Алевтина Терентьева: Саканкур

Loading

Задание они выполнили и, возможно, поспособ­ствовали решению Трумэна поддержать создание Израиля. Потом они выполняли еще много разных поручений вместе, и Роберт всегда был старшим в группе. За 25 лет его так и не оставило ощущение, что им, здоровенным, лохматым, боевым псом легко виляет длинный, красивый хвост.

Саканкур

Алевтина Терентьева

http://berkovich-zametki.com/Avtory/Terentjeva.jpgДа-а, это не просто рынок. Чего только здесь нет! Парча, чеканные кубки, старинные ятаганы, кипы тканей, горы свитеров… Туфли висят в связках, как лук. Шашлычники виртуозно нанизывают куски баранины на шампура, через секунду мясо уже источает неимоверный аромат, жир капает в угли, вызывая множество микровзрывов.

Ювелир колдует над пластиной металла, которая на глазах превращается в изящный серебряный браслет. Рядом немыслимые ряды пряностей, куда и привела его Сабина. Базары далекого польского детства тоже притягивали Боба как магнитом, но такого аромата и разнообразия цветов там конечно не было.

Продавец что-то горячо тараторит Сабине, томно наклоняясь к её уху, словно выдает все любовные секреты Востока. В его тарабарской скороговорке округлых и протяжных звуков явственно различается единственное твердое слово «саканкур». Сабина смеется, оглянувшись на Боба, и все-таки покупает у любезного, понимающего толк в женщинах продавца, маленький медальон.

— Сказал, обязательно принесет удачу, — перевела девушка, — только я еще не решила, кто из нас его будет носить.

Роберту уже надоело следовать за ней, хотя разглядывать сзади её стройную, высокую, сильную фигуру с литыми ягодицами было очень даже приятно. В этой толчее всякое может случится, поэтому он предусмотрительно и крепко взял её под руку.

— Может, по очереди поносим, — продолжала она свою женскую партию, — а может, и вместе. Шнурок большой купим и соединимся.

***

Все неделю с их знакомства еще в Вашингтоне она подначивала Бориса Гринблата, которого в Штатах звали Робертом Грином — непростого мужика, бывшего копа из отдела по борьбе с мафией, рослого и крепкого армейского разведчика, награжденного за ранение медалью «Пурпурное сердце».

Их отправили на Ближний Восток в марте 1947.

Президента порядком бесили пустые обещания англичан по еврейскому вопросу, постоянный бубнеж Форрестола об арабской нефти. Трумен был уверен в недопустимости дальнейшего содержания евреев в концлагерях. Этому нет оправдания. Вернуть назад в их страны невозможно, никто не хочет их принять, да и некуда. Скорее всего, Палестине нет альтернативы.

Но и поддержка Штатами еврейского государства в Палестине, как и утверждал Маршалл, скорее всего приведет к необходимости ввязаться там в новую войну. Надо было срочно принимать решение. Нужна была достоверная, неотфильтрованная информация: действительно ли есть «арабское единство», на что способны их вооруженные силы, на что готовы евреи в Палестине.

В обход разведслужб была сформирована группа из двух человек под приемлемым прикрытием.

Роберту представили второго разведчика, который его чрезвычайно удивил. Куратор группы ожидал такой реакции и обстоятельно объяснил выбор. Сабина Адамс — не просто красивая женщина. Она доктор философии, знает шесть языков, обучена, контактна, имеет большой опыт работы в регионе и будет хороша применительно к особой арабской ментальности. Её задачей будет общение с женами высокопоставленных деятелей. Они своих женщин не замечают, те — просто деталь интерьера, потому при них говорят очень много лишнего, даже не понимая, что в комнате еще кто-то есть. Если их женщин разговорить — многое можно узнать.

***

По дороге из Нью-Йорка до южного итальянского города Бари Сабина отсыпалась, будто только что вернулась с утомительного симпозиума, и в контакты со старшим особо не вступала. Роберт не беспокоил её, успокаивая себя в правильности выбора начальства. В Бари они вынужденно бездельничали пару дней, ожидая чартера на Кипр.

