Эдуард Гетманский: Гонор Лев Рувимович

Loading

Но Л.Р. Гонор держался, не подписывал обвинений, кто знает, может быть его и сломали бы заплечных дел мастера, бериевские изуверы. Но вскоре умер «красный фараон» Сталин, а ровно через месяц после его смерти, в начале апреля, измученного генерала Гонора привезли прямо в кабинет Берии…

Гонор Лев Рувимович (Робертович)

(евреи, ставшие Героями Социалистического Труда в годы Великой Отечественной войны)

Эдуард Гетманский

Эдуард Гетманский

Гонор Лев Рувимович (Робертович) (1906-1969) — руководитель военных предприятий по производству артиллерийского вооружения. Генерал-майор инженерно-артиллерийской службы. Родился 2 (15 сентября) 1906 года в местечке Городище Черкасского уезда Киевской губернии (ныне Черкасская область, Украина) в семье наборщика в типографии. Еврей. Позже Лев Гонор вспоминал: «Отец мой, Рувим Осипович, с 17-летнего возраста служил в книжных издательствах. И после Октябрьской революции до конца своих дней продолжал работать в государственных издательствах Украины и РСФСР. Умер в 1942 году в блокадном Ленинграде. Первым городом моего детства, оставившим глубокий след в памяти и сердце, был Баку. Весной 1923 года в судьбе семьи произошли большие перемены. Отцу предложили хорошую работу в Петрограде… Город ошеломил меня. Поселились на Моховой улице». Здесь Лев Гонор окончил девятилетнюю школу № 69 на Фонтанке. Он активно включился в комсомольскую работу, увлекся радиоделом. Общим собранием был выдвинут на общественную работу в городской комитет Международного общества помощи рабочим (МОПР). Эта организация вела очень деятельную работу по оказанию помощи революционным рабочим капиталистических стран, главным образом, томящихся в тюрьмах. С этой организацией Лев Гонор не расставался и тогда, когда в 1925 году поступил в Ленинградский военно-механический техникум, вскоре преобразованный в институт. Без дополнительных заработков студенту приходилось трудно. Работал Лев грузчиком в порту, статистом в Александровском театре и театре оперетты.

В 1929 году окончил институт, получив квалификацию инженера-механика по артиллерийскому вооружению. С 15 июля 1929 года Гонор начал работать на заводе «Большевик» (до 1922 года — «Обуховский сталелитейный завод»), который в 1930-е годы стал специализироваться на орудиях крупного калибра для Военно-морского Флота. Молодого специалиста направили работать в затворно-прицельный цех конструктором. В 1932 году Гонор стал членом ВКП(б). В октябре 1933 года набравшего силы и опыта специалиста назначают заместителем начальника цеха опытного производства орудий (ОПО). Конструктора завода сдали тогда в опытный цех изделие Б-4 (8-дюймовая гаубица на гусеничном ходу), а также Б-1П, Б-13, Б-14, Б-18. Их сборку вели под пристальным вниманием советских руководителей. Здесь Гонор познакомился с С.М.Кировым, М.И.Калининым, К.Е.Ворошиловым, Г.К.Орджоникидзе, А.А.Ждановым, И.Ф.Тевосяном, Н.Г.Кузнецовым. В дневнике Гонора сохранилась запись: «Сталинский стиль работы: волевые сроки, ночные бдения «от малого-до великого». Жесткость и жестокость». Такую закалку проходили тогда многие. В 1934 году Л.Р.Гонора включают в члены коллегии Наркомата тяжелой промышленности. Все свои идеи и задумки он, не стесняясь, высказывал на самом высоком уровне. Именно здесь обратились к нему москвичи с просьбой собирать машины для строительства метро, этот заказ был выполнен. Впоследствии Гонору присвоили звание «Почетный метростроитель». С 1934 года по 1937 год Гонор работал начальником сборочного цеха №48. Уже тогда он стал формировать свой метод работы с кадрами. С его точки зрения их надо уметь подбирать, воспитывать, выдвигать, контролировать. Ни одно невыполнение задания — не оставлять без внимания. Не обязательно только наказывать. Грубость, матерщина должна смениться выдержкой, советом с работниками, вопросом, а как Вы поступили бы на моем месте? Авторитет хозяйственника, как считал Гонор, зависел от знания дела, от его отношения к рабочим.

