Александр Левинтов: Сентябрь 17-го. Окончание

Loading

Коррупция помогает всем, потому что она очень отзывчивая фея: она помогает людям в суде и на работе, с её помощью можно занять любую должность, избирать и быть избранным. Должность — это волшебный ключик Коррупции. У тебя маленькая должность — и тебе никто ничего за это не даст ни копейки.

Сентябрь 17-го

Заметки

Александр Левинтов

Окончание. Начало

Разговор у стойки регистрации

К регистрационным стойкам подпускают по очереди, за этим следит довольно строгая дама. Перед нами, но уже у стойки — три рослых, атлетично сложенных молодых человека с не зачехлёнными автоматами, пистолетами у поясов и с тяжёлыми сумками, набитыми неизвестно чем, но уж точно не ёлочными игрушками. Всё это они оставляют при себе, ничего не сдавая в багаж. Одеты они в чёрные, не военные, но явно казённые комбинезоны.

Моё лицо выражает опасливое недоумение.

— Не беспокойтесь, это у них работа такая. Так, следовательно, надо.

— Мне, возможно, лететь с ними одним рейсом, конечно я беспокоюсь. У киллеров тоже такая работа — убивать.

— Они не киллеры. И перевозка оружия разрешена международными правилами. Они сдадут своё оружие на борту самолета, и в салон их с оружием не пустят. У нас даже с детским оружием на борт не пускают.

— Я бы вообще поменьше давал детям оружие, даже игрушечное.

— Вы не правы. Девочки должны играть в куклы, а мальчики — в войну.

— Зачем?

— Они должны учиться защищать свою Родину.

— Ей кто-нибудь угрожает? Её надо защищать?

— Потому и не нападает, что мы сильно и хорошо вооружены.

— Три четверти века на нас никто не нападает, зато мы нападаем на всех подряд и торгуем оружием со всем миром.

— Неправда.

— Мы воевали в Корее в 40-50-е, в сороковые, уже после второй мировой, напали на Японию, воевали во Вьетнами, в 50-е наши войска воевали в Венгрии, а в 60-е — в Чехословакии, в 60-е мы воевали на Кубе: сегодня министерство обороны сообщило, что в 1962 году там погибло 64 советских военнослужащих, мы воевали в Афганистане, наше оружие покупали и так называемое прогрессивное человечество и самые реакционные режимы, мы воевали с Грузией, а сейчас воюем с Украиной и Сирией — все они защищали и защищают свою родину от нас.

— Но нам угрожает НАТО.

— Да, 16 солдат НАТО и вся армия Эстонии угрожают нам, а мы в ответ готовы за 40 минут дойти до Таллинна и уничтожить его.

— Проходите, ваша очередь.

Мы, конечно, прошли. И разговор прервался, но только видимо.

Я бывал в Израиле и много раз видел вооружённых юношей и девушек среди уличной толпы. Они не вызывали страха. Было ощутимо видно: случись что — и они защитят тебя и помогут тебе. Защитят тебя, а не мифическую родину. И любая нероссийская полиция не вызывает страха и отторжения — эта полиция защищает тебя и поможет тебе, а российская настроена против тебя, готов прессовать и калечить тебя, защищая — даже не государство, а людей, самозванно отождествляющих себя государством и считающих тебя, безоружного и престарелого, своим самым опасным врагом.

И я им плачу той же монетой, считая их, а не НАТО, американцев, китайцев и эстонцев своими самыми опасными врагами.

В российской армии произошла подлинная стратегическая революция. Обычные воинские подразделения и соединения, взводы, роты, батальоны, полки, дивизии, армии теперь нужны только для парадов. Боевыми единицами становятся тройки, способные выполнять задания, посильные для сегодняшних армий: взрывать города и военные базы, захватывать власть, уничтожать огромные массы людей, совершать масштабные диверсии и массовые теракты. Они, подобно нейтрино, способны незаметно проникать и просачиваться через любые границы и преграды. Они высокотехнологичны и суперпрофессиональны. Они безжалостны, беспощадны и бесстрастны. Вот такие, не задумываясь, и «мальчика распнут», и отравят целый город — с детишками, старушками и влюблёнными парочками на скамейках: это фактически биороботы, подчиняющиеся только командам и не верящие ни в какого Бога. Они не знают, что такое слёзы, свои, тем более чужие, тем более — всего одного замученного ребёнка. Они лишены различения Добра и зла, что выделяет их из всего живого, ведь даже растения умеют это делать.

Каждый такой военнослужащий стоит очень дорого, миллионы долларов каждый, но, во-первых, нефти и газа на них хватит, а, во-вторых, пусть лучше большинство сидит на картошке и вермишели, но «под защитой» этих головорезов, террористов и карателей.