Сабина уже успела рассмотреть своего напарника. Этот здоровый парень, спокойный, уравновешенный, безусловно опытный и много повидавший, по-видимому, впервые был на задании с партнером-женщиной. Тем более, с особами вроде такой ученой дамы он вообще, скорее всего, дела никогда не имел и не ждал ничего хорошего от такой помощницы.

— Этот солдафон точно будет еще и подозревать меня в несерьезности, — решила девушка, — ладно, посмотрим…

Было жарко, но весенние листья платана надежно прятали в тень столики маленького кафе в центре городка, наполненного замечательными памятниками архитектуры XII и XIII веков. Подошла официантка, по независимой манере более похожая на хозяйку заведения.

Боб обратился к ней, собрав все осколки итальянского:

— Добрый день, сеньора. Принесите нам, пожалуйста, кофе. Только настоящий. Это возможно?

— Я думаю, гадать не стоит, просто нужно проверить. Если не понравится, я не включу его в счет.

Сабина в отличие от спутника, которому долгое путешествие порядком поднадоело, хорошо отдохнула и теперь с явным удовольствием пила кофе, с интересом оглядываясь по сторонам. Ей явно не хотелось уходить:

— Когда мы нормально ели в последний раз?

— В Нью-Йорке. Я думаю, что ты права, пообедаем здесь.

— Ну и ты еще раз полюбуешься на эту королеву кафе.

— Она тебе не понравилась? Что, ты думаешь, она сейчас делает?

— Любуется на тебя из-за занавески?

— Нет, она варит пасту.

— Ты так уверен?

— Если у итальянца радость или беда, или просто непонятный период в жизни, то он сразу принимается варить пасту. Когда прекратились бои, мы стояли в Тарвизио. Там у меня был приятель Доменик. Он по утрам рассуждал о возможности Третьей Мировой и от этих рассуждений немедленно расстраивался и убегал варить пасту. Это повторялось часто, но отказаться от блюда было невозможно.

Сабина прервала его:

— Все, ты как хочешь, а я заказываю.

Подошла итальянка:

— Я могу предложить вам великолепную пасту. С пастой жизнь станет приятнее, жара мягче.

— Давай я закажу, — посмотрел на Сабину Боб, затем обратился к хозяйке. — Паста, это хорошо, только с трюфелями. И бутылочку «Barolo». А еще оссобуко возможно?

— Для такой красивой сеньоры — все возможно!

Заказ тут же начал исполняться. На столе мгновенно появились сыр в оливковом масле, какие-то лепешки, маслины…

— Роберт, а что такое оссобуко?

— Это тушеная телячья голень с мозговой косточкой, овощами и специями. Можно заказать еще и ризотто с шафраном.

— Мне говорили, что ризотто это просто рисовая каша.

— Рисовая каша в голове у того, кто это сказал. Ты сейчас оскорбила не только итальянскую кухню, но и всю Италию, да и меня заодно.

— Расслабься, не так энергично! Нужно входить в образ. Мы в Италии, встраивайся в среду. Итальянцы в ожидании пасты погружаются в «Dolce far niente». Важнейший специфический средиземноморский термин. «Сладкое ничегонеделание»!!! Это возможно только в Средиземноморье, просто место такое. Об этом еще Плиний писал. Только он, если быть точным, писал о «радостном ничегонеделании», но традиция выбрала более правильный вариант. А ты и в Италии ведешь себя как американец.

— В смысле? — опешил Боб.

— Американец скажет: «Don’t Worry! Be Happy!». Разве не так? Но он не скажет: плюнь на дела, в праздности — прелесть, удели время «Dolce far niente». Дело, как часы тикает у него в голове, в англо-саксонской культуре безделье — тяжкий грех.

На стол поставили большое блюдо с пастой.

