Напомню: все, абсолютно все, в моих МИНИА­ТЮРАХ — чистая правда, только имена героев, по их просьбе, меняю. Попробуйте под своим именем эту «ЧИСТУЮ ПРАВДУ» всему белу свету выложить — не получится, так ведь?..

Эмма Бовари наших дней, или
В поисках радости

Миниатюра-10

Тамара Львова

Миниатюра-1, Миниатюра-2, Миниатюра-3, Миниатюра-4,
Миниатюра-5, Миниатюра-6, Миниатюра-7, Миниатюра-8, Миниатюра-9

Как ни странным покажется вам, уважаемые читатели, но именно этот роман — один из шедевров мировой литературы (Гюстав Флобер, «Мадам Бовари», 1856 год), — совершенно случайно попавший недавно мне в руки, забросил мысль, ставшую идеей-фикс, уже не отпускавшей: «Оглянись — посмотри! Чем не Эмма Бовари твоя Аля — чем не героиня Флобера наших дней, ХХI века?» Конечно… кто может сравниться с «Эммой»? Роман великого французского классика издавался множество раз на множестве разных языков, по нему снимались фильмы, ставились спектакли — узнать о них можете в Интернете: «Мадам Бовари» входит в число лучших постановок классики на советской театральной сцене».

Из тех, прежних, назову только спектакль А.Я. Таирова в его Камерном театре, в Москве, поставленный в 1940-м году. Вот как писали о нем: «Самая знаменитая инсценировка с А. Г. Коонен в главной роли.» И еще. «Именно на той сцене, где сейчас играет театр им.Пушкина, шла легендарная постановка Таирова по тому же роману, и Эмму в ней играла великая Алиса Коонен.» (Не могу с горечью не напомнить, что в 1949-ом году Камерный Таирова был закрыт как «ТЕАТР ЧУЖДЫЙ НАРОДУ».)

Да и у нас, сегодня, Эмму Бовари не забывают: посмотрите репертуар петербургских театров: «Русская антреприза» им. А. Миронова, «Балтийский Дом»; московских: им. Пушкина на Тверском бульваре, Олега Табакова, Российского академического молодежного театра (РАМП) — Эмму играет там Елена Калинина…

Нет, за ними нам не угнаться. Будем скромными — посвятим «нашей Эмме», которую зовут Aлиной, небольшой рассказ — МИНИАТЮРУ— 10. (Последнюю, № 9, см. в «Мастерской» от 9 июня; называется она — «Палата номер 9» — «Больничная». Удивило — только что заметила! — трижды повторяющееся «9», может быть, добрый знак для «Миниатюры–10» — приглашение «ПРОДОЛЖИТЬ»?)

Напомню: все, абсолютно все, в моих МИНИАТЮРАХ — чистая правда, только имена героев, по их просьбе, меняю. Попробуйте под своим именем эту «ЧИСТУЮ ПРАВДУ» всему белу свету выложить — не получится, так ведь?..

И еще несколько вступительных слов: повествование мое разделю на две части.

В первой — расскажу я: что знаю о своей героине, какой вижу её.

Во второй — будет говорить она сама; обещала, после чашечки кофе, дать мне интервью, одно или два, если… ПОКЛЯНУСЬ! — в этом самом: имя ее и всех других, о ком расскажет, изменить. Я поклялась. Что и выполняю. Назвали ее — придумала я — Алиной. Помните, в «Евгении Онегине»?

«… Но в старину княжна Алина,
Ее московская кузина,
Твердила часто ей об них.»

Звучное имя, редкое.

