Европы. У греков и византийцев Кадис считался «краем света», о чем свидетельствует популярная в свое время присказка: «дальше Кадиса и пути нет».

Кадис, играющие дельфины. Берег Атлантического океана
Кадис, играющие дельфины. Берег Атлантического океана

Дальше, за решеткой, Кадисский залив — собственно говоря, начинается Атлантика. Именно в Кадисский залив впадает Гвадалквивир (пронеся свои воды через Кордову и Севилью). В эпоху Великих географических открытий Кадис стал главным портом, откуда отправлялись испанские экспедиции в Америку. А историческое плавание Колумба началось из соседнего с Кадисом порта Палос-де-ла-Фронтера (до которого мы с женой, к сожалению, не добрались). Третьего августа 1492 года поднимают паруса на флагманском корабле «Санта Мария», капитаном которого был Хуан де ла Коса; двумя другими судами командовали братья Пинсоны, уроженцы Палоса: капитаном «Пинты» стал старший, Мартин Алонсо, капитаном «Ниньи» — младший, Висенте Яньес. Общая численность экспедиции составляла порядка ста человек. Их коллективный портрет с предельной точностью обозначил Маяковский:

Идут,
посвистывая,
отчаянные из отчаянных.
Сзади тюрьма.
Впереди —
ни рубля.

(В скобках: к этому стиху Маяковский поставил значимый эпиграф:«Христофор Колумб был Христофор Коломб — испанский еврей».)

И раз уж мы оказались на юге Пиренейского полуострова, то глупо было бы не устроить вылазку в Гибралтар. Что же это такое? В географическом смысле — Гибралтарская скала высотой 426 метров, то есть, один из Геркулесовых столбов, плюс перешеек, соединяющий Скалу с Пиренейским полуостровом. В политическом смысле — заморская территория Великобритании, оспариваемая Испанией. Властвует английская королева Елизавета II, правит парламент Гибралтара, числом 18 народных избранников (при общей численности населения порядка 30 тыс. чел.). Оказавшись там, чувствуешь себя как в Лондоне. Красные телефонные будки, красные же почтовые ящики-тумбы с королевским вензелем, черные мусорные урны с надписью золотом LITTER, и всё такое. Движение, правда, правостороннее. Цены на всех товарных ярлыках и в общепитовских меню указаны в фунтах (впрочем, тут же дается и эквивалент в евро). Аналогичным образом, жители Гибралтара являются одновременно и подданными Соединенного Королевства, и граждаными ЕС. Чтобы попасть в Гибралтар из Испании, надо пересечь границу и, соответственно, предъявить загранпаспорт. Выглядит эта процедура паспортного контроля следующим образом: ты идешь себе по официально обозначенной дорожке, проложенной на расстоянии порядка двух метров от пограничной будки, с паспортом в руке (я, как человек законопослушный, всё-таки держал его открытым), а пограничник машет тебе рукой («Давай, давай, не задерживайся!»). И все дела. И вот он, Гибралтар.

У Геркулесовых столбов
У Геркулесовых столбов

Садимся в туристический автобус и поднимаемся на Скалу, к местным достопримечательностям, основная из которых — пещера Св. Михаила с подземным озером. Но прежде всего, пользуясь тем, что день солнечный и благоприятствует фотографу, все единодушно кидаются искать место съемки, чтобы с высоты Скалы запечатлеть вполне различимую на горизонте темную полоску африканского берега.

Что же касается достопримечательностей Гибралтара, то главной, по мнению многих, всё-таки считается магот, или берберская обезьяна, или магрибский макак — единственная обезьяна, живущая в диком виде на территории Европы. Численность колонии на Скале составляет порядка 250 особей. Cуществует поверье, что до тех пор, пока здесь живет хотя бы одна обезьяна, Гибралтар останется британским. В этой связи широко известен лозунг: «Мы будем защищать обезьян до последнего англичанина». Зверьки находятся под неустанным покровительством властей; расходы на ветеринарное обслуживание, равно как и на регулярные поставки воды, фруктов, овощей и других полезных продуктов составляют особую статью госбюджета. Кормить их туристам строжайшим образом запрещено, за нарушение можно нарваться на штраф в сумме до пяти сотен, и это по сведениям Вики; в материалах же, раздаваемых туристам непосредственно на Скале, речь уже идет о сумме до четырех тысяч — учтите, не долларов каких-то, не евро, а полновесных фунтов стерлингов.