— Вау! Это великолепно. — Боб пытался обратить на себя внимание итальянки. — От запаха трюфелей у всех в городе слюнки текут.

Та не обратила на него внимания, демонстративно обращаясь только к Сабине.

— Вот смотрите, синьора — Parmigiano-Reggiano. — Официантка поставила на стол чашку с ароматным сыром. — Это не просто пармезан, это особый сыр. Приятного аппетита!

После обеда Роберт решил показать, что на работе расслабляться не стоит:

— Сабина, сейчас обсудим еще раз дела по нашей миссии.

— Шеф, я вся внимание.

Она уселась как дисциплинированный школьник, преувеличенно внимательно уставившись на Роберта.

— Когда прилетим в Дамаск, там будет не до разговоров, кто знает, чьи уши нас будут слушать. Здесь вроде некому.

— У той итальянки очень симпатичные уши!

— Слушай, ты серьезной бываешь?

— Уже слушаю.

— Позиция Госдепа, а точнее Джорджа Маршалла по Палестине…, — далее Боб весомо и не очень кратко изложил все проблемы.

— А миссия наша в чем?

— Сейчас. Дело в том, что от Президента требуют евреев поддержать. Так просто от этой проблемы не отмахнуться.

— И вот мы-то и разрешим эту проблему?

— Разрешим, не разрешим… Во всяком случае попытаемся! — Непонятно, на кого из них двоих больше разозлился Боб.

Но Сабина продолжала воспитательный процесс. Достала маленькое зеркальце, стала подкрашивать губы, непринужденно закинула ногу на ногу, взяла сигарету из его пачки, выдержала паузу, пока он сидел как истукан и молодой итальянец не подбежал со спичками. Не забывая о взглядах окружающих, кокетливо поглядывала по сторонам и строила глазки местным донжуанам.

Наконец, она почувствовала, что он начал закипать. Внешне это почти не было заметно, но она аккуратно притормозила у черты. Уложила дамские причиндалы в сумочку, захлопнула замочек и тут же сразу захлопнулась легкомысленная манера:

— Дело в том, что я абсолютно в теме по Палестине и по палестинским проблемам Президента. — Моментально сменился тон, появились твердые, даже жесткие нотки. — Я помню, пока ты разговариваешь с важными арабами, я должна сплетничать с их женами и добывать информацию.

***

Еще только светало, когда раздался пронзительный крик муэдзина, призывающего правоверных к первой молитве. За ближним минаретом к призыву подключился второй, третий. Боб вышел на балкон, хмуро поглядел на просыпающийся город:

— Сомнительное удовольствие, — подумал Боб, — примерно, как в казарме команда «Подъем!»

На соседнем балконе она появилась в белой рубашке, едва прикрывающей трусики. Без особого любопытства оглядела просыпающийся Дамаск, своему полуобнаженному виду значения, похоже, не придавая. Жары еще не было, солнце только чуть выглянуло из-за горизонта. Приятный ветерок нес утреннюю прохладу.

— Привет, — помахал Боб, стараясь не глядеть на своего помощника. — Как нам вчера гордо заявили, этот город — чудесный изумруд, окаймленным желтым песком.

— Чудесный, — согласилась Сабина и сладко, грациозно потянулась, — даже грешно в таком месте одной спать.

Неожиданно для самого себя Пурпурное сердце на мгновение потеряло контроль. Боб потянулся к невысокому барьеру между балконами с явными намерениями миновать его.

— Полегче, ковбой, с юмором неважно? — зрачки её в момент этого ледяного душа на мгновение сузились.

***

Красивая пара американцев в высшем обществе Дамаска была немедленно замечена.

В змеином клубке многих разведок англичанам по мере сил мешали французы, еврейская «Шай», русские, арабские разведки и контрразведка… У всех убедительные прикрытия, надежные легенды, к которым добавилась и американская. Легенда о сотрудниках Studebaker Corporation, которая после прекращения поставок по Ленд-Лизу вполне естественно ищет новые рынки, убедительно выглядела только в Ленгли.