Итак, начнем…

Часть 1

Она для меня загадка, моя Алина… Почему? В чем? Ну, сами подумайте. Горячо любящий муж Толя (я фото видела: статный, высокий, симпатичный); машинист пригородной электрички — в поте лица трудится, старается заработать побольше; но умудряется и дома хозяйничать: кормит-поит свое семейство; на днях Аля угостила меня превкусными сырниками — сказала: «Толя как-то по-особенному поджаривает»; добавила: «А как он вяленое мясо готовит — сложнейшая процедура!» (Я, признаться, не знаю даже, что это такое — «ВЯЛЕНОЕ»!) По выходным Анатолий пылесосит квартиру. Цветами Алину задаривает — и это после 22-х лет совместной жизни!.. Да и она — искренне мне говорила — любит его. Впрочем, я и сама это вижу: в какую панику ударилась, разрыдалась, когда он с дачи позвонил — спускался с чердака по лестнице, упал, здорово ушибся, не мог встать; немедленно поехала за ним, в травмпункт отвезла, на перевязки возила, уколы делала, словом, заботливо ухаживала… Дети у них славные, дочка и сын, оба студенты; и учатся хорошо, и подрабатывают; недавно, на ее день рождения, «скинулись» — какой-то, новейшей конструкции, необыкновенный мобильник подарили; мама ее с ними живет, зятя своего Толю любит, внуков обожает… Подшучиваю я над Алиной — без конца ей звонят: муж, дети, мама. Какие-то советы-распоряжения дает. Слушаются…

Редкая, идеальная семья — всем на зависть, не так ли? Вот и я так думала, причем, довольно долго, пока не заметила: звонки постоянно какие-то странные, явно… «не семейные», на этот самый подаренный ребятами мобильник, — а их у нее всегда с собой ДВА, да и не подружек многочисленных… Лицо ее мгновенно меняется: вспыхивает вся, ямочки очаровательные на щеках появляются, в глазах — огоньки — и убегает подальше — в коридор или на кухню, чтоб я не слышала. Явно, поклонники. И, кажется мне, разные…

Но пришло время рассказать, откуда я ее знаю, Алину?

Около года назад мне прислали нового соцработника — тогда и познакомились (прежняя, тоже милая женщина; я писала о ней в «Миниатюре» о «БУМАГАХ»; почему их поменяли, мне неизвестно).

Вы спросите, прочитав предыдущее: «Красавица она писаная, наверное — поклонники, да еще и разные — без конца звонят?» Нет, — сказать этого не могу — симпатичная, приятная, да, но не больше, во всяком случае, на мой, женский, взгляд… Да и серьезный минус есть: слишком полная — на десяти разных диетах сидит, одна за другой (где только ни черпает рекомендации!) — увы, никаких результатов: ничего против «генетики» не поделаешь, в этом я твердо убеждена…

Алина закончила медицинское училище. Почему не институт? Мама так этого хотела! Ответ простой. Замуж «выскочила»… школьницей, в 10-ом классе, 17-ти еще не было! Ни отец, ни мать не смогли приструнить дочку. С Толей — жених был старше почти на 7 лет — их брак тогда, конечно, не зарегистрировали, жили у родителей, но… всего через год, школу Аля заканчивала уже «законной» замужней дамой. Как это получилсь, расскажет чуть позже она сама.

По специальности Алина работала меньше года. Объяснение — странное, хотите верьте, хотите — нет: «Не могла я страдания видеть — каждого больного жалела, сама больная стала, по ночам они мне снились, вот и сбежала!»

Сколько «работ» потом она сменила — разных, случайных, ненужных! Дольше всего задержалась в торговле: администратором была в большом продуктовом магазине («по знакомству устроили, без образования специального взяли»). Нравилась ей работа — и начальство довольно. Сынок, Васенька, в это время уже был.

— Но почему же и там, — спросила я — всего несколько лет? Почему оказались в СОЦРАБОТНИКАХ?

(Кстати, очень я благодарна этой нашей гос. соц. службе — здорово помогают нам, старым-немощным.)

На мой вопрос снова последовало — более чем странное объяснение:

— Женщины наши меня возненавидели, поедом ели! Мужики за мной табуном ходили, и продавцы, и покупатели: больше всего у меня покупали, угощали, а на них — ноль внимания! Скажите, разве я виновата? Заманивала их что ли? Сами липли — проходу не давали! Вот и пришлось уйти. Очень жалко было. Зато тут, в социалке, никто не трогает, одни бабушки у меня и два дедушки — мои подопечные, со всеми дружу. А с Вами, Тамара Львовна, больше всех! Только Вам ведь про себя рассказываю.