Когда-то, полтора века тому назад, российское общество сделало роковой выбор между законом и террором, и теперь бумеранг окончательно вернулся: у стойки регистрации три убийцы законно и в открытую, спокойно и нагло собираются лететь в Донбасс, а завтра они вернутся и продолжат свою работу в Москве.

Советский образ жизни

о чём поют дождевые черви?
неужели опять о рыбалке?
по части хора они — из первых,
хотя и живут ни шатко-ни валко

что пишет районка Мухозасранска?
наверно то же, что и «Правда»:
о революции в далёкой Шри Ланка,
о пополненье рабочих кадров

о чём мечтает к станку прикипевший?
о том, как закалить свою сталь?
построить узкоколейку к ближайшей деревне,
и вырубить всё, чтобы виделась даль?

о чём стучит сосна по дятлу?
зачем она вообще стучит?
жизнь безобразна и непонятна
и даже сахар слегка горчит

Интеллектуальное воровство

Россия — страна воровская. И дело не только в партии воров и жуликов, правящей уже семнадцать лет (а, по-честному, гораздо дольше — вспомните партию «Наш дом — Россия», даже персонально те же воры, ну, и идеологически, разумеется, также).

Первым был схвачен за руку Тургенев, укравший у Гончарова сюжет «Отцов и детей». Бедняга так и не смог оправиться и после этого более уже ничего не написал.

Любимец Сталина и народа Константин Симонов спёр целиком у Роберта Стивенсона сюжет «Верескового мёда», перенёс действие из Шотландии в Испанию, переименовал Отца и Сына в Большевика и Комсомольца, густо обсыпал это коммунистической чепухой — да и вся недолга.

Никита Михалков, ничтоже сумняшеся, назвал «12 разгневанных мужчин» просто и незатейливо «12», стильбонил всё до мелочей и послал наворованное получать Оскара в обокраденный им Голливуд.

Вучетич стырил у Некрасова «Перекуём мечи на орала» (у того эта же композиция называлась «Перекуём орала на мечи» и завоевала гран-при на петербургском салоне осенью 1914 года).

А сколько напионерено песен, мелодий и прочего у своих и чужих?

И у каждого интеллектуально или художественно творящего наберется своя коллекция и обойма украденного.

Вот несколько поучительных историй из собственной практики.

Самый конец 80-х: дефицит тотальный, в том числе и идей, и мыслей, этот дефицит — прежде всего. А из меня, как назло, попёрло. Приятель свёл меня с главным редактором одного авторитетного и серьёзного журнала. Ему пара моих материалов понравилась:

— Несите ещё, с удовольствием напечатаем.

А из него, как из пивной бочки, несёт перегаром.

Я по дурости принёс ещё.

— Очень хорошие тексты! Приносите ещё!

Я нёс и нёс, пока не выяснилось, что этот безнадёжный пьяница не опубликовал несколько моих текстов под своим именем, но в совершенно других журналах, а остальные просто продал — по пол-литра за текст.

В подвалах Политехнического гнездилось Всесоюзное общество «Знание». Основная их деятельность была — чтение лекций, по преимуществу и по возможности бесплатных. Но занимались они и издательской деятельностью. И был у них какой-то журнал экологического направления. А я тогда занимался проблемами дельты Дуная, где экология — на острие. Меня уговорили принести в этот подвал материал, поскольку похожий в журнале «Природа» имел определённый шум и последствия: я чуть не загремел в прокремлёвскую науку, благо, Бог миловал, и пронесло. Журнальчик общества «Знание» был, надо признать, поганенький, на скверной бумаге и с совершенно невнятной заумью вместо текстов. Полтора года главный редактор морочил мне голову: вот-вот напечатаем. А потом признался:

— ЦК КПСС не пропустил.

— При чём здесь ЦК? Текст-то экологический! Верните рукопись!

Он криво усмехнулся:

— Не могу, я её уже давно сдал в ЦК, а там её кто-то шустро-быстро где-то опубликовал, под своим именем, конечно.

Мораль: рукописи не горят, не рецензируются, не возвращаются, а просто разворовываются.

Рукопись «Жратвы» тоже проболталась пару лет в каком-то частном издательстве, а потом тексты из неё просыпались в разной незаметной периодике.

Несколько лет у меня была в «Известиях» репутация автора нашумевших гранок: тексты моих разбегались по этажам, но не печатались. Наконец, прорвало: я выиграл негласный тендер новогоднего рассказа о шампанском у авторов, купленных Минпродторгом и Тимирязевкой. Через пару недель редактор приглашает меня к себе:

— Твой материал без ссылок на нас и на тебя опубликовали 18 газет. Мы с ними судиться не будем, а ты, как знаешь.