В июле 1937 года Гонор был назначен главным инженером завода. В марте 1938 года директором завода был назначен Д.Ф.Устинов (будущий министр обороны СССР, член Политбюро ЦК КПСС). Гонор окончил тот же Ленинградский военно-механический институт, что и Устинов. Вообще этот институт был кузницей производственно-технических кадров для Наркомата вооружения. Главный инженер завода Л.Р.Гонор фактически был заместителем директора завода Д.Ф.Устинова. За выполнение очередного сталинского задания по освоению новых артиллерийских систем для Военно-морского Флота, Л.Р.Гонор участвовал в работе XVIII съезда ВКП(б). Тогда, в Кремле, получил он за работу на заводе «Большевик» свою первую награду — орден Ленина. Свой первый орден Ленина получил и директор завода «Большевик» Д.Ф.Устинов. У Л.Р.Гонора на долгие годы установились c Д.Ф.Устиновым хорошие творческие отношения. Д.Ф.Устинов с июня 1941 года возглавил Наркомат вооружения, а Л.Р.Гонор еще в 1939 году был назначен директором Сталинградского артиллерийского завода «Баррикады» (завод № 221). «Баррикады» специализировались на выпуске 406-мм орудий для башенных установок линкоров и сверхмощных сухопутных пушек и гаубиц калибром от 122 мм до 305 мм.

Завод провалил реконструкцию, и Гонор должен был вытащить его из прорыва, срочно наладив выполнение заданий по производству орудий крупного калибра. Отстраивались цеха, восстанавливались железнодорожные пути внутризаводской сети, благоустраивалось жилье. Часть рабочих занималась ремонтом изношенного оборудования. Но основное, завод выпускал 100-мм. противотанковые пушки БС-3, прозванные на фронтах «зверобоями», производил 130-мм. модернизированные палубные установки Б-13, 152-мм установки МУ-2 в береговом варианте и другие серийные заказы. К началу 1942 года завод выпускал уже до 1000 орудий в месяц, а также 120-мм минометы. Завод работал даже в ходе уличных боев в Сталинграде до августа 1942 года, пока в ходе бомбардировок Сталинград не был практически стёрт с лица земли. Однако в считанные дни Гонор сумел произвести под огнём и бомбами врага эвакуацию оборудования и персонала завода. За выдающиеся заслуги в освоении производства орудий и минометов в трудных условиях военного времени Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 июня 1942 года Льву Робертовичу Гонору присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением золотой медали «Серп и молот» (№ 22) и ордена Ленина. В ноябре 1942 года Л.Р.Гонор был назначен директором Уральского артиллерийского завода имени И.В.Сталина (завод № 9), организованного в Свердловске на Уралмашзаводе на основе оборудования и кадров, в основном, эвакуированных из западных районов СССР. С марта 1944 года Лев Робертович Гонор был членом Президиума Еврейского антифашистского комитета (ЕАК).

В тяжёлых военных условиях Гонор организовал производство 122-мм гаубиц, орудий для самоходных артиллерийских установок СУ-85, СУ-122, ИСУ-152, СУ-122 и СУ-100; 152-мм. гаубиц и 85-мм дивизионной пушки и др. Выпуск артиллерийской продукции завода с 1942 года по 1945 год вырос в два раза. Более 30 тысяч пушек для танков и самоходных орудий были сделаны на заводе Л.Р.Гонора на Урале, ими были оснащены почти все советские танки. Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 18 ноября 1944 года Льву Робертовичу Гонору присвоено воинское звание генерал-майор инженерно-артиллерийской службы. За успешную деятельность в этот период он награждается Сталинской премией первой степени, еще одним орденом Ленина и орденом Кутузова первой степени. Но самое для него радостное, что в 1945 году он был возвращен в Ленинград и стал директором завода «Большевик», с которого начал свой трудовой путь. В 1946 году Гонор был в командировке в Германии с целью ознакомления с немецкими работами по ракетной технике.

21 августа 1946 года Л.Р. Гонор был назначен первым директором НИИ-88 (с 1967 года — ЦНИИмаш — Центральный научно-исследовательский институт машиностроения), расположенный в городе Калининград Московской области (ныне город Королёв). При назначении директора Ф.Д.Устинов исходил из того, что он должен был быть безусловно преданным ему лично. Во-вторых, это должен быть способный организатор, прошедший хорошую производственную школу. И, в-третьих, его кандидатуру должен поддержать партийный аппарат ЦК, и лично сам Сталин. Это было время, которое ознаменовалось очередным подъемом антисемитских настроений по директивам сверху. Устинов рисковал, но решился — поставил на Гонора и выиграл. Перед сорокалетним инженером-генералом, облеченным доверием Сталина, покровительством Устинова, имеющим выдающиеся заслуги и способности, открывалась блестящая перспектива руководителя первого советского ракетного центра. НИИ-88 тогда был единственным в стране, который занимался разработкой ракетной техники. Со свойственной ему энергией и хваткой принялся Гонор за абсолютно новое дело. Оно развертывалось на базе бывшего артиллерийского завода в Подлипках под Москвой. Сам же завод был эвакуирован на Урал и там остался.