Ох, загадка вы, оказывается, для меня, уважаемые мужчины! Смешно — не правда ли? — на закате дней своих это обнаружила: ну что вы такого находите в ней, в моей Алине? Не красавица писаная — это уже я сказала… Сколь образована? Да более чем скромно. Даже на солженицынскую «ОБРАЗОВАНЩИНУ» не потянет: читала я ей «Медного всадника» — впервые вот так, целиком, услышала! А строка из «Онегина»: «Я к вам пишу — чего же боле?» хоть и знакома ей, но — ОТКУДА, сказать не могла. (Увидеть бы ее учительницу литературы!) Моя роскошная библиотека ни одной книгой ее не прельстила. А сегодняшние проблемы? Может быть, они ее особо интересуют? «КРЫМНАШ» — поддерживает или, напротив, нашей агрессией там возмущается? Да нет же, ни то, ни другое — полное равнодушие!

Сегодня, когда я пишу эти строки, 30 октября 2017 года, в Москве, наконец, открыт памятник жертвам сталинских репрессий — СТЕНА СКОРБИ, а у нас, в Петербурге, проходит акция: «Возвращенные имена». Алина и не слышала об этом. Ладно, пусть не слышала, я рассказала. Но тоже — абсолютное безразличие. И про «Эхо Москвы», что такое, особое, Радио у нас есть, она впервые от меня узнала. Вот и скажите, — снова к вам обращаюсь, дорогие мужчины, — почему… ходите за ней — «липнете»? О чем разговоры ведете? Ведь не все время же обниматься-целоваться?

Возможно, кое у кого возникли сомнения: не сочиняет ли Алина, не преувеличивает ли, а может и привирает, — и я заодно с ней? «Ходят ли табуном?» Нет, не преувеличивает, не привирает. ХОДЯТ! Почему верю? Все тот же, подаренный ей детьми мобильник — безусловное доказательство. Пятеро поклонников, один за другим, звонят и пишут ей непрерывно — разговоров не слышала, но кое-что Аля мне рассказывает, а письма — множество! — показывала, так что я читала их сама. Какие письма! Меня — в мои-то годы! — «зависть берет»: «Дорогая!»… «Любимая!»… » Ты самая лучшая!»… «Когда увидимся?»… «Очень соскучился!»… «Все равно вместе будем!»… «Нет, не женился, не могу, тебя жду!»… Дословно цитирую, запомнила. Сказала мне как-то Аля: «Сама не знаю почему, но все пятеро, хотят, чтоб я ребеночка родила. Каждый думает, что он ОДИН, ну, про мужа, конечно, знают, и про детей — но никого больше».

Забегала ко мне сегодня Алина ненадолго, спешила очень — взволнованная, на себя непохожа — одно окно только успела «перевести на зимний режим», а собиралась все три и балкон: пора уже, холодно — помыла, законопатила, заклеила. Пока стекла протирала, рассказывала: «Беда!» Самый младший ее ухажёр (так и не знаю, как называть!), которому 25 всего, а уже зам. директора магазина (!), повздорил с полицейским — тот и придрался, посадил его на трое суток; она от него, оттуда, только что; принесла ему поесть; там же не кормят: клетка крохотная с койкой, не повернуться, темнотища; не пускали ее — еле уговорила, сказала, что родственница… Собирается еще раз к нему, вечером — обещали пустить: охраннику одному она вроде бы понравилась.

Но не это даже ОСОБО УДИВИЛО: рассказала Аля, что отнесла своему, «посаженному ни за что», самому молодому, «очень вкусную картошечку с окороками»: МУЖ ПРИГОТОВИЛ и так красиво упаковал — наврала ему, что для подруги, которой надо на сутки идти на смену в больницу, а у нее дома плита сломалась, вот он и постарался…

Удивились? А не хотите — удивлю еще больше! Оказывается, Я, ее любимая «подопечная», Тамара Львовна, уже ДВАЖДЫ за последние полгода… СЛЕТАЛА В ВАШИНГТОН к своему другу Владимиру Ароновичу Фрумкину и его жене (ох, если бы!!!). Напомнила она Толе, что книжку Тамара Львовна с этим Фрумкиным написали, «Через океан», Наденьке (дочке их старшей) подарили; она, Аля, поедет завтра провожать Т.Л. ранним утром в аэропорт (ночевать у нее придется). И встречала ее (т.е. меня!) через неделю, в аэропорту (у подруги ночевала). И верит — ВЕРИТ ей! — Толя, безоговорочно и беззаветно. Боюсь я за Алину: раньше — позже ли, узнает он; нередко трагическим бывает финал подобных авантюр, тем более, что муж ее, как сама она мне сказала, хоть и вырос в нашем холодном Петербурге, горячей крови человек… Очень беспокоюсь я за Алю — с огнем играет.