Журналист газеты «The Times of London» и одновременно подполковник SIS, старый опытный лис Уолтер Стирлинг, даже побежал к Премьер-министру Джамиль Мардам-Бею.

— Если они не из OSS или FBI, то откуда? Кто их послал? — Премьер перестал протирать свои очки.

— Возможно, администрация Трумэна решила действовать в обход, через голову своих разведчиков…

— Мало мне французов, полковник, евреев, так еще и американцы появились… Может предоставить их воле Аллаха? Аллах не любит шпионов и объяснит им при личной встрече? — Премьер пристально глянул на Стирлинга.

Но тот с чисто английской невозмутимостью возразил:

— Не стоит. Зачем такие крайности. Если мои опасения верны, и мы знаем, кто они, то лучше их использовать, они — удобный канал к Трумэну. Можно через них дать понять, что поддержка Трумэном сионистов — ошибочная политика.

— Он решил поддержать?

— Нет. Пока нет, но думаю, что разведка здесь именно для подготовки решения.

— Спасибо, мой друг. Мы примем их ласково. Зная Вашу небывалую симпатию к американцам, я должен сам во всем разобраться. Очень возможно, Вы дуете на ваш, традиционно ледяной чай.

***

Приставленный к ним немолодой сириец с приличным английским, приглашенный корпорацией сопровождающим гидом, выдал себя за радушного представителя чудной страны. Основным своим призванием он назвал искреннее желание сделать все возможное, чтобы пребывание в Сирии деловых американцев из такой уважаемой корпорации было успешным и приятным.

Как принято на Востоке, старательную работу на спецслужбу он успешно сочетал с личным бизнесом. Используя свои многочисленные родственные связи, он всего за пятьсот долларов очень быстро организовал приглашение на прием, который давал Премьер в честь национального праздника — Дня эвакуации.

— Там будет много важных людей, но главное, придет сам господин генерал Хусни аль-Заима, начальник Генерального штаба. — Увлеченно хвастал гид. — Очень возможно, что он скоро станет вашим заказчиком. Будет Камиль Хамун, это сильный человек в Ливане. Вам будет с кем поговорить о грузовиках и обо всем, о чем пожелаете.

***

Во фраке Боб выглядел элегантно и для таких мероприятий традиционно. Но к наряду Сабины он не знал как отнестись, не понимал местных тонкостей. На ней было белое, атласное, облегающее платье с маленьким красным бантом сзади на талии, не скрывавшим прекрасные формы. Платье закрывало колени, но имелся довольно длинный разрез. Дополняли все это сомнительное на Востоке великолепие белая шляпа с огромными полями, вызывающей красной розой на боку тульи и белые туфли на высоких каблуках.

Впрочем, у подъезда к особняку Премьер-министра встречающий их офицер ничего кроме восхищения на своем смуглом лице не изобразил:

— Мархаба! Массаак алля билькейр! — почтительно пропел он.

— Добро пожаловать! Да благословит Господь ваш вечер! — перевела Сабина.

— Спасибо, рад знакомству!

— Господин Грин говорит и Вам — Массаак алля билькейр! — Сабина подкорректировала неверный ответ Боба.

— Я подполковник Сахим Рабах. Я удостоен чести сегодня сопровождать Вас, переводить и оказывать помощь.

— Спасибо, но г-жа Сабина прекрасно справляется с переводом.

— Г-жа Сафват Сами Паша Мардам Бей, высокочтимая супруга хозяина дома, приглашает г-жу Сабину к себе в свой меджлис. Там уже собрались жены гостей, и они будут рады Вашему приходу.

— Спасибо. Сами — это имя означает «Поддерживающая разговор»?

— О, Вы разбираетесь в сирийских именах! Но только кроме имени Самира — «собеседница», есть еще Самия — «высокозначимая, значительная».

— Я уверена, что госпоже подходят все эти имена.