Конечно, я тоже в пузырёк не полез, тем более, что гонорары в «Известиях» были просто смешные — за статью о хересе я получил столько, что не смог на него купить бутылку крымского «хереса», в те годы стоившего унизительно мало.

Но тогда я понял одну простую как пень истину: если ты представил текст, а его задерживают публиковать, значит, его воруют. Ну, воруют — и пусть воруют, но я — человек брезгливый. И теперь, если задержка случается, я просто прекращаю отношения.

В 1999 году мне было очень хреново, совсем хреново. И я полгода вообще ничего не писал. А к концу года начал — понемногу и очень странные тексты, один из которых — сокровенный рассказ о тибетской «Книге мёртвых». Писал не то, чтобы кровью, но в страшных, корёжащих душу муках.

Прошло совсем немного времени, год-другой. Боль моя всё ещё не стихала, и потому написанное в это время было — как вырванное из сердца. И вдруг я обнаруживаю свой текст — на философском факультете Ростовского университета в качестве курсовой. Ну, ладно — студент, у этого недочеловека ещё ничего не сформировано. Но преподаватель, он ведь должен понимать, что это — не курсовая и вообще не для студента. Только много позже я узнал, что в российской провинции подобное — вовсе не преподавательский огрех, более того, это они сами торгуют подобного рода текстами: скачивают и торгуют, продают студентам по дешёвке, по 5-10 тысяч за штуку.

Из кризиса я выходил несколько лет. Выходил текстами — иначе просто спился бы. И один текст был опубликован в «Известиях», где меня всё ещё время от времени печатали, исключительно по заказу (если кто-то думает, что заказные статьи оплачиваются каким-то особым образом, то он не ошибается — за такие статьи вообще ни хрена не платят).

Статья нашумела. И почти сразу была перепечатана в Нью-Йорке, в «Новом Русском Слове». Без ссылки на «Известия» и без моего имени. «Америка — страна честная» — подумал своей наивной и глупой головой я, тем более, что печатался я тогда «от уха до уха» — на берегах обоих океанов. Позвонил в редакцию. Сначала мне стали плести о том, что искали, но не нашли меня, потом — что во всём виноват редактор, который вот именно сейчас в отпуске. Потом моему телефонному визави просто надоело врать и он спокойно и внятно послал меня на хуй. Без предисловий и даже не в ответ ни на что, потому что я слушал его молча.

И я быстро понял, что Америка бывает разной и что есть Америка, ничем не отличающаяся от России и Совка. Я понимаю, что хамство и воровство — от бедности и отчаяния. Вскоре НРС не умерло — сдохло, и тем слегка очистило от себя американскую атмосферу честности и джентльменства.

В издательстве «Аграф» у меня сложились почти джентльменские отношения: они напечатали несколько моих книг, имевших умеренный отклик, но принесших издательству прочную, хотя и не баснословную прибыль. К изданию готовилась очередная книга — «Краткий курс элементарной философии». Но тут разразился кризис 2008 года. Дела пошли у издателя туго, и он прервал всё это джентльменство. Тем более, что никакого договора между нами не было.

Ну, прервал и прервал. Я же понимаю: мои тексты имеют минимальный коммерческий смысл. Я после этого решительно перестал общаться со всякими издателями: бизнес этот тотально, планетарно умирает, читать люди просто разучились и так далее по списку разумных аргументов. Сам же я писать не бросил, хотя это, конечно, и очень глупо тратить столько времени на то, что никому не нужно. Но нормальный человек нерационален — он разумен. И пишет не для читателей, а спасая себя от склероза, скуки и бессмысленности окружающей среды.

Однако нынешнее писательство неотделимо без ныряний в Интернет как безразмерное справочное бюро.

И в одно такое ныряние я обнаружил свой «Краткий курс», в полном объёме, до запятой и со всеми моими описками. Обратился к владельцам сайта: реакция была мгновенной — текст исчез. Но как он к ним попал из редакторского компьютера «Аграфа»? Женщину, которая редактировала текст, я хорошо знаю и знаю как исключительно честного и порядочного человека. Значит, тырят по карманам прямо из компьютеров друг у друга?

Интернет — это вообще полигон всеобщего воровства. И те, кто придумал, например, программулину «Антиплагиат», по-видимому, самые отчаянные и отъявленные воры, потому что этот их монстр устроен самым нелепым и чудовищным образом: один мой научный отчет был объявлен плагиатом, потому что в приложении содержал несколько моих же, опубликованных ранее статей. Пришлось отказываться от приложений. И подобного рода ляпов — в изобилии.

Людям лень читать и писать. Все хорошо освоили нехитрую технологию copy-paste. Так возникают «авторские тексты», которые их авторами по лени и неохоте даже не читаются. Мне приходится много редактировать и комментировать. Как теперь поступают редактируемые и комментируемые? — они копи-пейстят эти комментарии и вставляют в свой текст. И никого не парит, что выходит белиберда и каша с гвоздями — всё учтено, all considered.