Завтра — наметили мы! — у нас с Алиной первое интервью.

Часть 2

Говорит АЛИНА…

Отвечает на мои вопросы. Собственно, вопрос пока один. Но… о ПЯТИ очень разных людях. Ее сегодняшних (!) «ПОКЛОННИКАХ» — «УХАЖЁРАХ» — «ВОЗЛЮБЛЕННЫХ». Я просила представлять их «по старшинству»: с кем раньше познакомились. Почему, подчеркиваю, — СЕГОДНЯШНИХ?.. Те, прежние, вчерашние, ушли в небытие, в прошлое…

Впрочем, посмешу вас. Оглянемся все-таки на прошлое. Очень уж подходящий момент… Как раз сейчас, в эти дни, взахлеб обсуждаются всеми СМИ в разных странах скандалы вокруг «секс. домогательств» чуть ли не полувековой давности… Вот только что, 9-го ноября, в «Особом мнении из СПб», после 11 утра, замечательный человек, умница, сексопатолог и психолог профессор Лев Щеглов назвал этот разноязычный шквал — «ТОЧКОЙ БЕЗУМИЯ»… Так почему бы и моей Алине не воспользоваться? Еще как смогла бы «урвать» приличный «кусок пирога»! И мне, бедной пенсионерке, кое-что перепало бы за подсказку: ведь она ничего и не слышала об этой всемирной истерии. Словом, «насущная проблема» нами обсуждается. Может быть, вы посоветуете, стоит ли ввязываться? Будем благодарны…

Когда Алечке было лет 11–12, сосед по даче, дядя Федя, хороший, добрый дяденька — шоколадками ее угощал — позвал прокатиться на велосипеде в поле — горох поспел, соберем… Обрадовалась, конечно, подсела поудобнее на перекладину с подушечкой — и покатились! Только выехали за поселок — никого вокруг! — наклонился, схватил, к себе прижал — и ну целовать: в губы, щеки, руки, плечи! Испугалась до смерти девчонка — еле вырвалась, соскочила с велосипеда и — бегом; всю обратную дорогу взахлеб рыдала… Дома никому ни слова — не может сейчас объяснить почему: стыдно, что ли, было? Теперь этот Федор Кондратьевич — весьма богатый человек. Лет 50 ему… Там же, рядом с ними, и теперь его дача: только перестроил ее — ДВОРЕЦ! Тоже никогда о том, далеком, не вспоминает — будто ничего и не было. А шоколадинами, как встретятся, и теперь угощает — не такими, как тогда — громадными. Алина ребятам своим относит…

Что скажете? Стоит нам подавать в суд за эти самые «сексуальные домогательства», да еще к несовершеннолетней? Это вам не «КОЛЕНКУ ПОТРОГАТЬ!» К тому же, прошло всего «каких-нибудь»… около 30-ти лет!

Но пошутили и — в сторону! Надеюсь, вы не забыли: взрослая Алина представляет мне своих (так она называет их) «молодых людей». Сегодняшних. Обозначим их, чтобы имен не выдумывать, порядковыми номерами… Диалог начинается. Слово моей героине:

№ 1

— Номер ПЕРВЫЙ? Он из магазина еще, когда я администратором там работала… 12 лет назад, тогда ему 24 было. Просто покупатель. В очереди стоял. Сначала вызвал меня, к кассе, по делу, что-то ему было нужно. Спрашивает вдруг: «Вы, кажется, простужены? У меня таблетки хорошие есть. Возьмите!» Удивил очень: правда была простужена, но никто не замечал. Помогли его таблетки…

Потом, смотрю, еще приходит, и еще. Чувствую — выдумывает причину. И вдруг — цветы приносит — роскошный букет. Розы… И спрашивает: — «У Вас родители — не ХУДОЖНИКИ?» Растерялась я, но «достойно» ответила: «А у Вас тогда — не СКАЗОЧНИКИ?». Рассмеялись оба и как будто — век знакомы. Погулять пригласил. Ну, я и согласилась — всю ночь возил, машина у него; по-новому город увидела… Часто стал приходить. Гуляли. В рестораны водил. Я таких и не видела. Не знала, что они есть. Высокий он, красивый, «при параде» всегда: нарядный, парфюм на высоте. И… какой-то легкий — хорошо с ним. Весело…

— А занимался чем?