— Любят уж они цветасто болтать, — тихо сказала Бобу Сабина и пошла за молчаливой служанкой, плавно поводя бедрами. Все окружающие, и Боб более других проводили её безнадежными взглядами. Затем Боб со своим спутником прошел в сад, где собрались мужчины во фраках и смокингах.

Его представили генералу Хусни аль-Заиму, начальнику Генерального штаба. Большинство здесь общалось на английском и французском, Роберту не составило труда свободно говорить по своей коммерческой теме, куда сквозь вязь восточного словоблудия непременно проникала политика.

Примечательным оказался финал беседы с генералом:

— …Не обращайте внимания, мой друг, мы мирный народ. — Вальяжно вел разговор генерал. — Сирийцы в основном хорошие купцы. А о войне любят поговорить те, кто ее не нюхал, всякие журналисты. Ну и политики, им нужно обратить на себя внимание.

— Я потому заинтересовался, что наши грузовики хорошо себя показали. Война или мир, это дело правительств, мое — продавать машины.

Генерал рассмеялся:

— Должен Вас разочаровать, мой друг. Войны, как вы, американцы ее понимаете, не будет. Мы просто защитим братьев в Палестине. А евреи… Разве имеет значение, сколько их мы сбросим в море? Я лично не хотел бы этой войны! Это будет не война, просто бойня, примерно, как монгольские погромы или крестовые походы.

Потом, помолчав, добавил:

— Мистер Грин, пусть другие страны занимаются проблемами евреев и берут их к себе. Арабы никогда не согласятся принять в Палестине даже одного еврея. Даже один — это слишком много. Вспомните слова Бевина.

— Это какие?

— Он сказал, что американцы потому требуют пустить их в Палестину, что не хотят много евреев в Нью-Йорке. Но Вы-то, м-р Грин, понимаете, что они не оставили нам выбора?

— Г-н генерал, мое дело — грузовики. Я надеюсь быть Вам полезным.

***

Вечером после приема они отпустили машину и подошли к знакомому кафе.

— Назовем его «Под платаном», — предложила Сабина.

— Ну, это уж совсем как-то по-парижски. Мало тебе богемного фурора, который ты учинила в этом целомудренном обществе?

— Не принимайте это близко к сердцу, шеф! Все нормально.

Они заказали кофе и Сабина стала рассказывать:

— Все было очень красиво. Расставлены подносы с восхитительными сладостями и пирожными, перед которыми невозможно устоять. Искусно украшенные флаконы с ароматными жидкостями… Это настоящая «1001 ночь». Но и в таком месте женщины любят посплетничать.

— Что интересного рассказали?

— Они так разговорились, что про меня почти забыли. Одна дама была крайне недовольна, что Президент держит своих военных маленькими гарнизонами, разбросанными по стране, но не в Дамаске. Как она жаловалась на ужас жизни на периферии… Ну и завидовала высшим офицерам. Они-то как раз в столице.

— Это, в общем-то, понятно. Командование под контролем, а войска убраны подальше. Видимо боятся переворотов.

— Как я поняла, они больше всего боятся короля Трансиордании. Он, они так считают все, хочет захватить их страну, включить в состав Великой Сирии и быть ее королем. Собственно дело не в евреях, а в том, чтобы сорвать план Абдаллы.

— Да у вас там просто заседание генштаба.

— Нет, это просто сплетни. Как мне кажется, они так хотели показать значимость своих мужчин, а значит и свою.

— Возможно. Только мне показалось, что со мной были как-то слишком откровенны. Впрочем, это возможно мнительность…

— Что ты зарядил: «возможно, возможно…»? Такой здоровенный красавец во фраке, ты же не должен сомневаться.

И опять она застала врасплох Роберта. Не зная как реагировать, он смущено предложил:

— Может прогуляемся? Можно не напрямую в отель, — он кивнул в сторону переулка.

— Ты уверен? — она проследила взглядом направление.

— А чего? — не понял он.

— Да ладно, давай прогуляемся.

