Зеев Жаботинский назвал идею Торы о периодического возвращения земельных участков их изначальным владельцам важнейшим элементом системы сдержек и противовесов, призванных не допускать безграничного торжества «дикого рынка». Жаботинский делает особый упор на то, что сам принцип рынка вовсе не отвергается, но регулируется.
Недельный раздел Беар — Бехукотай
Михаил Ривкин
И освятите пятидесятый год, и объявите свободу на земле всем жителям ее; юбилей да будет это у вас; и возвратитесь каждый во владение свое, и каждый к семье своей возвратитесь (Ваикра 25:10)
А земля не может быть продаваема навеки, ибо Моя земля; вы же пришельцы и поселенцы у Меня.Во всей земле владения вашего дозволяйте выкуп земли (Ваикра 25:23-24).
Если же не найдет рука его, сколько нужно возвратить ему, то проданное им останется в руках купившего до года юбилейного, а в юбилейный год отойдет оно, и он опять вступит во владение свое (Ваикра 25:28)
А дома в селениях, не имеющих стены кругом, должно считать наравне с полем земли: для них допускается выкуп, и в юбилей они отходят (Ваикра 25:31)
И если обеднеет брат твой у тебя и продан будет тебе, не порабощай его работой рабской. Как наемник, как поселенец должен он быть у тебя; до года юбилейного пусть работает у тебя, А тогда отойдет от тебя, сам и сыны его с ним, и возвратится к семье своей, и во владение отцов своих вступит опять. (Ваикра 25:39-41)
РАМБАМ дал точное галахическое описание, как следует выполнять эти заповеди: «И заповедано нам в этот год все земельные участки возвращать их владельцам. И участки уходят от тех, кто их купил, без выкупа» И именно РАМБАМ указал, что эта заповедь прямо связана с другими пассукакми из нашей Недельной главы: «Как сказано: «Во всей земле владения вашего дозволяйте выкуп земли» (Ваикра 25:24) и нам разъяснено, что этот выкуп производится именно в юбилейный год, «В сей год юбилейный возвратитесь каждый во владение свое» (Ваикра 25:13)» (РАМБАМ, книга Завповедей, Предписывающая завповедь 138).
Обязательным дополнением к этой заповеди служит в книге Заповедей запрещающая заповедь 227, запрещающая продавать землю навеки.
«Вы же пришельцы и поселенцы у Меня» (Ваикра 25:23) — это чтобы вы не сказали, что дана нам Земля в вечное владение, и мы граждане Земли, потому и сказано: несмотря на то, что по сравнению с другими народами вы граждане Земли, и дана она вам во владение, чтобы передали вы её в наследство сынам и сынам сынов ваших, у меня вы пришельцы и поселенцы, ибо Мне принадлежит вся Земля, а вы подобны пришельцам, которые пришли из дальних стран, и Владыка земли позволил им поселиться, и выделил им один из округов, чтобы поселиться в нём, а сама земля не приобретена ими, и не могут они делать с ней, что захотят. И так оно на самом деле, ибо человек подобен на Земле пришельцу, ибо душа его в Высях, и он спускается из места своего пребывания, чтобы осесть на земле, как сказал Давид: «ибо чужеземец я у Тебя, пришелец, как все праотцы мои» (Тхилим 39:13), т. е. Ещё немного, и мы вернёмся туда, откуда мы пришли» (Нафтали Хирц Визель, комментарий «А-Беур» Ваикра 25:23).
В этом комментарии делается очень интересная попытка рассмотреть частную собственность, в первую очередь частную собственность на недвижимость, в двух аспектах: в земном, сьюминутном, человеческом и в небесном, вечном, Б-жественном. В земном аспекте частная собственность, безусловно, обязывает всех участников поземельных отношений. В небесном аспекте она условна и приходяща, для Истинного Господина Всея Земли люди остаются временными и условными пользователями своих участков. Но самое важное, что Тора тонко уловила диалектику земного и небесного аспектов собственности, смогла правильно увязать их друг с другом. Поэтому и в наших земных отношениях земельной собственности тоже появляется некий аспект относительности и условности. Все сделки с недвижимостью теряют свой абсолютный и бесповоротный характер, «мы — пришельцы в земном мире», и нет лучшего способа напомнить нам об этом, чем ограничить во времени права нашей собсвенности на самое земное, что только может быть — на саму землю.
Как всегда, лапконичен и точен в комментарии к этому пассуку РАШИ «И не засматривайся на землю, ибо она не твоя».
Трудно сказать, читал ли эти слова РАШИ Генри Джордж (1839-1897), один из самых ярких и самобытных американских мыслителей Х1Х века. В конце XIX в. его порой назывли одним из трёх самых известных американцев (после Томаса Эдисона и Марка Твена). Этот самобытный философ удивительным образом сочетал веру в то, что все природные ресурсы принадлежат в равной степени всему человечеству и веру в Б-жественный авторитет Библии. В своём известном труде «Законодатель Моше» он высказывает достаточно близкие РАШИ идеи:
«Моше открыл, что истинная причина эксплуатации масс в Египте такова же, что и причина эксплуатации масс в любом другом месте, а именно: частная собственность немногих на землю. Ту самую землю с которой и за счёт которой должен существовть и питаться весь народ. И во всяком месте, где земля становится полностью частной собственностью, там народ обязательно разделяется на два сословия, очень богатых и очень бедных, там работа превращается в рабство. Немногие становятся господами многих, каков бы ни был государственный строй в этом месте. Там господствует коррупция и угнетение, какова бы ни была религия в этом месте.