Воровать — нехорошо.

Воровать чужие слова и мысли — ещё и глупо.

Мы живём в нехорошую и глупую эпоху.

Чиновник

на нём тёмно-синий костюм
цвета Политбюро,
он — очень важный Хрюн,
хранящий своё нутро,

нутро пустоты и страха,
и ещё, конечно, дерьма,
дрожь предстоящего краха,
вероятного до весьма

жизненный принцип — нé фига
делать и отвечать,
держись только у берега,
главное — бланк и печать

он сыт и, конечно, выбрит,
семья — в безопасной Ницце,
а если что лишнее стибрит:
спасут его верхние лица.

Няксимволь, столица России

Первое чувство, охватывающее вышедшего из станции метро «Площадь Революции», она же «Театральная», московского метрополитена имени Ленина (всё ещё Ленина, никуда мы от него не отгребли!), это оторопь, доходящая до нервного и культурного шока. Выход буквально утыкается в расписную и размалёванную a la russ, совершенно аляповатую карусель, наверно, из мультфильма. Справа, упираясь в стену Китай-города — красного кирпича кафе «Бургомистр» (названо в честь Лужкова, но теперь эта честь отдана Собянину). Налево — замурованный проход на Никольскую и такого же красного кирпича музей Отечественной войны 1812 года, бывший музей Ленина, бывшая Городская Дума. В торце этого здания, примыкающем к метро, кафе «Шоколадница», сетевой фастфуд средней ценовой руки. Что смотрится просто дико, как смотрелся бы Макдональдс в Версальском дворце. При входе в «Шоколадницу» огороженная парковка для ментовских автозаков. Они всегда наготове — стрелять, хватать, рассеивать, задерживать, избивать, крушить, словом, наводить порядок. Смотрятся угрожающе, да и сами менты смотрят на вас исподлобья и недобро.

Рядом с каруселью — лабиринт из нелепейших павильонов, не то торговых, не то общепитовских, вечно закрытых и не функционирующих. Примыкает к этому ансамблю ни о чём и ни зачем огромный водяной аттракцион «катание на водных лыжах в подвешенном состоянии». Народ, облачённый в гидрокостюмы, катается, веерно обливая зазевавшихся прохожих и профессиональных зевак холодной до дрожи и визгу водой.

Там, где площадь Революции (бывшая Вознесенская) отделяется Охотным рядом от Театральной всё ещё стоит Карл Маркс. Он брезгливо повернулся к балагану своим задом, которого не касался резец скульптора.

Вся эта нелепица проникла и в метро: как вам, например, понравится автомат по продаже сувениров?

В общем, композиция.

Теперь перед нами Манежная площадь и проход через металлоулавливающие рамки к Красной площади, лишь фрагментарно видимой теперь. Надо полагать, эти рамки установлена теперь и на Никольской, и на Варварке, и на Васильевском спуске, то есть со всех сторон и выходов на Красную площадь, на которой всё те же расписные балаганы, киоски и торгово-общепитовские лавки.

На Манежной полно туристов, отечественных, но больше интуристов. Цивилизованные народы сюда, естественно, не вмешиваются: африканцы, китайцы, прочие ориенталы, латиносы, хорошо, что не в телогрейках и халатах, хотя есть и такие. Им тут нестыдно и интересно, как в зверинце.

Опять торговые точки, расписные карусели, водный аттракцион, чуть поменьше. Полно ментов и дворников — не стесняются присутствовать, ведь это — их мир, хотя им и непонятный. Тут же ходят Ленины и Сталины: плати и снимайся с ними в обнимку. Уходящая за горизонт Тверская пестрит надутыми разноцветными гондонами, свитыми в арки и колонады.

Так выглядит Москва Собянина. Вот так он представляет себе красоту. Вот такой у него художественный вкус, вот такое чувство патриотизма. Вот об этом мечтал этот юный оленевод из глухого сибирского посёлка с весёлым названием Няксимволь, что переводится на русский язык как «Грязный Плёс». А ведь совершенно точное название для сегоднящнего центра Москвы и, стало быть, центра всей России.