Уже в августе Л.Р. Гонор утвердил штатно-должностной список сотрудников своего института, в который включил С.П.Королева, поручив ему возглавить один из ведущих отделов института. С.П.Королев был совсем недавно выпущен из бериевской «шарашки», где он проработал почти всю войну. Там же маялся и В.П.Глушко, ставший в НИИ-8 руководителем моторного отдела. В связи с высочайшей важностью и высокой срочностью ракетной программы, в институт стали собирать специалистов со всей страны, в том числе из тюремных КБ. И если уж шли на такое, то и на этническую принадлежность персонала особого внимания не обращали. Видимо, именно этим обстоятельством объясняется, что среди сотрудников нового коллектива оказалось непропорционально много евреев, в том числе среди основных конструкторов. Заместителем главного инженера работал Борис Черток, впоследствии академик Российской академии наук. Главным конструктором зенитных ракет был Наум Уманский. Ракетные двигатели производились на заводе, где всю войну ремонтировались самолеты. Естественно, в нем не было соответствующего оборудования, персонал был не готов к новому заданию. Однако все эти проблемы смог решить и наладить производство главный инженер завода Лев Давидов. Главным технологом стал Исай Кохан, его заместителем — Нисан Гельфанд, начальниками ведущих цехов — Матвей Глухман, Илья Могилевский, Михаил Салита. Военной приемкой руководил полковник Борис Копылов.

Опыт директора Л.Р. Гонора, высокий личный авторитет, огромные связи в оборонной и смежных отраслях промышленности сыграли огромную роль на этапе становления института. Лев Робертович Гонор получил задание уже в 1947 году начать полигонные испытания немецких ракет А-4, а в 1948 году — создать отечественную ракету Р-1. В помощь из Германии привезли более сотни немецких специалистов и разрешили создать на острове озера Селигер немецкий филиал НИИ-88, а также разрешили набор молодых и демобилизуемых из армии специалистов, прием на работу ученых на любых условиях по совместительству из высших учебных заведений. Л.Р.Гонор, став директором, сразу создал научно-технический совет, в состав которого входили уже имеющие громкие имена ученые страны. Он отлично осознавал, что НИИ-88 — это головной институт новой отрасли, и он как директор должен объединять идеи и результаты производства двигателистов, управленцев, химиков, металлургов, машиностроителей. Цеха старого артиллерийского завода были совершенно непригодны для разработки ракетной техники, поэтому Гонор приступил к строительству сборочного цеха и высотки для вертикальных испытаний ракет. Объём работ был настолько велик, что требовались колоссальные усилия для их претворения в жизнь. Такие руководители, как Гонор, во время войны поистине совершали подвиги на производственно-технологическом фронте. За срыв плана по выпуску вооружения директору и главному инженеру завода грозил трибунал. Руководители его ранга приучены были работать с полной отдачей физических и духовных сил, профессиональных знаний. Совершенно не допускалась некомпетентность.

Заводские генералы контролировались жестко сверху и просвечивались коллективом снизу. Коллектив прощал требовательность, даже жесткую, если его руководитель был требователен к себе, интересовался всем, что касалось условий жизни людей, проявлял чуткость и человечность. Не каждый директор обладал этими качествами. Теперь от Гонора требовалась еще компетентность в совершенно новой области. Здесь он не мог рассчитывать на свой запас знаний и богатый производственный опыт. Он обращался к специалистам с просьбой рассказать или прояснить многие непонятные ему проблемы управления ракетами. Гонор очень помог в создании первой в нашей практике лаборатории комплексных испытаний со штатной испытательно-пусковой аппаратурой, штатным бортовым оборудованием и большим демонстрационным светопланом, имитирующим процесс пуска ракеты. Эта лаборатория стала гордостью института уже к концу 1947 года и послужила Ф.Д.Устинову поводом для приглашения в НИИ-88 высших руководителей армии, участвовавших в очередной сессии Верховного Совета СССР. По отношению к заводу Гонор проявлял требовательность куда более жесткую, чем к научно-конструкторской интеллигенции. Постепенно наступал перелом в психологии работников завода. Производство — освоение новых технологических процессов, установка и перепланировка оборудования — это была его стихия.