Официант глядел им вслед пока не уронил чашку с подноса.

Они миновали пару пересечений с совсем темными, узкими, безлюдными переулками. В следующем, как из под земли, выросли трое. Их морды, а у одного в опущенной руке блеснул нож, даже не предполагали предварительные переговоры. Боб мгновенно вспомнил «Ты уверен?», безошибочно определил лидера, нанес ему короткий удар в переносицу и по инерции вместе с рухнувшим оказался в неосвещенной зоне. При этом он контролировал того с ножом, и уже нога Боба пошла в направлении ножа и уже достала цель, но в этот момент третий из темноты успел нанести удар чем-то тяжелым.

На секунду Боб вырубился, вернувшись он сразу оценил изменения, на которые ушло явно больше секунды. Сабина успела скинуть туфли и привести незамеченным способом ударившего Боба третьего в состояние лежащего на спине, хрипящего и испускающего ритмические порции крови с пузырями из глотки. Теперь она заканчивала того, кто был с ножом.

Перехватив его руку своей левой, она каким-то круговым движением развернула корпус бандита и почти неуловимо нанесла ему удар по горлу тыльной стороной правой руки. При этом она быстро отпрянула в сторону, чтобы кровь не запачкала ей платье.

Изготовившийся было Боб понял, что все кончено. Лидер, принявший удар первым, лежал неподвижно, два других потихоньку затихали.

— Ты специалист по снесению кадыков?

— О, Бобби, что кадыки, главное платье красивое не запачкать, — она надела туфли и пошла вперед, даже не запыхавшись и покачивая шляпой, которая как оказалось, крепко сидела на этой буйно-непредсказуемой голове.

В номере Боба она осматривала его рану. Боб сидел на стуле с обнаженным торсом:

— Дурацкая история. Их же послали чтобы нас проверить, насколько мы похожи на коммивояжеров. А мы так легко раскрылись…

— Да, шеф, тут ты не доработал. Надо было дать себя избить и подождать пока все трое меня изнасилуют — тогда было бы все в порядке.

— Ты их хоть не убила? Кровищи там больно много…

— Ты о своем думай. От такого удара и слон не выживает. А я все аккуратно делаю, через неделю очухаются. В оперном театре петь не будут, но так вполне поживут. Чего ты в сомнениях опять? Нормальная реакция нормальных американцев…

— Нормальная… Нормальный бизнесмен денег бы дал, а не боевые приемчики демонстрировал.

Боб одел майку.

— Ну чего же ты не дал? Национальный бюджет экономил? Да пусть их наниматели думают что хотят! Скорее всего, они сделают вид, что ничего и не знают.

Помолчали. Вышли на балкон, закуривая Роберт спросил:

— Скажи, Сабина, что такое саканкур?

— Запомнил. Внимательный какой. Это растертая в порошок сухая ящерица. Здесь считают, что сильно помогает мужчинам, сомневающимся вроде тебя, поддерживать тонус.

***

Задание они выполнили и, возможно, поспособствовали решению Трумэна поддержать создание Израиля. Потом они выполняли еще много разных поручений вместе, и Роберт всегда был старшим в группе. За 25 лет его так и не оставило ощущение, что им, здоровенным, лохматым, боевым псом легко виляет длинный, красивый хвост.

Когда их двадцатилетняя дочь забралась в постель к матери, пожаловалась на рискованные увлечения своего жениха и спросила:

— А вы как познакомились? Расскажи, как это было?

— Да ничего особенного, — небрежно ответила Сабина, — познакомились в университетской библиотеке. Твой отец шел между рядами и все не мог оторваться от новой книги. По пути он своротил стол, с которого слетели мои книги и конспект, стал извиняться, нагнулся собирать, сломал мой стул, но меня подхватил довольно ловко… — Вспоминая, она задумчиво добавила, — потом полгода таскался за мной с цветами… В общем, все как у всех.