РПЦ как кормушка

Христианство, как, впрочем, и любая религия, проповедует и пестует трудолюбие. Оно продвигалось на север от Средиземноморья не мечом и огнём, а демонстрацией нового образа жизни, в котором труд был и остаётся по сей день важнейшей ценностью:

Вот мысль, которой весь я предан,
Итог всего, что ум скопил.
Лишь тот, кем бой за жизнь изведан,
Жизнь и свободу заслужил.
Так именно, вседневно, ежегодно,
Трудясь, борясь, опасностью шутя,
Пускай живут муж, старец и дитя.
Народ свободный на земле свободной
Увидеть я б хотел в такие дни.
Тогда бы мог воскликнуть я: «Мгновенье!
О как прекрасно ты, повремени!…»
(Гёте «Фауст», перевод Б. Пастернака)

Несомненно, это в христианстве — от Ветхого Завета, от иудаизма, прежде всего, от иудеев, пребывавших всё время в труде.

Протестантизм, отвергнув многие догмы и установления католицизма, усилило трудолюбие (industria — лат.) как единственную мирскую аскезу.

В основе христианства труд и трудолюбие — превыше Закона. Вот слова Иисуса: «Или не читали вы в законе, что в субботы священники в храме нарушают субботу, однако невиновны?» (Мтф. 12.21) и тут же его дела: исцеление в субботу, ибо не человек для субботы, но суббота для человека. Внятна и проповедь апостола Павла: «… ибо мы не бесчинствовали у вас, ни у кого не ели хлеба даром, но занимались трудом и работою ночь и день, чтобы не обременять кого из вас, — не потому, чтобы мы не имели власти, но чтобы себя самих дать вам в образец для подражания нам. Ибо когда мы были у вас, то завещали вам сие: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь. Но слышим, что некоторые у вас поступают бесчинно, ничего не делают, а суетятся» (Второе послание к Фессалоникийцам, 3. 7-12)

В православии также важна эта ценность трудолюбия, особенно у староверов, во многом повторяющих протестантскую этику, сами того не желая и не ведая.

Можно также вспомнить сельского попа, который, помимо службы в храме, хлебопашествует наряду с крестьянами своей общины («Жизнь Василия Фивейского» Л. Андреева).

Нынешняя РПЦ в этом смысле — секта совершенно нехристианская, пожалуй, даже антихристианская, по крайней мере, в отношении труда и трудолюбия.

Больницы, лазареты, госпиталя, лечебницы христианского мира заполнены монахами, монахинями и христианскими служителями: они интенсивно помогают врачам, ухаживают за больными, работают сиделками, санитарами, берясь за самые тяжелые и грязные работы. Великий учёный и теолог, священник, иезуит Тейяр де Шарден в годы Первой мировой войны добровольно служил санитаром-носильщиком и прослужил в этом качестве всю войну.

Неподалеку от нашего дома находится скромная миссия монахинь «Сестёр миссионерок любви». Все они одеты точно также, как их установительница Мать Тереза, в общем-то налегке. В любую погоду, по любому морозу и дождю они ранним утром выезжают городским автобусом на помощь лежачим и неходячим, больным и немощным.

В Москве действует с 1991 года еврейский благотворительный фонд «Рука помощи» ЯД ЭЗРА: он оказывает бесплатные патронажные услуги малообеспеченным, больным, пожилым евреям, оказывает всем евреям, не спрашивая о вероисповедании или атеизме, оказывает самым лучшим и качественным образом, гораздо лучше, нежели платные сиделки и социальные работники Собеса, а также выделяет им гуманитарную помощь — продуктами. Медикаментами, препаратами, медтехникой.

Кроме того, мои сёстры, побывавшие в эвакуации, получили недавно очень приличные единовременные пособия от германского христианского фонда, взявшего на себя эту компенсацию за страдания и потери евреев во Вторую мировую войну.

Американская Джуйка давно перестала ограничивать себя помощью только евреям: они помогают и сербским христианам, и чеченским мусульманам и вообще всем беглым и нуждающимся, справедливо полагая, что все люди — братья.

А теперь, в контраст этому, ситуация РПЦ.

В начале 90-х в Россию хлынула многомиллионными тиражами духовная литература, прежде всего, Библия и Евангелия. Как гуманитарная духовная помощь. В каждой такой книге было напечатано, что это — бесплатно. В церквях ими торговали по ценам, близким к антикварным. Однажды я не выдержал и спросил у батюшки, открыв перед ним страницу, где указано, что эта Книга — бесплатная. «Так это гуманитарная помощь церкви, а не вам» — ответил находчивый поп. А, возможно, он именно так и думал.

В любом монастыре, открытом для посещения, отношения между посетителями (туристами) и духовными обитателями просты и очевидны: плати за всё! И тут в ход идут маленькие хитрости: раньше листки во здравие и за упокой были заметно больше нынешних, и на них умещалось имен вдвое-втрое больше, чем теперь: православный Бог явно инфлирует вместе со своим милосердием. При этом служка, принимая записки и деньги, строго спрашивает: «а евреев здесь нет?». Мусульман и всех прочих, стало быть, можно поминать.