Будучи законодателем не только для современников, но и на веки, Моше прозрел грядущие изменения, и захотел упразднить эту несправедливость, во всей Торе речь идёт о земле как о даре Творца всем его творениям, и ни один человек не вправе установить на неё монополию. В Писании нет речи о земле, которую ты приобрёл или о земле, которую ты захватил, но только о «земле, которую г-сподьб-г дал тебе» (Деварим 26:1). И с помощью своей Торы и заповедей стремился Моше предотвратить то зло, которое превратило все древние културы в тирании. То зло, которое стало причиной падения Рима, и которое привело к эксплуатиции крестьянства в Польше и к бедности в Ирландии. /…/ Моше позаботился не только разделении земли поровну между сынами Израиля, не только о том, чтобы оставлять её под паром на седтмой год, но и о новом разделении земли на пятидесятый год, с помощью заповеди Юбилея, чтобы предотвратить этим монополизацию» (Гери Джордж)
Весьма близкие взгляды высказал и Зеев Жаботинский в своём програмном очерке «Белый Передел». Он назвал идею Торы о периодического возвращения земельных участков их изначальным владельцам важнейшим элементом системы сдержек и противовесов, которые призваны не допускать безграничного торжества «дикого рынка». Но при этом З. Жаботинский делает особый упор на то, что сам принцип рынка вовсе не отвергается, он всего лишь регулируется с помощью этих сдержек и противовесов:
«Ветхий Завет хочет сохранить экономическую свободу, но в то же время обставить ее поправками и противоядиями. Некоторые из библейских поправок (как раз наименее радикальные) общеизвестны. Главная из них -— отдых субботний, упомянутый еще на скрижалях десяти заповедей. Затем есть закон об окраине поля: при жатве собственник не имеет права подбирать колосья, упавшие близ межи -— это подберут безземельные чужеродцы, вроде нищенки Руси. Есть еще закон о «десятине» в пользу храма. Из этих рудиментов развилась впоследствии вся сложная нынешняя система социальной охраны, общественной взаимопомощи, обложения богатых в пользу бедных. Ничего общего с социализмом она, конечно, не представляет, хотя многие из входящих в нее законодательных мероприятий проведены были в жизнь под прямым влиянием социалистических партий; все это -— лишь поправки к строю экономической свободы; начала свободы они не затрагивают. Но самая радикальная и революционная из намеченных Ветхим Заветом поправок к режиму экономической свободы гораздо менее известна»
З. Жаботинский назвал свою статью «Белый передел» именно в противоположность известной народнической идее «чёрного передела», который должен был быть достигнут, по мысли народников, с помощью всеобщей народной революции, разрушающей старый мир до основания. Старый мир никуда не девается и после юбилейного года:
«Люди будут по-прежнему измышлять, изловчаться, бороться, соперничать; одни будут богатеть, другие обеднеют; жизнь сохранит свой облик ристалища, где возможны поражение и победа, почин и провал и награда. Эта свобода будет ограничена только двумя поправками».
Первая из них -это система мер социальной защиты, действующих постоянно.
«Вторая поправка, или скорее противоядие против режима экономической свободы, — “Юбилей”». «От времени до времени над человеческим лесом проносится огромный топор и срубает все верхушки, переросшие средний уровень; аннулируются долги, обедневшему возвращается потерянное имущество, подневольный становится самостоятельным; снова устанавливается равновесие; начинайте игру сначала, до нового передела».
Это — тоже своего рода революция, но революция заранее спланированная и регламентированная, причём она затрагивает не только поземельные отношения, но и отношения богатых и бедных вообще.
«Главное — утвердите в вашем проекте, раз навсегда законность того явления, которое теперь называется социальной революцией; отнимите у этого понятия страшный привкус насилия и крови, нормализируйте его, сделайте его такой же частью конституции, как, скажем, созыв чрезвычайного национального собрания для пересмотра этой конституции — мерой исключительной, мерой особо торжественной, но вполне предусмотренной».
Удивительно, что в этой части слова Жаботинского перекликаются с тем, что написал о юбилейном годе в своей книге «Шаббат а-Арец» (передышка земле) рав Авраам Ицхак а-коэн Кук:
«И объявите свободу на земле всем жителям еЁ» /…/ И эта передышка не должна взрываться, как извержение вулкана, но приходить плавно из источника Высшей Святости: это не какое-то исключение в упорядоченной социальной системе, но его неотъемлимая часть, из более коротких семиоетних периодов складывается этот более длительный период»
Сам З. Жаботинский не раз повторяет в своём очерке, что Юбилейный год — это только самый общий идеал, «намёк», как он пишет, и что его практическое применение потребует очень серьёзной работы юристов и экономистов. Но без этого, и ему подобных идеалов жизнь человека потеряет свой высший смысл, а сионисткая идея лишится своего высшего нравственного содержания. ТАНАХ содержит много таких общих идеалов, и некоторые из них, по крайней мере, стали расхожим местом в общественном дискурсе всех прогрессивно мыслящих людей. Сам Жаботинский приводит как пример такого абстрактного идеала слова «перекуём мечи на орала»:
«Мечей на сошники мы еще тоже не перековали; но когда-нибудь перекуем».
Наверное, это не случайное сравнение…