Print Friendly, PDF & Email

15 комментариев для “Алевтина Терентьева: Саканкур

  1. Великолепно, дорогая Алеф. Как страстный почитатель танго (не имея практического опыта), догадываюсь: танцевать с пружинистыми красавицами не на
    пружинах, а на паркете — занятие не лёгкое. Возвращаясь из волшебного мира танго и тусовок, приступаю к комменту.
    Не светит Вам ни один прожектор, а если и по-светит, то в глаза, почти как в Донбасе, где лазЕрные лучи светят в глаза наблюдателей, вскормленных
    калорийной едой Забугорья. Однако, отвлекаюсъ. Не смелость, а простая честь, толкающая на подвиг знаменитых бардов на стадионах, призывает меня
    сформировать группу из одного человека под приемлемым ником . Знаю 2 с половиной языка, контактен до тошноты, опыт работы в Мастерской нулевой.
    Рисовая каша в головах у читателей детективов, если они не знают разницы между риссом и россом. Но о детективах любят поговорить те, кто их не нюхал,
    кто долго нюхал халу с маком и с салом. А это конечно другой разрез. Не кошерный, а варварский, но и это не беда. Важно вот что: территория в Мастерской не вся меченая, есть разгуляться где на воле. От Алеф Тер. ожидается много, и, полагаю, главные сюрпризы впереди.

  2. В рассказе допущена принципиальная ошибка, ставящая под вопрос правдивость всей расказанной истории:
    в 1947 году дамы не носили трусики!!!

    Так вот: у вас, глубокоуважаемая Алефтина, есть все три части — но все три страдают не-оригинальностью.

    И др.
    \\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\

    На свете много знатоков, не написавших сами ни одного рассказа. Всем не угодить. И не надо. Алевтина, пишите, как вам пишется. У вас замечательно получается. Чувствую, что вы потешаетесь над нелепыми отзывами. Согласен с последними двумя строчками Янкелевича. Вы – один из самых оригинальных авторов этого портала. Отрадно на фоне потока графомании и дилетантщины.

  3. В рассказе допущена принципиальная ошибка, ставящая под вопрос правдивость всей расказанной истории:
    в 1947 году дамы не носили трусики!!!
    Только панталоны!!!

    1. в 1947 году дамы не носили трусики!!!
      Только панталоны!!!
      ==
      Узко советское замечание 🙂

  4. «вроде бы она как-то явно навязывалась в самом начале знакомства» — можно посмотреть и с другой стороны: стандартная простушка-хохотушка примерно так и будет воспринята, но героиня — нестандартная. Кроме образования (доктор философии) и подготовки (агент) она прежде всего ВИДИТ своего избранника и далека от мысли, что он поймет так прямолинейно — навязывается. Потому и не парится о том как выглядят со стороны её натягивания и отпускания вожжей — эта вечная женская игра. Задание — не самое удачное место для любви, выбранное автором. Скорее, невозможное. Но что поделать, природа свое берет даже в специфических условиях. Старина Хэм целый роман написал о любви при минировании моста.
    По-моему, это достаточно прозрачно объяснено в концовке.

    1. Алеф. Тер.: «… Зарекалась не отвечать, но уж очень потешно… Заметила на Портале неоднократные обиженные наскоки профессионалов какого-то определенного профиля на любителей, …» и т.д.
      ==
      А можно высказаться не профессионалу, а скромному любителю книжек авантюрного жанра? Сугубо частное мнение?

      В хорошем детективе, как в марксизме, есть три составные части: загадка, эротика и мордобой. В старых классических английских образцах времен Конан Дойля преобладала загадка/отгадка, в американских — мордобой, у французов в ходу были всякие любовные страсти. Но у лучших современных авторов возникло некое триединство: в качестве примера можно привести Себастьяна Жапризо, «Дама с ружьем и в автомобиле», или Дика Фрэнсиса, «Фаворит».