Приезжаем в Дивеево — сейчас это самый ходовой монастырь, целый город вырос вокруг него. Мини-отелей — тьма-тьмущая. Симпатичная монашка встречает у входа: «а не хотите нам помочь?» и тут же ведёт: на прополку, уборку мусора. Это, выходит, мы им помогаем, а не они нам, на наши же расходы и пожертвования, покупки и пр. И такое — повсеместно: что в Звенигороде. Что в Великом Новгороде, что во Пскове, что в Серпухове. Хорошо ещё, если приветливо и миловидно, а не с ворчанием и брезгливостью.

На всех кладбищах теперь стоят церкви. Нет, не в помощь овдовевшим или осиротевшим — это высокодоходные предприятия по выколачиванию денег с живых и мёртвых, довольно бесцеремонное и на скорость.

В любой больнице — церковь, часовня или молельня — нет, не в утешение страдающим и болезным: здесь идёт сбор «пожертвований» на всевозможных святых, строго по прейскуранту, ну, и торговля, разумеется: это — от гипертонии, это — от желудка, это помогает усопшему побыстрей, на перекладных, достичь престола.

Кстати, теперь, по новым правилам игры, никакой торговли в храме нет. У каждой иконки и книжки стоит ценник, но только цифры, без указания, что это рубли. Ты деньги кладёшь на прилавок сам, не в руки, а на прилавок. Символически, что ты не покупаешь, а жертвуешь, как бы никому. И служка забирает деньги не у тебя, а просто снимает с прилавка пожертвованное, как бы освобождая прилавок от бумажного мусора.

Эта игра очевидна и понятна всем, но все вынуждены в неё играть. Так сказать, тотальное ханжество.

Вы можете представить себе батюшку с лопатой в руках? А с тачкой? А хотя бы с граблями? А вы можете представить себе патриарха-бессребренника, вроде нынешнего Франциска или недавнего Павла Иоанна II?

В клиническом центре имени Пирогова (одна из бывших Кремлёвок) стоит внушительная статуя патриарха Алексия II, выпускающего из рук здоровенного голубя, я думаю, на полпуда бронзы потянет птичка. А ведь умер засранцем, прости, Господи.

Под знаком Девы

В самом конце 80-х, впечатлясь жизнью, духовной жизнью дунайских липован, я примкнул к этой общине староверов и принял крещение в вилковской церкви во имя Рождества Богородицы. Меня более всего умилили их бесконечное трудолюбие, гостеприимство и светлая убеждённость в том, что этот мир полон Христа.

Спустя почти четверть века я узнал от своей старшей сестры, что я был тайно крещён нашим дедушкой Сашей ещё в младенчестве в измайловской церкви во имя Рождества Богородицы. Александр Гаврилович был настроен атеистически, но очень любил церковное пение, был певчим в этой же церкви и таскал меня в Елоховскую на Пасху, где пели Иван Козловский, Дормидонт Михайлов, Елизавета Шумская и Валерия Барсова.

Успение Богородицы приходится на 28 августа, Рождество — на 21 сентября и таким образом близко, почти совпадает со знаком Зодиака Девой, что, конечно же, неслучайно.

Через неделю после Рождества Богородицы родился в далёком 1887 году дедушка Александр Гаврилович Сафонов, в честь которого назвали и меня, родившегося 19 сентября.

И всё это, конечно, не совпадения, точнее, совпадения, предназначенные судьбой, а потому неотвратимые.

Все стандартные и банальные свойства рождённых под знаком Девы, присущи и мне, причём с самого раннего возраста, сколько себя помню: фантазёр и выдумщик, необузданного и непредсказуемого воображения, бунтарь, непоседа, энергия через край — что там ещё про нас, Дев, говорят, пишут и думают?

И с годами этот гомеостазис только укрепляется, становится рельефней и разборчивей. Я чувствую, что сделан по лекалу, по модели, которая меня вовсе не стесняет и не угнетает, которая мне комфортна и привычна, что, при моём-то характере, даже удивительно.

Сегодня, оценивая в рефлексии пройденный жизненный путь, я начал понимать довольно тривиальную истину: да, нам предначертано, но исполнять-то — нам самим. И я прекрасно понимаю, что только-начал предначертанный мне путь, что стою в самом его начале, и возраст диктует поторапливаться, потому что теперь уже вряд ли успеть дойти до конца, да это и неважно — дошёл ли, нет, ведь главное — быть в пути, не сбиваться с него, не останавливаться и не унывать, что скорей всего всё-таки не успеешь…

Тут есть одна крамольная мысль: уникальность, к которой мы все почему-то так стремимся, не является ли она скорее отклонением от лекала? инвалидностью, браком в чьей-то работе?

И быть под знаком — значит быть самим собой и ничем иным.