Руководители его уровня в предвоенные и военные годы прошли такую школу и попадали в такие ситуации, что никакие учебные программы вузов предусмотреть этого не могли. В 1947 году Гонор поставил две задачи. Во-первых, освоить технологию чистой сборки и испытаний ракет из деталей, подготовленных нами и доставленных из Германии. Это была задача того самого нового сборочного цеха, где впервые появились белые халаты. Во-вторых, начать освоение изготовления ракет из отечественных материалов по чертежам, которые с опозданием, но начало подавать специальное конструкторское бюро, и главными среди них были чертежи ракеты Р-1 , которые выпускал отдел возглавлявшийся Королевым. Генерал Гонор и его сотрудники вполне успешно справились с возложенной на них задачей. Менее чем через год, осенью 1947 года, на полигоне «Капустин Яр» (ракетный военный полигон в северо-западной части Астраханской области) были проведен первый в СССР пуск баллистической ракеты дальнего действия А-4, которые завершились вполне успешно. Гонор нёс личную ответственность перед Государственной комиссией при обнаружении производственных дефектов ракет. Такой успех с успешным запуском А-4 способствовал существенной активизации программы НИИ-88. Его директор генерал Гонор санкционировал два проекта: создание оперативно-тактической ракеты Р-2 (дальность до 600 км) и стратегической Р-3 (дальность до 3000 км).

Отношения Гонора и Королева были сложными. Королёвский характер, его честолюбие не могли вынести руководителя-артиллериста. Возникали конфликты, зачастую по непринципиальным и несущественным вопросам. По проблемам проектирования, новых предложений и взаимоотношений со смежными главными конструкторами Королев в нарушение субординации иногда обращался через голову Л.Р.Гонора к Д.Ф.Устинову и В.М.Рябикову. Это вызывало раздражение Л.Р.Гонора. С.П.Королев всеми путями добивался большей самостоятельности, в создании своего опытного цеха, преимуществах в наборе специалистов и многих других вопросах. В НИИ-88 были и другие главные конструкторы большой номенклатуры зенитных ракет, которые ревностно следили за действиями Л.Р.Гонора. Всякая помощь отделу Королёва могла рассматриваться как ущемление их интересов. Шли жалобы в партком и даже Мытищинский горком партии. Учитывая особую государственную важность решаемых задач, для руководства партийной организацией НИИ-88 по опыту военного времени был прислан парторг ЦК ВКП(б) вместо обычно избираемого секретаря парткома.

Гонор должен был искать с ним общий язык. Это было гораздо труднее, чем на заводах во время войны, когда всех объединяла единая производственная программа и единый лозунг — «Все для фронта, все для победы». Как правило, Гонора обвиняли в недостаточной требовательности по отношению к беспартийному Королеву. Гонор был достаточно умен, чтобы не перегибать палку критики сверху, тем более что общая партийная атмосфера становилась все более тяжелой. Разворачивалась уже не локальная, а широкая кампания антисемитской направленности под лозунгом борьбы с «безродными космополитами». Чем больше действительных заслуг и высоких наград было у очередной жертвы этой кампании, тем эффективнее выглядела победа идейных борцов за генеральную линию партии. Гонор во время войны был членом президиума Советского антифашистского еврейского комитета. Когда появилось сообщение о «несчастном случае» с Михоэлсом, который возглавлял этот комитет, Гонор во время одной из деловых встреч проговорился: «Это очень большое несчастье. Имейте в виду, что теперь начнется чистка и в нашем министерстве. Наш институт слишком на виду. Очень завидная и перспективная тематика. Устинов нас прикрыть не сможет». В апреле 1948 года Лев Робертович Гонор был вызван в кабинет Сталина. Он докладывал о состоянии производства и его перспективах на совещании членов Политбюро, министров и генеральных конструкторов.

Доклад Гонора был принят вполне одобрительно. Казалось, директора НИИ-88 ждут только поощрения и награды. Ведь все планы его института выполнялись успешно и с опережением сроков. Но наступали времена «борьбы с космополитизмом», был убит Соломон Михайлович Михоэлс, назревала расправа с Президиумом еврейского антифашистского комитета, членом которого был Л.Р.Гонор. В 1950 году его отстранили от должности директора им же созданного НИИ-88. Подержали в резерве, а затем направили в Красноярск директором артиллерийского завода № 1004 с целью перевооружения предприятия и освоения выпуска новой продукции. И все же нет худа без добра! Видимо, именно поэтому Лев Робертович Гонор уцелел и избежал расправы над членами президиума ЕАК. Но 9 февраля 1953 года во времена знаменитого «дела врачей» настал и его черед, его «взяли» и доставили на Лубянку. Гонор был арестован по инициативе министра Государственной безопасности СССР С.Д.Игнатьева.