— Тогда бизнес свой только начинал. Теперь у него несколько магазинчиков, кафе, ресторан маленький — публика своя ходит, особая… Женатый он; когда познакомились, уже двое малышей было, потом — третий родился… Вы удивитесь, наверно… С женой своей познакомил — очень симпатичная. На ее день рождения к ним привел. Сказал, что я у него в магазине работаю. И я потом познакомила его с Толей, тоже сказала: приятель мой, с работы. Целый год гуляли… просто так. Разговаривали…

— А потом… «НЕ ПРОСТО ТАК?»

— Погодите — расскажу… Хотите, еще удивлю? Приходит в магазин. Твердо так, командирским тоном: «Завтра в Москву едем — собирайся! Дня на три. Покажу тебе столицу — говорила ведь, что не была!» Изумилась я: «Как поеду — завтра мне на работу! Что мужу скажу? Детей как брошу?» Все он устроил! Пошел к моему директору — не знаю, что говорил ему, отпустил меня… « В МОСКВУ — НА УЧЕБУ», на трехдневные курсы, — так я Толе и сказала; а к ребятишкам — мама моя к нам на эти дни переехала…

Какая поездка была — незабываемая! Влюбилась я в Москву — умеет он показывать. Красная площадь, музеи, ресторан в самом центре… Нагулялись! А как он все устроил: туда и обратно — на «КРАСНОЙ СТРЕЛЕ», в отдельном купе ехали! В гостинице номер снял — я таких и не видела. Сейчас вот отвечу на Ваш вопрос: тут и началось… «НЕ ПРОСТО ТАК»… И до сих пор продолжается. Я не жалею: ничего такого, как с ним, за всю свою жизнь не увидела бы… Вот только поездка в Сочи не удалась — тоже звал на несколько дней съездить: в море искупаться, шашлык необыкновенный отведать, ПОДСТРИЧЬСЯ у какого-то знаменитого мастера (!) — и обратно. Но не решилась я. Об этом жалею.

Такая недавно неловкость у нас вышла… Давно не виделись. Соскучились оба. Договорились о встрече. Подъехал за мной на машине. Дверцу открыл — я и плюхнулась рядом, прямо в руки его раскрытые: ОБНЯЛ, ЦЕЛУЕТ, НЕ ОТПУСКАЕТ! Вдруг вижу в зеркальце — на заднем сидении, прижалась в углу, глаза вытаращила, приятельница моя — мы и забыли от радости, что подвезти ее куда-то по дороге договорились, он и заехал за ней… Отпрянули, конечно, сразу друг от дружки…

Не угадаете, что она мне потом сказала: «Завидую я тебе, Аля, никогда, никто меня так не целовал… Обидно даже. Хоть раз бы испытать. Такая СТРАСТЬ!!! И ты тоже… Не умею я так — научила бы». Разве этому научишь?

— Аля — не выдержала я, — если у вас настоящая любовь, — не хотели оба — развестись, семью новую создать, соединиться?

— Ну что Вы, — Алина прямо-таки вскипела, — и мысли такой не было! Разве я Толю моего брошу? И ребята так папу любят. И он так думал. Знаете, что мне сказал? «Хорошо, что мы оба семейные. Уважаем семью, я — твою, ты — мою, семьи не разбиваем». Да и если правду сказать… У меня, наверно, не любовь это была, увлечение. Подружились мы очень. Все ему рассказать могла. И сейчас могу. С мужем так не делюсь. Друг он мне самый лучший. Уже 12 лет… А вот он по-настоящему меня любил. И сейчас любит. Ревнует. Толю признает. И никого больше… Даже ссориться стали. Ссоримся — миримся. Две недели не звонит: ВСЕ. Конец. Разбежались. А потом снова звонит, как ни в чем не бывало. Снова встречаемся. Гуляем. Вот вчера с ним виделись…

— С № 1, Аля, спасибо, познакомились. И я, и наши читатели. Кто следующий? Как появился?