Занимательная коррупция
(для детей младшего и среднего дошкольного возраста)

Мой маленький друг! Сегодня я расскажу тебе сказку про прекрасную волшебницу, фею Коррупцию. Она живёт в чудесной сказочной стране Жлобосфере [1], где каждый человек любому другому — плут, товарищ и жлоб.

Всемогущая фея Коррупция умеет всё на свете монетизировать, то есть превращать в деньги. Только ты не думай, малыш, что монеты — это деньги. Настоящие деньги не звенят — они шуршат. А ещё более настоящие деньги вообще невидимки. Вот, представь себе, что у тебя много-много невидимых денег, но всего один щелчок мышки — и они уже все у меня, а у тебя опять ничего нет, как сейчас.

Да, Коррупция — великая волшебница.

Как, например, монетизировать любовь к маме и папе, дедушке и бабушке?

Ты говоришь маме:

— Мама я тебя так люблю, положи, пожалуйста, на мою карточку сто рублей, и я не скажу папе, что ты опять ходила в магазин и потратила почти всю его зарплату.

Или папе:

— Папочка, я тебя очень люблю, ты даже представить себе не можешь, как я тебя люблю, и я ничего не скажу маме о том, что ты вытворял на диване с той тётей, если ты дашь мне тысячу рублей.

Потом, когда ты подрастёшь, малышка, я расскажу тебе, как можно легко монетизировать любовь со взрослыми дядями, у которых очень много денег и очень мало времени, чтобы тратить их.

Но монетизировать можно не только любовь. Монетизируется всё: честь, достоинство, авторитет, имя, совесть. Ты не знаешь, что такое совесть? — у тебя отличное воспитание, малыш! Совесть — это такой волшебный товар, которого чем меньше, тем он дороже. Но дороже всего совесть, когда её совсем нет.

Коррупция помогает всем, потому что она очень отзывчивая фея: она помогает людям в суде и на работе, с её помощью можно занять любую должность, избирать и быть избранным. Ты спросишь, зачем это? — глупышка! Должность — это волшебный ключик Коррупции. У тебя маленькая должность — и тебе никто ничего за это не даст ни копейки (это я шучу — у нас давно нет никаких копеек, у нас самая маленькая, почти совсем незаметная денежка — это тысяча рублей, никогда не опускайся до этого позорного морального дна). Но если у тебя солидная должность, то тебе и дают солидно, и не рублями, а зелёными долларами. Доллары, внучёк, — это деньги. Рубли, конечно, тоже деньги, почти настоящие деньги, но, в отличие от настоящих денег, они не радуют, потому что быстро тают, как апрельский сугроб. Никогда не бери рублями, но если кто-то сам берёт рубли, то непременно давай их, потому что их не жалко, они ведь не настоящие. На рубли можно купить картошку, хлеб, молоко, может быть, даже мороженое, ты ведь любишь мороженое? Но машину, дом, особенно за границей, на них не купишь, для этого нужны доллары. И работу хорошую можно купить только на доллары, вот какие удивительные деньги, эти доллары.

Интересная сказка? Ну, спи, маленький, набирайся сил, ведь тебе в жизни придётся много брать и много давать, но помни: бери и брать давай другим. Спи, моя золотая и пусть тебе приснится волшебная страна Жлобосфера. Утром проснёшься — а она вот она, вся вокруг тебя.

БИБЛИОГРАФИЯ

П. Полян Географические арабески: пространства вдохновения, свободы и несвободы. М, ИКАР, 2017, 832 с.

Полезные советы

Так как все российские банкоматы устроены по аналогии со слот-машинами и настроены на уверенный выигрыш банка даже (особенно), если вам выпадет джекпот, все трансакции старайтесь совершать вручную, а ещё безопасней вообще не иметь никаких денег.

После того, как вы помыли в туалете руки, не забудьте спустить воду в унитазе.

Если вас спрашивают на улице, как пройти к Большому театру, прежде, чем ответить, зафиксируйте рукой бумажник в кармане.

Если вас спрашивают на улице, как пройти к Кремлю, прежде, чем ответить, зафиксируйте рукой бумажник в кармане и убедитесь в возможности бегства.

Если вы вдруг почувствовали себя плохо, проверьте, не купили ли вы лекарство отечественного производства. Немедленно выкиньте его в мусорное ведро и примите универсальный антидот, но в дозировке не более полулитра.

Косметологи считают, что при авиационной катастрофе в воздухе макияж в большинстве случаев не сохраняется.

Нечего смотреть по ТВ? — не стоит беспокоиться: просто сейчас не телевидении летние каникулы. Как обычно, они каждый год начинаются и кончаются в конце мая.

Квас не рекомендуется детям до 12 лет, так как содержит небольшое количество алкоголя, а лицам старше 12 лет категорически не рекомендуется, так как содержит большое количество других вредных веществ.