На Лубянке Л.Р.Гонору предъявили обвинение во вредительстве и работе на израильскую разведку. Сегодня, даже как-то не верится, — обвинить в таких делах человека, который своей деятельностью вооружил все советские танки и самоходные орудия, а потом руководил созданием первых баллистических ракет. Но в сталинские времена было возможно и не такое. А поскольку доказательств не было, их стали выколачивать. Процесс для бериевских палачей привычный — ночные допросы, лишение сна, варварский «конвейер». Пытаясь доказать его причастность к так называемому «Делу еврейского антифашистского комитета» на основании выбитых под пытками «признательному показанию» арестованной по делу ЕАК Мариам Соломоновны Айзенштадт (литературный псевдоним Мирра Железнова). Осужденная к высшей мере наказания за шпионаж М.С.Айзенштадт на допросе 22 июля 1950 года в отношении Гонора Л.Р. показала: «Гонор Лев является моим домашним знакомым и приятелем… При его содействии мне удалось устроиться на работу в редакцию газеты «Сталинградская правда». В 1943 году… я установила преступную связь с главарями еврейского антифашистского комитета и в числе моих первых статей, переправленных за границу, был очерк о директоре Сталинградского оборонного завода «Баррикады» Гоноре».

Но Л.Р. Гонор держался, не подписывал обвинений, кто знает, может быть его и сломали бы заплечных дел мастера, бериевские изуверы. Но вскоре умер «красный фараон» Сталин, а ровно через месяц после его смерти, в начале апреля, измученного генерала Гонора привезли прямо в кабинет Берии. Поблескивая стеклышками пенсне, с издевательской усмешкой он сказал: «Знаешь, генерал, ошибочка вышла, ты уж не сердись. Сейчас домой поедешь, я уж машину вызвал». Вот и все — ни сожалений, ни извинений . Гонор был освобождён и полностью реабилитирован. Ему вернули все награды. Приказом Министра оборонной промышленности СССР от 19 мая 1953 года Л.Р.Гонор был назначен заместителем начальника Центрального института авиационного моторостроения имени Баранова (ЦИАМ) и начальником его филиала в городе Лыткарино Московской области. Там тогда создавалась испытательная база двигателестроения, и Гонору было поручено создавать производственную базу для уникальных работ по испытаниям реактивной и ракетной техники. Специалист в области технологии артиллерийского производства стал директором крупнейшего в Европе, а в те годы, может быть, и в мире ракетного научно-исследовательского центра.

Четыре года руководящей работы на ракетном поприще дали умному и богатому опытом Гонору очень много ценных знаний, связей, знакомств и позволили бы использовать его с наибольшей пользой именно в этой отрасли. Но отдел оборонной промышленности ЦК решил, что надо укреплять опытными кадрами базу авиационного моторостроения. И вот Гонор должен был снова начинать с нуля, изучать технику новейшего авиамоторостроения. Но здоровье было уже подорвано. Развилась гангрена конечностей, ему ампутировали пальцы. В подмосковном Калининграде (ныне Королёв), для которого он сделал очень много в самые трудные первые послевоенные годы, его имя практически забыто. Большой вклад Лев Рувимович Гонор внес в становление и развитие города Лыткарино. Значительная часть благоустроенного жилого фонда сегодняшнего города и многие объекты социально-бытового назначения были созданы в бытность генерала Л.Р.Гонора. Лев Робертович Гонор награждён золотой медалью «Серп и молот» Героя Социалистического Труда, тремя орденами Ленина, орденами Красной Звезды, Отечественной войны 1 степени, Кутузова 1-й степени, многими медалями, в том числе «За оборону Сталинграда», а также медалью «За заслуги» (Чехословакия).

В 1946 году он стал лауреатом Сталинской премии первой степени (за коренное усовершенствование технологии и организацию высокопроизводительного поточного метода производства пушек, обеспечившее значительное увеличение их выпуска при снижении расхода металла и уменьшении потребности в рабочей силе), а в 1968 году лауреатом Государственной премии СССР. 13 ноября 1969 года Гонор умер в возрасте 63 лет, похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. В городе Лыткарино Московской области именем Л.Р.Гонора назван проезд. На здании филиала ЦИАМ в Лыткарино Л.Р.Гонору установлена мемориальная доска. Лев Рувимович Гонор мечтал о своей книге, даже название придумал — «Годы мирные, годы военные». «К такому решению, — писал он, — побудила меня уверенность в том, что нашей замечательной молодежи, куда более образованной, чем мы когда-то, может оказаться интересным и полезным узнать некоторые подробности из жизни их сверстника, задуматься над ними». Но книгу он не успел написать. Остались только обрывки рукописи, дневник, выступления, статьи.

Print Friendly, PDF & Email

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.