№2

— Так меня с ним, ВТОРЫМ, тот, ПЕРВЫЙ, и познакомил. Его старый приятель. Ровесники они. Армянин. Давно к нам приехал — говорит, там у них работы нет… Плетет какую-то модную мебель на фирме у своего дяди… Куда-то мы вместе, втроем, поехали — и как прилип он ко мне! Стал звонить каждый день. После работы ждал. Тоже — с цветами. Погуляли раз-другой, поцеловались: вижу, влюбился — горит весь!!! А тот, друг его, ПЕРВЫЙ (трудно мне их по номерам называть, но — обещала Алине, значит, буду стараться — Т.Л.), узнал и — не ожидала я от него, спокойный ведь, выдержанный — так разозлился: ПРЕДАТЕЛЕМ, ПОДЛЕЦОМ обозвал! А армянин мой — горячие они очень, южане! — оскорбился — прямо озверел! Такую разборку устроили: «стрЕлка» у них называется. За магазином ПОДРАЛИСЬ! И еще как! Растаскивали их дружки: у каждого — целая команда. А мне смешно: дерутся из-за меня, а дома муж ждет и дети…

«Смешно», я сказала, — да, смешно; Вы еще «дуэлью» эту «стрЕлку» обозвали, с «секундантами». Правда, на дуэль похоже… Но замучили они меня. Каждый требует: «БРОСЬ ЕГО!», «НЕ ВСТРЕЧАЙСЯ!», ГОНИ В ШЕЮ!»… У «ВТОРОГО» — слезы на глазах: «НЕ ХОДИ С НИМ!». Обоих жалко. Не могу бросить, ни того, ни другого — мне интересно. С обоими гуляю. По очереди. Только бы Толя не узнал… Вот этого боялась. Магазин мой ведь возле нашего дома был, совсем рядом. И теперь боюсь, хоть и не там уже работаю…

— А какой он, этот Ваш армянин? Чем понравился?.. Я ведь совсем Вас не понимаю: вспоминаю себя в молодости — уж если понравился кто, НИКОГО, кроме него, не нужно…

— Я и сама не понимаю… Расскажу Вам — еще больше не поймете… Совсем они разные… Помните, говорила, что ПЕРВЫЙ — высокий, статный, красивый ? И веселый. А этот, ВТОРОЙ, невидный из себя, невысокий, даже чуть пониже меня,.. да еще по характеру: мрачный, угрюмый — пессимист полный. С тем — тоже я Вам говорила — весело, легко, а с этим — ВСЕ ЕМУ НЕ ТАК! Никому не верит. Всех ругает. С тем по ресторанам ходим, а с этим — что Вы! Вдруг на меня кто посмотрит или я улыбнусь кому-то — злит его! Бешеный он. Никуда, где народ есть, не ходим… А я танцевать люблю. С ПЕРВЫМ в клуб сколько ходили — танцевали: про нас говорили — лучшая пара, призы получали… Да еще он и без копейки всегда, ВТОРОЙ этот, я подкидываю, плачУ везде за нас — он злится, бледнеет весь, как стена — гордый! — но терпит, «спасибо» сквозь зубы говорит — куда деться!

— Простите, Аля! Но на кой он Вам сдался ТАКОЙ, сами сказали, «мрачный — угрюмый», да еще и невидный, некрасивый? Да еще… и «без копейки»?.. Почему не послали подальше?

— Сама не знаю… Странная она, жизнь… Тот, ПЕРВЫЙ, для меня, как был, так и есть — друг самый лучший, а в этого… я — ВЛЮБИЛАСЬ, звонков его ждала как ненормальная, места себе не находила, если долго не виделись… И ведь понимала — вредный, даже жестокий! А тон какой — как приказывает: «ПОЗВОНИ СРАЗУ, КАК ВЕРНЕШЬСЯ ДОМОЙ!»… «ПОЧЕМУ ОПОЗДАЛА?»… «КТО РЯДОМ — ДАЙ ПОСЛУШАТЬ — СЫН?.. ПО-МОЕМУ, МУЖСКОЙ ГОЛОС!.. КТО-ТО У ТЕБЯ ЕСТЬ!»… Обязана отчитываться: «ГДЕ БЫЛА? КУДА ИДЕШЬ? ОТКУДА ЗВОНИШЬ?» Представляете, утром звонит: — «Ты где?.. — Как где? Дома… — А почему телефон выключен? — Разрядился, наверно… — Врешь! Специально отключила!»