Пользуясь кредитными карточками и другими не денежными финструментами, вы разгоняете невидимую, виртуальную инфляцию, недоступную ни контролю, ни управлению. Уже сейчас по размерам и темпам она значительно опережает официально фиксируемую (и сильно занижаемую) денежную инфляцию.

Как не ошибиться в покупке книг? — если в книге нет картинок, то и читать там нечего.

Не следует особо бояться КНДР, ведь севернее Северной Кореи находится Россия, гораздо более кореистая по сравнению с нею, самая кореистая из всех стран и Корей.

Если самолет не снижется, а просто падает, лучше отстегнуть ремень безопасности, чтобы хотя бы ненадолго, но почувствовать себя свободным человеком.

Коротко об искусстве

Советские эстрадные певицы напирали на вокал и чувства, постсоветские — на ноги и грудь.

В русском языке играть на — музыкальных инструментах, например, на арфе, на гитаре, на рояле, играть в — спортивные игры, например, в футбол, в шахматы, в теннис, поэтому игра на нервах — это искусство, а сыграть в ящик — спорт.

Когда звучит волшебно-чарующий вальс Штрауса «На прекрасном голубом Дунае», я невольно вспоминаю прекрасную Вену, её бульвары, дворцы и ансамбли, а также городской рынок Naschmarkt, где меня обманули на сорок евро, вбив в чек сыр с грибами, который я не просил и которого мне не дали.

Вчера был в Третьяковской галерее. Ну, и помои же там готовят вместо кофе! Не то, что в мадридском Прадо.

Тусовка — это такое кино, когда всем хорошо и весело, чтобы потом смотреть той же компанией, как всем хорошо и весело.

Зачем нужно министерство культуры? — чтобы было понятно, где министерств, а где — культура.

Творческие союзы — это организации по раздаче благ и льгот тем, кто обделён талантом.

Это неважно, в каком положении ты творишь — реально или потенциально ты всё равно сидишь.

По ящику такую классную рекламу крутили, жаль, что её часто прерывали каким-то кино.

Смена культурных парадигм: в 80-е, если по телевизору звучит Чайковский, значит минус один член Политбюро в живых; сейчас, если путин наигрывает на рояле что-нибудь импортное, значит минус один отечественный деятель культуры на свободе.

Print Friendly, PDF & Email

5 комментариев для “Александр Левинтов: Сентябрь 17-го. Окончание

  1. Спасибо, конечно, за столь высокую оценку, но, читая такое о себе, хочется уже больше ничего не писать, умереть и слушать похвалы, не краснея от смущения.

    1. Дорогой Александр! Во-первых, как Вы мертвый услышите похвалы:)?

      Во-вторых, откажитесь от подхода, суть которой когда-то сформулировал Л.Д. Кучма: «У нас, чтобы тебя признали, надо умереть». Мы и так Вас живого ценим.

      В-третьих, арабы говорят: «Никогда не желай — Аллах может исполнить твои желания».

      Суммируя, «бросьте этих глупостей» и краснейте от смущения, но живите до 120 и одного дня!

    2. Не писать, конечно, не получится; «помирать Вам рановато, есть у Вас ещё в блогах дела». Краснеть ни к чему
      :), много краснеющих и без А.Л.
      🙂

  2. Александр Л.
    что пишет районка Мухозасранска?
    наверно то же, что и «Правда»:
    о революции в далёкой Шри Ланка,
    о пополненье рабочих кадров
    ***
    Я нёс и нёс, пока не выяснилось, что этот безнадёжный пьяница не опубликовал несколько моих текстов под своим именем,
    но в совершенно других журналах, а остальные просто продал — по пол-литра за текст…
    Интернет — это вообще полигон всеобщего воровства.,,
    Если самолет не снижется, а просто падает, лучше отстегнуть ремень безопасности,
    чтобы хотя бы ненадолго, но почувствовать себя свободным человеком.
    —————————-
    Чем дальше в М—сранск, тем больше воровства, начиная от Некрасова и кончая лотками у Музея Революции…
    В этом повествовании, где проза размещена рядом с короткими поэтическими работами, столько афоризмов и столько нового, что с трудом удерживаюсь от цитирования. КПД мой по-прежнему не высок, чуть выше паровозного.
    А работа уважаемого Александра Левинтова и КПД её — неизмеримы. И не меряйте, господа, читайте и — перечитывайте. Вместе с детьми, читать А.Л. полезно и познавательно.

  3. Спи, моя золотая и пусть тебе приснится волшебная страна Жлобосфера. Утром проснёшься — а она вот она, вся вокруг тебя.
    ________________________________

    Ну, и сказочки у Вас… Детей бы пожалели, что ли.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.