Судьбоносные обитатели Гибралтара
Судьбоносные обитатели Гибралтара

И раз уж разговор зашел о еде, то два слова о том, чем питались мы — с учетом, напомню, постоянной температуры окружающей среды в районе 35 градусов. Завтрак в гостинице трудно назвать типично испанским, то есть, стол не ломился от множества холодных и горячих блюд — как, скажем, в Мадриде или Барселоне. (Подробнее см. здесь — извините за самоцитирование.) Тосты нам давали (немного пережаренные, на мой вкус), ломтик ветчины, ломтик сыра, масло и джем. А для начала — выжатый при нас апельсиновый сок, что приводило в восторг американских туристов, а нам было как-то безразлично. Потом мы отправлялись выполнять свой заранее намеченный урок, с максимальным прилежанием и усердием, а во время коротких передышек подкреплялись благоразумно запасенными на иерусалимском рынке орешками и изюмом. Часам к двум, когда жара, скажем так, сгущалась, мы шли обедать. Меню было стандартное: холодный суп — гаспачо или сальморехо (томатный же суп-пюре, придуманный в Кордове), а потом салат. Что такое салат в Андалусии? Это огромная (не большая, а именно огромная) миска, содержащая латук, качанную капусту (и белую, и красную), кресс-салат, рукколу и прочую зелень, что называется, в ассортименте, а также — в зависимости от места приготовления — и огурцы, и вареные яйца, и разные орехи, и дольки апельсина, и даже ломтики ананаса. И еще туда кладется консервированный тунец. Затем мы, как и подобает испанцам, устраивали себе сиесту — то есть, откровенно дрыхли. А потом — снова на программу, и уже до вечера. Вечерняя трапеза сводилась обычно к блюду сыров, которые подаются с джемом и горячей хрустящей булкой. А если жара не спадала и к восьми, и к девяти, то ограничивались посещением удобно расположенного рядом с гостиницей магазинчика, дабы запастись фруктами на ужин.

Print Friendly, PDF & Email

7 комментариев для “Виктор Гопман: От Севильи и далее, по кругу…

    1. Прочёл , Игорь, с большим интересом. Было много нового для меня.
      Единственно с чем не согласен, так это с оценкой кофе. ИМХО на 1-ом месте и с большим отрывом — Италия, потом Португалия, потом Греция.
      Израиль где-то на 4-м, 5-ом месте, но нужно места знать.

  1. Уважаемый Виктор!
    Спасибо за интересный рассказ и великолепные фотографии.
    И если Вас не затруднит, то вот мои 3 вопроса:
    1. Вы летели до Севильи через Мадрид или долетели до Малаги? А дальше?
    2. Вы брали машину или добирались до Гранады и Кордовы на об. транспорте (автобус, поезд), сколько времени ехать?
    3. Если я правильно понял, то в Гранаде и Кордове Вы были по дню, а сколько в Севильи?
    Заранее благодарен за разъяснения.

    1. Уважаемый Сэм, в порядке поступления вопросов:
      1. Туда: Тель-Авив-Барселона-Севилья, обратно: Севилья-Мадрид-Тель-Авив, с минимальными стыковками. И никакой малаги, только херес (Херес-де-ла-Фронтера).
      2. От аэропорта Севильи до города — около получаса на автобусе, где-то порядка десятки евро на двоих.
      3. В Севилье мы пробыли порядка двух недель, выезжая оттуда на дневные организованные туры, описаные в тексте.
      Если что — обращайтесь, всегда рад.

      1. Большое спасибо, Виктор, за ответ.
        Экскурсии были на английском, русском, иврите?
        Заказывали заранее или брали на месте?
        Сколько примерно стоили, долларов 150?

        1. Уважаемый Сэм, отвечаю:
          Гиды англоговорящие — хотя, по правде сказать, английский оставлял желать лучшего; впрочем, мы обычно готовимся к каждой поездке и запасаемся информацией впрок.
          Существует такая фирма — Viator, — которая организует туры в широком ассортименте. Заказы можно делать заранее, за несколько месяцев, с оплатой по карточке; ваучер получаете буквально через несколько часов после оплаты (по мылу, разумеется).
          Цены — да, в пределах $150 (на двоих).
          Удачи!

          1. Большое спасибо.
            Записал в фавориты.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.