Можете смеяться: в туалет спокойно не сходить — сообщить ему нужно. Сколько раз — Толя спит, а я рядом на кровати сижу — по мобильнику ругаюсь всю ночь… Знаете чем «добивал» меня? «Раз мужа, — говорит, — обманываешь, значит, и меня можешь»… (Не так уж, пожалуй, он тут неправ? — Т.Л.) Но я, дура, почему-то послушная была, как девчонка его слушалась. Почти 10 лет… И когда встречались, тоже ругались, почти дрались… Телефон требовал дать — проверял, с кем говорила. А когда не давала, оскорблял, всякими словами неприличными обзывал. Я в ответ — тоже. А ведь ни с кем раньше не ругалась. Ссорились как! Я убегала. Проходит два дня — звонит. И так ласково: «Как ты? Очень соскучился! Когда увидимся?» И опять все сначала… Вам странно, да? Еще говорил, что я у него вроде наркотика: «У меня как ломка — дозу принимаю, тебе звоню»… Караулит меня часто у дома, когда с работы еду — одна ли?

— А у него семья есть — жена, дети? Ему ведь лет 35 должно быть?

— Недавно 36 исполнилось…Что Вы! Не женат — меня ждет! До сих пор! Я виновата перед ним: из-за меня не женится. Ведь и на родину к нему летали вместе… С отцом и мамой, братьями-сестрами познакомил. Они все религиозные очень — в какую-то секту на собрания ходят. У родителей — десять детей: сколько Бог дал, столько, по их законам, нужно рожать… Меня как невесту привез: не велел говорить им, что семейная. Не приняли бы… Жить у них «девушке» не полагалось — квартиру мне сняли: окно на гору выходило — так красиво! А воздух — какой! Неделю как в раю прожила. И он какой-то совсем другой там: нормальный, спокойный. Не бешеный, как у нас. Ни разу не поссорились…

— Как же полетели — на целую неделю? Что на этот раз Толе своему сказали?

— Да то же самое, и мужу, и детям, и маме (мама за Толю горой стоит!) — в Москву на учебу: меня Толя провожал, в самолет посадил — до Москвы; там уже встретились с армянином моим, вместе на юг полетели…

Ой, интересное расскажу! Представляете! Совсем недавно его сестра бросила мужа и детей и сбежала с каким-то мужиком в другую страну! А они — такие религиозные! Это для них позор! Собираются теперь уехать из своего городка, где всю жизнь прожили, их предки там тоже жили; но городок, даже поселок, маленький, провинциальный — все друг друга знают, не здороваются теперь с ними, отворачиваются — не могут они там оставаться. А с дочкой своей беглой порвали, как будто и нет ее; детей двое у нее, матери их не отдают, она хотя бы одного просит, даже повидаться не разрешают… Если бы про нас узнали! И сына бы прогнали! Очень они правильные…

Не сказала я Вам про печальное… Забеременела я от него — очень хотела ребеночка: думала, будет на него похож, а потом внуки — память о нем. И он — так радовался! Толя тоже хотел третьего — не знал ведь… Но не повезло: он, армянин мой, и сейчас уверен, что это Бог отвернулся от нас — за грех наказал. Строгий у них Бог — он тоже в него верит… Слышали такое: «замершая беременность»? Погиб ребеночек, 12 недель уже было. Очень я переживала…

Если правду, устала я от него очень. Караулит. Проходу не дает. Уехал бы в свою Армению. Женился бы там, детей завел — может, забыл бы меня…

— Ну что, Аля, к № 3 перейдем?..

— Может, не надо?.. «ТРЕТИЙ» и «ЧЕТВЕРТЫЙ» — так, неважные, мельком. Давайте — сразу к «ПЯТОМУ»… Вот он…

— Нет, не годится. Взялись про всех пятерых. Хоть коротко расскажите…

Окончание