      Так вот: у вас, глубокоуважаемая Алефтина, есть все три части — но все три страдают не-оригинальностью. Текст выглядит, как барышня-из-глубинки: изо всех сил старается не быть, как она есть, а быть так «… как надо …». И выходит не так чтобы очень …

      1. Борис Маркович, ты несправедлив! По детективам ты, вероятно, и был бы прав, но здесь на мой скромный взгляд история «про любофь» на фоне реальных событий. По событиям даже такие глубокие знатоки как Янкелевич и Сэм замечаний не дали. По трусикам Сэм явно прикололся. Как бывший советский он хорошо знает, что в трусиках дамы-комсомолки тысячами еще до войны гарцевали на парадах перед лучшим другом всех женщин.

  5. Уважаемая Алевтина, Вы выступили в весьма неожиданном жанре, весьма неожиданном после предыдущих Ваших публикаций.
    Описание рынка в Дамаске очень выразительно написано. Если принюхаться, то можно уловить его ароматы. Так же удачна сцена в Бари. Драка излишне, на мой взгляд, голливудская. Но это дела не портит. Направление спецгруппы достаточно мотивировано, хотя, на мой взгляд, нужно было уделить больше внимания обстановке, в которой Трумэну нужно было принимать решение.
    Я думаю, что будет интересно, то, что английского разведчика Стирлинга подстрелили в Дамаске в 1949 году. Говорили ему — поезжай домой. Не захотел, пришлось увезти.
    А вот генерала Хусни аль-Заима не подстрелили, а расстреляли. Такие там народные обычаи.
    Я считаю, что дебют Алевтины в новом для нее жанре вполне успешен.
    Алевтина — вперед и вверх!

  6. Уважаемый С.Л.,
    надеюсь, что скоро в Мастерской будет напечатана моя статья «Драка, как явление».
    Буду рад Вашему комментарию!
    Б.

  7. Смешной рассказ. Не специально, а так получилось…
    И вообще, кто еще пишет в нашем возрасте и в наше время эти псевдоромантические этюды с элементами киношного боевика?

    1. Г-жа Дорн, не могли бы скинуть ссылку на Ваши произведения? Талант критикессы из «Советская культура» продемонстрирован, хотелось бы чего-нибудь нетленного…

  8. Боб мгновенно определил лидера, нанес ему короткий удар в переносицу и по инерции вместе с рухнувшим оказался в неосвещенной зоне. При этом он контролировал того с ножом, и уже нога Боба пошла в направлении ножа и уже достала цель, но в этот момент третий из темноты успел нанести удар чем-то тяжелым.
    На секунду Боб вырубился, вернувшись, он сразу оценил изменения, на которые ушло явно больше секунды. Сабина успела скинуть туфли и привести незамеченным способом третьего в состояние лежащего на спине, хрипящего и испускающего ритмические порции крови с пузырями из глотки. Теперь она заканчивала того, кто был с ножом.
    Перехватив его руку своей левой, она каким-то круговым движением развернула корпус бандита и почти неуловимо нанесла ему удар по горлу тыльной стороной правой руки. При этом она быстро отпрянула в сторону, чтобы кровь не запачкала ей платье.
    Ну, вы даете, коллега! Оказывается, вот как надо!
    «Скока я зарезал, скока перерезал, скока душ я загубил!
    ―Ты чего, ты чего?
    ―Моргалы выколю!
    ―Помогите! Хулиганы зрения лишают!»
    А я, оказывается, всю жизнь «стакан искал». Пойду, потренируюсь перед зеркалом.

    1. Зарекалась не отвечать, но уж очень потешно… Заметила на Портале неоднократные обиженные наскоки профессионалов какого-то определенного профиля на любителей, использующих его, профессионала, помеченную территорию как декорацию.
      Уважаемый Борис, как соберусь писать наставление по боевым искусствам, обязательно буду просить Вашей помощи.

      1. Сожалею. Частных уроков и консультаций не даю. Территорию не мечу. Пишите на здоровье. Удачи.

Добавить комментарий для Григорий Быстрицкий Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.